Глава 17. Перекоп

Глава 17:
Перекоп

Словенский обоз медленно катил по степи вдоль кромки моря. Князь Переслав отпустил назад уже три пятерки дружинников, остальным дал команду брони снять, а коней пустить под вьюками, разгрузив немного телеги.

По сторонам они замечали иногда обработанные поля, даже иногда видели бедные хижины местных земледельцев, но в целом, места были не заселенные. Впрочем, и абсолютно пустыми их назвать было нельзя – степняки встречались всё чаще, на горизонте виднелись целые табуны коней.

Вдалеке уже показались высокие башни Перекопа, и люди, и кони приободрились, только волы никакой радости не проявляли.
Князь не показывал виду, но что-то, похоже учуял, приказал своим держаться поближе друг к другу, и оружие иметь под рукой, но на виду не показывать.
И точно, по степи рыскали парами всадники, а у ворот вала собиралась внушительная толпа.

Русичи вгляделись: прямо перед воротами стояла большая белая юрта, перед ней сидели музыканты с дюжиной струнных инструментов, и явно разминались танцовщицы с тонкими станами, длинными волосами и широкими рукавами расшитых бисером одежд.
По сторонам от прохода к воротам стояли конные хазары в полосатых халатах, впереди на прекрасном жеребце сидел в золоченом седле молодой воин в особо богатых одеждах.

Князь быстро перебрался вперёд, направляясь пешком к прекрасному юноше:
– Приветствую почтенного, я князь Переслав из Киева на Днепре, по приказу наместника кагана везу зерно на продажу в Пантикапей!
На трёх телегах стоит тамга почтенного рода Авай, если ты заметил.
– Я Иаков из клана Заберай, – учтиво ответил юноша, – но сейчас не до ваших телег. Давайте сделаем так, быстро проезжайте, и пусть те из вас, кто в лучших одеждах, встанет у стен, и будет со всеми приветствовать посланца великого кагана племени Гуннугундур. Мы ждём его уже третий день, послали уже гонцов и вверх по реке, и вдоль моря. Так что не загораживайте проход, когда появится посольство, приветствуйте его радостными кликами!

Телеги пошли за ворота, волов и лошадей повели к поилке – длинному бревну с выдолбленным желобом, куда нужно было выливать воду, поднимаемую ведром из глубокого колодца. С телегами осталось трое самых старых возчиков, остальные, во главе с Переславом вышли обратно за ворота.
Там они присоединились к толпе, где несколько человек знали словенский язык.

Один из местных как раз рассказывал остальным, как изменились дела в каганате аваров после неудачного штурма Константинополя:
– Самых лютых авар греки под стенами положили, а вот племя Гуннугундур теперь наоборот, усилилось. Его глава, по имени хан Кубрат большую силу набрал. Он в самом Константинополе воспитывался, принял христианство от императора Ираклия, тот его сделал патрицием империи, и дал титул игемона. Мало того, дочь свою за него отдал. Так что хан Кубрат теперь почти вровень с каганом тюрков – тот тоже на дочери Ираклия женится.
– Воистину, благословен от Неба Ираклий множеством дочерей, – воскликнул кто-то из толпы слушателей, – но продолжай, прошу!

Киевляне потихоньку подходили ближе, и князь с двумя возчиками оказался совсем близко к рассказчику.
Тот продолжал:
– Кубрат множество родов вокруг себя уже сейчас объединил, и к нему постоянно приходят те, кто недоволен нынешним каганом авар. Кубрат сейчас со своими гуннугундурцами идёт из Фракии сюда, в степи северного Причерноморья, и каган аваров ему ничего сделать не может.
Осталось Кубрату договориться с каганом тюрков о мире и союзе, и будет всем радость великая. И Кубрат, и тюрки – союзники ромеев, теперь торговля будет процветать, а нашего Иакова теперь каган обязательно наградит! Ведь он первым примет послов от племени Гуннугундур!

– А что за послы? – поинтересовался кто-то из местных словен.
– Есть у хана Кубрата любимый племянник, – сообщил рассказчик, вот имя я его запамятовал. Похожие у них имена. Так вот племянник этот, да продлит его дни Великое Небо, тот ещё шакал. Лютый, жадный, охоч людей убивать и девок портить. Причём, – рассказчик сделал значительную паузу, – с жестокостью. Лют зело. Вон, в юрте, его три девственницы дожидаются, два дня плакали, выли, сейчас смирились, иногда стонут, но невнятно.
А мы его уже третий день ждём, лучшие пилавчи третий раз плов готовят, мы два дня от пуза объедались. Может, и сегодня...

Но в этот момент раздались вскрики – всадники заметили впереди клубы пыли.
Явно к ним приближался большой конный отряд. Пешие вытягивали шеи, вглядываясь вдаль.
Мимо толпы побежали посыльные, раздавая шелковые платки:
– Потом взад повертай, сейчас руками махай, ртом кричай, лицом широко улыбай!
– О, вспомнил! – обрадовался давешний рассказчик, – Сарай!
– Какой Сарай? – не понял его собеседник из местных.
Ну, племянник этот!
– Ты ж говорил, что у него с ханом Кубратом имена прохожие?
– Похожие, точно! Хан Кубрат, а его племянник – Захват! Захват Сарай, двойное имя, сложное!

Достомысл, мужичонка худой телом, но богатый разумом, вдруг качнул головой:
– Княже, имя-то, будто бы знакомое. Помнится, пару дней назад...

Велимир, мужик кряжистый и основательный в суждениях, вдруг поднял к небу глаза:
– Точно, точно, припоминаю, был такой. Князь, а князь, а не его ли мы...
– Улыбаемся и машем, Велимир! Улыбаемся и машем! – с медовой улыбкой промолвил князь, – всем улыбаться!

Лютик сегодня весь день страдал от перегрева, едва успел у колодца сделать пару глотков плохой местной воды, отдававшей горечью, но сей миг вдруг ощутил ледяную дрожь. Между лопаток пробежал не то что холодок – ледяной озноб пробил. Он отчётливо вспомнил тугой гуннский лук, и стрелу, которую он засадил прямо в отверстую пасть наглого степняка. И так ясно вспомнил он и то лицо, и тот кричащий рот, и то самое имя, что руки затряслись.

К нему приблизился князь:
– Что, оробел? Не робей, малютка, ты ещё, глядишь, и самого хана Кубрата узришь когда-нибудь! Платочек повыше вздымай, да радуйся, дурачок, радуйся! Видишь, князь твой как улыбается, и ты давай также!

Киевские словене приободрились, и бойко замахали платочками.

Меж тем в клубящейся пыли уже можно было разобрать отдельных всадников. Иаков дал знак музыкантам – те заиграли на своих инструментах бодрую мелодию, танцовщицы выбежали на дорогу перед воротами, закружились, изгибаясь, и поводя длинными рукавами. Из шатра донёсся хриплый девичий плач – похоже было, Иаков нашел совсем уж малолетних девочек, уважить решил посланника.
Пилавчи навалили на большой серебряный поднос горку плова, вышли вперёд, голые по пояс, держа угощение. Толпа позади махала платочками и радостно улюлюкала.

Иаков спешился перед белой юртой, двое слуг раскатали на земле белый ковер.

Всадники были уже совсем близко, радость в толпе достигла апогея.

Скакавший впереди всадник подлетел к белой кошме перед юртой, с седла прыгнул на одно колено, и осторожно положил на белый ковер грязный гуннский лук и сломанный рог, украшенный золотой насечкой.

Иаков сощурил глаза, покраснел, потом побелел лицом, потом выкатил глаза, потом открыл рот, потом закрыл, потом и сам рухнул на колени на белый ковёр.

Музыканты понемногу замедлили пляску своих смычков по струнам, и с каким-то заунывным визгом музыка стихла.

Танцовщицы вдруг разбежались, пилавчи спиной назад попятились к воротам Перекопа, роняя по пути куски ароматного плова прямо под копыта коней.

Иаков Заберай сделал несколько нетвердых шагов, схватился за повод коня.
От толпы всадников в самых разных направлениях рванули наиболее догадливые.
Около белой юрты раздались крики, охрана подскакала к Иакову, послышались команды, лязгнула сталь, на белый ковёр хлынула кровь, орошая и лук, и сломанный рог.
Иаков прыгнул в седло, пригнулся к шее скакуна, но кто-то успел всадить ему стрелу в спину.

А дальше народ уже пошёл сводить старые счёты, в рубке пострадали и местные земледельцы, а вот киевские русичи сумели организовано отступить.

 Князь с остатками дружинников седлали коней. Лютик схватил три старых мешка и рванул к белой юрте, вокруг чанов с пловом шла рубка, одновременно с поеданием лакомства, и свежая кровь мешалась с бараньим жиром.

Князь успел отдать последние поручения Велимиру, повёл коней мимо свалки, они успели выйти через ворота, и тут заметили, как из белой юрты выскочил Лютик, таща за собой три фигурки в бесформенной мешковине.
– Кто это?
– Девочки словенские, я их в мешки пока одел.
– Смекалист, где научился?
– Первая кровь! – непонятно ответил Лютик, – гони, Княже!
Воины похватали девочек, бросили поперек седел, с невестами у всех всегда беда, а тут сразу три нашлось – и они рванули к северу, напрямик через степь.

Лютик, уворачиваясь от дерущихся, пробрался к телегам, волов уже успели запрячь, и маленький караван покатил на юг, так и не заплатив подати за пересечение Перекопа.
Только к вечеру они заметили, что среди возчиков трое подростков оказались совершенно незнакомой наружности.

[Хан Кубрат за пять лет вывел свою орду из Фракии, и завоевал территории от Дуная до Кубани, сделав Фанагорию столицей Великой Болгарии.]

Список глав романа "Вперёд, на Запад!":
http://proza.ru/avtor/alexeykuzmin&book=26#26