Из старой записной книжки 147

               ИЗ  СТАРОЙ  ЗАПИСНОЙ  КНИЖКИ /147/.


     Жена разморилась от жары и спала в комнате, а Виктор Михайлович, чтобы не мешать ей спать, сидел на кухне и смотрел по своему четвёртому айфону «Идиота» в старой постановке театра им. Вахтангова.
      Его соблазнил не так Вахтангов, как слова в титрах: «Инсценировка Ю. Олеши». Юрия Олешу он уважал - за «Трёх толстяков», за «Зависть», а особенно за «Ни дня без строчки».
     Сначала вахтанговский «Идиот» был ничего и, в-общем, не сильно расходился с фильмом 1958 года с Юрием Яковлевым в роли князя Мышкина. Делу не мешал даже Ганя Иволгин, удивительно похожий на Робера Оссейна и знавший об этом. Но когда в действие вступили генеральша Епанчина с дочками, лицо Виктора Михайловича исказила гримаса: «Ох, уж эти театральные бабы!» – прошипел он, сразу вспомнив булгаковских «основоположниц» из «Записок покойника». И тут же вспомнилась ему фотография из какой-то книги о театре, запечатлевшая утреннюю «сцену в гостиной» из «Трёх сестёр» с этими самыми «сёстрами», какими-то дебелыми мхатовскими тётками, так же похожими на девушек Чехова, как Людмила Зыкина на Леди Гагу.
     - Тьфу! – сказал Виктор Михайлович и стал слушать новости про Аляску.

     «Женщины злопамятны как лошади.»
                (Ф. Ницше).

     «Убитого перевернули на спину, и все увидели его лицо благородного отца и аккуратно подстриженную бородку.
     - Мой Бог, это же мсье Рокенболь… - пробормотал муж консьержки.
     Мегрэ выбил трубку и спрятал её в карман. Его всё ещё познабливало и он пожалел, что утром в бистро заказал бокал розового сухого вместо рюмки кальвадоса. »
                (Ж. Сименон, «Мегрэ и его мертвец»).

     Шарман! Шарман! О, счастье прошедших времён! О, гнусность времён настоящих! А, небось, тогда тоже думали, что мир катится к чертям и что, мол, прощайте, счастливые, милые годы Belle Epoque! Да что там Вelle Epoque (1871-1914 гг.), туфта это всё! В 720-м году д. н. э. поэт Гесиод уже убивался: «Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны. Наша молодёжь растленна до глубины души, она никогда не будет похожа на молодёжь былых времён» и т. д.  720-й! До нашей эры! Вот чудак! Рим только-только основали, Троя, ещё, может, дымится, а он уже плачет! В-сущности, из наших вечных жалоб следует только то, что мир, скрипя и побрякивая, катит себе дальше, как какая-нибудь арба или трамвай, невзирая на стоны и плач пассажиров.