Та, кого не видно

глава 49
На следующий день семья усыновителей снова пришла в детский дом. Их улыбки были мягкими, но Лея сразу почувствовала угрозу: каждый взгляд, каждый шаг — как маленький сигнал тревоги. Сердце сжалось, дыхание учащалось. Она знала: сегодня нужно действовать точнее, сильнее, управляя не только вниманием Элиора, но и сознанием взрослых.

Элиор сидел на ковре, держа кубик. Он ощущал её тревогу, но Лея мягко направляла его мысли: «Смотри на кубики, на фигуры… это безопасно». Малыш медленно расслаблялся, аккуратно переносил предметы, повторял движения. Его доверие к ней становилось бронёй, но Лея знала: этого недостаточно.

Она осторожно коснулась сознания усыновителей. Лёгкий импульс — и их внимание смещается: теперь они замечают детали ковра, узор на стене, игрушку на полке. Они улыбаются, переговариваются тихо, но желание немедленно завоевать доверие ребёнка притупляется. Каждый взгляд, каждое слово — мягко направленные потоки мыслей, удерживавшие их на «второстепенных» деталях.

Они пытались приблизиться, протягивали руки, вступали в игру, но Лея усилила воздействие. Элиор следовал её сигналам, выполнял простые задания, повторял движения. Его доверие росло с каждым шагом, а невидимая связь между ними крепчала.

Внутри Леи нарастало напряжение. Она удерживала два сознания одновременно: ребёнка, который полностью зависел от неё, и взрослых, чьи намерения могли разрушить всё. Она балансировала на грани усталости и концентрации, словно дирижёр невидимого оркестра мыслей и эмоций. Минуты растягивались в часы. Каждый успех Элиора был маленькой победой в этом невидимом бою.

Когда усыновители ушли, Лея села рядом с ребёнком, обняла его, гладя волосы. Усталость тяжела, но радость и чувство победы сильнее. Маленький кубик на полке теперь был символом доверия, силы Леи и их невидимого союза. Она знала: впереди новые, ещё более сложные вызовы, но сегодня убедилась в главном — их связь и её способность управлять вниманием двух сознаний сильнее любой угрозы.

Комната погрузилась в тишину. Слабый свет ночника отражался в глазах Элиора, когда он спал. Лея сидела рядом, тело ломило от усталости, мышцы горели от напряжения. Её мысли всё ещё бурлили, контролируя каждую деталь дня.

Наконец она закрыла глаза, позволяя усталости поглотить сознание. Мир вокруг растворился.

Лея оказалась на краю лесного озера, вода которого переливалась всеми оттенками серебра и синего, словно сама ночь решила отразиться в глубинах. Воздух был густым, ароматным, лёгкий туман поднимался от поверхности, образуя мягкие завесы, сквозь которые пробивался странный, почти живой свет.

Элиор шёл рядом, но был одновременно ребёнком и кем-то большим: глаза его светились тихой мудростью, движения уверенные, словно он знал больше, чем могла понять Лея. Она ощущала невидимую нить доверия и любви, крепче любого страха.

Вдруг из тумана возникли переливчатые силуэты с мягким светом внутри. Каждый отражал часть будущего: улыбки Элиора, трудности, которые им предстоит пережить, шаги, которые они должны сделать вместе. Они не были страшны, но требовали внимания, словно шептали: «Ты должна быть готова».

Лея подошла к воде, и на её поверхности появились символы: кубики, фигуры, узоры — отражение забот, терпения, действий. Рядом возникли новые знаки — волны тревоги, силуэты чужих рук, тени неопределённости. Они колыхались, напоминая о будущем, которое не подчинялось ей полностью, о рисках, всё ещё висевших над Элиором.

Светящийся силуэт из глубины озера приблизился. Лея поняла: это не угроза, а предостережение и руководство. В его глазах она увидела силу, уже существующую в ней — способность защищать, направлять и формировать невидимый мир, где доверие и любовь становятся щитом.

Когда Лея открыла глаза, ночь была тиха. Элиор спал рядом. Тело её измотано, но внутри горело новое ощущение: она видела путь, который предстоит пройти. Каждая тревога, каждый страх — часть испытаний, но связь с ребёнком сильнее любой угрозы. Любовь — невидимая сила, способная управлять реальностью и сердцами вокруг.

Лея осторожно прижала Элиора к себе и шепнула: «Мы пройдём это… вместе». Усталость уже не была тяжестью — это был тихий предвестник силы, которая горела в её душе.