Глава 13

– В общем, ситуация получается странная. С одной стороны, отравление дихлофосом случается нечасто, да ещё такое, когда им не надышались ненароком, а внутрь приняли, и не в ходе длительной попойки. С другой – персонаж этот утверждает, что сам траванулся. Но вот представить себе ситуацию в реальности никак не могу. Неделю таскаться в чужой дом с биноклем, за кем-то наблюдать, а потом прихватить с собой дихлофосику, чтобы без отрыва от слежки жажду утолить? И конфеткой шоколадной потом заесть. Да если бы и сам принёс, то в чём? Ни на лестнице, ни при себе у пострадавшего не обнаружено ничего подходящего для этой цели. А если предположить отраву, например, в той же конфете, тогда вообще глупость получается. Дома пропитать конфету дихлофосом, потратить на это время и силы – ради чего? Чтобы поизощрённее самоубиться в чужой парадной? И расспросить-то его ещё как следует нельзя, долгие беседы врачами пока не рекомендованы.
Сергею не сиделось на месте: он вскакивал, ходил по комнате, неосознанно брал в руки то ложечку, то статуэтку, то книгу. Тут же клал обратно, пытался успокоиться, садился, но надолго его сдержанности не хватало. Эту черту – неспособность смириться с непонятным – близкие отмечали в нём с детства. Так же когда-то реагировал он и на трудные темы школьных предметов. Сколько раз родители силой загоняли сына поесть или поспать, когда тот, разозлённый каким-нибудь не вполне ясным ему вопросом, кидался на него, как в атаку, целиком выпадая из реальности! Когда после нескольких дней лихорадки утром к завтраку выходило до прозелени бледное, но сияющее всклокоченное нечто с красными глазами, семья выдыхала: разобрался.
С возрастом стремление понять не угасло, разве что выражалось не столь пугающе. Тем не менее в глазах у Софьи уже слегка рябило от стремительных перемещений собеседника, а Котя, понаблюдав из безопасного убежища на шкафу за хаотическим метанием гостя, дождался его очередного приземления в кресло и надёжно зафиксировал своей немалой тушкой, обрушенной на колени. Заодно и рукам нашлось занятие: пусть лучше кота почешет, чем ни в чём неповинные вещи хватать.
– А всерьёз заниматься выяснением всё равно никто не станет, раз он сам, правильно я поняла? Состава преступления нет, яд обычный бытовой, отравленный жив и серьёзно не пострадал…
– Точно. Но разобраться-то хочется! Слишком много нестыковок.
И тут, приглядевшись к задумчивому лицу собеседницы, Сергей заподозрил, что для неё этих самых нестыковок в деле гораздо меньше.
– Тёть Соня! Вы уже поняли?
– Возможно, Серёженька, возможно. Даже скорее всего. Вот только главного я пока не знаю, хотя кое-что предполагать могу. Знаешь, что? Поезжай-ка ты домой, бери маму, пусть позвонит Томе – и все дружно через пару часов ко мне, а я за это время попробую выяснить некоторые детали… Не подскакивай ты так! Если всё окажется, как я думаю, за мою безопасность переживать не придётся. А если ошибаюсь – то и тем более.
Не преуспев в уговорах – на что, собственно, не слишком и надеялся, – Сергей отправился собирать остальную «мафию». А Софья просто-напросто прихватила вязанье и заняла привычный пост на лавочке, где вскоре к ней присоединилась Агния Ивановна, и под аккомпанемент воробьиного гомона пошла традиционная пикировка.
Словесную перепалку прервал выход на вечернюю прогулку Тони с Кошей. Девушка выглядела взволнованной, но довольной: её переполняли впечатления дня, очень хотелось поделиться, но собачьи неотложные дела не позволили задержаться надолго. Софья Соломоновна перекинулась с юной соседкой несколькими словами, сообщила, что в общих чертах в курсе произошедшего, но рада будет услышать подробности, проводила взглядом уходящую пару и повернулась к Гане, с которой творилось что-то странное. Вопреки обыкновению, она не высказалась ни в адрес пса, ни в адрес хозяйки, и весь, хоть и краткий, разговор прошёл без её участия. Вид у неё при этом был настолько ошарашенный, словно мимо продефилировало привидение.
Поймав изучающий взгляд своей заклятой собеседницы, Агния попыталась придать лицу нейтральное выражение и фальшиво равнодушным тоном проговорила:
– Ну надо же! Монстр-то, видать, воспитался – по ночам тихо стало. Я уж думала, не случилось ли с ним чего.
– А что с ним могло случиться? На даче они были все выходные. Или ты надеялась, что пёс конфету съел?
С трудом натянутое безразличие сползало с Ганиной физиономии буквально клочьями, а язык не слишком успешно пытался наладить утраченную связь с мозгом:
– Кон… конфету? Какую?
– Ту самую, которую ты для него дихлофосом накачала, Медея доморощенная. Что конфета кому-то другому могла достаться, тебе в голову не пришло? Сладости за Валериком половина жильцов подъедала, та же Тоня хотя бы. Или Данька. Да и Максимыч, бывало, закусывал. А пострадал в итоге совершенно посторонний человек, и твоё счастье, что его вовремя нашли и помощь оказали, а то бы, глядишь, на нары отправилась на старости лет. В общем, лавры Екатерины Медичи тебя в этот раз стороной обошли – уж не знаю, к добру или к худу.
У адресата этого обличительного монолога словарный запас, видимо, атрофировался полностью, поэтому оставалось только гордо удалиться. Подскочив с лавочки так, будто та её внезапно укусила, Агния Ивановна, из последних сил держа осанку, попыталась величественно прошествовать в сторону парадной.
– Страдал Гаврила от Гангрены, Гаврила от Гангрены слёг, – негромко, но отчётливо прилетел в спину насмешливый «контрольный выстрел». Спина напряжённо делала вид, что её обладательница не имеет к сказанному ни малейшего отношения и намерена срочно заняться чем-нибудь полезным, вроде починки примуса.
Удовлетворённая результатом своей атаки Софья Соломоновна усмехнулась на громыхнувшую дверь парадной и перевела взгляд на машину, из которой Сергей как раз помогал выбраться маме и Тамаре.
– Софа, но как? – размахивала чайной чашкой Тома полчаса спустя. – Как ты догадалась, что это она?
– Уверена не была до последнего, пока Ганя Кошу не увидела. Тут-то уж по реакции окончательно убедилась. А до этого… Просто так получалось. Фантик на мысль натолкнул. Ёмкости из-под яда никакой не обнаружилось, и деться ей было некуда: окно у нас на техническом этаже закупорено наглухо, дверь на чердак металлическая, закрывается плотно и всегда заперта. На лестнице ничего похожего не было, у самого отравленного тоже. Единственным предметом, которому на площадке нечего было делать, оказался фантик. Да ещё и пропал внезапно. Я и подумала, что, возможно, в нём что-то такое могло быть. Правда, когда вспомнила, что такие конфеты Вера из магазина несла, даже испугалась маленько: слишком многое с Валериком связывалось.
– Вот и я в какой-то момент про него подумал, – признался Сергей. – Аж страшно стало. Четырёхлетний ребёнок!
– Который подкармливает гномов сладостями, защищает от летучих мышей и пытается оживить лежащего дяденьку, побрызгав водой из лужи. Нет, не тот персонаж, – улыбнулась Софья. – А когда выяснилось про дихлофос, понятно стало, что накачать им конфету ребёнку точно не додуматься. Ганя, кстати, несколько раз за эти дни наводила разговор на пса и стремилась выяснить, куда он делся. И ещё вспомнилось, как она выскочила из квартиры, когда Тотошки как раз Коше гномье печенье скармливали. Что и сами ели – уже не видела, успела уйти, но собаку кормили точно у неё на глазах. Дальше оставалось только проверить версию. Ну и видели б вы эту физиономию, когда Коша на улицу вышел! Томка, поставь чашку, обольёшься. Возьми лучше пряник – он в этом смысле безопаснее.
Внимание гостей некоторое время было занято чаем и пряниками, пока Маргарита не вспомнила о судьбе фантика. Действительно, с площадки он пропал, а куда? Некоторое время гостьи пытались выдвигать разные версии, пока не заметили, что хозяйка сидит с загадочной улыбкой и участия в обсуждениях не принимает.
– Джокондушка ты наша! Мона Софа! Давай колись, негоже от родимой мафии информацию утаивать, – правильно расшифровала ситуацию Тамара.
Софья Соломоновна для начала подпустила интриги, сообщив, что ни одно из предположений с реальностью не совпадает. Изумила собравшихся утверждением, что, оказывается, исчезновение фантика – чистая случайность, а потом пояснила:
– Вера забрала. Валерик им с Ильёй так настойчиво про лежащего наверху дяденьку толковал, что она решила всё-таки подняться и посмотреть. Как раз в тот момент, когда мы этого дяденьку в «скорую» грузили. Никого не обнаружила, убедилась, что ребёнок фантазирует, а попутно убрала замеченную обёртку, чтоб никто претензий не предъявлял: конфеты-то их. До моего появления успела в квартиру вернуться – мы ж ещё с врачами беседовали. Вот так. Была самая загадочная улика, а на поверку – ни улики, ни загадок. Осталось только узнать, кто такой этот наблюдатель с биноклем, но это уж он сам расскажет, когда сможет. Серёжа, выяснишь?
Сергей заверил, что непременно узнает, и засобирался уходить, деловито упомянув о своём обещании вечером заглянуть к Наташе – послушать, что ей рассказал Даня. Женщины с мимолётными улыбками переглянулись за его спиной: употреблённая суровым следователем уменьшительная форма имени не осталась незамеченной.
– Не будь я Томка Литрбол! – дурашливо прохрипела солидный физик Тамара Константиновна, дождавшись хлопка закрывшейся двери. – Королева Марго, готовь горошину – дело пахнет настоящей принцессой.