Перевоз Дуня держала...

В библиотеке готовились к встрече с местной писательницей. Был конец марта, наступила устойчивая тёплая весна - время, когда в библиотеках традиционно отмечают книжкину неделю.  Сотрудникам  захотелось  совместить приятное с полезным – и мероприятие нужное провести и праздник себе и людям устроить – по счастливому совпадению писательница была бывшей коллегой да, к тому же,  ещё и именинницей – вот так удачно сложились звёзды.
Суетились, готовились – был  написан тёплый, точно выверенный сценарий, приглашены самые близкие и преданные библиотеке читатели.
Ведущие озвучили тему мероприятия, представили  аудитории приглашённую гостью и праздник – с первых минут стало ясно, что мероприятие уместнее всего назвать этим словом, начался. И хотя Елена совсем не чувствовала себя писательницей, относясь к восторженным словам в свой адрес несколько смущённо и недоверчиво, всё-таки отметила для себя профессионально - безукоризненно выстроенный сценарий, в котором каждое слово было на своём месте и, как ни крути, точным, правдивым, выверенным и с любовью произнесённым.
- Молодцы девчонки – порадовалась она за них – как умело подали они рассказ о её творчестве и как гармонично связали его воедино с идеально подобранным музыкальным сопровождением.
Влюблённая в творчество Елены, знающая толк в музыке и всегда отмечающая особое музыкальное звучание её текстов, Ольга, одна из ведущих, спела несколько песен.
 Они   настолько органично вписывались в сценарий и являлись естественным отражением её новелл и рассказов, что Елена и впрямь поверила, что она «настоящая писательница», как называла её мама второй ведущей и по совместительству самой близкой подруги, Светланы.
 А та, всегда уверявшая всех, что не умеет красиво говорить, искренне и душевно-проникновенно говорила то, что одновременно было и безусловной правдой, и откровением, и  признанием.
И  почему-то Елена от всего этого  не испытывала чувства неловкости, более того, она впитывала всё по капле и получала, как она точно знала это – и хотелось Светлане  -умиротворение и светлую душевную радость.
Но вот предоставили слово и ей и предложили рассказать о своём творчестве,  обращаясь к книжной выставке, на которой были представлены её книжки и журналы с опубликованными рассказами, папки с  газетными вырезками из местной прессы.
- Ну что я могу сказать, мои дорогие, начала Елена, вглядываясь в лица  собравшихся.  Они действительно были для неё дорогими – за много лет встреч в этой библиотеке, почти каждый был знаком,  и вот только одно лицо она видела впервые. Это было лицо пожилой женщины, причём, почтенно-пожилой, но ещё достаточно энергичной и подвижной, несмотря на свои девяносто. Это была мама одной из коллег.
Бабушка сидела тихо, скромно и была удивительно похожа на свою дочку.

Елене давно хотелось увидеть её и познакомиться поближе. Но сейчас нужно было рассказать о себе, полистать страницы книг и журналов. Прочитать пару рассказов, что она честно и исполнила.
Не желая утомлять аудиторию,  она познакомила собравшихся с написанным специально к встрече рассказом о преданиях далёкой старины,  пообещав,  что всё это в скором времени перерастёт в цикл и предложила для почину каждому поделиться своей историей о том, чем богаты были посиделки в старину – о заговорах, болезнях, исцелениях и т.д.
Женщины, в основном немолодые, охотно откликнулись. Вспомнили, что слышали от своих мам и бабушек, чему сами были свидетелями в своей жизни, а организаторы в это время пригласили всех к накрытому столу.
Пироги, плюшки – всё своё, домашнее, все рукодельницы и разговоры свои, домашние – все свои…
Бабушка сидела напротив Елены, доверчиво и вопросительно смотрела на всех и вдруг произнесла:
- Петь можно?
- Можно!- разрешила застолица и бабушка завела:
«Напилася я пьяна, не дойду я до дому…»
Довела до конца и снова невозмутимо, в полной уверенности, что делает это в первый раз, начинала снова, передыхала пару минут и снова пела.
Дочка прерывала, но мама смотрела на неё и недоумевала:
- Что она сделала не так, Люся?
И, не получив ответа, или не  удовлетворившись им, раскованно,  счастливо, искренне уверенная в правильности поведения и нужности слушателям,  продолжала своё.
Слушатели благодарно и понимающе улыбались, поощряли бабушку, а писательница не сводя глаз жадно всматривалась в сидящую напротив  пожилую  ровесницу её уже ушедших родителей и пыталась вспомнить, сравнить,  представить себе портрет поколения.
Безусловно, общего было много.
Со слов коллеги, дочери Валентины  Мироновны,  Людмилы, она знала об удивительной работоспособности, подвижности, ухватистой ловкости, которой бы позавидовали многие молодые.
Но здесь было что-то ещё. Конечно, время уже наложило свой отпечаток – увы!
 Стал заметен некий напряг, определённые изменения – мама как бы стала дочкой, а дочка – мамой, это Елена видела во многих семьях и от этого, наверное, никуда не деться.
Но  было что-то ещё.   Лёгкая настороженность пожилого человека перед незнакомой компанией, детская безоружность, появляющаяся в таком почтенном  возрасте, соединились с чем-то ещё.
С чем? Поначалу Елена никак не могла это уловить.
Что-то копилось в ней, искало ответа, просилось наружу и вдруг высветилось…
На Рождество к ним в гости приводили маленькую девочку трёх лет. Этакое  чудо в розовых бантах и розовом костюмчике. Она поразила тогда и покорила всех сочетанием  детской искренности и  какой-то непостижимой взрослости, чем-то таким, чего не приходилось ещё видеть в маленьких детях,  и долго это было в семье темой для разговоров.
Они с мужем тогда собрались куда-то ехать и уже выходили из дома. Он распахнул калитку, шагнул и удивлённо воскликнул:
- Да у нас гости!
Повсюду неотступно следовавшая за хозяином собака, тоже выскочила, несмотря на запрет и Елена сначала услышала визг, вскрик, а потом увидела стоящих у калитки гостей: Надю, девочку-подростка, которая частенько  к ним захаживала и рядом с ней маленькую девочку лет трёх.
Собака, спаниэлька, тоже юная и безалаберная, кинулась ребёнка обнимать и испугала.
Все бросились разнимать, успокаивать, спрашивать кроху:
 - Испугалась?
И в ответ  - как солнце после дождя – улыбка на детском лице со слезинками:
 - Испугалась немножко. И всё. Взяла в плен душу и сердце сразу и уже не отпускала до конца гостевания.
 Как она говорила – была полная иллюзия, что ребёнок выговаривает букву «р», как вела себя за столом, как  аккуратно поставив на стол чайную  чашку,  спрашивала:
- Чем ещё будем заниматься?!
Мгновения счастья хотелось продлить, удержать в памяти.
Поразила мудрость юного создания, которая не могла быть следствием прожитого опыта.
А здесь – подумала Елена, вернувшись к сегодняшней встрече – всё наоборот – детская искренность и уверенность в своём праве быть самой собой, были не следствием старческих изменений в  здоровье, а благим опытом прожитой, безусловно же, нелёгкой трудовой жизни.
- Как? - думала она. Как это накопить, сберечь, сохранить. Удержать наперекор всему?
Ей, склонной к пессимизму, часто впадающей в панику, выросшей в семье с другим опытом восприятия жизни, это было трудно понять.
- Как? Ответила за маму дочка. Да она всегда жила на позитиве. Всегда любила людей, никого никогда не судила, ни на кого не держала зла. Пенсию получит, стол накроет, соседей позовёт, всех накормит.
- Господи, какой простой рецепт счастья и как сложен он в исполнении, как трудна к нему дорога, подумала Елена.
 А бабушка невозмутимо продолжала,  запевая в который раз «Про Волжанку», затем  «Пропел гудок заводской» и, допев до конца, спокойно выслушивала лёгкие замечания дочери: - хватит, ты уже в который раз это поёшь!   
С желанием понять, что от неё хочет дочь, спрашивала:
-Люся, другую спеть? – и начинала всё сызнова.
Елена слушала всё это с великой благодарностью и признательностью. Ей,  не отличающейся ни вокальными данными, ни великим здоровьем, неожиданно праздник придал сил и подарил  робкую надежду:
- Может, всё ещё наладится?
 Конечно же, всё ещё наладится, как бы утвердила её в этом мнении бабушка и завела:
- Перевоз Дуня держала, держала…
- Ой, дрогнуло у Елены сердце и, преодолевая всегдашнюю стеснительность и нарушая зарок никогда не открывать рот в песенной компании, она ни на кого не оглядываясь и не боясь ничьего осуждения, радостно подхватила:
-Перевозчиков наняла, наняла…
Лебедино  распахнулись руки, задвигались в такт мелодии, в памяти высветилось детство, застолье в доме родителей, а бабушка, почуяв поддержку, всё пела и пела для своего самого благодарного слушателя.
Прощаясь, она благодарила:
- Спасибо, что приняли меня, как  свою!
- Господи! О чём  Вы говорите, Валентина Мироновна! Это мы Вас благодарим за Ваши песни, за Вашу мудрость, за ваш оптимизм, а писательница в искреннем порыве обняла Валентину Мироновну и мысленно поблагодарила судьбу за нечаянную радость.
Уже дома, рассказывая мужу о мероприятии, она  всё больше и больше воодушевлялась.
Восторженно снова и снова рассказывала о бабушке и непрестанно ловила себя на мысли, что ей непременно хочется связать воедино два поразивших её факта, две, на первый взгляд, случайных и не  связанных между собой, но так поразивших её вещи - такой совсем  маленькой и такой мудрой, открытой людям и миру и уже имеющей что им  сказать, чтобы запомниться, крохи,  и женщины, прожившей большую трудную жизнь и, конечно же, имеющей что об этой самой жизни сказать, но, главное – оставшейся маленькой девочкой в хорошем смысле этого слова – доброй, открытой, радостной и  позитивной.
- Как там говорит лев – отец своему маленькому львёнку в мультфильме «Король лев?»
- Мы все связаны в великом круге жизни …
- Да, действительно, связаны, - размышляла Елена.
- Кто мы? Какие мы? Как проживём, чем запомнимся? Какой след на земле оставим?
Время покажет.
«Перевоз Дуня держала, держала…»