2. Щупальца тьмы

Чёрный плащ Лекаря рвался на ветру, как тень, пытающаяся вырваться из оков земли. Он стоял на самой высокой точке Храма, руки протянуты к небу, веки сомкнуты. Лунное сияние струилось по его фигуре, не освещая, а растворяя в серебристой дымке. Он не падал. Свет цеплялся за контуры его тела паутиной лучей, боясь коснуться земли.
Ветер выл в ушах, но Лекарь не слышал ничего. Его сознание витало в мире духов, где тени предков кружились в бесконечном танце с искрами забытых звёзд. Губы шептали слова, от которых стыла кровь. Язык предков. Язык силы и тайн.
Каждое слово звучало ударом молота по наковальне. Воздух завибрировал; реальность содрогнулась от его призыва.
До того недвижные тени зашевелились. Сначала робко, потом увереннее. Они сгущались, переливаясь чёрным дымом, принимая очертания, для которых в человеческом языке не было слов. Духи сомкнули круг вокруг Лекаря. Их голоса, тысячи голосов, сливались в странную симфонию — то ли шелест крыльев ночных бабочек, то ли гул подземных рек.
— Слышим… Слышим тебя, дитя. Что ищешь ты у мёртвых?
Лекарь не открывал глаз, но его голос был твёрже стали. — Силу… против тьмы!
Пальцы сжали посох — костяные руны вспыхнули в ответ.
— Тьмааааа… — прошептали они, и в голосах звенела печаль. — Она старше этих гор. Ты не одинок, дитя. Мы с тобой… пока ты не забыл наш зов.
Один из духов, ярче остальных, отделился от тени.
— Всё имеет цену, — дух протянул костлявый палец к Азгару. — Его жизнь!
Азгар оскалился, обнажая клыки. — Попробуй взять! Моя жизнь — не разменная монета!
Лекарь шагнул вперёд, закрывая собой дракона. — Не его! Меня!
Холодный смех духа раскалывался, как ломкие сучья.
— Глупец! Ты и так наш!
Ледяная энергия ворвалась в грудь Лекаря, выжигая сосуды изнутри.
— Плата последует… Позже… ты осознаешь свой выбор!
Образ духа рассыпался. Ледяное жжение стихло, и Лекарь ощутил, как что-то чуждое просачивается в его существо. Не просто сила. Поток чужих воспоминаний и навыков поколений предков. Тело наполнялось неведомой мощью, сознание расширялось. Но вместе с могуществом пришла агония. Его сущность рвалась на части, растягиваемая невидимыми тисками.
Тени духов таяли, но их голоса въедались в самое нутро.
— Мы остаёмся… Проще. Глубже.
Последний дух, чьи глаза мерцали отблесками далёких звёзд, коснулся виска Лекаря.
— Услышишь нас в шёпоте ветра… В треске ночного костра… В последнем вздохе умирающего.
И исчез, оставив во рту привкус расплавленной меди и вечности.
Азгар фыркнул, выпустив струйку дыма. — Удобно… Помогать — через «шёпот ветра»!
Но Лекарь уже знал. Они действительно рядом.
Теперь в его крови билось не только собственное сердце.
----
Лунный свет стекал по фигуре Лекаря, когда тот оторвался от края скалы. Плащ, чёрный, как бездна между звёздами, трепетал на ветру. Живая тень, не желавшая успокаиваться.
В глазах, которые ещё недавно отражали глубину духовного мира, теперь плясали осколки священного огня — там, у его подножия, лежал Азгар. Дракон спал, свернувшись кольцом, но даже во сне его чешуя дыбилась на загривке, чуя опасность. Из полуоткрытой пасти вырывались клубы пара, смешиваясь с дымом священного огня. Два дыхания, одно древнее другого.
Лекарь остановился в шаге, наблюдая, как грудь дракона поднимается в такт потрескиванию углей. «Сколько ещё таких ночей у нас осталось?» — мелькнула мысль, но он тут же прогнал её. Их путь не терпел сантиментов.
— Азгар, — голос прозвучал тише, чем он планировал.
Жёлтые глаза мгновенно распахнулись. Никакой сонливости — лишь мгновенная готовность. Зрачки Азгара, узкие щели в темноте, светились, как расплавленное золото. Из ноздрей вырвался дымный завиток.
— Ты так и пахнешь мертвецами и звёздной пылью, — прошипел дракон, улавливая на коже хозяина остатки магического транса. Его голос раскатился под сводами Храма. — Зачем звать тех, кто должен спать?
Лекарь провёл рукой по лицу, стирая следы усталости.
— Она проснулась.
Костяные накладки посоха затрещали под его пальцами.
— Идёт по следу лунных троп, пожирая всё на пути.
Азгар медленно поднялся, чешуя заскрипела, словно доспехи древнего воина. В его движениях не было сонливости — только хищная готовность.
— Север? — вопрос повис в воздухе, острый, как лезвие.
— Север, — Лекарь уже карабкался на спину дракона. — И быстро. Пока она не нашла…
Он не договорил. Не надо было. Оба знали, что скрывалось за словами «новые жертвы».
Азгар кивнул, мощные крылья взметнулись вверх. Ветер рвался вокруг, но Лекарь чувствовал покой. Тишину ночи нарушал лишь мерный шум крыльев, разрезающих воздух. Луна освещала путь. А звёзды, безмолвные свидетели, наблюдали за их миссией.
Лекарь молча смотрел вперёд, ощущая, как сила предков помогает ему видеть то, что сокрыто от обычных глаз. Вдали двигались тени, а в долине, к которой они приближались, тьма сгущалась.
Ледяной вихрь выл в ушах, вырывая слова из губ. Лекарь наклонился к драконьей шее, ощущая под пальцами тревожную дрожь в чешуе.
— Близко… — шёпот потонул в свисте ветра, но Азгар понял.
Дракон резко снизился, и в тот же миг Лекарь почувствовал — она.
Тьма.
----
Тьма в долине была не просто отсутствием света. Она была живой, втягивая в себя всё на своём пути. Деревья, некогда высокие и гордые, стояли обугленными скелетами, их ветви скручивались в немом крике. Камни, покрытые липкой, почти осязаемой тьмой, шептали что-то на забытом языке. Тяжёлый воздух был пропитан гнилостным запахом разложения.
Эта тьма не просто поглощала свет. Она пожирала саму жизнь, оставляя после себя холодную и безмолвную пустоту.
Лекарь и Азгар стояли на краю долины, чувствуя, как тьма протягивает к ним невидимые щупальца, пытается проникнуть в их разум, вытянуть надежду. Древняя сила предков билась в руках Лекаря, сжимавших посох, напоминая, что он не один. Глаза Азгара светились в темноте двумя яркими кострами, но даже их свет казался бледным перед лицом этой тьмы.
— Этот камень... — прошептал Лекарь, его голос тонул в навязчивом шёпоте тьмы.
Он смотрел на массивный чёрный обелиск, возвышающийся в центре долины.
— Он видит нас, — прошипел Азгар, обнажая клыки.
Поверхность монолита задрожала, словно водная гладь. На мгновение в ней отразилось не их подобие — лишь пустые глазницы и беззвучный крик разинутого рта…
— Нужно найти его источник и уничтожить, — слова Лекаря едва пробивались сквозь шёпот, что не был звуком.
Азгар медленно склонил могучую голову. Раскалённое дыхание дракона рассекало морозный воздух.
— Обычная тьма живёт страхами и отчаянием, — его рычание напоминало отдалённые подземные толчки. — Но это… Оно было здесь, когда мир только рождался.
Лекарь сомкнул веки, отдавшись течению родовой памяти. Перед внутренним взором проступила призрачная паутина — тончайшие нити, расходящиеся от камня вглубь земли, туда, где пульсировало нечто колоссальное и осознающее.
— Глубже, — прошептал он, открывая глаза. В обычно твёрдом голосе прозвучала ледяная нота. — Что питает камень — в самых тёмных недрах… Придётся спуститься в эту бездну.
Азгар кивнул. Мощные лапы начали копать землю. Камни и грязь разлетались в стороны, но тьма сопротивлялась, сгущаясь вокруг них, обволакивая холодными, липкими тенями.
Лекарь поднял посох, и свет, яркий и чистый, начал распространяться вокруг, отгоняя тьму. Но даже этот свет казался хрупким, словно свеча на ветру.
Он положил руку на Азгара, почувствовав, как напрягаются мощные мышцы дракона.
— Держись. Почти там, — голос оставался ровным, но пальцы впились в чешую всё сильнее.
Когти Азгара рвали землю, словно гнилую ткань. Внезапно раздался глухой стук о камень. Дракон замер.
— Здесь!
Его рычание эхом отозвалось от стен пещеры. В раскопанной яме зиял чёрный провал. Пахнуло запахом вековой мерзлоты и камня, пропитанного временем. Дна не было видно. Лишь чувствовалась древняя, слепая мощь.
— Это оно, — посох вспыхнул в руке, бросая дрожащие блики на стены. — Спускаемся!
Азгар щёлкнул челюстями, провожая хозяина в черноту. Каждый шаг вниз отзывался эхом, словно сама тьма дышала ему в спину. Ледяное подземелье обжигало лёгкие, но настоящий холод исходил от сгущающейся мглы — она висела в воздухе, словно чёрная смола. Дрожащий свет едва разгонял мрак, превращая каждый шаг в битву за пространство. Казалось, каменные стены смыкаются позади, а путь вперёд ведёт прямо в пасть какого-то первобытного чудовища.
Отступать было некуда. Лишь вниз, в каменное чрево мира.
-----
Они продвигались вглубь пещеры. Шаги глухо отдавались от сырых стен, покрытых скользким мхом. Воздух сгущался, превращаясь почти в физический барьер. Древняя тьма явно не собиралась выпускать их обратно.
Прогресс давался с трудом. Невидимые силы цеплялись за ноги — то ли мистические путы, то ли сама земля пыталась удержать незваных гостей.
Когда они наконец вышли в центральный зал, его размеры ошеломили. Лучи посоха Лекаря растворялись в пустоте, не достигая ни сводов, ни противоположной стены. Это был целый подземный мир, поглощённый первозданной тьмой.
В сердце зала возвышался кристалл — сгущённая сущность самой тьмы. Его чёрные грани поглощали свет, но в глубине отстукивал кроваво-красный ритм, мерный и неумолимый. Словно биение загробного сердца. Здесь таился источник зла.
Ледяное дыхание кристалла обожгло кожу, когда Лекарь протянул руку. В этот миг время остановилось. Вечность сжалась до точки между дрожащими пальцами и чёрной поверхностью камня.
— Просто взять и разрушить его вряд ли получится... — голос Лекаря звучал приглушённо, словно пещера впитывала каждое слово. Он провёл ладонью по чёрной поверхности, наблюдая, как мгновенно возникает иней. — Он живой. Чувствуешь? Бьётся, как сердце...
Лекарь поднял глаза к Азгару, в их глубине мерцало холодное понимание.
— Но чьё?
Азгар сделал шаг вперёд, крылья нервно подрагивали.
— Не подступиться, — прошипел дракон, когти впивались в каменный пол. — Тьма оберегает его.
Древняя сила предков разливалась по телу Лекаря. Горячая, как родная кровь. Неудержимая, словно весенний разлив.
— Вместе! — его голос прозвучал ударом колокола, когда он протянул руку к Азгару. — Только так мы сможем!
В его руках посох вспыхнул ослепительным пламенем. Поднятый ввысь, он изливал в зал чистый, почти осязаемый свет. Тьма отступала к стенам, не в силах вынести его сияния.
Азгар расправил крылья, и его тело вспыхнуло внутренним сиянием, словно он стал воплощением самого солнца. Две силы слились в единый яростный поток, создавая сияющий вихрь, заполнявший всё пространство.
— Теперь... — голос Лекаря звенел, как закалённая сталь. — Разрушим его!
Объединённая энергия обрушилась на кристалл. Свет сжал чёрный камень в невидимых тисках, но тьма сопротивлялась, сгущаясь плотной пеленой вокруг своего ядра. Ледяные волны тьмы бились о сознание Лекаря, ища слабину в его защите.
И тогда — треск. Сначала тонкий, словно паутина. Разрастающаяся молния раскола. Алый свет внутри мигал в агонии и погас, когда кристалл разлетелся на тысячи чёрных осколков, рассыпавшихся по полу, словно слёзы ночи.
Окружающая тьма заколебалась и начала рассеиваться, словно утренний туман.
----
Но покой не наступил.
Чёрные осколки, всё ещё пульсирующие багровым светом, извивались по камням, словно раненые змеи. Лекарь сжал зубы — бушующей в нём силы предков оказалось недостаточно.
Азгар стоял рядом. Его могучий каркас, обычно излучавший неукротимую мощь, здесь, в каменной утробе земли, казался приглушённым. Без открытого неба и солнечного света его пламя потускнело. Как меч, заточённый в ножны. По-прежнему опасный, но скованный.
— Ты полагаешь, за этим стоит человек? — голос Азгара прокатился под сводами, словно подземный гром.
Лезвие света от посоха скользнуло по стенам, выхватывая из тьмы древние письмена. Символы пульсировали в унисон с камнем, их свечение то затухало, то разгоралось, словно дыхание спящего великана.
— Кристалл — всего лишь средство, — слова Лекаря прозвучали жёстко. — Истинное зло в том, кто наделил его этой силой. Нужно найти творца!
Тьма, словно живая субстанция, сжимала пространство, пытаясь подавить их волю. Каждый вдох обжигал лёгкие едким холодом. Каждый шаг давался через сопротивление невидимой преграды. Но свет посоха, неизменный и чистый, продолжал рассекать мрак, выстраивая перед ними хрупкую нить спасения.
— Идём!
Одно слово Лекаря — и они шагнули вперёд. Не просто в темноту. В её нутро.
Тишину разорвал шёпот. Не звук — осколки голоса, впивавшиеся в кожу.
— Смешно! — прошипело из тьмы. Слова липли к телу, словно паутина. — Вы приползли спасать меня?
Лекарь замер. Пальцы сжали посох.
— Покажись! — его голос ударил по стенам пещеры, заставив тени дрогнуть.
Капюшон медленно сполз, обнажая два тлеющих угля в глубине глазниц. Голос становился громче, обрастая плотью, но что-то в нём навсегда перестало быть человеческим.
— Я и был здесь. Не прятался. Вы лишь… закрывали глаза.
Голос внезапно стал тихим и очень усталым.
— Я стучался в ваши проклятые двери. Когда мой мир сужался до четырёх стен и криков новорождённого, который не мог сделать и вздоха… Криков, которые не смолкали ни на мгновение.
В голосе не было боли. Только ледяная пустота.
— Ваши лекари разводили руками. А Тьма… — в паузе послышался едва уловимый звук — точь-в-точь как первый вдох младенца, — предложила тишину. «Отдай мне его дыхание, и он найдёт покой». Я отдал. Теперь он ходит по земле. Смотрит сквозь меня бездыханными глазами. Но он молчит. Наконец-то молчит.
Азгар зарычал, чешуя на загривке вздыбилась.
— Ты не управляешь тьмой… — Лекарь шагнул вперёд, посох вспыхнул ослепительно. — Ты её последний раб!
Капюшон дрогнул.
— Раб? — хриплый смех рассыпался осколками, голос множился, сливаясь в хор — детский смех, женский стон, старческий кашель.
Лекарь поднял посох. Свет ударил в тень — на миг выхватил фигуру. Высокую. Неестественно тонкую, словно растянутую временем.
Он закрыл глаза. Вода ответила первой. Капли на своде собрались в шар и закружились у его виска. Огонь вспыхнул в ладонях, земля вздыбилась под ногами, воздух завыл вихрем.
Тёмный человек закачался, голос его прерывался.
— Ты… думаешь… это что-то изменит? Мы везде… в каждом тёмном углу…
— Тогда начнём с этого! — Лекарь разжал ладони.
Стихии объединились в единый поток. Вода смыла маску, обнажая иссохшее лицо. Огонь выжег тьму из глазниц. Земля сжала ребра, выдавливая последний хрип. Ветер развеял пепел.
Тишина. Лишь редкие капли падали с каменного свода. Отмечая мёртвый ритм этого места. Каждая капля была как удар крошечного молота по наковальне вечности.
-----
Лекарь неподвижно стоял на краю подземной пропасти. Пальцы судорожно сжимали древний посох. Древесина под ладонью пульсировала — то ли в унисон с его сердцем, то ли в каком-то своём, глубоко древнем ритме.
Чёрный плащ трепетал на ледяном сквозняке — последний клочок тьмы, цепляющийся за этот мир. Тьма, казалось бы, поверженная, оставила после себя не просто тишину, а тяжёлое, вязкое ощущение, будто воздух был пропитан пеплом незримого пожара. Оно висело между каменными стенами, напоминая, что эта победа — лишь первый шаг в бесконечной войне.
Где-то в мире таились другие очаги тьмы, другие её слуги. Но как выследить то, что не оставляет следов? Как идти вперёд, не имея ни карты, ни ориентиров?
Лекарь закрыл глаза. Тихий голос предков, направлявший его, звучал приглушённо, будто сама тьма пыталась заглушить их.
— Мы найдём их! — прошептал он голосом, полным уверенности, но с тенью сомнения.
Глаза Азгара сверкали в тусклом свете посоха. Чешуя дракона казалась поблекшей, будто вобрала часть той тьмы, с которой они сражались.
— Куда? — спросил дракон. Голос его звучал спокойно, но с напряжением.
Лекарь поднял руку, и свет посоха начал формировать перед ними образы. Тени двигались, словно пытаясь что-то показать. Он видел горы, покрытые вечными снегами. Леса с деревьями, чьи вершины терялись в облаках. И реки с водой чёрной, как чернила. Места, которые он никогда не видел, но которые казались знакомыми, словно он уже был там в своих снах.
— Там, за горами, — голос Лекаря выдавал усталость, но был твёрдым. — Она снова собирает силы.
Азгар тяжело вздохнул, и клуб пара окутал его морду.
— Значит, летим. — В его рыке слышалось не столько согласие, сколько привычка к долгу.
Лекарь поднял взгляд. Лунный свет упал на его лицо — измождённое, с тенями под глазами, но с твёрдым, как камень, подбородком.
— Знаю, — его ответ прозвучал тише, но от этого не менее решительно. Пальцы сжали посох, ощущая под кожей знакомую пульсацию. — Мы не свернём.
Азгар фыркнул, выпустив струйку дыма. Его золотистые глаза в этом свете казались почти прозрачными.
— Держись крепче. Ветер сегодня злой…
----
Лунный свет скользил по чешуе Азгара, превращая каждую пластину в жидкое серебро. Когда дракон расправлял крылья, по ночному небу плыло само созвездие. Его чешуя мерцала, отражая звёзды, словно тысячи осколков зеркал, брошенных в чёрную воду.
В полёте живительная сила наполняла его тело. С каждым мощным взмахом крыльев к нему возвращалась былая мощь. Но Лекарь, сидевший на его спине, едва держался. Измождённое тело предательски дрожало. Пальцы судорожно сжимали посох — единственную опору в этом мире.
— Азгар… — его голос скрипел, как несмазанные петли. — Хватит. Нужен отдых. Хотя бы час.
Дракон развернул массивную голову. Золотые зрачки прищурились против ветра.
— Город. — Когтистая лапа указала на мерцающие огни в долине. — Ты — к людям. Я в лес.
Лекарь кивнул, чувствуя, как дрожат колени.
— Благодарю, друг. Но будь настороже. Драконы жрецов…
Из ноздрей Азгара вырвались клубы едкого дыма.
— Они уже чуют меня. — Голос дракона приобрёл опасные оттенки. — Как и я их.
— Никаких провокаций.
— Я не начну первым… — Азгар оскалился, обнажая кинжалообразные зубы. — Но и не побегу.
— Знаю. — Лекарь устало улыбнулся. — Просто… сдержи себя.
Дракон ответил ворчанием, в котором смешались покорность и упрямство.
— Отдохни, хозяин.
Они приблизились к большому городу с высокими стенами и башнями. Над городским силуэтом реяли крылатые тени. Несколько драконов описывали в небе медленные круги, каждый связанный незримой нитью со своим наездником. Переливаясь разноцветной чешуёй, они казались живыми самоцветами.
Азгар опустился в уединённом месте за городскими стенами. Когда Лекарь соскользнул с драконьей спины, измождённые ноги едва выдержали его вес. Он задержал ладонь на горячем загривке.
— Если что-то случится… — глаза Азгара вспыхнули в ответ. — Ты услышишь.
Дракон издал низкое урчание — звук, который Лекарь за годы научился читать. Это было и согласие, и обещание.
— Вернусь до заката. — Он потянулся за посохом. — И, Азгар… — пауза затянулась, — никаких драк!
В ответ — новый клуб дыма из ноздрей и едва заметное движение век. Усмешка и неповиновение.
Но когда Лекарь сделал первый шаг к городу, за спиной раздался глухой стук хвоста по земле. Слышу. Жду.
----
Лекарь медленно шагал по пыльной дороге, ведущей к городским воротам. Каждый шаг отдавался ноющей болью в усталых мышцах, но он не сбавлял темпа. Городские стены высились перед ним — неприступные и недружелюбные. Где-то среди кривых улочек его ждали хлеб и постель... а возможно, и нож в спине.
Он провёл рукой по кинжалу, скрытому под плащом, по старой привычке. За спиной, за городской чертой, он ощущал Азгара — тёплое присутствие в глубине сознания, словно далёкий костёр в зимнюю ночь. Если случится беда — дракон прилетит. Но Лекарь надеялся, что сегодня можно обойтись без его вмешательства.
Город сразу окружил его звуками и запахами жизни. Крики торговцев, смех детей, аромат свежего хлеба. Но Лекарь чувствовал иное — напряжение в воздухе. Словно город находился на грани чего-то серьёзного. Люди бросали на него настороженные взгляды, шепотом обсуждая его странный вид и посох с древними рунами.
В полутёмной таверне Лекарь прижался к углу. Пахло прогорклым маслом и кислым пивом. Он уже потянулся к кружке, когда дверь распахнулась с грохотом.
Вошли трое в мантиях, расшитых серебром. Самый высокий — с посохом, усыпанным самоцветами, — направился к его столу. Бородатый маг бесцеремонно сел напротив.
— Чужеземец! Такой дракон не ходит с бродягами... — Маг провёл пальцем по краю кружки. Дерево почернело, испуская едкий дымок. — Кто ты?
— Тот, кто не любит, когда в его пиво дышат. — Лекарь не отводил взгляда. — Хочешь проверить?
Воздух зарядился статикой.
— Азгар никому не служит, — голос Лекаря оставался ровным.
Маг резко наклонился вперёд, и в нос ударил странный аромат — тяжёлый ладан, перебиваемый сладковатым запахом тления.
— Мы проверим... после заката. Если, конечно... — голос мага сделал многозначительную паузу, — ты останешься при своём решении.
Лекарь почувствовал ледяной укол в глубине сознания. Сквозь напускную жадность этих людей проступало иное — холодный, расчетливый голод. Их взоры скользили не по телу дракона, а сквозь него, выискивая нечто, скрытое в самой его сути. Они охотились не на зверя. Они хотели разорвать древний договор, живой печатью которого был Азгар.
Когда незваные гости ушли, хозяин таверны упорно избегал взгляда Лекаря. У того дрожали сжатые кулаки. Часы неумолимо отбивали последние мгновения до ночной расплаты.
----
Выйдя из таверны, Лекарь услышал стон из переулка. Он остановился и двинулся на звук.
В глубине переулка старик прислонился к стене, его лицо было землистым, глаза застилала боль. Несмотря на усталость, Лекарь не мог пройти мимо. Его призвание было глубже лечения тел — оно касалось душ.
Он опустился на колени, и плащ взметнулся чёрным крылом.
— Где? — вопрос прозвучал резко, по-врачебному.
— Зм-змея… — хрип вырвался из посиневших губ. — Чёрная… кольца… огненные…
По спине Лекаря пробежал холод. Огненная гадюка. Три укуса — и его знания бессильны.
— Будет больно. Терпи.
— Делай.
Руки Лекаря двигались быстро и уверенно. Он затянул пояс выше укуса, сделал надрез и выдавил яд, приложил к ране снадобье.
— Пройдет. Три дня — ни шага без палки. Пей воду. Есть дом?
Старик схватил его за запястье. Кожа напоминала пергамент.
— Дом… за мельницей. Весной сын повесился там. Теперь крысы… да я.
Лекарь прикусил губу, поднимая старика.
— Воды возьмём у колодца.
По дороге старик спотыкался, а Лекарь считал в уме, сколько таких домов ещё ждёт его. С крысами. С повешенными сыновьями.
На пути встречались и другие: ребёнок с гноящимися язвами; женщина с окровавленной тряпицей; старик с посеревшим от боли лицом… Лекарь опускался на колени перед каждым. Его голос, тихий и ровный, сам был лекарством: «Сейчас пройдёт. Дыши глубже. Ты справишься». И люди верили. В их взглядах привычная боль сменялась изумлением, а затем — хрупкой, драгоценной надеждой.
Лекарь чувствовал, что в городе творится что-то большее, но время поджимало. Азгар ждал.
Сумерки сгущались, превращая Азгара в размытый силуэт. Но даже в полутьме было видно — он замер в неестественной позе. Шея вытянута, крылья полураскрыты. Чешуя на загривке топорщилась.
— Азгар? — Лекарь сжал посох, ускоряя шаг. — Что?
Дракон резко развернулся, хвост с грохотом ударил по земле. В глазах вспыхнули золотые искры.
— Маги, — прошипел он. — С арканами. Охотились.
Ледяная волна прокатилась по спине Лекаря.
— Ранен?
Азгар фыркнул, обнажая окровавленные клыки:
— Их кровь. Не моя. Они вернутся. С подмогой.
Лекарь провёл дрожащей рукой по лицу.
— Летим. Сейчас.
Он уже карабкался на спину, впиваясь пальцами в чешую. Азгар глухо заурчал — в этом звуке была вся ярость и готовность к бегству. Мощные мускулы напряглись под ним, готовясь к прыжку в темнеющее небо.
----
На севере, где горные пики пронзали облака, а ветер распевал древние баллады, они летели в идеальной синхронности. Они были не просто всадник и дракон, а единый организм, связанный невидимыми нитями души.
Стихии становились их союзниками: горные потоки дарили влагу, солнечные лучи согревали уставшие мышцы, ветер бережно поддерживал крылья. Но даже в этом слиянии Лекарь ощущал холодок тревоги. Их путь был не путешествием, а сражением с тьмой, не знающей милосердия.
В полёте Лекарь дремал, но сознание бодрствовало. Перед внутренним взором всплывали образы, в ушах звучали шёпоты. Голоса тьмы — но не той внешней, с которой они сражались, а той, что таилась внутри каждого человека.
Он размышлял, как люди противостоят этой внутренней тьме. Одни впускали её в себя, позволяя расти, словно ядовитому плющу. Они жили с ней, не замечая, как она меняет их: ожесточает сердца, иссушает сострадание. Такие люди становились невольными слугами тьмы, даже не осознавая этого.
Другие, подобно ему, вели непрестанную борьбу, день за днём отвоевывая у тьмы пядь за пядью. Их битва не знала громких сражений — лишь тихое, упорное сопротивление.
Лекарь понимал: в этой войне нет окончательных побед. Даже самые сильные временами спотыкались. Но они продолжали идти. Не потому, что были уверены в победе, а потому, что знали: пока горит хотя бы один огонёк, тьма не сможет поглотить всё.
В памяти всплывали лица: старик со змеиным укусом, цеплявшийся за жизнь; женщина, улыбавшаяся сквозь боль; ребёнок, смотревший на него с безграничным доверием. Все они боролись. Все не сдавались.
В этом была их сила.
-----
Лекарь, сидя на спине Азгара, всматривался в горизонт. Северные земли раскинулись перед ними — суровые и безмолвные. Ничего, что указывало бы на тьму: ни чёрных туч, ни разрушенных деревень. Лишь бескрайние снежные равнины и холодный ветер, певший свою вечную песню.
Но Лекарь чувствовал. Чувствовал тьму холодным уколом в сердце.
Дракон, улавливая его мысли, ответил низким гулом:
— Тьма не всегда видна глазами, хозяин. Ищи сердцем.
Лекарь закрыл глаза. Всё его существо сосредоточилось на тонких вибрациях внутреннего чутья. Он ощущал, как сгущается воздух. Сама природа напрягалась, сопротивляясь незримой угрозе. Холод проникал глубже плоти, достигая самой души. Это было ледяное дыхание тьмы.
— Она здесь, — сказал он, открывая глаза. — Где-то близко. Но как найти точное место?
Азгар медленно снижался.
— Тьма любит прятаться там, где её меньше всего ждут. В пещерах, под землёй. Ищи места, где жизнь замерла. Где нет птиц, нет зверей, нет даже ветра.
Лекарь взглянул вниз. В некоторых местах снег чернел, будто пропитанный чем-то густым и тёмным. Деревья, что должны были стоять в инее, голые и мёртвые торчали из-под снега. Воздух над этими пятнами застыл.
— Там, — он указал на одно из них. — Это вход.
Азгар кивнул и направился к указанному месту. Едва они коснулись земли, Лекарь почувствовал, как тьма начинает давить на него. Не просто ощущение — нечто большее. Сама пустота пыталась проникнуть в его разум.
— Она чувствует нас, — прошептал он, сжимая посох.
----
Лекарь и Азгар замерли у входа в пещеру, словно на краю иного мира. Из чёрного зева вырывались ледяные порывы воздуха, густого от смердящего запаха — смеси плесени, тлена и чего-то невыразимо чужого.
Лекарь стиснул посох, ощущая, как тепло предков струится по телу, становясь щитом против нарастающего ужаса. Тьма внутри не была отсутствием света. Она жила, дышала, обволакивала их.
Свет посоха, бледный и неуверенный, едва разгонял мрак. Его дрожащее сияние бросало на стены неверные тени, что извивались, будто пытаясь вырваться из каменных оков. Каждый шаг вперёд давался с усилием. Воздух густел, а невидимые силы словно толкали их назад. Под ногами хрустнули кости — молчаливые вестники тех, кто осмелился проникнуть сюда прежде.
В центре пещеры, окружённая чёрными кристаллами, пульсирующими кровавым светом, стояла девушка. Она была прекрасна, как застывший в янтаре миг перед катастрофой. В глазах, зелёных, как болотная глубь, не было ни искры тепла. Лишь тьма — живая и пульсирующая — смотрела сквозь этот изумрудный лёд.
— Кто осмелился потревожить мой покой? — её голос лился не только из уст, а будто сочился из самых камней.
— Прекрасное зло — самая коварная ловушка, — прошептал Лекарь.
Азгар оскалился, и в его глазах вспыхнули два крошечных солнца:
— Красота — лишь наживка на крючке.
— Мы нашли источник тьмы, — произнёс Лекарь, и в голосе его звучала нерешительность.
Фигура рассмеялась — звук колокольчиков, смешанный с треском льда.
— Я не тьма, — её голос вдруг стал тёплым, как воспоминание о материнской колыбельной. — Разве тьма может дарить такие сны?
На миг Лекарь почувствовал аромат родного дома — и тут же вспомнил, что тот сгорел десять зим назад.
— Я не тьма. Я — свет. Я — надежда. Я — то, что ты ищешь!
На мгновение его разум захлестнула мутная волна. Но тут же он вспомнил пульсирующие кристаллы, кости под ногами, ледяное прикосновение тьмы.
— Ты — обман! — твёрдо сказал он, поднимая посох. — Мы не клюнем на приманку.
Маска красоты спала, как шелуха гнилого плода. Под ней оказалась жуткая мозаика ненасытного голода. Глаза превратились в изумрудные осколки, голос заскрипел:
— Ты действительно веришь, что можешь победить? Взгляни на себя – едва стоишь на ногах!
Но Лекарь уже сделал свой выбор.
— Азгар, пора!
Дракон выпустил поток пламени, осветив пещеру. Прекрасный облик затрепетал и распался, обнажив истинную сущность — клубящуюся, аморфную массу ненависти.
— Вот оно, — прошептал Лекарь, — настоящее лицо тьмы!
-----
Лекарь и Азгар двинулись навстречу битве.
Тьма сгущалась, заполняя пещеру своим зловещим присутствием. Её смех эхом раскатывался по стенам. Лекарь чувствовал, как тьма пытается проникнуть в его разум, но не сдавался. Рука крепко сжимала посох.
— Свет, который не гаснет, встань на защиту добра!
Посох вспыхнул. Волны энергии оттолкнули тьму, но та лишь отхлынула, чтобы снова обрушиться.
Чёрное щупальце рванулось к горлу. Лекарь едва увернулся. Второе обвило запястье, впиваясь под кожу ледяными иглами. Он рухнул на камни, но поднялся.
— Щит предков, стань между нами и тьмой!
Вокруг них сомкнулась мерцающая сфера. Тьма обрушилась на барьер, и с каждым ударом жизнь вытягивалась через посох. Кожа покрывалась инеем, сердце сжимала ледяная длань.
Азгар взревел. Чешуя вспыхнула внутренним огнём. Когти рассекали тьму, но та лишь обтекала их. Внезапно щупальце ударило дракона в бок. Раздался звук ломающегося хрусталя — десятки чешуй разлетелись осколками.
Прежде чем тьма нанесла новый удар, Азгар прикрыл Лекаря собой.
— БЕГИ! — его рёв сотряс реальность. — Ты должен жить!
Но Лекарь поднял дрожащую руку.
— Я... не... побегу... СВЕТ! СТАНЬ МОИМ МЕЧОМ!
Вселенная взорвалась. Из посоха вырвался столп чистого пламени. Он пронзил тьму, превратив пещеру в гигантский световой кристалл. Тени взвыли и начали рассыпаться пеплом...
Но тьма собралась в чёрный шар — и выстрелила ответным ударом.
Ударная волна отбросила Лекаря через всю пещеру. Он врезался в стену, рёбра хрустнули. Мир погас.
В сужающемся туннеле сознания он видел лишь наступающую тьму... и сквозь кровавую пелену — золотой силуэт дракона, бросающегося в последнюю атаку.
— Аз...гар... — его шёпот был тише падающего пера.
Но дракон услышал.
Всегда слышал.
----
Азгар, вырвавшись из пещеры, нёсся сквозь ледяной ветер, крепко сжимая в лапах бесчувственное тело. Лес внизу встретил их тишиной — словно сама природа давала им последнее убежище.
Дракон опустился на землю, уложив Лекаря на мягкий ковёр из мха. Дыхание было слабым, лицо — восковым. Но Азгар знал: хозяин силён. Он должен выжить.
Он обвил Лекаря своим телом, создав живой барьер из чешуи. Обычно прохладная чешуя теперь излучала глухое тепло, словно под ней тлели угли древнего костра.
Прикрыв глаза, дракон обратился внутрь себя. Туда, где пульсировала его первозданная энергия. Частица его огненной сущности перетекала в хрупкое человеческое тело, затягивая раны.
— Держись, — прошептал он. — Я с тобой.
Тепло растекалось по венам Лекаря. Кровь на ранах темнела, кожа стягивалась. Цвет возвращался к щекам, дыхание выравнивалось.
Азгар же чувствовал, как с каждым вдохом хозяина его собственные силы убывают. Неважно. Пусть иссякнет до дна — лишь бы он выжил.
Когда Лекарь открыл глаза, над ним было звёздное небо, а рядом — Азгар. Чешуя дракона потускнела. Из ноздрей вырывались прерывистые клубы пара. Но он выстоял.
Лекарь попытался заговорить.
— Азгар... — пальцы слабо сжали чешую на драконьей шее. — Ты... вытащил...
Глаза дракона тлели в полумраке. Он наклонил голову, и горячее дыхание опалило лицо Лекарю.
— Смерть подождёт, — прорычал Азгар. — Наш бой ещё не окончен.
Он прикрыл хозяина крылом, словно мог оградить его от самой судьбы. В этом жесте было всё. И упрёк за безрассудство. И обещание стоять до конца. И простая, без слов, правда — они неразделимы.
----
— Что это было? — Лекарь сжал бок, где боль пульсировала в такт сердцу. — Даже имя этому мерзко произносить.
Азгар медленно повернул голову. Чешуя на его шее зашелестела, словно страницы древнего фолианта.
— Щупальца? — его голос прокатился подземным гулом. — Длинные, скользкие тени... Но настоящая опасность не в них. — Глаза дракона сузились. — Она приходит не с когтями. Она стучится в душу шёпотом: «Я — твоё спасение». И ждёт, пока ты сам откроешь дверь.
Лекарь вспомнил, как в пещере его разум дрогнул перед её словами.
— Она играла на моей надежде, — прошептал он, сжимая кулак.
Азгар фыркнул, выпустив струйку дыма.
— Потому что тьма знает: человек примет яд, если он подан в золотой чаше. Но ты не сломался. Твой крик был сильнее её лжи.
Лекарь попытался подняться — и сдавленно ахнул. Острая боль пронзила рёбра.
— Не в щупальцах суть... — он вгляделся в узоры созвездий. — В первой пещере всё было просто: разбей кристалл — и тьма рассыпется. А здесь... — его пальцы сжались в кулак. — Словно пытаюсь прочесть заклинание, пропустив половину рун.
Азгар вытянул шею, и тёплый дымок окутал лицо Лекаря.
— Ты сражался, как десять воинов. Но тьма — не армия, что гибнет в чистом поле. Она — как горный туман. Рассеется, чтобы вернуться вновь.
— Тогда почему предки... — начал Лекарь, но Азгар прервал его, легонько ткнув мордой в плечо.
— Предки дали тебе меч, но не могут держать его за тебя! — Его хвост лег на ноги Лекаря. — Думаешь, первые Лекари сразу понимали, как управлять силой?
Лекарь расслабился под этим неожиданно нежным прикосновением.
— Значит, я... — он запнулся.
— Ты учишься, — закончил за него Азгар. — А теперь спи. Завтра будет новый день для сражений.
И в тишине ночи, под мерное дыхание дракона, Лекарь осознал простую истину. Тьма страшна не силой, а умением надевать красивые маски. Но каждая такая маска — всего лишь глиняный горшок, что разобьётся от одного верного удара.
«Пусть приходит снова, — подумал он, глядя на звёзды. — На этот раз я узнаю её в любом обличье.»
Азгар, словно уловив его мысли, одобрительно хмыкнул во сне.
-----
Утро пришло тихо, окутав замёрзший лес мягким светом. Лекарь сидел, прислонившись к боку Азгара. Переломы срослись, раны затянулись, но в душе оставалась тревога — будто сама земля шептала о чём-то важном.
Они стояли перед выбором: вернуться в город или отправиться в Храм.
— Нам нужно выбрать путь, — голос Лекаря звучал ровно, но в глубине глаз плескались сомнения. — В городе ещё есть те, кому нужна помощь. Но каждый наш шаг там — как хождение по лезвию. — Он сжал рукоять посоха. — А в Храме... могут быть ответы. Руны предков, знания о тьме.
Азгар издал низкое урчание, похожее на отдалённый гром.
— В городе нас ждут только ножи в спину. — Дракон выдохнул маленькое пламя. — Эти жрецы... их руки пахнут не травами, а монетами. — Чешуя на загривке приподнялась. — А те, что приходили за мной... видят во мне лишь летающий кошелёк с заклинаниями.
Лекарь ощутил мурашки по коже. В памяти всплыли лица: старик со змеиным укусом, ребёнок с лихорадочным блеском в глазах...
— Но люди... — начал он.
— Люди? — Азгар резко повернул голову. — Те, кого ты спас сегодня, завтра предадут за горсть серебра. — В его голосе не было злости, лишь горькая уверенность. — Храм. Только там мы найдём ответы.
Между ними повисло молчание.
— А руны? — спросил Лекарь. — Ты веришь, что они дадут нам силу?
Азгар медленно моргнул.
— Не руны дают силу, хозяин. Они лишь показывают то, что уже есть в тебе. — Он протянул крыло в сторону Храма. — Там ты вспомнишь, кто ты есть.
Лекарь закрыл глаза. В памяти всплыли строки из древнего свитка: иногда, чтобы спасти многих, нужно оставить немногих.
— Тогда... в Храм. — В его голосе наконец появилась твёрдость. — Но мы вернёмся в город. Когда тьма будет повержена.
Азгар лишь кивнул, разворачиваясь к тропе. Его тень, удлинённая закатом, легла на дорогу, как стрела, указывающая путь.
-----
Каменные своды Храма встретили Лекаря глухим эхом шагов. Воздух пах старыми свитками и сухими травами — запах, ставший ему самым родным. Он провёл ладонью по шершавой стене, и старые камни словно вздохнули в ответ.
Азгар топтался у входа, крылья нервно подрагивали.
— Пойду, — бросил он коротко. — Позовёшь — услышу!
Его взлёт поднял вихрь пыли. Солнечный свет померк, когда огромные крылья распростёрлись над стенами.
Лекарь стоял, пока пыль не осела. Тишина Храма обволакивала его, как целебная мазь. Он вошёл в главный зал, где воздух был густым от древних знаний.
Пальцы дрожали, касаясь рун. Стены здесь помнили всё. Руны загорались золотистым светом, будто по каменным венам текло жидкое солнце.
Едва пальцы коснулись первого символа, под кожей заныло знакомое ощущение. Он закрыл глаза — и перед внутренним взором развернулось прошлое: воины в доспехах из лунного света, вспышки заклинаний, моменты триумфа и поражения.
Среди этого потока одно послание пронзило его особенно остро:
«Не мечом, но духом. Не уничтожить, но изменить.»
Лекарь вздрогнул — ведь в пещере он действовал как воин, а не как мудрец!
В этот момент руны вспыхнули ярче, показав Азгара, окружённого кольцом пламени. Голос, похожий на скрежет камней, прошептал в сознание:
Два сердца — одна сила!
На соседней стене его взгляд привлёк кристалл, опутанный тьмой. Окружающие руны предупреждали:
Разрушитель встретит истинный лик тьмы. Она не умирает — она перерождается.
В груди что-то ёкнуло — теперь он понимал, что сражался лишь с тенью.
Перенесясь к другому барельефу, Лекарь прочёл:
Дракон — не бессмертен, но вечен. Вечность — это цикл, перерождение, связь с миром...
Губы его дрогнули. Он вспомнил, как Азгар исчезал на недели, возвращаясь с новыми отметинами на чешуе. Не просто путешествия — этапы вечного цикла.
Руны под пальцами потеплели, рассказывая о связи драконов со стихиями: как они пьют силу из глубин земли, как их крылья рождают ветра. Они были самой природой, облекшейся в форму.
Мы не можем уничтожить тьму, — осознал Лекарь, — но можем изменить её. Как весна сменяет зиму.
Стены Храма словно вздохнули в ответ, руны вспыхнули ярче.
Теперь он знал путь.
----
Холодное дыхание пещеры обожгло лицо Лекаря. Воздух густел, будто сама тьма сопротивлялась их присутствию.
Внезапная тишина заставила обернуться. Азгар не двигался, втянувшись в себя, как сжатая пружина.
— Она здесь... но не там, где мы ждали.
Лекарь едва успел коснуться посохом земли, когда тени ожили.
Не щупальца — руки.
Десятки полупрозрачных рук вырвались из стен, хватая за ноги, за руки, за горло. Они не жгли, не рвали плоть. Они впитывали тепло, оставляя ледяное онемение.
— Она не атакует... она вытягивает жизнь…  — прошептал Лекарь, чувствуя, как гаснут руны на посохе.
Азгар рванулся вперёд, но когти прошли сквозь тень.
— Мы лишь даём ей силу! — его рык смешался с хохотом тьмы.
Из мрака вышла девушка — но теперь её кожа отражала их лица. Искажённое зеркало.
— Вы пришли «понять» меня? — её голос раскололся на три тона: детский смех, рыдания женщины и хрип Азгара. — Тогда посмотрите!
Видение ударило, как нож.
Лекарь увидел себя. Но с глазами, полными той же тьмы, что он пытался уничтожить.
— Ты ненавидишь меня? — голос тьмы стал тихим и сладким, будто делился самым сокровенным секретом. — А помнишь, как у тебя сводило живот перед первым обрядом? Как немели пальцы, когда ты не смог спасти того мальчика? Это был не страх. Это была ярость — от того, что ты бессилен. Ты не плакал о нём. Ты рыдал от злости на себя. И этот ком в горле, что подкатывает каждую ночь... это же не одиночество. Это стыд. А я... я просто та правда, которую ты так старательно гонишь прочь.
Азгар же увидел кладбище драконов — и себя с перебитыми крыльями среди них. — Ты первый и последний... и ты приведёшь их к нам, — застонала тьма его голосом.
Азгар дрогнул первым.
— Нет... Это не может быть правдой! — его рёв содрал кожу со скал, но тени лишь смеялись.
Лекарь вдруг понял. Все их атаки, весь гнев — всё это лишь подпитывало врага.
Его пальцы разжались...
Посох с глухим стуком упал на камни.
— Хватит!
Воздух дрогнул. Даже Азгар замолчал, уставившись на хозяина.
— Ты победила! — Лекарь поднял руки, показывая пустые ладони. — Теперь ты покажи мне, кто ты на самом деле.
Тьма замерла. Это не входило в её планы.
Азгар что—то кричал, но Лекарь уже шагнул вперёд, прямо в объятия тени.
— Я не буду бороться... Кто ты?!
Пещера взорвалась светом — но не их, а чёрным, как глубина между звёздами.
Когда Лекарь открыл глаза, он стоял в пустоте. Перед ним...
Ребёнок.
Маленькая девочка сидела на корточках посреди лужи. Но это была не вода.
Это было священное масло, густое и тёмное, впитавшееся в камень пола.
Она не плакала. Она собирала осколки глиняного кувшина, старательно складывая их перед собой. Её руки и платье были испачканы в масле, а тонкие пальчики оставляли на осколках жирные, блестящие отпечатки.
— Я не хотела... — её голосок был тихим и виноватым. Она подняла лицо, и Лекарь узнал бездонные зелёные глаза той самой девушки. Но теперь в них не было ни силы, ни коварства — лишь детский, животный ужас. — Я уронила его... разбила...
Она сжала в кулачке самый крупный осколок, и по её руке потекла струйка крови, смешиваясь с маслом. Священное и мирское сливались в одну отвратительную массу.
— Они сказали, что я осквернила святыню... Что я — проклятие. И бросили меня здесь... чтобы не накликать беду...
Пещера затихла.
Воздух, ещё недавно густой от лжи и страха, стал разреженным и холодным. От тьмы не осталось и следа — лишь пустота выгоревшего помещения.
Азгар, всё ещё вцепившись в плащ Лекаря, тяжко дышал, оглядываясь.
— Ты сошёл с ума?! — прошипел он, но в его голосе было уже больше растерянности, чем ярости. — Она могла просочиться в тебя, пока ты стоял, как вкопанный!
Лекарь медленно поднял руку, глядя на пустую ладонь.
— Нет… Её больше нет.
Он обвёл взглядом пещеру, и его голос прозвучал с новой, непривычной твёрдостью.
— Во всяком случае, не в той форме, что была прежде.
Где—то на грани слуха, будто из самой каменной толщи, донёсся тихий, чистый звук. Как будто кто—то один раз, с облегчением, звякнул колокольчиком.
Азгар насторожился, чешуя на загривке снова приподнялась.
— Что это?
Лекарь покачал головой, прислушиваясь к наступившей тишине. В ней не было ни угрозы, ни вызова. Лишь странная, неестественная безмятежность, от которой по спине дракона снова побежали мурашки. Возможно, это было куда страшнее, чем любой рёв тьмы.
— Прощение, — тихо сказал Лекарь, больше себе, чем дракону. — Это звучит именно так.
----
Тишина Храма Равновесия была обманчивой. Она не была мёртвой — она выжидала.
Прошли дни с их возвращения после победы, что не была победой, а скорее хрупким перемирием. Лекарь и Азгар зализывали раны, пытаясь осмыслить новый путь, найденный в кромешной тьме.
И вдруг — резкий толчок в глубине сознания Лекаря, ледяной укол в самое нутро. Перед внутренним взором всплыл тот самый чёрный камень-обелиск. Камень был цел. Его поверхность пульсировала сбивающимся ритмом, словно сердце, заражённое чумой.
— Азгар... Мы ошиблись. Камень жив. Он... зовёт нас!
Дракон поднял голову.
— Не зовёт, — поправил он. — Предупреждает. Значит, есть шанс исправить ошибку!
— Летим, — сказал Лекарь, и в этом слове была вся решимость. — Теперь мы знаем, как сражаться по-настоящему!
Дракон приземлился на поляне. Камень стал меньше, но пульсация его была сильнее. Чёрная поверхность блестела, как покрытая маслом. Земля вокруг была выжжена.
— На этот раз мы доведём начатое до конца, — шёпот Лекаря разорвал мёртвую тишину.
Азгар ответил глухим ворчанием.
— В нём ещё есть сила! Он как раненый зверь. Опаснее всего в предсмертных судорогах.
Лекарь закрыл глаза, отринув гнев и готовность к разрушению.
— Мы не изгоним тебя, — его шёпот был тише шелеста листьев. — Мы предложим новую форму.
Он протянул руку, и посох вспыхнул не ослепительным пламенем, а тёплым, почти живительным сиянием. Азгар вторил ему — поток золотого огня не пожирал, а окутывал чёрную глыбу.
Это был не бой, а алхимия.
Камень стонал, сопротивлялся. Но насилию здесь не было места — лишь неумолимое, терпеливое превращение. Чёрная поверхность побелела, словно под ней зажгли тысячи крошечных свечей. На ощупь камень стал тёплым, как живое тело.
Там, где земля была мёртвой, пробилась первая травинка. Из-под основания камня забил родник. Чистая вода омыла его, и в её отражении камень сиял уже не проклятием, а древним алтарём.
Азгар опустился на землю, дыхание его было тяжёлым, но в глазах читалась не ярость, а глубокая уверенность.
Они не уничтожили тьму. Они переродили её.
----
Солнце растекалось по горизонту расплавленным золотом.
Лекарь свесил ноги со стены Храма, чувствуя, как усталость наконец отпускает.
Азгар грел его боком, чешуя поблёскивала в последних лучах.
— Куда ты улетаешь, когда исчезаешь? — спросил Лекарь. — У драконов ведь нет «дел».
Азгар фыркнул, выпустив струйку дыма. — Я живу, хозяин. Просто живу. Вы, люди, вечно куда-то рвётесь — за деньгами, любовью, бессмертием... А главное пропускаете.
— И что же это? — Лекарь повернулся к нему. В его усталых глазах плескалось то самое вечное «почему», что гонит всех стражей вперед, лишая их покоя.
Дракон замолчал. Его зрачки, узкие как щели в пещере времени, вобрали в себя закат.
— Жизнь. Сама жизнь. Не цель, не смысл — просто песня, которую нужно услышать.
В памяти Лекаря всплыли лица тех, кого не спас, и тех, чьи глаза загорались надеждой. Горы костей и смех детей. Война и тишина утреннего леса.
— Как наслаждаться песней, если в ушах — только крики?
Азгар ткнул мордой в его плечо. — Тьма нужна, чтобы заметить свет. Ты уже знаешь это. Каждый раз, когда даёшь кому-то шанс — ты её побеждаешь.
Лекарь закрыл глаза. Где-то внизу запел ветер, подхватывая слова дракона. — Значит, я...
— Уже учишься, — перебил Азгар. — Просто дыши.
И они сидели так, пока последний луч не растворился в тенях. Не нужно было больше слов.
Азгар вдруг встряхнулся. — Хочешь увидеть, как драконы наслаждаются жизнью?
Не дожидаясь ответа, он схватил Лекаря за плащ и взмыл вверх.
Они нырнули в облако, где кристаллы льда сверкали, как звёзды, пронеслись над рекой, вырывая когтями брызги, и Лекарь, забыв про боль и бремя долга, засмеялся. Так же глупо и радостно, как в детстве, — впервые за долгие, долгие годы.
— Вот и весь секрет! — проворчал Азгар, когда они вернулись к стене. — Чтобы услышать песню мира, иногда нужно перестать быть его Стражем. Хотя бы на одно мгновение.

2020- 2025 г.