Хранитель пустоты
Соня вошла в мой кабинет так, как входят в воду — осторожно, словно боясь потревожить тишину. Она была успешным архитектором, женщиной прямых линий и выверенных углов, но что-то в её осанке было надломлено. Она пришла ко мне не с тревогой или депрессией. Она пришла с одним-единственным сном, который повторялся каждую ночь, сильно выматывая её.
«Я в библиотеке, — начала она, и её голос стал похож на шелест страниц. — В огромной, бесконечной библиотеке. Я там работаю. библиотекарем. Моя задача — найти одну-единственную книгу, автора и название которой я не знаю,
но я точно знаю, что она — самая важная на свете. Если я её не найду до рассвета, случится что-то ужасное».
Она перевела дух. «Но самое страшное не в этом, Елена. Самое страшное в том, что все книги в этой библиотеке... пустые. Миллионы томов в красивых переплётах, с золотым тиснением. Но на каждой странице — звенящая, девственная белизна».
Я слушала не только её слова, но и музыку за ними. В её рассказе была паника и методичное отчаяние архитектора, который видит, как его идеальное здание рушится из-за одной недостающей детали.
«А еще там есть он, — добавила Соня шёпотом . — Главный Библиотекарь. Он не говорит ни слова. Просто стоит в тени между стеллажами книг и смотрит. В его взгляде выражается вся тяжесть правил мира. Он не злой. Он просто… неотвратимый. Как гравитация…»
Мы сидели в тишине несколько мгновений. Я не стала предлагать ей интерпретации. Её сон был не ребусом, который нужно разгадать, а историей, в которой она застряла. Моя задача была не в том, чтобы дать ей карту, а в том, чтобы помочь ей найти в себе силы нарисовать свою собственную.
«Соня, — спросила я мягко, — а у этого Главного Библиотекаря есть имя? Или, может быть, какая-то должность, написанная на табличке на его невидимом столе?»
Она вскинула на меня глаза. Этот простой вопрос, казалось, выбил её из колеи. Она никогда не думала о нём как о ком-то, у кого может быть имя. Он был просто... функцией.
«Не знаю, — она нахмурилась, вглядываясь в свои воспоминания. — Но если бы была… там было бы написано… "Хранитель Пустоты"».
«Хранитель Пустоты», — повторила я, давая этому имени прозвучать в комнате. Мы обе почувствовали, как что-то изменилось. Безымянный страх обрёл титул, а значит, перестал быть всемогущим. — «Какая важная и, должно быть, утомительная работа — следить за тем, чтобы миллионы книг оставались пустыми».
Соня слабо улыбнулась.
«А теперь самый важный вопрос, — продолжила я, глядя ей прямо в глаза. — Что, по-вашему, случится, если вы нарушите главное правило этой библиотеки? Если вы, вместо того чтобы искать написанную книгу, попробуете что-то написать в одной из этих пустых книг сами?»
На её лице отразилась палитра эмоций: удивление, страх и, наконец, что-то похожее на дерзкий огонёк в глазах. Этот вопрос был приглашением к бунту, к переписыванию самого сценария сна. Идея была настолько простой и в то же время настолько революционной для её мира выверенных правил, что она даже не могла её сформулировать.
На следующей неделе Соня пришла другой. Она выглядела отдохнувшей, а в её движениях появилась плавность.
«Мне снова приснился этот сон, — сказала она, и в её голосе звенел триумф. — Я была в библиотеке. Я чувствовала эту знакомую панику, но потом вспомнила ваш вопрос. Я подошла к ближайшему столу, взяла перо... руки дрожали... и открыла первую попавшуюся книгу».
Она замолчала, проживая этот момент заново.
«Я не знала, что писать. И тогда я написала самое простое. "Сегодня я проснулась, и за окном шёл дождь. Мне было грустно". И как только чернила коснулись бумаги, произошло чудо. По всей библиотеке пронесся шелест, как будто тысячи деревьев разом вздохнули. Я оглянулась. На полках, одна за другой, книги начали наполняться текстом. Не моим. Каким-то своим. Они оживали!»
«А Хранитель?» — спросила я.
«Он стоял в тени. Я думала, он меня испепелит взглядом. Но он... он подошёл, взял мою книгу, прочёл то, что я написала, и... кивнул. Просто кивнул. В его глазах больше не было тяжести. Там было... облегчение. Как будто он сам ждал этого много лет».
С тех пор тот сон к ней не возвращался. Соня не перестала быть архитектором прямых линий, но она позволила себе писать истории внутри этих линий. Она начала вести дневник, вернулась к акварели, которую забросила в юности. Она поняла, что всю жизнь искала «правильную книгу» — идеальный план, идеальные отношения, идеальную себя, — в то время как её собственная, уникальная история ждала, когда её просто начнут писать. На пустой странице.
А я?.. Я просто задала один вопрос. Но иногда один правильный вопрос, заданный в нужный момент, может стать тем самым пером, которое ждёт чья-то рука, чтобы начать писать первую строчку в книге своей собственной жизни.
Свидетельство о публикации №225082601462