Метод Жуковского

Часы еле слышно отщелкивали драгоценные минуты, вычеркивая их безвозвратно из суворовской жизни. Пять…шесть…семь минут. Инна Андреевна не отрываясь смотрела на циферблат. Наконец на лестничном пролете послышались торопливые шаги – суворовцы бегом поднимались во взводный класс. Николай Бобров постучал в дверь.
- Товарищ преподаватель! Разрешите войти?
- Войдите. Заждалась вас, Николай.
- Простите, Инна Андреевна, мы последние обедаем.
- Мне бесконечно жаль этих семи минут. Мы их с трудом наверстаем. Каждая минута на счету перед экзаменами. Скорее включаемся.
Юноши на ходу выкладывали из планшеток тетради и ручки. Тезка Боброва Еланин Николай в класс вошел притихший.
- Коля, не тормози, - окликнула его преподаватель.
- Я немец…я немец…а, все равно, - растерянно мотал головой Еланин, запутавшись в длинном кожаном ремне.
- В каком смысле, суворовец Еланин? По национальности? Я никогда бы не подумала. У тебя хорошее славянское лицо.
- По – Жуковски, - выпутавшись из кожаной лямки и выкладывая на парту сборник по русскому языку.
- А-а-а, - задумчиво протянула Инна Андреевна. Она поняла, что во время обеда Коле прилетело от взводного офицера. Еланин был белый, мотал головой, к учебе был не способен еще какое-то время точно.
-Что натворил? – тихо спросила она.
- А что сразу натворил-то? – огрызнулся Еланин.
- Ну, не с пустого же места тебя Станислав Евгеньевич в другую веру обратил.
- Котлету ел не так! Какая разница? Ну, какая, скажите, разница, как есть эту котлету?! – распалялся Еланин. – За десять минут мне кровь свернул!
- Не могу с тобой согласиться, Николай. Учись есть так, как положено есть котлету. Будущий офицер должен знать правила этикета за столом. И не только. Именно этим и занимается офицер: учит вас правилам поведения и за столом, и в быту, и в общении. Вы не знаете и противитесь, когда вам подсказывают!
- Все мы знаем! - не унимался Коля.
- Вспомните, мы с вами анализировали эпизоды из «Собачьего сердца», «Мастера и Маргариты», «Белой гвардии». Булгаков ведь не случайно во всех произведениях так детально описывает героев за столом: как они едят, чем едят, что едят и пьют, как и о чем разговаривают …За этим очень много скрыто, Коля. Это не просто описание обедов и блюд. Это общая культура поведения человека. Мне вот важно, что я ем, на чем и из чего. Я себя уважаю. Не стану есть что попало и как попало. Булгаков ведь писал и об уважении человека к себе. Жуковский много читает. Он в таких тонкостях разбирается. Значит, офицеру показалось, что этому вопросу надо уделить гораздо больше времени.
Карта Еланина была бита. Он молчал, но гнев не прошел, и сдаваться он не собирался.
- А когда Вы нам задали читать Куприна! Ему что тогда показалось? Он поставил нас вдоль шкафов и час талдычил, что взвод должен прочитать Куприна. Мы уже сто раз поняли и сто раз бы прочитали за это время! Не знали куда деться! По команде «смирно» стояли час!
- И я ему очень благодарна…
- Вы сейчас как взрослый человек говорите, встали на позицию взрослого же и давите, оправдываете его! – перебил Елагин. Чувствовалось, что с Елагиным были согласны все.
- О, да! Я сейчас как взрослый человек рассуждаю здраво. Без гонора, без обид. Обида – чувство непродуктивное. Давай вместе попробуем. Я задала читать повести Куприна не накануне, а очень заранее. Во – первых, вы всем взводом не выполнили задание. Прочитало повесть трое, из них один был только в процессе. Как вести урок без знания текста? Урок был практически сорван. Все правильно? Во –вторых, приказ был не выполнен. Так?
Все молчали.
- А в - третьих, как взрослый человек я считаю, что русский офицер должен знать историю русской армии, должен прочитать «Поединок» Куприна. Никак иначе. Согласны?
- Да, - суворовцам ничего не оставалось, кроме согласия.
- Ну, вот. Если не хотите добровольно выполнить приказ, причем, приказ не бестолковый, значит, Жуковскому вас надо было заставить. Зато вы все прочитали, и у нас состоялась интереснейшая беседа.  А случай этот запомните на всю жизнь как урок. Ваш офицер много читает и понимает, что, кроме всего прочего, без знания некоторых книг невозможно стать образованным человеком. «Поединок» в их числе.
Андрей после обеда разомлел и не участвовал в споре. Он засыпал с открытыми глазами, красивые очки в стильной металлической оправе съехали набок.
- Суворовец Андрей, - реакции нет. – Суворовец Быстрово! Просыпайся, ласточка моя!
- Я не ласточка! Я человек! – пафосно произнес Быстрово. Раздался взрыв хохота.
-Да-да, человек. И это, конечно, звучит гордо.
Дверь неожиданно распахнулась. На смех вошел удивленный Жуковский, он, очевидно, стоял рядом со взводным классом.
- Все хорошо, Станислав Евгеньевич. У нас тут...по теме урока, -нашлась Инна Андреевна. – Изобретен новый мем.
Жуковский вскинул брови?
-Что?
- Своего рода фразеологизм, сквозь смех проговорила преподаватель. – Эксклюзив.
- Ну-ну. Порядок не нарушать во время учебного процесса, товарищи суворовцы. Бобров! Ответственный!
-Есть! – встал с очень серьезным лицом Бобров, известный шутник и балагур, адвокат товарищей, любящий увести разговор подальше от темы урока и разводивший «бобровщину», как называла Инна Андреевна его трюки.
- Эксклюзив у них, - пробурчал офицер, выходя из класса.
Вот у него в курсантские годы был эксклюзив!..
Толик Гара был единственным курсантом в их взводе, которому армейские шутки были в диковинку. Многое он принимал на веру, старался прислушиваться к советам старших и опытных ребят, особенно к тем, кто пришел из суворовских училищ.
Как-то ребята обратили внимание на то, что его кончик носа нередко принимал красный оттенок. Наверное, в силу физиологических особенностей. В разговоре с Анатолием ребята пошутили на эту тему. Потом еще несколько раз напомнили ему об этом. Через неделю на нос товарища стали обращать внимание ребята из других взводов. Вскоре его «эксклюзив», как назвали это сокурсники, стал предметом анекдотов и занимательных историй. Толя не обижался, знал: ребята развлекаются.
Правду говорят: если человеку постоянно напоминать о его недостатках, он рано или поздно постарается от них избавиться. И в самом деле. Все стали замечать, что курсант в рабочие дни после занятий отпрашивается в город. Вскоре узнали, что он посещает косметический кабинет. Зачем? Ответ был прост: чтобы устранить красноту на кончике носа. Кто подвиг его на этот шаг, оставалось загадкой. Сам он додуматься до этого не мог. Тем не менее, факт оставался фактом: Гара два раза в неделю ходил к косметологу. Когда обратили внимание на то, что кончик носа у него побледнел, краснота исчезла, приколы прекратились. Все искренне радовались за товарища. А некоторые даже стали расспрашивать, какие возможности у известного косметического кабинета.
Прошел месяц. Однажды после утренней зарядки увидели, что нос у Толика в своей прежней красе. В чем дело? Неужели усилия врачей – косметологов были напрасными? Как могли, однокурсники успокаивали Анатолия.
–  Должна же быть гарантия лечения, –сказал Толя Ладин. – Обязаны взять тебя бесплатно на второй курс лечения.
– Конечно, должны, – поддержал его Григорий Соколовский. – Это все равно, что тебе подсунули некачественный продукт.
– Давай, завтра же иди к косметологу, – пусть деньги возвращает или лечит по-новому, – напутствовал щекастый Гена Острейко.
Гриша Соколовский даже вызвался в напарники. Все с нетерпением стали ждать развязки этой истории. Как выкрутится из этой щекотливой истории косметолог, который гарантировал пациенту положительный результат лечения? Как поведет себя наш товарищ? Вечером все собрались в кубрике Соколовского.
– Ну, что? – обратились к Анатолию. Гара стоял грустный, молчал.
– Нормально, – заулыбался Соколовский.
– Деньги вернули?
– Нет. Зато мы получили протрясающую консультацию, – сказал Гриша.
- Консультацию? И все? – народ был в недоумении.
Ничего конкретного тогда никто так и не узнал. Однако были уверены: кинули на деньги их товарища. Повозмущавшись,  товарищи разошлись по своим комнатам. Эта история вскоре забылась. Появились новые истории.
  И вот, спустя несколько лет, Жуковский встретился на Урале с Анатолием. Вспомнили друзей, курсантские годы, распили бутылку коньяку.
– А кончик носа у тебя так и не побледнел, – пошутил Жуковский.
– Это точно.
– А что за потрясающую консультацию получили вы тогда с Гришкой Соколовским от косметолога?
– Ничего особенного. Врач спросил, пью ли я спиртное?  Ответил, что – да. Так вот, он посоветовал пить только водку. А если случиться вино, то большими глотками.
– Почему?
– Объяснил просто: если пить вино маленькими глотками, оно будет больше попадать на нёбо. В результате – расширять носовые капиллярные сосуды. Увеличится приток крови к кончику носа.
– Вот это консультация! Правда, потрясающая!
– С тех пор пью спиртное только большими глотками, – улыбнулся однокурсник.
–  Ничего себе, косметолог! – рассмеялся Жуковский. - Почему тогда не рассказали нам с Гриней об этом?
– Стыдно было. И потом: это откровение, без сомнения, стало бы на курсе очередной притчей в языцех…
Вот это был «эксклюзив»! А что у них там на уроке за эксклюзивы!
Он иногда выстраивал их в шеренгу вдоль шкафов, чтоб видеть глаза каждого, и долго и обстоятельно объяснял, в чем они не правы.  Парни стояли, закатив глаза. Им не хотелось слышать, что они виноваты, что они упрямцы, что они косячат. Вины своей не признавали. С офицером были внутренне категорически не согласны. Каждый про себя все сам: он невероятно красив и талантлив, он молод и прогрессивен, он совершенен, он за здоровый образ жизни, а полковник Жуковский стар, он судит обо всем еще по советским меркам, от него пахнет табаком. Не может офицер знать, что у него, юного, амбициозного и перспективного, в голове. Пусть говорит. Они мысленно затыкали уши, изначально были уже с ним не согласны и тоскливо поглядывали на часы, висевшие над дверью, засекая, сколько продлится сегодняшняя воспитательная беседа. Обычно длилась она от пятнадцати минут до полутора часов.
Однажды Инна Андреевна застала взвод за такой воспитательной беседой. Она зашла вечером с проверенными тетрадями, чтоб суворовцы выполнили в них самоподготовку.
- Простите, Станислав Евгеньевич, я вот здесь, на столе ставлю тетради…
Утром он спросила, что ребята натворили. Парни молчали, как партизаны на допросе.
- Стыдно сказать? Надеюсь, урок из беседы извлекли.
- Думаете, мы сильно провинились? – воскликнул Марк.
- А разве вам попало ни за что?
- Вы не понимаете! – выходил из себя Марк. – Он за десять минут может легко доказать, что ты негр! И ни разу не собьется в своей логической цепочке. Скажи, Колян?
Елани утвердительно кивнул головой.
- Что, суворовец Еланин, Вам доказали, что Вы негр?
- Еще как!
- Значит, Ваши контраргументы были слабы. А полковник Жуковский был более убедительным и блестящим оратором. Поучитесь!
Инна Андреевна смеялась над их горячностью.
- Вы не понимаете!.. – опять начинали ребята.
- Это ВЫ не понимаете! Мы очень верим в вас, в ваше будущее. Когда вы сами будете командирами, кандидатами, депутатами и проч и проч, вы поймете, что он умница. И объясняет вам все так долго, потому что боится за вас, не хочет, чтоб вы наделали бестолковых, бессмысленных ошибок, избежали в будущем обидных наказаний. От начальства ли, от жизни ли…Он мудрее, он знает, чего вам надо опасаться в той или иной ситуации. У него прожита целая жизнь. Много повидал разных случаев.
- Нет! Все не так, как вы думаете, - твердили некоторые.
- Он начитанный, умный и любящий вас.
- О, Да-а-а! – засмеялись юноши. – Очень любящий. Он ненавидит нас.
- Глупости только не говорите и не наговаривайте на Станислава Евгеньевича. Вот если я вижу на улице хулиганистых парней, я же не принимаю близко к сердцу их проказы. Просто обращаю их внимание на то, что это недостойно. Они чужие люди. За них не болит сердце, у них есть родители, воспитатели, учителя. Я включаюсь душевно только тогда, когда задевает, когда близкие люди поступают неверно. Только тогда мне не все равно. И я буду биться, доказывая, до последнего, буду талдычить до тех пор, пока меня не услышат. Он «нудит», как вы говорите, только потому, что бесконечно привязан к вам и любит вас. Знаете, ведь ваш взвод лучший именно потому, что это Жуковский такой дисциплинированный. Это он вас приучил вас быть аккуратными, приучил добросовестно выполнять сампо, следить за одеждой. Он замечает все до мелочей. И все с мелочей у вас в чистоте и порядке.
Кто –то притих, задумался. И только Марк снова упрямо качал головой.
- Нет…Нет…Не понимаете вы ничего…
- Ой, Марк, тяжело с тобой говорить. Не слышишь. Давай вернемся к этому вопросу лет через десять – пятнадцать. Очень хочу дожить до того времени, когда вы поймете и оцените все, что офицеры для вас делают. Знаете, как жизнь наказывает таких, как вы?
- И как?
- Она посылает им подчиненных еще более упертых, чем вы сами.
- Невозможно быть более упертыми и умными, чем мы.
-А-а, ясно. Неподражаемые! Неповторимые! Хорошо, вернемся к этому вопросу позже. Я устала спорить, - обессиленно опустилась она на стул.
- Вот и не спорьте с нами.
- Понимаете, я никогда не спорю, если точно, на сто, на двести процентов не уверена в правоте. Изначально не возьмусь. Вам очень повезло, что есть такой Жуковский, который не устает с вами говорить, объяснять вам. Все ведь давно описано в литературе. Надо только внимательно читать. Вот если б Раскольникову вовремя было с кем поговорить, как потом он беседовал с Соней, было бы кому сказать, что есть теории утопичные, что человека нельзя мерить стандартными мерками, он не укладывается в трафарет, в рамки, может, тогда бы не родилась его теория, не решился он на эту «пробу» своей теории и не убил бы старуху – процентщицу…- Инна Андреевна вернула суворовцев к теме урока.
- А чего там? Пожила, и хватит! – высказался Михаил Золотов.
В классе раздался взрыв смеха. В дверях появился Жуковский. Преподаватель показала рукой, что у них все в порядке.
- Не нарушать дисциплину!
- Записываем тему урока: «Тема. Проблема. Позиция автора»…
Через несколько месяцев суворовцы получили аттестаты. Половина роты окончила суворовское училище с медалями. Ребята разъехались на курс молодого бойца по выбранным военным университетам. Присылали короткие смс: живы, здоровы, в целом сыты. Говорили, что суворовцам легче во много раз, чем тем, кто поступает после школы. Суворовцы сильны физически и все понимают про профессию, которую выбрали. Почти все у себя в университетах стали командирами. Это и понятно! Научены!
Ребята спрашивали, как ведут себя малыши-пятиклассники. Инна Андреевна писала, что ребятки ждут их зимой. Спрашивают про них, какими они были, куда поступили. Рассказывают, кто на чьей койке спит в казарме.
- А Вы знаете, суворовец, Чусов, за какой партой сидел Ваш брат?
- А что? У Чусова брат учился в этом взводе? – мальчишки зашуршли.
- Да. Вот за этой, - Инна Андреевна указала на второй вариант четвертой парты у окна.
 Пятиклассник Чусов сел за парту на то место, где сидел его старший брат. Погладил столешницу.
- Заслужить надо это место, Лука, будь его достоин. Глеб – лучший из суворовцев роты, золотой медалист, - произнесла Инна Андреевна. Пятиклашки восхищенно вздохнули.
Через полгода, в каникулы курсанты приехали в родное училище. Попросились посидеть на уроках. Они сели в конце класса, слушали преподавателя и ответы суворовцев. Пятиклашки постоянно оглядывались, рассматривая взрослых курсантов.
 На перемене Жуковский заглянул в класс, позвал ребят пить чай в комнату досуга.
- А знаете, Инна Андреевна, мы теперь командиры. По – другому смотрим на все. В том числе и на наших офицеров. Как они с нами справлялись? У нас такие есть тугие…
- А я вспоминаю Жуковского добрым словом.  Я так ему благодарен! – вдруг сказал Марк.
-  Да что ты?! Я удивлена несказанно!
- Да я теперь о нем часто думаю. Молодец, мужик. Умница! Все он правильно делал, все доходчиво объяснял нам, баранам.
Юноши согласно закивали, заговорили о том, что с благодарностью теперь вспоминают офицеров- воспитателей. Инна Андреевна удивленно их оглядела.
- Они нам как отцы родные!
- Помнится, вы говорили другое. Не прошло и полгода! Не ждала осознания так рано! Значит, вы повзрослели раньше пяти запланированных лет. Раньше, чем могли.
- Да…Не прошло и полгода, - проговорил Марк.  – Я понял, что только так и надо было. Заставлял отжиматься за наше неподчинение. А самое главное – объяснял по шагам, в чем и где не прав. Я взял это за свой рабочий метод и называю его «Метод Жуковского».
Начался следующий урок. Юноши вышли и двинулись к офицерам- воспитателям, которым хотелось наговориться с бывшими воспитанниками, расспросить о курсантских буднях. Теперь они совсем на другом уровне, не отцы и дети, а скорее братья. Инна Андреевна, закрывая двери, увидела ждавшего у комнаты досуга офицера. Она встретилась глазами с влажными от напряженного ожидания и счастья глазами Жуковского.