Как Кощей женился

 Давно это было… Сейчас уж и не припомнишь точно, когда. В те стародавние времена люди на небо пешком ходили, а тридесятое царство в сапогах-скороходах посещали. На небе тогда еще, говорят, две Луны светило, а мамонты и тираннозавры всякие мирно паслись на лугах раздольных. А луга были травою сочною поросшие, и росла та травушка, словно в сказке – прямо на глазах. Сорвешь травинку диковинную, не успеешь её рассмотреть, как следует, а на её месте уже две выросли. А леса то какие были дремучие, а болота какие были зыбучие и стояла в таком лесу избушка на курьих ножках. А жила в этой избушке… да вы, наверное, и сами догадались… Точно -самая настоящая Баба Яга, куда ж без неё. Без неё в лесу никак! Так вот, значит жила она себе, поживала одна – одинёшенька. Травки лечебные собирала, зелья пахучие варила, колдовала на досуге от нечего делать. А когда было чего делать – то делом занималась. Не отлынивала. Трудолюбивая старушка была. И всякая работа у неё спорилась да ладилась. А какая не хотела ладиться – ту она заговорами да ворожбой налаживала. Одна жила, да не забыта, не заброшена. Нет-нет, да и заходили к ней гости. Кто совета спросить, как бородавку вывести, ну а кто и с более серьёзными вопросами жаловал. У разных людей и вопросы разные были. Но чаще других любил наведываться к ней Кощей Бессмертный. И ладно если б, злыдень, по делу приходил, а то ведь как наскучит ему злато-серебро пересчитывать в подвалах своих, или проголодается, к примеру, тут же о Яге и вспоминает. Прилетит, страху напустит, мухоморами да лягушками сушеными закусит, еще и недовольства высказывает, дескать то пересолено, а то не досушено… Одним словом, отвратительно вел себя в гостях этот самый Кощей. Невоспитанно. Поэтому его в лесу никто в гости и не приглашал, если, скажем, праздник там какой или именины. А чего его приглашать, спрашивается, если он сам все равно явится. Просто так, без приглашения. И тогда, считай, праздник – не праздник. То ему не такую тарелку подали, то его не там посадили, то музыка ему громко, а то наоборот – тихо. Словом, не радовало жителей лесных такое вот соседство. Совсем не радовало. А делать-то нечего – соседей, как говорится, не выбирают. Да и побаивались его, если честно: Кощей всё-таки. Поэтому старались они меньше внимания обращать на его выходки, а кое-кто даже и привык к ним.
 И неизвестно, сколько бы еще продолжалось такое вот недоброжелательное сосуществование, не случись однажды из ряда вон выходящего события. Сейчас уже и не помнит никто, когда это случилось – не то весной, не то летом, но не зимой – это точно.

2
  Раз как-то утром проснулся Кощей в замке своём, потянулся, косточки свои бессмертные расправил и чувствует – неладное что-то с ним творится: настроение у него хорошее ни с того ни с сего. Что за напасть такая – никак понять не может. Уж и так и сяк гнал он это настроение от себя, а оно всё не проходит и не проходит. Слетаю, думает, к Яге, спрошу, может хворь какая неизвестная приключилась? Заодно и позавтракаю, время то уж такое, что давно завтракать пора. Сказано – сделано. Собрался на скорую руку, и не умывшись, не почистив зубы к Яге полетел. А пока летел – шутку придумал. А шутка та ему потом боком вышла. Но не будем забегать вперед.
 Вот прилетает он к Бабе Яге, заходит в избушку – хмурнее тучи грозовой, и вид делает, будто всё ему не в радость, а самого настроение хорошее так и распирает, но виду не подает – а то ведь шутка, думает, не получится.
- Вот, говорит, Яга, сон мне сегодня был. Девица красная снилась, вся из себя красивая, с косой на плече. И идем мы с ней по полю чистому рука об руку и песни душевные поём, а в груди у меня сердце бьётся. Проснулся я, пот холодный по мне течет, а в груди – тук-тук, тук-тук… И решил я Яга жениться, жизнь новую начать, а богатства свои несметные раздать всем сирым и убогим. Потому собирайся, - говорит, - и лети к людям – невесту мне эту красивую искать. А не отыщешь – избу твою испепелю, да по ветру развею.
  Испугалась Яга не на шутку, метлу в руки, в ступу – прыг, и скорей задание Кощеево выполнять, пока не осерчал он еще сильнее. А Кощей, только Яга за порог, давай в кастрюльки да чугунки заглядывать – завтрак себе искать. Все, что съестного нашел – всё съел, даже хозяйке ничего не оставил. Сам ест, а настроение его хорошее наружу лезет – потешается, смеется – вот, мол, какую шутку придумал – Ягу из дома выманить, и всем, чем можно полакомиться. Видимо никто никогда Кощею не объяснял, что шутка – это когда весело всем, а не только ему одному.
В общем, позавтракал Кощей, чем нашел у Яги, да чувствует - маловато и решил дальше по лесу пойти – еще над кем-нибудь также пошутить. Подумал-подумал, да к Лешему пошел.

3
  А Яга тем временем летала – летала, смотрит – деревня стоит. Дай, думаю здесь погляжу девицу эту красную. Приземлилась за околицей, ступу свою спрятала так, чтоб никто чужой не увидел, да побрела по домам. Ходит-бродит, в окошки заглядывает. И там вроде девицу увидела и там, да все какие-то кривенькие да неаккуратные. А возле крайней избы задержалась. Смотрит – девица возле печи толчётся, и стройная и ладная и коса на плече. Песни душевные поёт так, что на всю деревню слышно. Сама поёт, а сама обед готовит. И так вкусно из избы пахнет – просто сил нет. Потекла тут у Яги слюна, вспомнила она, что позавтракать-то толком и не успела из-за Кощея треклятого, и захотелось ей зайти, стряпни этой вкусной откушать, да вспомнила, что на задании она, а на задании кушать не положено. На задании положено задание выполнять. Заскочила Яга в дом, мешок на голову девице накинула, рученьки белые связала, та и охнуть не успела, а Яга её в охапку хвать, и бегом наутёк. Бежит к ступе, помелом следы заметает, а у самой совесть так и скребёт внутри, так и скребёт. Ведь нехорошее дело делает, а надо! Кощей же обещал избушку испепелить. А случись такое – где бедной старушке деньки свои коротать? Водрузила она девицу эту в ступу, сама кое-как рядом умостилась, махнула помелом, взмыла ступа вверх, и понесла Ягу с пленницей обратно – в лес родной, в избушку свою ненаглядную. Девица от испуга и забыла, как звать её – первый раз в жизни от земли оторвалась. Сидит тише воды ниже травы – понять ничего не может, что это такое с ней приключилось? А Яга знай себе ступой управляет, да за пленницей приглядывает – не вывалилась бы. Не долго ни коротко летели – избушка показалась. Посадила старушка ступу, дух перевела, мешок, что у девицы на голове был, сняла и говорит.
- Вылазь, красавица, знакомиться будем, - и в избушку её тянет.
Огляделась краса ненаглядная кругом, смотрит – лес дремучий, избушка на курьих ножках стоит, вокруг избушки ни цветочка, ни клумбочки, одни мухоморы произрастают. Место ей доселе незнакомое кругом и страшновато ей стало. Но чтобы страху не показать, решила она первая в атаку пойти.
- Чего тебе от меня надобно, карга ты старая!
 Яга аж опешила. Кто-карга-то? Кто старая? Ей же только-только триста восемнадцать годков стукнуло! Стоит она и не знает, что на такую наглость человеческую ответить. И чувство у нее такое подозрительное закрадывается, что разговора душевного не получится – не с того начала знакомство пленница.
- Ты как себя ведёшь, девка? Ты чего обзываешься? Ты тихой и скромной должна быть, а ты… «карга»!
- А ну, развяжи, - кричит девица, - не то!..
- Не то что? – спрашивает Яга!
- А не то так кричать буду, что люди окрест сбегутся и несладко тогда тебе придется.
И как заверещит она во все горло, да так громко, что у Яги аж ухо заложило, а на дереве сова проснулась, да чуть спросонья с ветки не упала. Кричит девица, а сама по сторонам смотрит – куда бежать, думает. Место не знакомое, не в ту сторону побежишь – вообще заплутаешь. А Яга в ухе поковыряла, села на пенек и ждет, когда этот концерт закончится – не век же она будет так вот кричать, когда-нибудь надоест. Кричала-кричала девица, да чувствует в горле сухо стало – передохнуть пора, сил набраться. Вот она и замолчала.
- Звать-то тебя как, крикунья? – спрашивает Яга.
- Пить хочу, - говорит крикунья.
- Ну и имечко! – удивилась старушка. – А я Яга.
- Василисой меня звать, а если ты, старуха мерзкая мне сейчас воды не дашь – я опять кричать буду.
Не стала дожидаться Яга второго отделения концерта, затолкала Василису в избушку, посадила на стульчик, привязала к нему крепко накрепко – не пошевельнуться, и говорит:
- Нет у меня воды, а ежели ты обзываться будешь, то и у меня разговор короткий будет: вот лопата, вот печь – изжарю и пикнешь не успеешь. Ишь, разошлась! Я к тебе с добром, с лаской, насколько могу, конечно, а ты – старуха!
 И неизвестно чем бы у них эта перебранка закончилась, не вспомни Яга, зачем она девицу эту красную в лес приволокла.  Задание Кощеево она выполнила, а стало быть требуется к нему слетать – доложить, что так, мол, и так – повеление исполнено.
- Сиди тут смирно, а я полечу к Кощею, обрадую жениха.
Связала Яга Василису и полетела к замку Кощееву с легкой душой, да с мыслями, что избушка её пока целёхонькой постоит.

4
 Осталась Василиса одна. Тут бы и бежать ей, да веревки Яга уж очень мудрёно к стулу напутала, а со стулом далеко не убежишь. Вот попала, так попала – думает она. Что ж делать то? Вдруг слышит – вроде ветки хрустят – не иначе идет кто-то. Еще больше испугалась девица. Затаилась и сидит смирнёхонько да тихонечко. Остановились вроде шаги, откашлялся кто-то, да как закричит:
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом.
Не Яги голос, не старушечий, а наоборот даже – молодой, да мужской. Да и с чего это Яге такие слова говорить? А голос продолжает.
- Я ведь тебя по-человечески прошу, повернись, сделай милость. Мне войти надо.
  Обрадовалась Василиса. Спасение, думает, пришло откуда не ждала. Добрый молодец – ведь он же спасет, обязательно спасет, тут и думать нечего. На то он и молодец, на то он и добрый! Ждёт-пождёт, а никто в избушку не заходит и спасать её, горемычную не торопится. Дай, думает сама позову.
- Эй, - кричит, - добрый человек! Спаси, сделай милость!
  А добрый человек спасать особо не кинулся – избушка же не повернулась. А раз избушка не повернулась, то стало быть не особо ему тут и рады. Василиса просит, умоляет, а добрый человек всё на своём стоит – чего, мол ему в избушке той делать, коли она крутиться отказывается. Пререкался, пререкался, да чувствует – в животе у него от голода бурчит что-то - почитай с самого утра ничего во рту не было, и решил всё-таки войти. Двери пнул осторожненько и кряхтя внутрь пробрался.
- Здравствуй, - говорит, - хозяюшка!
- Не хозяюшка я, - говорит Василиса, - злая Яга меня похитила, хочет в жёны Кощею отдать, так ты помоги, сделай милость, развяжи верёвки.
А Ванька - так того молодца звали, человек обстоятельный, да осторожный, вроде бы и не против помочь, да чувствует – подвох какой-то. И избушка не повернулась, и встречает его девица красная, а он-то читал, он-то знает, что никакой девицы в избушке быть не должно. Старушка - должна, банька да ужин тоже в списке посещения должны присутствовать, а тут всё как-то наперекосяк. Оттого Ваньке и подозрительно стало. Стоит, по сторонам оглядывается, какая еще, думает, нелепость его тут поджидает, а уходить не рвётся – в животе всё громче бурчать начинает. Василису зло взяло от такой нерешительности Ванькиной.
- Что ты стоишь? Чего раздумываешь? – говорит она, развязывай, да пойдём отсюда!
- Думаю я вот что! Ты и есть Яга, – делает предположение Ванька, - И связалась ты специально, чтобы меня, доброго молодца сюда заманить и погубить.
Василиса тоже в детстве сказки читала, тоже про дураков слышала, а вот видеть – ни разу не видела. Этот первый пред очами её явился. Еще она слышала, что с дураками спорить – последнее дело, потому решила со всем, что Иван скажет соглашаться, ну а там – как повезёт.
- Верно говоришь, - кивает головой Василиса, - Яга я. Три дня и три ночи жду, когда же Ивашка пожалует, а он всё не идёт и не идёт.
  Обрадовался Иван, что прав оказался, что раскусил хитрый план Бабы Яги, а Василисе только того и надо. Пообещала и накормить Ваньку, и напоить, и в баньке попарить, он и распутал веревки, а после за стол сел, ложку самую большую схватил, и ждёт, когда же его кормить начнут, да вопросы разные задавать. Василисе бы уже и наружу вырваться, пока настоящая Яга не прилетела, а Ванька на своём стоит – корми его обедом и всё тут. Посмотрела она по кастрюлькам, посмотрела – а там-то нет ничего – всё Кощей Бессмертный позавтракал, и попалась Василисе на глаза огромная сковородка. Схватила она сковородку эту и не помня себя Ваньке на голову-то и опустила. У того и шишка тут же на затылке вскочила и в обморок он от такой неожиданности бухнулся. Смотрит Василиса - жалко, конечно, Ивана, но из плена с таким защитничком не скоро выберешься. Бросила сковороду и на выход. Дверь открыла - а там на полянку перед избушкой Яга с Кощеем приземляются. Что делать? Куда бежать? Огляделась Василиса, увидела сундук в углу, тряпья набрала, платком огромным Ивана накрыла и прыг – в печь. И как успела? Только заслонку загородила – открывается дверь и входит хозяйка, а за ней сам Кощей Бессмертный. Весь при параде, умытый, причесанный с цветком в петлице – ну, жених, ни дать, ни взять.

5
Яга перед ним дорожку помелом расчищает, Кощей в мечтах своих за столом свадебным уже пирует, и жена молодая рядом сидит. А чтобы мечты его красивее выглядели, он распоряжения Яге даёт, где шарики повесить, где музыкантов посадить и всё у него так радужно да красиво получается, что сам не нарадуется. Какой же я, думает, молодец! Такую затею придумал!.. Помечтал, помечтал, решил на невесту взглянуть, красотой земной полюбоваться. Яга платочек-то с Ивана сняла, да сама чуть в обморок не упала. А Кощей смотрит на Ивана – ничего понять не может – не такой он свою невесту представлял. То ли Яга что-то перепутала, то ли он сам неправильно описал, что во сне видел. Одно ясно - то, что перед ним сидит никак не соответствует его мечтам.
- Ты, Яга, посмеяться надо мной вздумала? – закричал он.
И давай её ругать на чём свет стоит. А Яга и оправдаться не может – она то ведь точно знает, что девица здесь была и откуда вот это тут взялось – никак не может придумать.
А Василиса пока в печи сидела, натянула на себя пожитки, что у Яги в сундуке нашла, да пока надевала, и пыль печную подняла и в золе вывозилась, а пыль в нос забилась и чувствует Василиса сейчас чихнёт. Нос рукой закрыла, да только не помогло ей это и в самый разгар спора Кощея и Яги Василиса ка-а-к чихнёт! Да так громко эхо по печной трубе разнесло этот чих, что даже Яга с Кощеем затихли, да присели от неожиданности – что это за звуки странные и откуда они раздаются? Стали прислушиваться, а Василиса еще громче ка-а-к чихнёт! И опять эхо по трубе разнеслось. Яга с Кощеем переглядываются – ничего понять не могут, и вдруг видят – заслонка на печи открывается и вылезает оттуда страшное черное чучело с волосами длинными, да лицом чернее сажи.
Яга руками всплеснула, да за Кощея спряталась, а Кощею тоже не по себе – первый раз в жизни такое существо неизвестное увидел, потому норовит он Ягу вперед себя выставить – её же избушка, а значит, всё что в избушке, тоже её. Видит Василиса такую заминку и решила в наступление идти. Кто, мол, такие будете? И чего здесь делаете? Вопросами сыплет – опомниться не даёт. Сама же на те вопросы и отвечает… Это вроде как будто она сама не знает куда попала и первый раз вообще тут находится и вообще – ей уже домой пора. Кричала, кричала – вдруг на ту беду Иван очнулся. Очнулся, да как закричит: «Здравствуйте, люди добрые! Я Иван – русский богатырь, хожу по белу свету дела добрые делаю. Может, помощь кому нужна?»
 Плохо дело – подумала Василиса, а вдруг он меня узнает? – ну и опять Ивана сковородкой огрела. У того вторая шишка на затылке вскочила и опять он от такой неожиданности в обморок шмякнулся. Яга с Кощеем вообще прижухли – вон какие гости, оказывается бывают! Сковородками дерутся! А Василиса видит – струхнули хозяева, и давай дальше в наступление идти. Ах, вы, говорит, такие – разэтакие! Гостей положено хлебом-солью встречать, чаем-кофеём потчевать, а не в углу трястись, а тем более её – Чучело печное… Её с уважением привечать надо, а не то хозяев съест, а косточки ихние по лесу развеет… Одним словом такого страху на Ягу с Кощеем напустила, что те в ноги Василисе упали и давай у неё пощады просить, что, мол, если бы не сон Кощея про девицу красную, то и не было бы всего этого. И не летала бы Яга по сёлам-деревням, не искала бы девицу-красавицу, и Кощей-злыдень сидел бы в своих подвалах и злато-серебро пересчитывал. Слушала их Василиса, слушала, и вдруг такая ей смелая мысль в голову пришла, такую силу богатырскую Василиса в себе почувствовала, что не во всякой сказке про это написать можно. Но для нашей сказки исключение сделано.

6
- Вот что, - говорит Василиса, - я сегодня с утра добрая очень, а потому и дела тоже добрые делать намерена. Так что помогу я горю вашему.
А Яга с Кощеем и знать не знали и ведать не ведали, что у них горе, но на всякий случай спорить не стали, может, само по себе всё образуется, думают. А Василиса в роль вошла, чувствует себя Чучелом печным, словно им и родилась на свет. Знаю, говорит, что смерть Кощея на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в ларчике на дереве. Кощей дар речи потерял, видит – смерть его близко, а помирать ему сегодня прямо ну, очень уж не хочется – ведь он только жениться собрался, а тут – вон оно что! И давай выкручиваться, было мол такое, да давненько уже, потому как молодцы всякие в очереди стояли за смертушкой его, ларец находили, зайца, догоняли, в утку стреляли, яйцо разбивали, а иглу потеряли. Лежит теперь, мол игла в стоге сена и найти её не представляется возможным, потому как искать иглу в стоге сена – пустая затея, даже мудрость в народе такая ходит, а против мудрости не попрешь.
- Вы, видимо серьезности моих намерений не до конца поняли, - говорит Василиса, и медленно так сковородку в руку берет, - так вот, по-доброму вас прошу: ты Кощей стог тот по полянке раскидай ровненько-ровненько, а ты, Яга в сарайчике своем магнит поищи – должен же у тебя магнит быть.
А в сарайчике у Яги и правда – много всякого барахла лежало, может и магнит среди него где-то завалялся, только Яга про то и не знала вовсе, но зато знала, что от сковородки шишки на голове вскакивают, поэтому, думает поищу лучше в сарайчике то, что Чучело печное просит, да и вообще – чем дальше от Чучела этого держаться, тем целей будешь. Поэтому вытолкала она Кощея на улицу, вилы ему в руки дала, к стогу подвела, а сама в сарайчике спряталась – делает вид, что ищет что-то.
А Василиса дух переводит, не каждый же день приходится самого Кощея Бессмертного с Ягой в страхе держать – подустала, понятное дело, да и что дальше делать – тоже не совсем понятно. Ну, найдет, к примеру Яга магнит, ну начнут они иголочку заветную в сене том искать, так её ж там и нет вовсе. Села Василиса, да пригорюнилась. Горюнилась, горюнилась, да не заметила, как уснула. Только слышит вдруг – дверь скрипнула. Глаз один открыла – видит – Яга в избушку свою заглядывает.
Гляди, - говорит, - какую штуку нашла. Вещица, вроде и неказистая, а столько железяк к себе притянула!
- Он это и есть! – обрадовалась Василиса. – Магнит!
Тут Кощей тоже в избушку зашел. Кряхтит, за спину держится, ищет где бы ему присесть. Шутка ли – стог сена раскидать! Не молодец уже – как никак не одну сотню лет на свете живет.
Тут снова Иван очнулся.
- Здравствуйте, - кричит, - люди добрые! Я – Иван-богатырь, хожу по белу свету, дела добрые делаю. Может, помощь кому нужна?
Тут Яга хвать Кощея, да в ноги добру молодцу и упала.
- Помоги, - говорит, - добрый человек, защити от нечисти лютой! – и ну – реветь.
Кощей тоже слезу пустил, тоже помощи просит. Василиса растерялась, даже не придумает, как на это всё реагировать. Пошла знакомой дорожкой. Берёт опять сковородку, да к Ивану. А Ваньке уже, понятное дело, поднадоело сковородкой по голове получать – во-первых, больно, а во-вторых третья шишка на затылке никак красоты не добавит, изловчился он, да сковородку ту у Василисы и отобрал. Нече, мол, говорит, сковородки об головы гнуть, у них – у сковородок другое предназначение… И пока отбирал сковородку-то, пригляделся и видит – лицо у Чучела знакомое больно.
- Признал я тебя, баба Яга, - кричит. – Что же это ты стариков обижаешь?
Ну и поведал, значит старикам, как он в избушку попал, как девицу связанную освободил, и как она его за то сковородкой отблагодарила. Одним словом, выдал Василису. И что теперь делать, как из такой ситуации выкручиваться Василисе вообще невдомёк стало.

7
А делать что-то надо, потому что теперь страху не напустишь, раз её разоблачили. А Яга, пока Ванька чистосердечно Василису разоблачал, сковородочку то взяла, да недолго думая Ваньку-то и огрела – всё-таки злая бабушка, что ни говори. Иван помочь хотел, от чистого сердца можно сказать, а вон какую благодарность схлопотал. Осталась Василиса в одиночестве, в мыслях с жизнью уже прощается, потому что не простит ей баба Яга такого обмана. А Яга сетует, как мол людям-то доверять, когда они вот так поступают. Она, Яга, то есть, о счастье ихнем заботится, а они, люди, то есть, вон что вытворяют… Слово за слово, о счастье да о богатстве речь завела, тут Василиса и смекнула. Опять в атаку пошла. Говорит Кощею.
- Яга меня знаешь на что подбивала? Узнай, - говорит, - где у Кощея богатство спрятано, а как его погубить, это я сама придумаю.
Яга от такого поклёпа дара речи лишилась, а Кощей и впрямь поверил, что такое могло быть и очень на Ягу разозлился. Прямо дым из ушей пошёл. Про спину свою больную вовсе забыл – так разозлился. Видит Яга – бежать надо, потому что, когда Кощей не в духе – может и на колдовство решиться и превратит её, чего доброго, в берёзку красивую, а Яге такая перспектива не очень нравится. Ну и пустилась она вон из избушки. Ну, а Кощей, понятное дело за ней припустил. Не много времени прошло – Иван очнулся. Опять с делами своими добрыми. Глянула на него Василиса – ну, раз так хочется человеку добро сделать, зачем же ему мешать? И отправила его к дубу заветному, где ларец со смертью Кощеевой висит. Осталась она опять одна. Огляделась. Паутинку из углов избушки смахнула по привычке, порядок в избушке навела, яств всяких наготовила, пирогов с яблоками напекла. Одним словом, похозяйничала в избушке на курьих ножках, прямо от души похозяйничала. Засияла избушка светом ярким – любо-дорого посмотреть. Кто бы зашёл – ни в жизнь бы не догадался, что здесь баба Яга проживает. И только-только закончила Василиса порядок наводить, да стол накрывать, вбегают в избушку Кощей с Ягой. Остановились, огляделись, подумали, что избушкой ошиблись, да уходить собрались, а Василиса их к столу приглашает, посидеть пирком, да поговорить мирком. Вот такая вот попалась Василиса – зла не помнит, и во всех встречных людях добро видит.
Пока Василиса Ягу с Кощеем уговаривала, Иван с ларцом прибежал. Зайца достал, утку извлек, яйцо вынул, да быстро так, что Кощей и глазом моргнуть не успел, а иголочка уже у Василисы в руках оказалась. Испугался Кощей, на колени упал, и давай каяться. Что не так, мол жизнь свою бессмертную проживает, и сам понять никак не может, почему он до сих пор ни дерева не посадил, ни дом не построил. Слезами горючими обливается, кончину свою чувствует. Жалко Василисе стало Кощея и придумала она вот что: иголочку Кощееву пере колдовать так, чтобы у него – у Кощея сердце внутри забилось, да чтобы он человеком сделался. Спросила потихоньку у Яги, пока Кощей каялся, возможно ли колдовство такое сотворить. Яга в затылке почесала, посомневалась для приличия, но все же она Яга – колдунья! Ей и не такие заклинания по плечу. Да и затея Василисина больно ей понравилась. Эка невидаль будет – Кощей, и вдруг с сердцем внутри. А Кощей уже почти все слёзы выплакал, о судьбе своей печалясь, да всё никак остановиться не может. Ну, Яга ему и в этом помогла. Огрела всё той же сковородкой, чтобы не мешал он ей колдовство творить, да принялась за дело.
Всяких зелий смешала, травкой сдобрила. Слова волшебные прошептала, иголочку в то зелье окунула, подержала чуток, да и вынула на тарелочку, чтоб она остыла, значит. А как остыла иголка, Яга, ни капельки не сомневаясь, её в Кощея и воткнула, словно укол какой сделала. Завопил Кощей от боли, что ж вы, кричит делаете, больно же! Да только зелье волшебное по телу его уже разлилось и в груди у него вдруг ни с того, ни с сего как бумкнет что-то. А потом еще раз и еще. Ничего Кощей не поймет, что это с ним происходит, а Яга стоит – нарадоваться на свою работу не может. Давненько ей не приходилось такие великие дела творить, все больше по мелочам колдовала. А у Кощея, когда первый шок прошёл, лицо вдруг добрым сделалось и сам он весь подобрел не на шутку. Спасибо, говорит вам большое, что человеком стал, за то отблагодарю вас по-царски. Жить будете – не тужить, ни в чем нужды не знать, потому что дарую вам целый сундук с золотом. И ведь подарил – сдержал слово. А еще объявил этот день своим днем рождения. И по поводу такого события устроили праздник – всех, кого можно было пригласить – пригласили, и вёл себя Кощей на этом празднике уже совсем, как воспитанный человек. А что до женитьбы – так это совсем другая история.

КОНЕЦ