Война на планете Z. Побег

Война на планете Z. Побег
Иль сидел на передней лавке в автобусе и с вожделением смотрел на горстку монеток возле кассы за спиной водителя. Они были, вроде как, ничьи, их бросили мимо приёмной щели, или просто кто-забыл, а Иль очень хотел есть. На эти деньги можно было купить булочку и один сладкий клубень, и Иль не выдержал и машинально протянул руку в окошечко с кассой. Но тут же, без предупреждения, как и должно было быть – и Иль знал об этом наперёд – сверху над окошечком блеснуло лезвие гильотины и его рука, вернее, только кисть руки осталась дёргаться за окошечком, а всё остальное залилось кровью. Шофёр обернулся на шум и осклабился в довольной ухмылке, а сзади загоготали остальные пассажиры. Водитель поднял отрубленную кисть и бросил её в ведро справа от себя, где уже лежала такая же кисть от предыдущего воришки.
Боль и кровотечение быстро прошли – включился механизм регенерации – рука вновь отрастёт где-то за месяц, но пока Иль окончательно становился беспомощным и никому не нужным. Очень не хотелось возвращаться к мусорным бакам, где теперь без одной руки его легко могли отогнать другие неудачники.
Основная толпа пассажиров вылезла через единственные двери возле вербовочного пункта. Шофёр оглядел почти пустой салон, где кроме Иля спал на заднем сидении ещё один такой же бродяга и объявил, что дальше его колымага не пойдёт – конечная. Хотя Илю надо было ехать дальше, ему всё же пришлось выйти вслед за рекрутами. Спящего бомжа шофёр растолкал и пинками выпихнул сквозь двери наружу.
Придерживая повреждённую руку на весу другой рукой, Иль осмотрелся. Погода портилась: солнце и обе ещё бесцветные с утра луны затягивали быстро набегающие тёмные облака. До Иля дошло, что его попутчики в автобусе всю дорогу обсуждали надвигающийся ураган и по этой причине хотели добраться до рекрут-центра до его начала. Тщедушный его невольный компаньон по досрочной высадке из автобуса в предвидении разгула стихии метнулся к наваленным вокруг рекрут-центра бетонным блокам, чтобы попытаться среди них укрыться от штормового ветра и неизбежного ливня.
Можно было последовать его примеру и переждать бурю вместе где-нибудь среди развалин, но что дальше… А дальше ему надо было проехать отсюда ещё по этой дороге на следующем автобусе, но денег на дорогу не было совсем. Ни на дорогу, ни на еду. Он и пробирался-то в надежде поесть в бесплатной харчевне у дорожного Управления. Там подрядчики нанимали на суточные работы – на день-два – всяких бродяг и пьяниц и перед работой кормили их бобовой похлёбкой.
Сверкнули первые молнии и почти стразу загрохотало. Иль метнулся вслед за оборванцем-попутчиком в покосившейся сарай с дырявой крышей. И началось: с небес рухнули потоки воды, жуткий ветер норовил оторвать хлипкую дырявую крышу от кирпичных стен, пространство освещали вспышки молний, от грохота раскатов, казалось, сотрясались стены. Попутчик забился под кучу тряпья и натурально выл по-звериному, не в силах преодолеть страх перед стихией. Илю стало понятно, что этот тип родом издалека: в их краях подобные ураганы стали обыденным явлением, но, как говорят, на юге их почти не бывало.
Иль знал, что стихия вскоре угомонится – так и произошло - также внезапно, как началось. Ураган сдул сам себя и сквозь светлеющие облака начало проглядывать солнце, но уже без лун. В просветах мелькнула гигантская тень: выше первого слоя туч что-то летело. Иль уже знал, что это крейсер-бомбардировщик, но вот чей он – наш, или «западных»? – определить пока не получалось. Солнце мешало разглядеть опознавательные знаки и флаги на хвосте.
- «Западный» - понял он, когда из крейсера начали выскакивать к земле ещё одни молнии, только на этот раз не хаотичной конфигурации, а прямые. Эти молнии вонзались в землю, деревья, развалины и дополнительно испепеляли и корёжили всё, что еще не было разрушено и сожжено. С земли навстречу вражескому крейсеру понеслись плазменные импульсы зениток, но им не удавалось пробить силовое поле вокруг корабля – его защита оказалась новейшей системы.
Бомбы-плазмоиды падали всё ближе и вот сверкнуло совсем рядом. Илю сперва показалось, что он ослеп, а потом ещё и умер, и на этот раз окончательно.
Он очнулся в большом помещении с зеленоватыми стенами. Рядом с ним прямо на полу на циновках лежали такие же, как он большеголовые хвостатые саламандры, почти все из которых были обмотаны бинтами или же закованы в гипс. По проходу между рядами забинтованных тел проходила группа саламандр с погонами на зелёных халатах. Последней шла молоденькая симпатичная самочка, которая что-то записывала в книжечку за старым сморщенным полковником. Вот они остановились возле Иля.
- «Множественные ранения осколочного характера после вчерашнего налёта, минно-взрывные травмы, ожоги подвздошной области, регенерация отсутствующей правой кисти. Хвостовая область не задета».
- «Это она, что, обо мне?» - подумал Иль - «Выходит, я жив? Хвост цел – это главное, остальное зарастёт».
Старик с погонами полковника обратился к самочке: «Через пол луны на комиссию и на фронт».
Та в свою очередь что-то чиркнула в книжечке, и врачебный обход (как оказалось – это был он) отправился дальше. Случилось так, что раненого во время налёта «западных» Иля подобрали санитары с подземного рекрутского центра, приняв его за одного из новобранцев и поместили в местный госпиталь.
На стене напротив висел огромный экран телевизора, на котором красовался Большой Отец и рассказывал окружившим его делегатам провинций о гигантских достижениях страны и о грядущей неизбежной победе в тридцатилетней войне над всеми врагами. Делегаты бурно хлопали и выражали громкое восхищение известиям о новых невероятных по мощи бомбах и ракетах, способных разнести в клочья любого противника. В конце прозвучало привычное: «Победа будет за нами!» - такими словами давно уже завершались любые собрания и официальные мероприятия.
Иль был ещё бессмысленным головастиком и плескался вместе с другими такими же несмышлёнышами в бассейне молодняка, когда началась эта война. Потом, когда их перевели в среднюю группу, он впервые увидел на экране и на плакатах Большого Отца, и с той поры вся его короткая жизнь сопровождалась речами, лозунгами и призывами «Собрать все силы!», «Всё для победы!», «Что ты сделал для Родины?», «Доброволец, Родина ждёт тебя!»…
А вот воевать Иль никак не хотел. Хотя он вместе с ровесниками окончил в своё время начальную школу военной подготовки и, как не лишённый некоторых способностей, был отправлен затем вместе с другими отличниками в юнкерское училище. Откуда он и сбежал, после чего был вынужден скитаться по стране в поисках случайных заработков, шарахаясь от рёва сирен рекрутских машин и прячась от облав на «добровольцев».
Но судьбу обмануть не удалось – он все равно оказался в армии. Из военного госпиталя было всего две дороги – на переработку или на войну. Иль предпочёл второе.
Через два восхода Большой Луны раны его почти затянулись, а рука на госпитальной кормёжке отросла быстрее, чем это бывало с ним прежде. Комиссия во главе с уже знакомым Илю полковником признала его годным по всем пунктам и отправила в учебный центр. Там в спецотделе с его персоной особо не занимались – хотя по факту Иль был дезертир – на фронте шло очередное последнее решительное наступление и надо было затыкать дыры хоть кем-то, не расспрашивая «добровольцев» об их прошлом.
В центре, как ни пытался Иль скрыть свою некоторую осведомлённость в военном деле, это обстоятельство не укрылось от наблюдательных сержантов: новичок знал строй и умел обращаться с оружием. Этого оказалось вполне достаточно для должности старшего рядового Великой Армии-освободительницы. А вот сбежать оттуда не было ни малейшей возможности – их сторожили как самые драгоценные бриллианты.
Иля выпихнули с учебного центра досрочно и отправили с одной из команд маршевого пополнения туда – на запад, где ему предстояло защищать родину в чужой стране. В пути, как водится, новобранцы обкурились всякого дурмана и, если бы не начавшийся налёт вражеских крейсеров, дело могло дойти до избиения сопровождающих офицеров.
А так плазменные бомбы уничтожили половину эшелона, а вторая половина разбежалась по окрестным кустам и болотам. Иль выжил и бежал вместе с другими, но до него быстро дошло, что им всем перед отправкой на войну вшили в плечо микрочип-маячок и отловить беглецов не составляло труда. Тем более, что прифронтовая зона кишела патрулями и агентами безопасности. Даже обычные мирные граждане представляли опасность, ибо в патриотическом угаре могли повязать одинокого дезертира и сдать властям.
Если обычного преступника могли отправить на каторгу, или в штрафные штурмовики, в худшем случае расстрелять или отрубить голову, то для дезертира –наказание было одно – позорное отсечение хвоста. Дело в том, что хвост у этого вида Sapiens являлся дополнением к голове, вторым мозгом со множеством нейронных связей с головным, центром параллельного, даже парапсихологического мышления. Лишившись хвоста, индивид оставался физически жив, но терял вместе с ним не только индивидуальности, но и личность вообще: он становился бессмысленным, не осознающим своё «Я» существом, подобием медузы или устрицы. В общем, не дай вам бог!
Поэтому Иль вернулся к разбитым и сгоревшим вагонам у монорельса одним из первых. Их сгруппировали в новые команды и дальше пришлось идти пешком. Хорошо, что еще не успели выдать вооружение и боеприпасы. Впрочем, продукты тоже. И это было хуже всего.
Великая Илия воевала с ранее отколовшейся от империи Малой Илией уже лет тридцать. Вообще-то, от метрополии после столкновения их планеты Милии с астероидом и начавшейся потом разрухи отвалилось два десятка зависимых и вассальных окраин, но те принадлежали к другому виду земноводных сапиенсов, а малоильцы происходили от той же праматери, что и великоильцы. И вот на тебе: они возжелали независимости! Мало того, свой исковерканный до смешного малоильский язык они сделали государственным, запретив правильный великоильский. Этих предателей и отщепенцев непременно нужно было вразумить и покарать.
Между Великой и Малой Илиями располагалось еще одно непризнанное никем образование под названием Новая Илия - там жили новоильцы, которые хотели присоединиться к Великой Илии, а малоильцы им в этом препятствовали. В общем-то, весь сыр-бор и разгорелся из-за этих новоильских мечтаний и хотелок. О чём, собственно, за годы войны следующие поколения и тех, и других уже стали подзабывать, но все помнили, что врага обязательно нужно уничтожить, иначе нам всем крышка (и тем, и другим).
Окрестные страны – и северные, и южные с восточными – то пытались помирить противные стороны, то попросту наживались на поставках вооружения и продовольствия в обе стороны.
Иль смутно представлял себе все эти перипетии большой политики, но догадывался, что лично его битва Великих и Малых не касается. Надежд на выживание почти не было: сбежать в прифронтовой полосе было нереально, попытаться сдаться в плен в первом же бою – тоже мало чего хорошего – могут прибить и свои, и чужие, да и непонятно, берут ли сейчас пленных, или - судя по слухам и пропаганде – уже нет… Смыться бы в какую-нибудь пока нейтральную страну и там притвориться слепым, глухим, тупым, и чтобы никто не трогал – но как?!
И что там, в чужой стране, а, вдруг, и вправду, как вещают по всем каналам, там одни извращенцы и каннибалы? Говорят, в рядах малоильских войск воюют наёмники совсем не нашего вида, а какие-то бесхвостые волосатые твари с другого конца Милии, огромные и страшные. Но зато, как показали опыты с такими пленными, они под водой долго не живут, не более пяти минут - подыхают. И конечности у них не восстанавливаются. И ещё им не требуется каждые несколько дней подолгу лежать в воде, восстанавливая альвеолы кожного покрова от высыхания – они дышат, в отличие от нас, только лёгкими. Поэтому как солдаты они очень опасны в безводных местностях, они спокойно проходят через степи, солончаки и даже пустыни, где наш вид был бы обречён без специальных цистерн с водой.
Их отряд прибыл на место. Еще задолго им приказали рассредоточиться и идти поодиночке, чтоб не накрыли с воздуха всех сразу. А так, по одному, все равно нескольких потеряли: кто подорвался на своей же мине, кого разорвал вражеский снаряд, а в кого врезался дрон-камикадзе.
Вокруг полыхало и грохотало – шел налёт вражеской артиллерии, изредка взрывались авиационные фугаски. Когда затихло, офицер с погонами связиста повёл выживших в штаб. Помещение штаба и соседние склады с боеприпасами, снаряжением и продовольствием находились на дне большого болота и, чтобы туда попасть, прибывшим, как и местным, приходилось нырять в зловонную жижу и там следовать по верёвке до дверей. Зато на поверхности вроде как ничего не было и вражеский арт- и авианалёт шёл, в общем-то, вслепую. От него пострадали только новички, не знавшие куда нырять.
На той стороне фронта была ровно такая же картина – насчёт укрытий и принципов маскировки – все генералы и полковники обеих армий когда-то кончали одну и ту же академию в столице Великой Илии, в Мокше.
В подболотных погребах им выдали полное снаряжение штурмовика, включая переговорники, детекторы авиадронов, магниты от жуков и сети-ловушки для пленных. За пленного полагалась награда в виде двухдневного отпуска в армейский кабак, а это на войне дорогого стоит.
Офицер-связист назвал свой позывной для рации, но его все равно никто не запомнил, зато шифр-пароль эвакокоманды на случай тяжелого ранения напоминать никому не потребовалось. Иля назначили старшим в команде из ещё двух новичков. Офицер нырнул обратно в болото в свой блиндаж, а оставшийся вместо него сержант в ободранном снаряжении, без погон и явно накаченный дурманом поставил задачу: зайти вон на тот пригорок, где раньше была ферма, а теперь только руины, вышибить оттуда малоильцев с их доставучим пулемётом и закрепиться на достигнутом рубеже.
И никого не интересовало, что они после трёх дней пути пришли с разбитого эшелона на позицию не евши, не спавши, не успев даже познакомиться друг с другом как следует. Иль осмотрел свою команду: один был похож на случайно пойманного в саду аттракционов «добровольца», а вот второй внушал опасение - на его груди красовался значок молодёжной организации партии «Наше Отечество» - главной и единственной в стране. Ладно, поползли…
Они ныряли в воду и жидкую грязь болота, осторожно подбираясь к развалинам, стараясь не шуметь и не выдать себя. Там, в руинах бывшей небольшой деревеньки кто-то сидел и запускал время от времени осветительные ракеты, горевшие ярким дневным светом, почти солнечным, и тогда тройка штурмовиком замирала, погрузившись в болотную жижу по плечи.
Неподалёку от цели им попались установленные в воде рогатины с минами, соединённые колючей проволокой – пришлось разрезать её очень аккуратно, чтобы не вызвать детонацию навешанных вокруг гранат. Иль, как самый подготовленный из троих обречённых, полз первым. Он же и разрезал колючку и вывинчивал детонаторы из попадавшихся гранат. Пару раз они наткнулись на мины, но Иль ещё в военном учебном комбинате освоил порядок разминирования и успешно продемонстрировал свои навыки и на этот раз.
Они, как новички, были, собственно, смертники: и офицер-связист, и сержант никогда не послали бы в эту разведку боем своих проверенных парней, а новобранцев было не жалко. Они, само собой, задачу не выполнят, зато можно узнать систему огня противника и его невыявленные огневые точки.
Немного в стороне от их группы раздался негромкий хлопок как от лопнувшего шарика и в воздух взметнулся целый фонтан каких-то брызг – неведомые капли засверкали в отблесках полной луны и с шумом тяжелого дождя принялись падать вокруг солдат на землю, траву, кусты…
- «Жуки!» - вспыхнуло в голове у Иля. Он вспомнил последние лекции в юнкерской школе о разработке противником боевых нанороботов, способных выводить из строя живую силу и даже незащищенную бронёй технику. Видимо, при их подходе к чужим траншеям сработал датчик движения у выставленной перед позициями врага миной, и она направленным взрывом направила в их сторону поток этих мелких стальных убийц. Роботы выглядели как жуки, они так и передвигались с помощью шести ножек с тем, чтобы, почуяв живую плоть или тепло от мотора машины, подпрыгнуть и впиться в тело жертвы, прогрызть там небольшой ход-канал и уже затем взорваться в теле. Один из напарников Иля вдруг заорал во всё горло, запрыгал на месте и завертелся как юла, пытаясь смахнуть с себя множество стальных смертоносных блох. Но тщетно: они прогрызали его обмундирование, впивались в кожу и взрывались, раздирая мышцы и внутренности.
Иль услышал, как вокруг него зашуршала трава. Он включил фонарь на голове, уже не опасаясь демаскировки и с ужасом увидел скопище подбирающихся к нему блестящих тараканов. Машинально, – вспомнив наставления из военной школы – он достал из кармана брюк горсть магнитов и разбросал их вокруг себя. Жуки как по команде, забыв о существовании Иля, стали налипать на них как на какое-то драгоценное для них лакомство. По инструкции после воздействия даже слабого магнитного поля внутри нанороботов что-то отключалось, и они становились безвредны, но Иль все равно, на всякий случай, отбежал от этой поляны подальше. Потеряв осторожность, он мог вляпаться в какую-то другую мину-ловушку, но на этот раз пронесло.
Его второй напарник – который партиец - был всё это время немного вдалеке от происходящего и так ничего и не понял. Иль, как старший в группе, дистанционно включил поисковый маячок в теле погибшего товарища – он даже не успел узнать его имени – с тем, чтобы похоронные команды потом смогли найти тело. Если, конечно, кто-то будет его искать. При этом он нарушил указание никоим образом не выдавать свое положение любым радиосигналом (которым была, в том числе, его команда на включение маячка у погибшего): их могли засечь пеленгаторы врага и моментально прислать или снаряд, или ещё какой «гостинец».
Они двинулись дальше в сторону развалин. Оттуда в их сторону работал пулемёт – трассирующие пули то и дело пролетали над головами – и одиночные, и короткими очередями. Периодически с той стороны вспыхивал пучок лазерных лучей и сканировал окрестности. Но было понятно, что их пока не засекли, а огонь ведётся просто так – для порядка.
Партнёр Иля по атаке потихоньку, под впечатлением пулемёта и лазера начал замедляться и забирать в сторону, пока совсем не скрылся из виду – экран тепловизора перестал его фиксировать. Но Иля исчезновение товарища по оружию даже обрадовало – у него был свой план на сегодняшнюю ночь и на всю оставшуюся жизнь (если получится).
Пригибаясь под пролетающими над головой смертоносными жужжащими светлячками, где ползком, где по шею в грязи, он постепенно приближался к цели – к пулемётному гнезду противника, где должны были находиться наводчики и операторы оружия. Он подобрался уже совсем близко, так, что разглядел стволы пулемётов, периодически изрыгающих огонь, но его, как ни странно, никто не окликнул – ведь датчики движения должны были среагировать на него, тем более, что он был без защитной накидки и его явственно должно быть видно в инфракрасном излучении.
Вот перед ним заваленный травой и ветками бруствер пулемётной ячейки, по инструкции туда надо было бы метнуть гранату, но Иль не стал этого делать, хотя бы потому, что за пулемётами никого не было: они стреляли сами по себе, в автоматическом режиме, по заданной программе. Мало того, командная нейросеть сама оценивала ситуацию в пространстве перед пулемётами и соответственно направляла и корректировала огонь. Требовалось только периодическое техническое обслуживание по замене лент с патронами, чистке и смазке. Но кто-то должен был это делать?
Иль осмотрелся и обнаружил замаскированный лаз в блиндаж. Подобравшись к стальной двери, он уловил странные звуки с той стороны – это была музыка. Было дико слышать приглушенные аккорды фортепианного концерта среди какафонии взрывов, выстрелов, завываний коптеров и т.п. Очарованный, Иль взялся за дверную рукоятку - дверь оказалась не заперта – и потянул на себя. Тяжелые двери начали постепенно приоткрываться, выпуская неяркий свет изнутри.
Иль взял приготовленную заранее белую тряпку, толкнул дверь посильнее и вошел с поднятыми руками. На любом международном языке его действия обозначали одно: «Я сдаюсь».
В небольшой, плохо освещённой фонарями камере, стоял топчан, на котором лежало чьё-то неподвижное тело, ещё был стол, уставленный какой-то аппаратурой с мерцающими индикаторами и с небольшой колонкой, откуда и доносилась музыка, стены были завешаны цветными репродукциями и плакатами, между которыми блестела болотная полу-земля, полу-жижа, но не это было главное… Напротив Иля стоял такой же, как он солдатик в полном обмундировании малоильской армии и тоже с поднятыми руками, и с белой тряпкой в одной из них.
Они долго молча смотрели друг на друга.
Наконец, местный пролепетал: «Я сдаюсь».
Иль возмущённо возразил: «Нет, это я сдаюсь».
Местный: «Я первый сказал».
До Иля начало доходить, что перед ним такой же затюканный и замордованный солдатик, как и он сам, такой же Отрицатель-дезертир, только с той стороны. Он и снаряжён был почти также, как Иль – такой же камуфляжный комбинезон, сапоги-непромокайки (похоже, одной и той же фирмы с юга), ремни, те же санитарная сумка и рация-переговорник, к тому же говорил он на великоильском наречии. Вся разница была только в нашивке на рукаве – она была красная, а у Иля жёлтая. Иль опустил руки и спросил, кивнув на неподвижное тело на топчане из досок: «А это кто?».
- «Это Динь». - отозвался местный - «Ему осколком оторвало хвост, и он теперь никто, он ничего не понимает. Я доложил в штаб, но его пока не забирают. Ещё несколько наших валяются мёртвые вокруг, я остался один и решил сдаться первому встречному. Правда, говорят, ваши всех пленных пытают, а потом все равно убивают, но мне уже всё осточертело».
- «В точку, брат!» - подтвердил его слова Иль. – «Я, строго говоря, прибыл сюда с той же миссией. Да опусти ты руки!». Местный мгновенно подчинился, считая себя в плену у Иля.
- «Звать-то тебя, как, чучело?» - спросил он своего первого пленного.
- «Бинь» - коротко отозвался пленный.
- «Бинь-Динь» - передразнил Иль своего визави, - «кто только вам такие дурацкие имена даёт?».
- «Сам знаешь» - отозвался пленный. И Иль, действительно это знал: уже давно имена вылупившимся из оплодотворённой икры головастикам давали не неведомые им родители, а электронная машина соответственно дню месяца. Так, Иль на великоильском означало «Один», но смешным оказалось то, что Бинь значило «Два», а Динь – «Три». Вот и получилось: Иль-Бинь-Динь – это Раз, Два, Три. Или же, в связке Иль-Бинь – Первый, Второй.
- «Что будем делать, Второй?» - продолжил расспросы Иль. – «У тебя есть план, кроме как в плен сдаться?».
Бинь покачал головой – он вообще оказался не сильно разговорчив. Деваться двум дезертирам было особо некуда: прифронтовая полоса была набита военной полицией, патрулями и бдительными гражданами по обе стороны фронта. Для Иля было два варианта: забрать с собой обратно к своим Биня в качестве пленного – как тот того и хотел – и вернуться чуть ли не героем, обезвредившим вражескую пулемётную точку и приведшим пленного, или же дать пинка под зад этому малахольному Биню, чтоб катился с позиции в свой тыл (неизвестно, что с ним сделают у нас – жалко дурака), а самому отключить пулемёты и вернуться назад одному.
- «И назавтра меня в любом случае погонят обратно» - пришел Иль к безрадостному выводу. А пока неплохо было бы осмотреться, и он попросил Биня включить обзорные камеры, в том числе тепловые.
Камеры были установлены со знанием дела: обзор в сторону наших позиций был отменный – «Мы не смогли бы подобраться незамеченными, если бы этот вояка захотел нас прикончить» - подумал Иль. Он переключился на боковой осмотр и затем на вид с тыла. Ничего необычного он поначалу не заметил: всё те же покорёженные броневики, остовы каких-то строений, зарево пожара, осветившее странное подобие больших трепещущих на ветру шаров.
- «Это что за дирижабли?» - спросил он у Биня, показывая ему на экран с шарами.
- «А, это остатки вашей же метеостанции – зонды. Тут у ваших была станция метеоразведки для ракетчиков, потом наши при наступлении её разбили, так всё и валяется с тех пор».
- «Надо пойти посмотреть, ты со мной - на всякий случай, а то мало ли что тебе в башку взбредёт», - Иль взял свою винтовку и толкнул Биня к выходу.
Они пробирались к зондам где ползком, где бегом, опасаясь шальных пуль и снарядов. Детектор дрона показывал чистое небо – хвала Праматери! Пулемёты так и молотили в сторону их позиций. «Надо будет их перезарядить», - подумал Иль - «чтобы не встревожить ни наше, ни чужое начальство».
Среди развалин ангара они нашли несколько неповреждённых больших коробок с зондами. Те были снаряжены баллонами с газом и с соответствующей аппаратурой – надо было только вытащить всё это хозяйство наружу, распаковать и можно запускать. При обстреле несколько таких упаковок были повреждены, сработала автоматика запуска и накаченные шары вылетели вон, но два за что-то зацепились и болтались на ветру – их-то и заметил Иль.
Как он прикинул, три таких шара вполне способны вознести его на небеса, а на двоих, стало быть, потребуется всего шесть зондов. Аппаратуру мы, само-собой, выкинем, надо только придумать какую-нибудь гондолу-корзину. Иль поделился своей идеей с Бинем. Тот воспринял её без энтузиазма, но и не возражал – ему было уже всё равно.
Надо было торопиться – скоро начнёт светать. Ветер, кажется, был в сторону противника, то есть, их унесёт куда-нибудь к ним в тыл подальше, а там будь, что будет. Правда, если их схватят патрули или жандармы, то обоим грозит смертная казнь и, скорее всего, через отсечение хвоста: ему – как шпиону, а Биню - как предателю и дезертиру.
Беглецы покопались в разрушенном ангаре более основательно, соорудив из обнаруженных санитарных носилок, палаток и надувных матрасов некое подобие корзины, вернее, большой сумки с петлями для строп зондов. Иль успел заскочить перезарядить замолчавшие пулемёты, прихватив, заодно, несколько тяжёлых коробок с лентами для балласта. Чип-маячок в своём плече он выковырнуть не смог бы при всём желании, но он просто приклеил лентой один из оставшихся магнитов к рубцу на плече и магнит заблокировал работу чипа. То же самое он проделал с плечом своего нового товарища (а старых у Иля и не было).
Зонды могли сбить в любой момент и с любой стороны фронта и тыла, но других вариантов у Иля не возникло. Выбирать было не из чего: гибель грозила и так, и эдак, как ни крути.
Они закачали газ в зонды – собственно, накачка срабатывала автоматически от кнопки пуска и включалась аппаратура. Но приборы они выкинули, стропы от всех шаров притянули к выступающим частям импровизированной гондолы, сама корзина была застопорена тросом за противотанковую пирамиду. Перед стартом Бинь предложил прихватить с собой пару квадрокоптеров помощнее с тем, чтобы привязать их с нужной стороны корзины и, в зависимости от потребности запускать пропеллеры дронов. Тем самым будет обеспечено дополнительное ускорение, а то и вообще перемещение при отсутствии ветра. Таким образом их воздушный корабль становился управляемым. Иль подивился изобретательности своего такого неказистого на вид напарника и согласился с ним. Когда они забрались в свой дирижабль, Иль перерезал канат и они взмыли вверх.
Разведчики-наблюдатели по обеим сторонам фронта отметили в журналах боевых действий, что над опорным пунктом взлетел неопознанный летающий объект и направился в сторону тыловых позиций малоильцев. Командование великоильцев это сообщение заинтересовал не очень-то: мало что там у этих недосаламандр происходит, а вот в штабе малоильцев всполошились не на шутку. Всё указывало на то, что коварный враг разработал новую форму ударного оружия, или пытается таким образом производить самую точную разведку. Надо было действовать незамедлительно.
Но, как это происходит в любой армии мира, пока доклады и донесения проходили по всем инстанциям и возвращались с указаниями обратно, время было упущено: неведомый вражеский объект исчез в облаках. Тогда Самый главный генерал над всем участком распорядился отправить на уничтожение НЛО звено ударных геликоптеров.
Ничего такого не подозревавшие Иль и Бинь, спокойно сидели в гондоле, закусывая энергетическим концентратом, и оглядывались по сторонам. Они поднимались довольно быстро. Взошло солнце и начало дополнительно разогревать газ, тем самым ускоряя подъём. Компаса у Иля не было, но он по периодически возникающему в разрывах облаков солнцу понимал, что их несёт на юго-запад. Это направление было как раз то, что нужно: через примерно триста миль они должны были вылететь к морю, а там ещё столько же и начинаются нейтральные страны, где можно было бы приземлиться и сдаться властям. По общепринятым международным законам их должны были интернировать (отправить в какой-то лагерь для перемещённых лиц) до конца войны, а потом выдать на родину. Но когда это ещё будет?! Ветер был не сильный, но за сутки с его помощью вполне можно было преодолеть миль сто.
Когда они только поднимались на первые две мили вверх, Иль поразился, почему их никто не атакует. Правда, они заметили пару трассеров от дежурных зенитчиков, но снаряды пролетели далеко.
Они плыли среди туманных кучевых облаков, когда услышали нарастающий шум винтов – это были те самые геликоптеры, посланные уничтожить вражеский воздушный шар. Рёв моторов и грохот двигателей усиливался с каждой секундой – оба беглеца догадались, что машины прилетели по их души. Они в любую секунду могли вот так, вслепую, протаранить их винтами и тогда – крышка! Пришлось запускать прихваченные собой дроны и, ориентируясь на звук моторов, как-то маневрировать с их помощью.
Иль и Бинь не знали, что для всех систем обнаружения они оказались практически невидимыми: визуально в облаках их просто незаметно, локаторы не могли их засечь из-за малой радиоотражающей поверхности всей конструкции (металла на борту практически не было, разве что три небольших балончика с гелием и патроны), лазерное сканирование в дисперсных частичках водной пыли облаков рассеивалось и было бесполезно, тепловые головки ракет тоже оказались бессильны – в облаках оказалось невозможно выделить объекты с повышенной температурой, ну, и так далее. Геликоптеры улетели ни с чем.
Шестишаровый дирижабль продолжал нестись среди облаков, поднимаясь всё выше и выше. Иногда их засекали наземные службы ПВО, но зенитные автоматы уже не доставали до их высоты, а зенитные ракеты сбивались с курса при всех системах самонаведения. Иногда вдали проскакивали истребители, которые тоже никак не могли обнаружить врага. Ещё они видели огромные и медлительные крейсеры-бомбовозы, летевшие по своим делам в тыл противника бомбить его города и, по возможности, военные заводы. С диким воплем проскакивали баллистические ракеты, только набиравшие ход с одной стороны или уже падающие в гиперзвуковом режиме «с обратки». Жизнь продолжалась – если можно так сказать.
Днём оба путешественника незаметно для себя заснули – сказалось начавшееся кислородное голодание из-за высоты. Они вполне могли бы к вечеру погибнуть, если бы естественное снижение температуры воздуха не привело к проседанию давления в шарах, и тогда они начали постепенное снижение. Еще в период забытья произошло непредвиденно: ветер на большой высоте оказался противоположного направления, и к тому же они вошли в край циклона предураганной скорости. Всю конструкцию вместе с воздухоплавателями понесло на северо-восток, обратно через линию фронта в тыл великоильцев.
Наблюдательные посты, локаторы разных видов фиксировали периодическое появление в разрывах облаков на приличной высоте связку воздушных шаров. Вновь, пока проходили по всем инстанциям команды о появлении необычного воздушного объекта этот объект проскочил фронтовую зону, и решение на его уничтожение несколько запоздало. Хотя на этот раз шары были досягаемы по высоте для переносных комплексов ПВО и даже простых зенитных автоматов. Уже в тыловых районах командование великоилькой зоны приняло решение об использовании по неопознанному, но явно вражескому летающему объекту зенитных ракет среднего класса. Но все они летели мимо цели – головки самонаведения различного типа и здесь отказывались воспринимать такого противника.
При вынужденном снижении экипаж нашего НЛО очнулся. Высота полёта составляла около двух миль, облака были под ними, в разрывах можно было наблюдать землю как на топографической карте. Изредка мимо них с воем пролетали зенитные ракеты. По звёздам Иль понял, что их несёт совсем не туда, куда хотелось – обратно на родину, где его не ждало ничего хорошего. Но изменить что-либо уже не было возможности: слабосильные моторчики дронов были не в состоянии преодолеть силу ветра.
На вторые сутки полёта они приблизились к совершенно запретному району – огромной резиденции Большого Отца, раскинувшейся среди окруженных колючей проволокой и минными полями лесов и садов. Никто из обычных великоильцев не подозревал о существовании такого дворцового комплекса, все были убеждены, что Большой Отец проживает в одиночестве в хижине за крепостной стеной в столице страны – в Мокше. Что он ведёт иноческий образ жизни и только непрестанно думает о благополучии подведомственного ему народа.
Территория резиденции площадью в десятки квадратных миль охранялась по периметру целой танковой дивизией и полками спецназа, а воздух сторожили 12 комплексов ПВО различного характера. В парковой зоне чуть ли не за каждым деревом прятались спецагенты секретной службы, водоёмы контролировали боевые пловцы.
Большой Отец как раз принимал второй завтрак. Его пожилой желудок уже не воспринимал всякие изыски, поэтому он был вынужден ограничивать себя в еде – простая икра морского ежа и желе из водорослей Татуанских болот – вот, пожалуй, и всё, чем он мог себя побаловать помимо предписанной врачами кашицы и жидкой похлёбки. Вокруг стола суетились лакеи – все в званиях от генерала до маршала, поодаль стояли, ожидая аудиенции или хотя бы просто внимания, министры и главы департаментов. Но сегодня Отец предпочел завтракать только с Верховным Жрецом – нужно было обсудить расширение штатов Слуг Праматери в войсках и в школах первой ступени.
На холме за широким искусственным каналом возвышался замок Старшей Жены (хотя по факту она была самой молодой из жён), где также содержались его дети. Поблизости от стола в бассейне, наполненном молоком, плескалась любимая наложница Отца. Обстановка была близка к идиллической и ничто не предвещало беды.
В это время на борту воздушного корабля «Иль и Бинь» происходили следующие события. Шары всё же оказались где прострелены пулемётным огнём, а где отказала из-за постоянной тряски автоматика поддува из баллонов, и вся конструкция сперва просто сама по себе сперва снижалась, а потом и вовсе началось неконтролируемое падение. Чтобы как-то замедлить этот процесс пришлось выкинуть за борт все баллончики с ещё оставшимся гелием, балластные коробки с патронами и даже винтовку Иля и всё прочее снаряжение. Напоследок они запустили оба коптера с тем, чтобы их пропеллеры вращались в сторону, обратную линии падения, а когда сели аккумуляторы, то и от дронов тоже пришлось избавиться. Но они изменили отвесное падение на касательное к земле.
Когда они выскочили из нижнего слоя облаков, падающие сморщенные шары наконец-то смогли разглядеть с земли расчёты ПВО и началась пальба. Снаряды автоматических пушек дополнительно прошивали оболочку и без того сдувшихся шаров, а ракеты переносных комплексов все равно летели мимо, так как прицелиться им все равно было не в кого – ни тепловые, ни радиолокационные, ни оптические головки самонаведения не реагировали на этот необычный объект атаки.
Падение с небес кучи «не поймёшь чего» вызвало переполох в окружении Большого Отца: министры и делегаты начали разбегаться, а охрана открыла огонь из стрелкового оружия по нападавшим с неба врагам. Сам Большой Отец и его гость – Верховный жрец - застыли от ужаса, видя летящее прямо на них неведомое и невиданное Нечто. Любимая наложница нырнула вглубь молочного бассейна.
Потрёпанные шары, корзина и экипаж воздушного судна – всё это с размаху шмякнулось прямо на оцепеневшего Большого Отца (Верховный жрец успел отскочить). Подоспевшая охрана увидела, как из-под обломков с поднятыми руками выбрались два шпиона в военной амуниции, один с красным шевроном, другой с нашим – с жёлтым. Большой Отец лежал в приплюснутом состоянии и не подвал признаков жизни, мало того, у него по неизвестной причине отвалился хвост – главное достоинство гуманоида земноводной расы. Охрана опустила оружие, и все молча преклонили колени перед бездыханным телом павшего в бою с врагами Отца Нации.
Как потом оказалось, хвост у бывшего Отца был приделан к телу «липучкой», и для многих навсегда осталось загадкой, как он мог десятки лет руководить огромной воинственной империей практически без мозгов.
По генетическому анализу Отец был идентифицирован как бывший беглый каторжник и дезертир по имени Рен Улий, которому по приговору трибунала в своё был отсечён хвост, и он сперва обретался как бессмысленное низшее животное на свалке у президентского дворца. 35 лет назад в столице произошёл генеральский путч, в результате чего в стране сменился вектор развития и вообще всё. Победившие генералы не смогли договориться кто из них главный и решили возвести на престол первого попавшегося умалишенного – им оказался Улий.
Как оказалось, организм существа с отсечённым хвостом при хорошей кормёжке и надлежащем уходе со временем начинает потихоньку восстанавливать утраченные нейронные связи и функции головного мозга. Улий постепенно освоился в новой для себя окружающей действительности, понял, что от него требуется и начал себя вести соответственно подаренному ему высочайшему статусу. Начал он с женитьбы на первой красотке империи, а продолжил увольнением (с исчезновением) неугодных министров и придворных. Попутно он освоил принятую повсеместно в стране двуличную риторику, где было принято белое называть чёрным, а поражения победами.
За прошедшие годы все генералы-путчисты поумирали естественной смертью, а Рен Улий оказался живучим. Присосавшиеся к власти придворные и делегаты провинций решили ничего не менять, а дополнительно раскрутить Улия в пропагандистской машине: так бесхвостый Улий стал идолом для населения и Большим Отцом.
И вот его не стало. Закончилась целая эпоха. Преемника не было. Казалось, что он вечный, а вот и нет! Страна и народ в один момент осиротели и остались без Лидера Нации и Большого Отца (ну, вообще без начальника над всеми начальниками), а армия без Верховного Главнокомандующего.
Вернулись разбежавшиеся министры с делегатами, пришёл в себя Верховный жрец, который был в курсе всех дворцовых тайн. Он предложил собравшимся объявить населению о трагической кончине надорвавшегося в думах о благе народа Отца Нации, которого забрала к себе на небеса наша Небесная Праматерь.  Верховный жрец с ходу сочинил легенду (на что он был большой мастер), что явились два посланника небес и отправили нашего дорогого и любимого Отца на небеса, а сами остались вместо него.
Этот финт Жрец ввернул не просто так, а из высших государственных соображений: сейчас с ходу начнётся неизбежная в тоталитарном государстве грызня за власть, генералы передерутся с министрами, а тут сразу имеем компромиссные никчёмные фигуры. А вот уже подковёрная борьба за влияние на эти фигуры - это пожалуйста, это можно. Так их и обозначить – «Посланники Небес» - красиво звучит, а народ проглотит всё, что ему пропагандисты преподнесут с экранов визоров. Собравшиеся (а особенно Иль и Бинь, приготовившееся было к жестокой расправе) одобрительно закивали головами и замахали хвостами. Воистину, Верховный жрец оказался среди всех наимудрейшим. Недовольным остался только военный министр.
Так в Великой Илии на высшем государственном посту оказался дуумвират Посланников Небес – в лице бывших дезертиров Иль и Бинь.
А дальше начались реформы.