Полуостров. Глава 69

Глава 69.
- Не стоит читать эту книгу, Пауль, она будоражит неокрепший разум...
- Я уже взрослый, мастер Якоб...
- И, что же, ты уже был с женщиной?.. - он забрал у меня из рук "Декамерон".
- Нет... Но мне очень хотелось бы... - я смущённо опустил голову. - Говорят, если заплатить сторожу, он сведёт с парой девиц..
- Ты разве бы не желал, чтобы это произошло с той, кто действительно поразит твое сердце?..
- Боюсь, это произойдёт нескоро, в университете очень много времени уходит на обучение наукам...
Мастер Якоб прошёлся по комнате, зажигая свечи.
- А наше обучение подходит к концу... Дальше уже сам, без меня...
- Меня это очень печалит, мастер Якоб... - выдавил я из себя.
Он улыбнулся.
- Ты можешь писать мне, Пауль... Я поддерживаю связь со всеми, кого довелось сопровождать на их пути...
- Можно мне задать вам вопрос, мастер Якоб?..
- Конечно, задавай.
- Кем вы были до того, как пришли в лоно церкви?
- Это долгая история, Пауль... Когда-нибудь я расскажу тебе, но не сейчас, у меня много дел...
... Зайчикова стояла, прислонившись спиной к доске. Левая рука у неё была замотана на сгибе бинтом, видимо, неудачно поставили капельницу.
Хоть бы кофту надела, обречённо подумал я.
- Прошу меня извинить, Валентина... - я сглотнул слюну. - За моё отвратительное поведение...
Зайчикова изучала свои стоптанные туфли.
- Вы сами этого хотели... - она явно решила не отклоняться от заданной линии.
- Да, хотел... - я подумал, что за прошедшие 500 лет я, пожалуй, ни разу не испытывал подобного унижения. - Несколько секунд... Это было временное помутнение сознания... Я люблю другую женщину.
Назови демонов их именами, и ты избавишься от них...
Это единственное, что крутилось у меня в голове, пока Зайчикова молчала.
- Она думает о вас, постоянно... - она посмотрела на меня в упор.
Под глазами у неё были чёрные круги.
- Кто, Валентина?..
- Та, про которую вы сказали...
- А ты откуда знаешь? Прочитала её мысли?..
- Нет. Она мне свой задачник дала, готовиться...
Я начал лихорадочно соображать, не давал ли Зайчиковой в последнее время какие-либо свои вещи.
- Ах, вот ты где! - Мария Борисовна, цокая каблуками, практически вбежала в кабинет и остановилась перед Валей. - Здравствуйте, Павел Александрович...
- Здравствуйте, Мария Борисовна... - отозвался я.
- Павел Александрович, она так и не пришла переписывать контрольную! Мне два выставлять? Я сегодня с завучем общалась...
- Я в больничке лежала, Мария Борисовна... - сообщила Зайчикова.
- И что с тобой было?..
Я смотрел на Марию Борисовну. Она смотрела на Зайчикову.
Валя пожала плечами.
- Вегетативная дисфункция, - тщательно выговорила она. - Я сознание потеряла... Вообще часто теряю... В больничке сказали, что я ещё ем плохо...
- А почему ты плохо ешь? - возмущенно произнесла Мария Борисовна.
- Ну мне готовить неохота... - призналась Валя.
- Знаешь, что? - Мария Борисовна окинула взглядом худосочную Валину фигуру. - Иди ко мне в кабинет. Я сейчас обсужу дела с Павлом Александровичем и туда же приду. Чаю тебе налью, у меня печеньки есть, вкусные. А то ты и сейчас зелёного цвета. Ты зачем в школу вообще пришла?..
- Так физику писать... - недоуменно ответила Валя.
- С физикой тоже разберемся, иди!.. - Мария Борисовна подтолкнула её к двери кабинета.
Некоторое время мы ждали, пока на лестнице стихнет стук Валиных туфель.
- Паша, - наконец, произнесла Мария Борисовна, - тебе совсем начхать на её здоровье?
Я развёл руками.
- У меня нет с ней отношений! Это тебе мерещится...
- Причём здесь отношения! - взорвалась Мария Борисовна. - Ты - классный руководитель! У тебя ребёнок не ест ничего и не вылезает из стационара. Ты что вообще об этом думаешь?..
- Я думаю, что это пипец, - честно сказал я.
- Надо, по-видимому, в опеку сообщить... - подсказала Мария Борисовна.
- А что опека? У неё нет синяков. Они её в психиатрическую положат. Ты такую ей судьбу подразумеваешь?.. - разозлился я. - У неё мать - регулярный пациент дурдома, никто с ней церемониться не будет.
- Паша, но надо же что-то делать...
- Ей будет 18 осенью, тогда её вообще невозможно будет контролировать... Ты закроешь физику? - я посмотрел ей в глаза. - Она занималась, говорит, многое поняла...
- Паша...
Я встал со стула и подошёл к ней.
- Мария Борисовна, официально тебе заявляю, мне очень плохо без тебя... Хватит валять дурака!
- Паша, так нельзя... - она попыталась вырваться из моих рук. - Нельзя же над всем смеяться... Если бы я не пришла к тебе...
- Если бы ты не пришла, я бы сам пошёл к тебе!.. У нас же двойка по физике...
- Паша, ты мне волосы растреплешь... У меня урок сейчас!
- У тебя нет урока, ты позвала Валю есть печеньки...
- Тем более! Паша, отстань от меня, ты меня не любишь...
- Какое это имеет значение!
- Вот сволочь! Почему я все время смеюсь, хотя по-хорошему должна дать тебе по роже?.. - Мария Борисовна провела рукой по доске, к которой я её прижал. - Ну, блин, тут же мел. Почему ты не пользуешься электронной?.. Теперь у меня вся блузка в этом мелу...
- Господи, сейчас ототру..
Из двери кабинета раздалось деликатное покашливание.
Я отпустил Марию Борисовну и сделал шаг в сторону. Её щеки начала заливать краска.
- Павел Александрович, простите великодушно! Хотел с вами переговорить по одному вопросу, но, если вы заняты, я попозже зайду...
- Я уже ухожу... - Мария Борисовна отряхнула с блузки остатки мела и, не глядя на нас со Шварценбергом, вышла из кабинета.
- Я пришёл по поводу Валентины, - он сел за первую парту. - Она перестала ко мне ходить, а так нельзя... Сегодня встретил её, такое ощущение, что её пытали в застенках...
- Я же не могу её заставить... - я открыл ноут.
- Не можешь? - Шварценберг деланно вытаращил глаза. - Не можешь проявить свою волю Наставника? Какой интересный подход к обучению...
- Уж какой есть, - огрызнулся я.
- Что ты так смутился, Пауль?.. Я же не в постели вас застал... Хорошая девушка, только мне не интересна...
- Ты у нас, по-видимому, педофил... - я попытался усмехнуться, но губы меня не слушались.
- Ей почти 18! - Шварценберг был в своём унылом пиджаке, придававшем ему старомодно-деревенский вид, и выглядел вполне прозаично.
Кто бы мог когда подумать...
- И тебя это, по-видимому, тоже не слишком смутило!.. Я видел вас с ней на проходной, между вами явно что-то произошло... Но педофил у нас я. Вообще, Пауль, ты полностью лишён представления о благодарности. Если бы я не попросил Машу зайти к тебе...
- А ты её попросил? - я тупо разглядывал экран ноута.
- Она искала Валентину, я предположил, что она пошла к тебе. И попросил её передать, что мне она тоже нужна. Но до моей просьбы, как я понял, вы добраться не успели... - ухмыльнулся Шварценберг. - Пришлось самому решать свой вопрос...
- Что тебе надо, Фриц? - поинтересовался я. - Вымотать мне нервы до основания? Мы не Полуострове, тут я никто и звать меня никак... Что тебе надо ещё?.. Я поговорил с Виталием Валентиновичем, жди решения. Он предполагал, что оно должно быть положительным...
- Мне надо, чтобы ты не поломал девчонке психику! Я занимаюсь ей с тринадцать лет! А потом появляется Павел Александрович, и начинается откат!
- Да какой откат! - я бездумно открывал окна на экране ноута. - В конце восьмого - начале девятого класса, - я так точно и не понял, когда это было, - она решила навести на Козлова заклинание полного подчинения.
- Двадцать пятое? - уточнил Шварценберг.
Глаза у него горели.
- Двадцать пятое, - подтвердил я.
- Ни фига себе! - Шварценберг присвистнул. - Вот это мощь!
- Подожди, мы не знаем, чем это должно было кончиться... Они налили в кофе алкоголь, и заклинание пошло огородами... А Валя чуть не умерла. А ты и не знал, - я с ехидством посмотрел на него.
- Я не мог этого знать, я не могу залезть к ней в голову. Я видел, что что-то случилось... Но она болела долго, не ходила.
- Она пошла в церковь, - сказал я. - И там ей запретили проявлять силу.
- Что за м...к ей запретил! - вскричал Шварценберг.
- Бабка какая-то наговорила чухни. Что это грех и все такое прочее. С тех пор все пошло по полярной звезде. Она блокировала силу и загибалась. Я не мог считать Потенциал. Я с диким трудом считал его недавно...
- Она и сейчас загибается... - заметил Шварценберг.
- Неконтролируемые выбросы силы. У меня был с ней один-единственный конфликт. Все остальное - это Козлов, - я открыл на ноуте расписание консультаций. - Бери эту информацию, Шварценберг, жри её, пока не подавишься... Абсолютно безвозмездно, то бишь даром! Мне можешь ничего не давать взамен.
- Пауль, успокойся... - Шварценберг достал из кармана записную книжку. - Я обещал, я дам. Слово мастера! Вот только дождусь результатов переговоров... На кого ты хочешь досье?.. Я работал тут пять лет, у меня много чего накопилось интересного...
- На кого принесешь... - я вдруг, сам от себя не ожидая, захлопнул ноут. - Фриц, я понимаю, что я не могу тебя просить... Но во имя...
- Во имя чего?.. - заинтересовался Шварценберг.
- Да ничего! Но осталось же в тебе хоть что-то человеческое... Отколебись от Валентины... Ты же знаешь, ей нравится Коновалов...
- Коновалов не должен с ней быть, он нестабилен психически! - назидательно проговорил Шварценберг. - Как ты не должен был быть с Анхен! Я бы смог её остановить...
Я схватил его за отвороты пиджака, одновременно блокируя ответные действия заклинанием.
- Полегче, Пауль!.. Здесь не рыночная площадь и не старый добрый 1524! Тебя, вышибут из школы...
- Я пойду работать в больницу... - я неторопливо затягивал ему пиджак на горле. - Я пошёл под амнистию, в отличие от некоторых...
- Ты не пойдёшь работать в больницу, - прохрипел Шварценберг. - Ты никогда не бросишь школу... Это твоя судьба, твой крест и твоё Предназначение! Медицина - всего лишь ремесло, как для меня психология... Ты рождён быть Наставником! Отпусти же меня, Пауль...
Я медленно раздал пальцы.
- Если ты что-нибудь испортишь, я тебя убью...
- Аналогично, мастер Пауль!..
Шварценберг пригладил волосы и, пошатываясь, удалился.