Льготный билет

Леонид Петрович много лет мечтал посетить выставку картин Сальвадора Дали.
В ноябре две тысячи одиннадцатого полотна гениального испанца выставляли в Москве в Пушкинском музее, но Леонида Петровича как раз в это время отправили в длительную командировку на Дальний Восток.
Весной семнадцатого года Дали показывали в Питере. Леониду Петровичу опять не повезло – за несколько дней до поездки в северную столицу он сломал ногу.
И вот в конце января двадцатого года в Москву вновь свезли шедевры странного гения. Ценители искусства, изрядно разбавленные снобами разных мастей, устремились в Манеж на выставку «Сальвадор Дали. Магическое искусство».
Леонид Петрович купил себе и жене электронные билеты, красным фломастером отметил на календаре третье воскресенье февраля и погрузился в томительное ожидание.

Накануне похода на выставку жена Леонида Петровича почувствовала признаки простуды и предложила ему взять с собой её подругу Анну Фёдоровну. Леонид Петрович проворчал, что для замены больше подойдет его приятель Игорь Николаевич, но жена популярно объяснила:
– Билет у меня льготный, а на входе могут попросить социальную карту или паспорт. Поэтому брать нужно только женщину и обязательно пенсионного возраста. Сам понимаешь, твой Игорь Николаевич не годится.
Леонид Петрович сделал ещё одну робкую попытку освободиться от нагрузки:
– Машенька, я могу посетить выставку самостоятельно. Мне компания, кроме твоей, не нужна.
– Дело не в компании, – не сдалась жена. – Конечно, триста пятьдесят рублей не такие уж большие деньги, но всё равно жалко, если билет пропадёт. Пусть Аня разделит с тобой радость общения с прекрасным. И ей приятно, и тебе веселей.
– Я даже не знаю, о чём с ней разговаривать, – ухватился за соломинку Леонид Петрович.
– За это не переживай, – уверила жена, – всё, что от тебя требуется – быть к ней повнимательнее.

В Москву ехали на электричке. Анна Фёдоровна всю дорогу рассказывала о своей культурной и личной жизни, которая оказалась весьма насыщенной. Леонид Петрович первое время слушал Анну Фёдоровну внимательно, зачем-то пытаясь запомнить названия стран и городов, где она побывала, отели, в которых она останавливалась, имена её попутчиков и названия блюд, но вскоре ему захотелось перейти в мерцающий режим восприятия. Анна Фёдоровна, однако, крепко держала руку на пульсе внимания Леонида Петровича: то и дело легко толкала его локтем в бок, листала перед его носом фотографии на экране телефона и восклицала: «Представляете!». Леонид Петрович вздрагивал, изумлённо поднимал брови, качал головой и сдержанным мычанием разделял восторг Анны Фёдоровны.

Сорока минут на полное изложение впечатлений Анне Фёдоровне не хватило, и она продолжила свой доклад в метро. На эскалаторе Леонид Петрович предусмотрительно пропустил Анну Фёдоровну вперёд, чтобы она стояла к нему спиной. На беду, Анна Фёдоровна оказалась не только разговорчивой, но и очень гибкой.
– Рим огромный такой. Я все ноги стёрла, – весело пожаловалась она, повернув голову к Леониду Петровичу чуть ли не на сто восемьдесят градусов и немного вверх, – но шоппинг всё компенсировал. У них такие распродажи! Скидки до девяносто процентов! Представляете!
«И остеохондроз тебя не берёт», – изобразив заинтересованную улыбку, с нарастающим раздражением подумал Леонид Петрович.

Очередь владельцев электронных билетов хвостом упиралась в гостиницу «Москва».
– Здесь часа на два. Очень хорошо! – обрадовалась Анна Фёдоровна. – Как раз успеем поделиться впечатлениями!
Она сделала селфи на фоне очереди и приступила к рассказу о своём вояже в Чехию.
«Да она чемпионка мира по рассказыванию...», – тоскливо подумал Леонид Петрович. Он вновь изобразил внимание и попытался погрузиться в мысли о творческом пути Дали. Погружение не удалось – Анна Фёдоровна потеребила рукав куртки Леонида Петровича и перенеслась на крыльях памяти в Парижский музей д;Орсэ.
«Что б тебе!», – мысленно произнёс Леонид Петрович, но ему показалось, что он сказал это вслух.
 – Безобразие! – ворвался в тревожные мысли Леонида Петровича голос Анны Фёдоровны.
– Простите, ради бога, – смущённо пробормотал Леонид Петрович.
– Как можно путать Моне и Мане! – возмущалась Анна Фёдоровна. – Согласитесь – это немыслимое невежество!
Леонид Петрович с интересом посмотрел на Анну Фёдоровну: «Неужели она разбирается в импрессионизме?».
–  Википедия чёрным по белому написала: это Моне, а это – Мане, – не унималась Анна Фёдоровна. – Я даже фотографии их сравнила. Мане похож на Маркса, а Моне – вылитый Дарвин. Только у Дравина борода клинышком, а у Моне – лопатой.
«Чудес не бывает», – грустно констатировал Леонид Петрович и перевёл взгляд на Гранёную башню Кремля. На мгновение ему показалось, что в окошке смотровой вышки  им машут то ли Моне и Мане, то ли Дарвин с Марксом. Впрочем, в этом он не успел разобраться, потому что Анна Фёдоровна вдруг начала икать.

Икала она громко, с небольшими перерывами, которые самоотверженно пыталась заполнять впечатлениями от поездки в Кисловодск.
«Может, её напугать чем-нибудь, – размышлял Леонид Петрович не без злорадства. – В детстве мне помогало».
Анна Фёдоровна глубоко вдохнула, потом шумно выдохнула и, прислушиваясь к себе, продолжила:
– Вы не представляете, как хорошо обустроены Медовые водопады!
Слово «водопады» она произнесла на глубоком судорожном вдохе и громко икнула.
«А может, пусть ещё поикает», – мстительно подумал Леонид Петрович, но тут же устыдившись своей мысли, побежал в торговый центр за водой.

Кисловодский нарзан немного облегчил страдания Анны Фёдоровны, но икота так её измотала, что Леонид Петрович сжалился над ней и повёл в «Охотный ряд». Макдональдс был переполнен любителями фастфуда, и Леониду Петровичу пришлось разместить Анну Фёдорову в кафе. Он купил ей чай с облепихой и пирожное, а сам вернулся в очередь.
Когда до входа в выставочный зал оставалось совсем немного, Леонид Петрович побежал за Анной Фёдоровной. Она дышала полной грудью, выглядела энергичной и весёлой.

Манеж возбуждённо гудел. Леонид Петрович с наслаждением окунулся в тёплый полумрак выставочного зала и приготовился раствориться в многослойной атмосфере изысканных фантазий художника. Он уже начал было растворяться, но Анна Фёдоровна, привычно дёрнув его за рукав, попросила:
– Сфотографируйте меня, пожалуйста, на фоне вон той картины. У неё народу вроде поменьше.
Леонид Петрович послушно исполнил просьбу и вернулся к полотну, от которого отвлекла его Анна Фёдоровна. Не успел он охватить картину взглядом, как перед ним возник экран мобильного телефона. Экран сфотографировал произведение искусства и сказал голосом Анны Фёдоровны:
– В чат выложу. Порадую подружек.

Пока в первом зале Леонид Петрович проникался ранним творчеством Дали, Анна Фёдоровна, лавируя между себе подобными, успела несколько раз пробежаться вдоль стен, сфотографировать картины с разных точек, сделать селфи и показать Леониду Петровичу фотографии.

Во втором зале какой-то очень большой любитель Дали не заметил миниатюрную Анну Фёдоровну, когда та мостилась у картины, чтобы сделать очередной автопортрет, и наступил ей на ногу. Потоптавшись на ступне Анны Фёдоровны, «любитель» пошёл дальше, а его нечаянная жертва, жалобно причитая, замерла на одной ноге в ожидании Леонида Петровича, который в это время растворялся в очередном шедевре. Впрочем, ждать ей пришлось недолго.

Обхватив хромающую Анну Фёдоровну за талию, Леонид Петрович провел её через залы сюрреализма и поздних работ Дали в зону отдыха, усадил на диван в форме ярко-красных губ, облегчённо выдохнул, вернулся в зал сюрреализма и было уже настроился на восприятие явных и скрытых смыслов живописных полотен, как в кармане его пиджака завибрировал телефон.
– Ты чего Анну не уберег? – строго спросила жена.
– Родная моя, я не нанимался её беречь. Я обещал быть к ней внимательным, – раздражённо ответил Леонид Петрович.
– Аня хочет домой, – решительно сказала жена. – Её можно понять.
– Она хорошо устроилась на красивом диванчике, – не сдавался Леонид Петрович. – Ей тепло, светло…
– Лёня, я тебя очень прошу, – в голосе жены зазвучали металлические нотки, – вези Аню домой. У неё нога опухла.
– Странно, что язык у неё до сих пор не опух, – не сдержался Леонид Петрович.
– Леонид, прекрати истерику, – подавила бунт жена.
Леонид Петрович спрятал телефон и на мгновение задержался у полотна «Мягкий автопортрет с жареным беконом». Картина показалась ему чересчур мрачной, а стекающая с пьедестала кожа маэстро похожей на язык Анны Фёдоровны.

В гардеробе Анна Фёдоровна сокрушалась, что ей не удалось сфотографироваться у всех картин. Леонид Петрович за тысячу рублей купил каталог выставки, вручил его Анне Фёдоровне и сфотографировал её в разных ракурсах с каталогом в руках.

Домой ехали на такси. Под размеренное журчание Анны Фёдоровны о визите в Дрезден Леонид Петрович тоскливо думал, что иногда льготные билеты обходятся очень дорого...

– Как ваша нога? – поинтересовался Леонид Петрович, помогая Анне Фёдоровне выйти из такси.
– Чудеса! – весело ответила Анна Фёдоровна. – Исцелилась! Видимо, Дали не мой художник, но вам всё равно большое спасибо за чудесную компанию!
Леонид Петрович неопределенно хмыкнул, учтиво попрощался и сел в такси.

Вечером, когда жена уснула, он купил себе билет на восемнадцатое марта и, вдохновлённый вновь вспыхнувшей надеждой на встречу с прекрасным, улёгся спать.

Семнадцатого марта выставку «Сальвадор Дали. Магическое искусство» закрыли в связи с пандемией коронавируса.
               

Рассказ из Сборника "Тест на графоманию" (2021), в редакции 2025 г.