Мемуары старого носка

Старый носок ещё нежился в постели, когда сквозь щели окутанного тьмой чердака стали просачиваться весёлые лучи весеннего солнца. Вот один из них подкрался к его сморщенному носу, пощекотал пятку.
- Жизнь хороша! – подумал носок, и потянулся было в сладкой истоме, но услышал  шаги, знакомые голоса и насторожился.
- Не вздумай сжечь мои тряпки! Они мне нужны! – говорила хозяйка.
- Зачем тебе сдался этот хлам? Сколько можно его копить? На чердаке места свободного уже не осталось!
- Тебе что, в доме места мало?
- Да, ты, в конце концов, понимаешь, что  создаёшь пожароопасную обстановку? – продолжал доказывать свою правоту хозяин, ставя ногу на первую ступеньку лестницы.
- Сегодня всё переберу, постираю и перестригу. Свяжу красивые половички на веранду. А старыми носками набью подушечки на твоё кресло,  - настаивала хозяйка.
- Ты собираешься это сделать 10 лет подряд, - с усмешкой,  но уже не с такой решимостью, говорил муж.
- Оставь в покое мои тряпки, это самое дорогое, что у меня есть в этой жизни! – поставила последнюю точку в разговоре хозяйка.
После этого наступило молчание,  и шаги удалились до следующей весны.
- Надо знать, какую выбирать себе хозяйку! – с гордостью произнёс старый носок. Специально громко, чтобы слышали все обитатели чердака.
Да, он слишком хорошо знал Её. Она никогда не позволит уничтожить старые вещи, которые были ей до конца верны. А Носок именно таким и был!
Он окинул победным взглядом пыльный, но такой родной чердак, безмятежно потянулся. Взор  упал на открытое чердачное окно, за которым беспечно щебетали бестолковые пташки, безуспешно пытающиеся  обогнать скорые мартовские ветра.
- Куда вам до нас! – прошептал он  и опять сладко потянулся, - Впереди целая жизнь! Пусть даже и в подушке. А какая была позади! Не каждый носок может похвалиться своей жизнью! А вот ему есть что вспомнить!
И так как спешить было некуда,  погрузился в приятные воспоминания, как в тазик с тёплой водой.

Первая их встреча произошла в магазине, где маялась от безделья куча его собратьев, мечтая попасть в надёжные верные руки, вернее на надёжные крепкие ноги. И вот появилась Она! Носок Её сразу заприметил и оценил. Она была то, что надо! На ногах - кеды, за плечами – рюкзак. Шелушащаяся от солнечных ожогов кожа на решительно вздёрнутом носу и оттопыренных ушах не оставили сомнений в выборе – вот кто ему был нужен! И когда хозяйка этих прелестей подошла поближе, Носок  оттолкнул сбоку лежащих разноцветных сородичей и оказался прямо перед Ней. Её взгляд как бы мимоходом скользнул по нему, а рука уже крепко держала его за шиворот:    «Мне вот эти!» С тех пор они были неразлучны.
- Судьба! И ничего тут не попишешь!

Потом они долго летели на вертолёте: раскачивались над Бухтарминским водохранилищем, любовались озером Маркаколь, планировали по каменным каньонам и, наконец, оказались в полевом лагере в горах Восточного Казахстана. Любой из многочисленных магазинных собратьев позавидовал бы его судьбе. В этом Носок не сомневался никогда. К тому же, там они с Хозяйкой  приобрели ещё двух друзей: мягкую, тёплую и уступчивую Портянку и сурового на вид, но верного кирзового сапога, которые не отставали от них ни на шаг, сопровождая в самых трудных маршрутах.
По утрам, если погода была хорошая, за ними прилетал вертолёт и забрасывал, как говорила хозяйка туда, «где Макар телят не пас». Они выполняли каждый своё дело: она тащила, как казалось Носку, бесполезную треногу с магнитометром, время от времени устанавливала её, брала отсчёты и что-то чиркала в своей заветной тетрадке; Портянка грела и служила, в какой-то степени, амортизатором; Сапог надёжно защищал и охранял их троих от всех превратностей нелёгкой работы; ну, а на его нелёгкую долю – долю Носка, выпала, естественно, самая ответственная работа – он был хранителем памяти о доме, о палатке в которую надо было возвращаться к ночи, во что бы то ни стало. И он хранил и служил им всем верой и правдой.
Иногда к вечеру погода портилась настолько, что вертолёт не мог приземлиться, или летел по срочному вызову на какую-нибудь стоянку, где заболели люди, и тогда за ними приезжала машина. Больше всего Носку, да и его друзьям не нравилось возвращаться с маршрута на УАЗике. Вечно пьяный шофёр по кличке Карагуж, конечно, был большим профессионалом своего дела и перевозил полевиков через горные речки, мог выехать из любой канавы, но в лагерь все приезжали мокрые до нитки. Карагуж открывал дверцу кабины и с чувством выполненного долга вываливался мешком на траву. Его бережно брали  и заносили в палатку. Носку, Портянке и Сапогу нужно было ещё умудриться высохнуть до утра.
Когда Карагуж поднабирался раньше обычного и не в состоянии был забрать полевиков, то к месту, где они должны были закончить маршрут, подгоняли лошадей, и они доставляли их в лагерь.
А сколько было случаев, когда за ними никто не приезжал и не прилетал! Тогда Носок, Портянка и Сапог теснее прижимались к друг другу, чтобы не замёрзнуть, а если и это не помогало, Сапог, рискуя собственной жизнью, лез прямо в костёр, пытаясь всех согреть. Всем известно, что ночью в горах холодно. Так прошло лето, полевой сезон подходил к концу, Носку уже снился уютный дом, они  с Портянкой и Сапогом сидят у камина – постиранные, починенные, подклеенные; по тёплому, чистому полу босиком ходит туда-сюда Хозяйка…

 Но однажды, в одном из последних маршрутов, Сапог сначала зацепился каблуком за заросли карликовой берёзки, и она вцепилась в него так цепко, что украшение Сапога – каблук, навечно остался  с ней. Без каблука подошва терпела недолго, и вскоре, юркнув в трещину курумника, потерялась в этих каменных завалах навсегда. Носок и Портянка тут же почувствовали пропажу – холод камня мгновенно прокрался к ним. Голенище старого кирзового Сапога беспомощно болталось на ноге Хозяйки, когда она сделала несколько шагов вперёд. Оно виновато похлопывало и похлюпывало при каждом шаге: «Я не виновато, это всё Подошва с Каблуком…»

Когда Носок и Портянка нырнули в ядовито-зелёные заросли колючих кустарников, а потом чуть не наступили на гадюку, Носок растерялся. Осторожно ступая, он думал:
- Хозяйка сильная, она дойдёт, а как же Портянка?! Ведь она не выдержит! Что делать? – лихорадочно носились мысли в его потёртой, изрядно потрёпанной голове.
Этот маршрут стал самым тяжёлым для всех.  Что только они не предпринимали: сначала подкладывали толстым слоем к подошве Портянку, Носок изворачивался, как мог, закрепляя её там, но очень скоро эта конструкция рвалась. Тогда привязывали к подошве Хозяйки то кусок голенища, то кору дерева. Остаток маршрута Она шла босиком, потому что Носок и Портянка были изорваны окончательно. Их – мокрых, грязных и рваных положили в тесный карман рюкзака.  Это был их последний маршрут.
Из этого же кармана они послали прощальный салют Казахстану, а, вернувшись домой, продолжили своё житьё-бытьё на старом пыльном чердаке. Время от времени вокруг них собирались обитатели Чердака, знающие почти всё об их ушедшей бурной молодости.
- Мы пришли Вас послушать, уважаемый!
- Усаживайтесь поудобнее!
И старый Носок  в мельчайших подробностях рассказывал слушателям про устройство вертолёта МИ-2,  или особенностях психологии лошади, или флоре и фауне Восточного Казахстана.
На чердаке его уважительно называли «Ходячей энциклопедией».