Крупная рыба

Неделя у Васи не задалась с самого начала. В понедельник с утра он всё повторял сначала жене, а потом и коллегам: «Вот умру я — вы еще рыдать будете». Жена от него отмахивалась и говорила: «Дурак ты. Даром что Вася. Ешь давай яичницу». Сын ещё и у виска покрутил пальцем, — мол, пил бы ты меньше по выходным, батя, — а потом убежал в свой институт, на ходу жуя бутерброд с сыром. Сыр оказался плесневелым, но сын это пережил. А яичница пригорела и была невкусная. И Вася тоже это пережил, хотя и очень переживал.

Коллеги и вовсе ничего не сказали, они вообще редко с Васей разговаривали. Зато с Васей очень много разговаривали жильцы ближайших домов — он работал диспетчером в ЖКХ. В то утро прорвало какие-то трубы, и двадцать домов лишились воды — и горячей, и холодной. Стояло лето, жара, иди да купайся в местной речке — Вася об этом мечтал, но жители почему-то очень возмущались фактом прорыва труб в целом и отсутствием всяческого водоснабжения в частности и обрывали Васе телефон. Целый день Вася слушал, как на него орут, и думал о тёплом пляжном песке и вкусных шашлыках. И о пиве. До выходных никакого пива — такой он себе давал зарок. Иногда даже выполнял его, но не сегодня. Сегодня Вася решил, что у него стресс, поэтому вечером пошёл и купил себе две литрушки в местной пивразливочной. Даже немного поговорил с продавцом за жизнь. Продавцы в пивнушке знали Васю как родного — а он их. И девушку-продавщицу, Леночку, он любил как свою дочь, которая могла бы у него быть, если бы жена вопреки всем прогнозам и результатам УЗИ не родила мальчика двадцать лет назад.

Неделя не задалась, но как-то пережить же её надо. И Вася переживал, как мог, хотя жена весь вечер бурчала и пилила его, звеня кастрюлями и укачивая годовалую дочь, которая получилась случайно. Сын не бурчал — он в туалете заперся и какие-то свои диссертации писал за стареньким ноутом. Умным хотел быть — не как Вася.

«И почему меня в этом доме никто не уважает?!» — выкрикнул Вася, уговорив одну из литрушек. В ответ ему заорала дочь, а кто-то из соседей с остервенением застучал по трубе — аж штукатурка с потолка осыпалась.

«Вот умру, а они жалеть будут», — подумал Вася, налил себе ещё пива и стал дальше смотреть «Камеди-клаб». Там как раз был сюжет про сварливую жену, совсем как у него.

Во вторник трубы всё ещё не починили, и на Васю продолжали орать жители всех двадцати обезвоженных домов, хотя он был ни в чём не виноват. Ну не он же трубы эти сломал, в конце-то концов! Но на Васю орали, а он отбивался, как лев. Как истинный жэкэхашник. Когда-то Вася работал сантехником, но потом решил, что хватит в говне копаться — он себя не на помойке нашел. Договорился и отхватил себе пустующую вакансию главного диспетчера. Никто идти на неё не хотел, а Вася всех тогда спас. Денег хоть и меньше, но зато ходить никуда не надо, сиди себе да смотри видосики по телефону.

Но иногда вот — трубы прорывало. На самом деле в последнее время всё чаще.

«Паршивая неделя», — думал Вася, глядя шортсы со смешными орущими хаски, пока на него орала очередная непомытая бабка.

«Пошла бы в речке искупалась, — подумал Вася про бабку. — Всё равно на пенсии сидит, баклуши бьёт».

В среду трубы починили, но ту, по которой текла горячая вода, прорвало в другом месте. Аж фонтан забил до самого пятого этажа. Красиво это было, и все ходили посмотреть, снимали ролики на телефоны и в соцсетях выкладывали, как в запрещённых, так и не очень. Правда, фонтан был из кипятка, и два особо рьяных видеоблогера обварились, но их спасли, а видео, которые они наснимали — как с фонтанами, так и с репортажами из больницы — набрали на одном известном замедленном сайте несколько тысяч просмотров и пару сотен возмущённых комментариев.

Вася так и не сходил посмотреть на это чудо — уставал очень после работы. Пришлось довольствоваться репортажами очевидцев на замедленном сайте. В четверг он подумывал, не утопиться ли ему в речке. «Вот умру я — и на кого вы орать будете?» — обиженно думал он, выслушивая от очередной не успевшей помыться бабки, какие они все тут жулики в жэкэха — всё разворовали, поэтому трубы и рвёт бесконечно. Слушал он эту тираду и с досадой думал, что если они тут в жэкэха всё разворовали, то где его доля? С Васей, конечно, никто не делился разворованным. Такая вот карма у него была. С ним даже в детстве пацаны дворовые сигареткой не делились. А потом в общаге универской никто не делился с ним пельменями и жареной картошкой, хотя он предлагал в обмен сметанку деревенскую, бабушкину. Почему-то никто не хотел брать его сметанку. Только вот жена взяла, которая тогда ещё была не жена, а так. На сметанку он её и поймал — за жабры и в загс.

Васины мысли плавно перетекли на рыбалку. Орала на этот раз непомытая дама, которая уже четыре дня не могла помыть лапы всем своим шести собакам, а Вася вспоминал, где у него спиннинг лежит и не выкинула ли его жена. На что нынче ловится рыбка в местной речке? Точно не на сметанку бабушкину деревенскую. Эх, таких сметанок больше не делают… «Решено!» — подумал Вася. В субботу с утреца пойдёт он на рыбалку. Неделя началась паршиво, но закончиться должна хорошо. И жена порадуется, если он ей свежей рыбки принесёт. Сын вот раньше, когда маленький был, тоже любил с ним на рыбалку ходить, да что-то потом резко охладел к этому занятию. Просто сказал однажды: «Всё, папа, отвали со своей рыбалкой». И пошёл свои книжки читать. Ишь ты, профессор. И в кого такой вырос? Точно не в жену. Она вон даже универ не кончила свой, факультет этот свой экономический — забеременела. А потом загс, скромная свадебка, роды, пелёнки. Какая уж тут экономика?

Вася закупился для рыбалки с вечера пятницы, чтоб в субботу прямо с рассветом на речку. Взял целых четыре литрашечки. Надеялся, что хватит на него-то одного. Никто больше с Васей не согласился на рыбалку идти. Коллеги отмахнулись, сын сказал, что ему доклад надо писать к семинару, лучший друг на дачу засобирался, хотя до этого всё жаловался, что там тёща заставит грядки полоть.

«Ну и чёрт с ними», — подумал Вася. — Мне же больше рыбки достанется». Они сами не понимали, чего себя лишают! На субботу передавали ясную погоду, мошки как раз поменьше стало — меньше будут морду есть, значит. Утром не жарко, речка шумит, переливается под солнышком, тишина-благодать. А ещё Вася знал одно рыбное место — такое рыбное, что закачаешься. Да и литрашечки…

Нет, одному даже лучше! Никто не орёт, не бурчит, не беспокоит. Одно слово — благодать.

И вот, пришел Вася утром в субботу к речке, на своё рыбное место, разведанное и уютное. Разложил удочку, наживку, литрашечки. И сел рыбачить. Ловил он на мотыля сначала, но на мотыля никто не клевал. Дернулся поплавок только однажды, да и та рыба сорвалась. Небось карась был полуметровый, не меньше. Эх, досадно! На кукурузу рыбка тоже не шла, и к десяти утра Вася совсем приуныл. И так ему стало горько от всей этой недели, что он быстренько прикончил оставшуюся литрашку, а затем достал и пузырь водки, который брал так, на всякий случай. Выпил полпузыря и стал ругаться на рыбу, не замечая, как шевелится поплавок — караси наконец оценили кукурузу. Потом Вася припомнил всё жене, которая и располнела, и готовить стала хуже, и слова доброго не может сказать, и сыну — неблагодарному щенку, которого он растил, на рыбалку водил, с которым в мяч играл, энциклопедии всякие покупал и про космос рассказывал, а он теперь смотрит на папку свысока. Ишь он, учёный, физик-ядерщик будущий. И коллегам тоже досталось, задавакам, которые с ним через губу здороваются, и бабкам немытым со всеми их немытыми псами. А потом Вася дошёл до донышка, поплакал немножко, да и уснул.

Когда Вася проснулся, солнце уже почти скрылось за горизонтом. Было тепло, уютно, на небе зажигались светлячками звезды. Шуршала речка, кричал козодой, а где-то вдалеке шумели время от времени машины. Хорошо было. Васе ужасно не хотелось домой. И ужасно хотелось по-маленькому. Он встал, отлил прямо в речку, потом вновь уселся в окружении пустых бутылок и задумался.

Обещал же себе, что водку пить не будет! Взял ведь так, на всякий случай. Ну мало ли — поранится где. И рыбки не наловил. Домой хоть и не иди — вернётся с пустыми руками, и жена запилит. И сын будет смотреть презрительно. И дочь орать. Такая маленькая, а уже всех этих немытых бабок может переорать. Вот ведь как неудачно тогда презерватив порвался… Починят ли трубу к понедельнику? Тоже вопрос. Неприятный такой, острая приправа к накатывающей всё сильнее депрессии.

Решил Вася, что переночует прямо здесь, у речки, а с утреца попытает счастья снова, благо наживки ещё много осталось, а погоду на все выходные обещали чудесную. Хотя спать-то уже и не хотелось. Выспался за день.

А солнце тем временем совсем ушло на покой, уступив место младшей сестре луне, которая нынче ночью была особенно яркой. Вася улегся поудобнее и залюбовался на мерцающие в глубине космоса звездочки. Вспомнилась ему вдруг молоденькая продавщица из пивнушки. Как же её?.. Леночка. Она всегда очень тепло с ним общалась, смеялась над его шутками, обслуживала раньше всех. Такая хорошая девочка эта Леночка, не то что жена-грымза.

Внезапно раздался громкий плеск воды. И тут Вася увидел её.

На берегу, в нескольких метрах, сидела ослепительно красивая девушка. С длинных волос капала вода, кожа серебрилась в лунном свете. Коротенький топик едва скрывал аппетитные белые грудки. Округлые бедра были упакованы в маленькие шортики, а ноги казались бесконечными. А глаза… глаза! Глаза буквально прожигали своим изумрудно-зелёным светом.

Вася сглотнул, вспомнил жену и тут же забыл.

«Леночка?» — спросил он.

«Если хочешь, то могу быть и Леночкой. Но только сегодня», — игриво проговорило небесное создание и принялось отжимать от воды волосы.

Вася счёл это приглашением, поднялся и, не веря себе и своим глазам, пошёл к девушке. Медленно, будто боялся спугнуть. Девушка смотрела на него с мягкой улыбкой, а потом вдруг затянула какую-то песню, слов которой Вася не мог разобрать, и голос у неё был такой чарующий, что у Васи даже головная боль с похмелья прошла. Он тоже заулыбался, смущённо, даже неловко. И сказал, тоже неловко:

«Очень красиво. И вы очень красивая».

Девушка ничего не ответила — она продолжала петь, тем не менее внимательно следила за каждым Васиным движением. Вася решил, что это она так флиртует. Он подошёл совсем близко и спросил:

«Можно вас поцеловать?»

Он всегда задавал этот вопрос с тех самых пор, когда не спросил и получил стакан чая в морду. Благо чай уже немного остыл, хотя и холодненьким отнюдь не был. Обычно ему отказывали, даже жена в первый раз отказала — оправдалась тогда тем, что у неё же рот в сметанке весь. Но девушка неожиданно кивнула, поманила его пальчиком, и Вася опустился рядом на колени. Посмотрел на влажные, полные губы и опять сглотнул. В речке что-то плеснуло, опять прокричал козодой. Луна тронула своим лучиком личико прекрасной девушки — Леночки на одну ночь. Зрачки у неё были узкие и вытянутые, а радужки зелёные-зелёные, как водоросли. На длинной ножке блеснула чешуя.

Девушка оборвала песню, притронулась тонкими пальчиками к заросшей щеке Васи и накрыла его губы нежным поцелуем. В этот момент Вася подумал, что неделя вышла не такой уж паршивой и что рыбку он всё же поймал. Крупную. А потом он сомлел, позабыв о всех своих несчастьях, растворился в «Леночке». Поэтому не успел ничего понять, когда девушка разорвала на его груди рубашку, с неожиданной силой разогнула ребра и вырвала горячее и пульсирующее Васино сердце. И с жадностью вцепилась в него зубами. Вася умер мгновенно. И вроде бы счастливым.

Поутру Васю обнаружил ещё один такой любитель рыбалки и литрушек и тут же с испугу вызвал полицию и скорую. Скорая смогла только констатировать, что Вася наполовину обглодан и точно умер. Полиция хотела пришить к делу любителя рыбалки, но он успел убежать.

Бабкам целых два дня не на кого было орать, пока на место Васи не нашли новую жертву. Трубу починили ещё в субботу, и больше её в этом году не прорывало, но у бабок ещё запал не прошёл, и они по инерции звонили в ЖКХ и орали на нового главного диспетчера ещё недели две.

Хоронили то, что осталось от Васи, в среду. Жена Васина и правда рыдала — она думала, как ей теперь прокормить двоих детей без мужа. Придётся сына на работу выпинывать. Кто-то ведь должен сидеть с младенцем, да и куда ей самой на работу без образования. Рыдал Васин лучший друг — он вспомнил, что Вася так и не отдал ему долг. А долг был немаленький, как раз бы хватило бы, чтоб новую газонокосилку купить взамен той, что теща угробила давеча. И новый мангал с наворотами. И еще бы на мешок угля осталось. Рыдал Васин начальник — он всегда рыдал на любых похоронах, очень уж атмосфера там была к этому располагающая, да и батюшки так проникновенно всегда умершего отпевали. А потом на поминках будут блинчики и «Беленькая» — Васин начальник очень любил блинчики. Рыдала Васина годовалая дочь — она очень надеялась, что мама наконец обратит внимание на её мокрые пеленки. Рыдала и заглянувшая на похороны Леночка. Её разрывали противоречивые чувства: с одной стороны ей было жаль Васю, с другой, она до слёз радовалась, что он прекратит наконец донимать её своими глупыми шутками и похотливыми намёками. Только Васин сын не рыдал — он переносил трагедию стоически. И думал о том, что накрылась его мечта о защите кандидатской.

Неделя у Васи не задалась с самого начала. Как и вся его жизнь, собственно. Но он лежал в гробу и улыбался чистой и невинной улыбкой на своем чистом и напудренном лице, которое почему-то осталось нетронутым.