Глазами Микки

          Она появилась на пороге нашего дома, когда с улицы по полу начал протягиваться прохладный воздух с примесью аромата чего-то свежего, сладковато-прелого и мокрого. Великанша расположилась на полу, где я до этого, снисходительно наблюдал за бессмысленным кувырканием своих братьев и сестер.
          Когда она по очереди протягивала руки к каждому из них, моя наблюдательная позиция не изменилась, и я, сузив глаза, сидя под кухонным столом, по-прежнему наблюдал за всеми ними. Моя шерсть на макушке видимо была взъерошена и она пыталась пригладить ее. Я позволил вмешательство в свое личное пространство, ноздрями уловив что-то давно позабытое, но такое родное.
          - Ну, здравствуй, Миклухо-Маклай! – сказала она мелодичным голосом.
          Провожая гостью, поддавшись внутреннему убеждению, что это именно она, я инстинктивно последовал за ней, впервые переступив порог нашего дома. Погладив меня на прощанье, гостья сказала, что придет за мной завтра. И я стал ждать этого заветного дня.
                *
          Новый дом был настолько просторным, что второй день подряд я блуждал по нему, изучая каждый закуток. Знакомство с другими пушистыми обитателями открыло для меня новый мир. Оказывается, в этом доме были такие же пушистые коты, как и я. Старший кот, с невероятными голубыми глазами и замысловатым рисунком на своей шоколадной шерсти, сразу взял меня под свою опеку, продолжая умывать как мама. Зеленые глаза черной кошки все еще пронизывали меня холодом неона. Как-то услышал от хозяйки сравнение этих глаз с фарами одной машины, напоминающей лесного хищника. Интересно, а что это за зверь такой - машина? Ну да ладно, потом разберёмся.
          Вообщем, со слов моей новой хозяйки, глаза кошки были прикрыты веками таким образом, что выражали настороженность или даже агрессивность. Кошка так и не приблизилась ко мне. Покидая место приема пищи, она привычно забиралась на комод, и продолжала наблюдать каждый мой робкий шаг. В этот момент я только и мог думать, что если не туда шагну, по макушке прилетит ее массивной черной лапой. Забегая вперед, скажу, что она все-таки полюбила, и ее прежняя настороженность поменялась на защиту меня от нападений злобных осенних мух и надоедливых комаров.
          Не могу не упомянуть еще об одном пушистом друге, который сразу принял меня в новом доме, ежесекундно увлекая поиграть с ним. Он не был похож на моих собратьев. Исходящий от него звук был для меня оглущающе звонким, его глаза всегда светились радостью в такт размахам погрызенного им же самим ради забавы своего хвоста. Друг уступал мне свою мисочку с едой, даже если моя была переполнена кошачьими лакомствами.
          Нас было четверо. Таких разных, непохожих, но безумно любимых хозяйкой.
                *
          Когда белые снежинки на сером фоне сменились яркими солнечными лучами, и сочными, колыхающимися на ветру листьями, когда я подрос и окреп настолько, что мог в кошачьей борьбе победить старшего друга и когда я с разбега мог запрыгнуть на тот самый комод, я заболел.
          Началась паническая смена привычной до этого обстановки: дом, шумная улица с многообразием машин (теперь, я знаю, что это такое), больничные стены, дорога и снова дом. Казались бесконечными попытки врачей поставить меня на лапки: колючие уколы, капельницы, аппараты с датчиками. Но я знал, почему это происходит со мной. Знал с самого начала, что так оно и будет, но я никак не мог объяснить это моей хозяйке и утешить ее в попытках спасти меня.
          А пришел я на время, чтобы отработать карму любви и она мне в этом помогла. Раньше, я не знал, что такое любовь. А теперь не только узнал и ощутил на себе, но и смог дарить ее другим. Как же я хотел рассказать ей обо всем, особенно в те последние дни моих мучений, что мое время было на исходе, и чтобы она не рвала свою душу от того, что неизбежно наступило. Я ведь выполнял главную задачу своей души: за ограниченное время нашел того, кто меня полюбит и теперь, я должен был уйти.
          И вот, держа меня на руках и нежно прижимая к себе в последний раз, она говорила о том, как бесконечно любит меня. Просила не оставлять попыток бороться. Невероятными усилиями измученного и исхудавшего тельца, я смог промяукать в ответ слова и моей любви к ней. Знаю, что она поняла меня в этот момент, услышала. Просто знаю.
          Также знаю, что я скоро приду к ней во сне, и покажу, как тут устроился: у больших светлых ворот, меня встретит большой и грозный рыжий пес. Ну, это только на вид он грозный, а в душе малыш. Он поведет меня по мягкой шелковистой тропинке, по которой, обгоняя другу друга, перед нами будут бежать маленькие пушистые котята, своей воздушной шерсткой на спине напоминая крылья ангелов. И я займу почетное место, по прежнему, благосклонно наблюдая за теми, кому еще предстоит пройти такой же путь, какой уже прошел я.