Вечность и будни

Эта комната долго стояла запертой. Ульяна иногда подходила к двери и прислушивалась. Тогда, словно по мановению волшебной палочки, все звуки в доме утихали. И только солнечные ленты струились из-под двери, да глухо билось сердце.

В этот момент девочка обычно просыпалась. Она плотнее куталась в одеяло, мысленно уравновешивая свои переживания. Ощущение одиночества и какого-то беспричинного страдания было в ней с самого детства. Но годы поиска противоядия против неизвестной хвори принесли свои плоды.

На противоположной чаше весов теперь лежало, похожее на апельсин, солнце и разделённый на дольки лунный грейпфрут. То были две стихии, что позволяли ей жить в земном мире, а со временем и получать от него удовольствие.

Больше не приходилось сиротливо стоять у двери. Сейчас Уля ощущала себя хозяйкой этих внутренних покоев, но открывать комнату всё равно не спешила. Она интуитивно ждала какого-то особого случая.

***

Молодые люди расстелили покрывало, и приготовленная под него природой листва мягко осела. Осенний матрас пришёлся кстати. Земля теперь не казалась чересчур сырой или холодной.
Мужчина достал из рюкзака провизию и принялся аккуратно резать овощи на дольки. Уля, наблюдая за ним, улыбалась.

Ей было легко. От того, что ветер так и не донёс до посёлка дождь, обрушив тот в соседних полях. От того, что самый сложный участок их пути маячил за спиной. И от того, что в общем доме скоро не останется запертых дверей.

Переходы всегда сложны, потому что невозможно унести весь прошлый скарб с собой. Сложно прощаться с мнимой безопасностью, чтобы шагнуть в неизвестное, особенно если опыт говорит, что ничего хорошего ждать не стоит. Но прошлое мертво и способно напитывать душу только если смотреть на него через призму творческого настоящего.
Оставаясь в прямоугольнике знакомых до трещинки стен, Уля ничем не рисковала, но и не жила по-настоящему. Подобное существование представляло собой борьбу: с миром и собственной душой. Поэтому девушка зажмурилась и, ойкнув от страха, в очередной раз шагнула за порог.
Она словно бы попала на мгновение в невесомость. Но, пролетев с десяток космических метров, вернулась в сознание.

Утро по-прежнему хозяйничало в лесу, застилая солнечной дымкой деревянные кровати и взбивая пух иван-чая.
Олег за это время уже красиво разложил на импровизированном столе продукты и принялся за разведение костра. Уле тоже стоило бы поучаствовать, и она, поднявшись, стала собирать хворост.

— Где ты была?
— Да так… набиралась смелости быть счастливой.

Мужчина понимающе кивнул. Во времена перехода, когда сознание стремилось к расширению, а сердце — к большей уязвимости, друзья становились чувствительными отражающими поверхностями.
Они ощущали друг друга на том уровне, что не всегда поддавался объяснению. Мир проводил их через тысячи странных, тревожных, но также и волшебных опытов, чтобы создать в каждом необходимую глубину.

Их восприятие и внешний мир подвергались постоянной чистке: через события, искушения, через выбор близкого и чуждого душе, подлинного и бессмысленно-искусственного. Сквозь боль и радость, внутренний карьер постепенно углублялся, приближая период наполнения.

«Пожалуй, вот оно и вознаграждение»-

Подумалось Уле

Сощурившись на солнце, девушка наклонилась за очередной сухой веткой. Внутри всё наполнялось теплом и покоем.

Утренний костёр в отдалении уже вовсю пылал, а ароматный завтрак ждал дегустации.

Простые радости. Что может быть важнее для человека?

Уля теперь понимала, что подлинная радость вызревает лишь тогда, когда для неё подготовлена почва. Внутренние стихии, действуя в сотворчестве, создают внешнее гостеприимство — когда радость возможно ещё с кем-то разделить.
Детство ведь остаётся. Оно — великий дар, что по-прежнему согревает и будоражит сердце.

Но дозревает внутри и другая часть. Мудрая защита любой уязвимости — это сознание собственной ценности, глубинное понимание и признание себя.

Тогда мир перестаёт быть чем-то, от чего нужно защищаться. Тем, с кем или чем нужно соревноваться. Тем, кому или чему нужно доказывать.
Боль и сложности, подобно сорнякам, будут всегда. Но опытный земледелец уже вряд ли позволит им погубить урожай.

Ощутив импульс, Уля перелезла через барьер рухнувшего иссохшего дерева и обняла Олега. Жар от костра обдавал ей ноги и спину, но горячо не было: поднявшийся ветер рассеивал концентрацию огня прохладой.
Уле было приятно стоять вот так, погрузившись в свою природу, словно в какое-то вневременье. Прислушиваясь к ударам собственного сердца, она теперь ощущала и его эхо.

В сознании, точно листики с облетающих деревьев, проносились картинки. Там были незнакомые ей места и чувства, она и Олег, вечность и будни…
Однако сегодня Уля не хотела всматриваться в мистическое. Её внимание было приковано к заветной двери, что вдруг распахнулась от обыкновенного сквозняка. Девушке даже не пришлось открывать дверь самостоятельно.

Внутренне над собой посмеиваясь, она рассматривала простую обстановку комнаты. Ничего громоздкого и сложного...
Видимо, там и обитали всегда её припрятанные счастливые будни.