Сон 268. Рекурсия

1

Я проснулся в кромешной темноте. Всё было привычно: простыня сбилась в комок, в комнате стоял тихий ночной холод. Я встал, пошёл на кухню и налил себе воды. Стакан был ледяным на ощупь, глоток слишком настоящим, чтобы вызвать сомнения.
И вдруг что-то странное произошло. Сначала я ощутил лёгкое шевеление у щиколотки, машинально подумал:
«Наверное, ткань простыни зацепилась».
 Но движение повторилось, сильнее, настойчивее. Потом второе, третье… всё вокруг ног будто ожило.
Цепенея я опустил взгляд и вскрикнул : целая туча насекомых облепила мои ноги. Они копошились, тянулись друг к другу, вгрызаясь в плоть. Сотни крохотных тел, блестящих в тусклом лунном свете, шевелящихся лапок, звук хруста — всё это было до тошноты реальным.
Я застыл, не в силах поверить, что такое вообще возможно.
И только в этот момент ужас превратился в спасение: «Такого не может быть. Значит, я сплю». Мысль вспыхнула, как огонь. Я дёрнулся — и проснулся.

2

 "фух...вот это да" - было первым что я пробормотал по пробужении, разумеется если опустить нецензурные эпитеты. Проснулся. Лежу, улыбаюсь: «Ну и приснится же такое. Целая туча насекомых, которые вгрызаются в ноги. Мозг, ты явно переусердствовал». Я даже отметил охватившее меня немного  самодовольное чувство победителя: мол, вот какой я умный, разоблачил сон, спасся из лап ночного ужаса. Мелочь, а приятно.
Потом взгляд зацепился за часы на стене. Самые обычные, круглые, со стрелками. «О, отлично...сколько там натикало?— половина шестого. Рановато конечто, но это и к лучшему...можно просто повалятся в кровати перед работой». Я уже собирался отвернуться и заснуть, но мысль ударила внезапно и беспощадно: какие, к чёрту, часы?
У меня в комнате их никогда не было.
В этот момент я почувствовал себя идиотом. Сон, оказывается, не только пугает, но и откровенно издевается. Часы тикали, как будто насмехались, а я лежал, чувствуя, как мир начинает трескаться по швам.

3

Я проснулся… опять. …ну или, по крайней мере, думал, что проснулся. После всех этих ночных фокусов я научился не доверять себе.
В комнате было тихо, привычно и даже темно. Я решил встать и посмотреть в окно — так, на всякий случай, проверить, что там....и остолбенел упёршись взглядом в пустую стену. Стены были ровные, без окон. Нет, это не могло быть настоящей комнатой: у меня должно было быть окно прямо напротив кровати.
Я подошёл ближе, обвел взглядом каждую деталь, каждая тень казалась знакомой, но всё равно без окон. Невозможность найти окно стала болезненно очевидной. И в этот момент я понял: вот оно, несоответствие.
Тонкая трещина в реальности, которую я теперь искал как охотник на ошибки. Мир ехидно улыбнулся мне и сказал: «Сюрприз, дружок. Ты всё ещё спишь».

4

Я проснулся снова, и сердце стучало так громко, что казалось, вся комната слышала эти удары. На этот раз страх был реальным, плотным, он обволакивал меня, не оставляя места для шуток. Первым делом я открыл одеяло и проверил ноги — никаких насекомых. Всё было тихо.
Но тревога осталась. Я машинально поискал часы на стене. Их не было. Почти облегчение — как будто хотя бы что-то в порядке. Но дрожь в руках не отпускала, и я осторожно подошёл к окну.
Окно было на месте. Тёплый ночной воздух проникал внутрь, комната выглядела так, как я её знал. Всё казалось безопасным. На миг я почти поверил, что снова могу дышать спокойно...и решил спустится  вниз разбудить жену, поговорить с кем-то о происходящем. И понял ужас: лестницы нет. Ни пола, ни этажа, ни нижнего уровня. Комната будто висела в пустоте, отрезанная от привычного мира.
Страх сжался в груди, холод побежал по спине волной ледяных мурашек, и я ощутил, что больше не знаю, где «я» и что вообще реально. Я был абсолютно один — и, возможно, так было всегда. Комната  словно бы шептала мне тихую, но мучительную правду: ты больше не можешь доверять миру дружок.
Тишина вокруг была глухой, плотной, и в ней сквозила чистая тревога: мир не просто обманул меня, он играет со мной, испытывает, проверяет каждое ощущение, каждый шаг, каждое движение мысли.

5

Я проснулся с криком. Глубоким, утробным, почти животным — настолько внезапным и непреодолимым, что мне самому было страшно услышать его. Не проверяя  ничего — я рванул искать жену.
С облегчением выдохнул когда нашёл её в другой комнате. Её лицо было удивлённым, но спокойным, а меня трясло, как будто я только что выплыл на поверхность после долгого погружения.
«Ты не представляешь, что со мной происходило!» — начал я рассказывать, и слова мои рвались из самой тревоги ужаса и усталости, от того кошмара, который не отпускал меня с первых пробуждений.
Мы обсуждали это всю ночь, подробно, как будто мир позволял мне наконец высказаться, наконец хоть на кого-то переложить вес ужаса. Она тихо успокаивала меня, гладя по голове. Я не стал возвращатся в комнату, страх перед новым пробуждением буквально сводил меня с ума ….мы так и заснули обнявшись, когда серые предрасветные сумерки уже гнали тьму восвояси, и впервые за всю ночь я почувствовал тёплое ощущение безопасности. Я заснул, сжимая её в руках, потому что спать одному стало чем-то немыслимым….и …проснулся снова.

6

На этот раз, я помнил всё - прежние пробуждения, все ошибки и несоответствия. Я понял, что, возможно, всё то, что происходит сейчас — тоже сон. И осознание это, внезапно дало мне странное спокойствие.
Я почувствовал, что могу управлять этим сном.
 Я летал над своим городом, словно птица; навещал друзей, разговаривал с ними, будто между нами нет преград; делал всё, что делал бы человек, осознавший себя во сне. Безграничные возможности… Я наслаждался этим ощущением свободы, лёгкости, почти детской радостью, ощущением того, что больше ничего не страшно.
 А когда наигрался …просто прекратил это видение и проснулся.....
7:30 утра...

Нежась словно кот в теплых августовских лучах солнца, я готовлю кофе и с восторгом думаю нечто накшталт : «Ух ты, какой сон! Давненько ничего подобного со мной не соучалось» — определенно нужно записать его в блокнот. Планируя как оформить произведение я направился к столу и похолодел от ужаса наткнувшись на пустоту.
Ни стола, ни соответственно блокнота не было. Я стал искать по вещам, нервничая, но все еще пытаясь себя успокоить :"подумаешь нет блокнота на привычном месте, ты же раззява дружище….просто переложил и забыл ".
 Но нет!
Не было ни просто моего привычного блокнота, вообще ни одной записи. Как будто их никогда не существовало.
Сердце забилось сильнее, когда я подошёл к зеркалу. Лицо в отражении оказалось другим — совсем другим. И в этот момент я снова проснулся.

7

Открыв глаза я остался неподвижен. Сердце ещё не успело успокоиться от предыдущего ужаса, и на этот раз страх был не просто физическим, он был философским. Медленно я оглянулся вокруг: комната была знакомой, но что-то в ней казалось странно неподвижным.
Я подошёл к окну, снова проверил часы — их всё ещё не было. Каждая деталь комнаты казалась настоящей, и вместе с этим — ложной. Блакнот был на месте, но я даже не заглянул в него, лишь отметил мельком. Я пытался сосредоточиться, понять, где реальность, а где сон, но понимание ускользало, как вода сквозь пальцы.
В отчаянии я попытался выйти из комнаты, но за дверью колыхалась иссиня черная тьма. Я замер, ощущая холод, который не просто обволакивал тело, но проникал ледяным щупом в саму мою суть сдимая помертвевшее сердце. И вдруг пришла мысль: может быть, больше нет больше , да и не было никогда ничего, кроме этого бесконечного ряда пробуждений.

Я судорожно вздохнул… шагнул во тьму….и снова проснулся.

***
После седьмого пробуждения я перестал считать. Время растворилось в длинной цепочке пробуждений, и каждое следующее сливалось с предыдущим, оставляя только ощущение бесконечной петли.

Стены комнаты дышали, медленно смещаясь, будто пытались подстроиться под моё внимание. Под кроватью раздавался тихий, едва слышный шёпот. Сначала я не решался прислушаться, потом поддался любопытству, заглянул..и увидел себя же. Я лежал там, под кроватью, исчезающий..почти прозрачный, словно уже проснувшийся, и шептал ..шептпл ..шептал...— слова мои были знакомы, но одновременно чужие. Шёпот передавал память о том, как я лежал там, погружённый в безумие, и пытался осознать сон. Сердце сжалось, дыхание замерло. Мир вокруг расплылся в невозможную сеть зеркал, где прошлое, настоящее и сон переплетались, а я стоял между ними, одновременно наблюдатель и тот, кто наблюдается.

Вещи вокруг меня казались знакомыми, но приглядевшись, я замечал странную кривизну, сдвиг, лёгкое искажение, будто мир сам пытался меня запутать. Кровать иногда стояла немного иначе, простыня приобретала новый оттенок, двери и окна менялись местами, а свет ламп плыл непредсказуемо.

Я видел лица, которые казались знакомыми, но едва пытался их рассмотреть — они уходили, растворялись, словно не принадлежали мне. И это почти убеждало меня в том, что всё это настоящая реальность.
Каждое новое пробуждение давало облегчение, которое тут же растворялось в тревоге. Каждый маленький ключ, каждая несостыковка, на которую я цеплялся, могла оказаться иллюзией. Всё это превратилось в бесконечную рекурсию: мир, который одновременно знаком и невозможен, и я, охотник за несоответствиями, уставший, измученный, теряющий счёт своим пробуждениям.
И я устал. Устал искать зацепки, устал доверять и сомневаться, устал надеяться, что за дверью есть настоящая реальность.

8

Я медленно открыл глаза уже ничего не ожидая и ни на что не надеясь. Сначала показалось, что всё как всегда: комната, воздух, тени. Но затем сознание ударило меня полной силой: я устал. Слишком устал, чтобы искать несоответствия, слишком устал, чтобы вновь отличать сон от реальности.
Я лежал здесь и осознавал одновременно всё: все предыдущие пробуждения, все ошибки, все несоответствия. Я понимал, что, возможно, сплю и сейчас…, и это знание начало наполнять меня странным спокойствием, но вместе с тем —абсолютной невозможностью понять - а существует ли в принципе место куда можно проснуться по настоящему.

Мир вокруг был одновременно знаком и зыбок. Я вспомнил шёпот под кроватью, свой образ, исчезающий, шептавший в безумии. Я вспомнил все окна, стены, лампы, которые плавали и менялись, и каждый предмет, который предательски обманывал меня, заставляя думать: «вот это точно настоящая реальность».
Я посмотрел на свои ноги. И они действительно были искусаны какими-то насекомыми ( полагаю комарами, ведь окно я на ночь не закрыл). Каждый укус напоминал первую встречу, первый кошмар, первую ловушку сна. Но странно: я не проснулся от осознания боли. И теперь я не мог понять, была ли та первая встреча настоящей, реальной, или тоже сном. А если я вижу следствие этого сейчас — проснулся я или всё ещё сплю?
Я понял, что уже не надеюсь на пробуждение. И это больше не вызывало страха. Я не удивлюсь, если сейчас всё исчезнет и я проснусь опять. Слово «проснуться» по моему теперь и вовсе потеряло смысл для меня. Может быть, его попросту нет. Может быть, выхода нет. Может быть, весь этот бесконечный черед пробуждений — и есть всё, что есть.
Я лежал, ощущая пустоту, усталость и странное, тихое принятие. В этом состоянии больше не было кошмара, больше не было облегчения. Только я и вечность между сном и реальностью.
Прямо сейчас, записывая эти строки, я совершенно не уверен: сплю я или нет. И если я опять проснусь, то все что мне останется это просто раз за разом пробовать записать это снова.