Глава 13. Яркенд

Глава 13:
Яркенд

626 год, караван-сарай на окраине города Яркенд.


Самое синее небо на земле – над снежными вершинами Тибета, самый холодный и злой ветер гуляет среди устрашающих людские сердца сыпучих
башен нагорья Каракорум, где находятся истоки реки Яркенд. К югу
Каракорум соединяется с длинными хребтами горной системы Куньлунь, и среди этих бесплодных хребтов Яркенд проточил огромное ущелье, на дне которого течёт обманчиво мелким потоком.
Выйдя из горного ущелья на равнину, река формирует оазис, в котором привольно раскинулись поля и поселения города Яркенд, течёт меж высоких деревьев, больших рисовых полей, впадает в реку Тарим, которая петляет по пустыне и постепенно пропадает в высохшем озере Лобнор.

Почтенный Сунь сидел на циновке в одной из комнат караван-сарая, пил разбавленное холодной водой вино, жевал сладкие финики, и играл в облавные шашки с почтенным буддийским аскетом Ша. Почтенный Ша пил неразбавленное вино из глиняной кружки, закусывая мягкой ароматной лепёшкой.

– Жаль, я так и не увидел Огненных гор, – вздохнул Ша Сэн, – говорят, роскошное зрелище!
– Не о чем жалеть, – отмахнулся Сунь Укун, ставя камень на доску, – сухость, воды нет, самое жаркое место в пустыне.
– Так ты же там, вроде не был? – поднял бровь Ша Сэн.
– В этот раз мы пошли по южному краю пустыни, а Огненные горы на севере. Да они и не особо огненные, без светофильтра не впечатляют. Просто слегка оранжевые сухие скалы.
Ша Сэн пропустил мимо ушей слово светофильтр, склонил голову:
– Этот раз?
– Ты же буддист, – укорил его почтенный Сунь, – кстати, хороший ход! Не ожидал.

Ша Сен приосанился, улыбнулся, его сомнительная группа в углу стабилизировалась. Он сделал ещё один добрый глоток вина:
– А как ты принял Будду? Он правда посадил тебя к себе на ладонь?
Сунь Укун покачал головой:
– Мы все на ладони Творца. Будда понял это раньше всех, и вышел за
пределы этого мира.
Ша Сэн оторвал от мягкой лепешки увесистый кусок, приготовился запихнуть в рот:
– Разве можно выйти за пределы мира? Вот камни на доске. Они могут быть живыми, на доске, могут быть мертвыми, и мы их снимаем с доски. Как они могут выйти за пределы доски, если мы их не снимаем?
– Ты удивительно прозорлив, почтенный Ша! – отозвался Укун, – нет ничего за пределами доски. Но есть множество досок.
– Поясни, – жуя плотную массу, прошамкал Ша Сэн.
– Охотно, – согласился Сунь Укун, – вот мы с тобой живём на доске этого мира, и играем в шашки. Мы начали нашу партию с хода в левый нижний от меня угол, и мы начали наше путешествие с южной части пустыни.
А теперь представь, что в пустыне стоит многоярусная башня, и на первом этаже сидят Сунь и Ша, и первый ход точно такой.
А на втором этаже они делают такой же ход белыми, как и мы в нашей партии. В партии обычно ходов двести, пусть в башне будет триста этажей, с запасом.
– Таких башен не бывает, – возразил Ша, и сделал добрый глоток вина,
проталкивая съеденный кусок.
– Это аналогия, – отмахнулся Сунь, аккуратно кладя косточку от съеденного финика, – теперь представь, что рядом такая же башня, но на втором ярусе мы сделали другой ход. А рядом ещё одна, где мы делаем иной ход на третьем ярусе. Представил?
– Ты застроишь такими башнями всю пустыню, количество вариантов огромно.
– Отлично! Но вся пустыня будет заставлена башнями, где на первом этаже ход в левый нижний угол.
Человеку такое не под силу, это может сделать только божество. А теперь, божество решает переиграть партию, и создаёт на небесах новый ярус, где точно такая же пустыня застраивается башнями, где первый ход совершается в центр.
– Божество должно построить не менее трехсот уровней небес, – почтенный Ша с удовольствием доел лепёшку, и налил себе из кувшина ещё вина.
– Вот, ты готов осознать масштаб, – обрадовался Сунь, – а теперь представь, что божество создаёт не доски с камнями, а миры, где почтенные Ша и Сунь выбирают путь.
И мы сейчас на том небе, где мы выбрали дорогу через южный край пустыни, в той башне, где мы не стали убивать Бай Гу-нян, и на том этаже, где решаем отдохнуть в Яркенде за шашками и вином, пока Трипитака читает проповедь.

Ша Сэн озадаченно поднял брови:
– Выходит, изначальным небесным ярусом является тот, на котором мы повернули к югу после выезда из Чанъаня?
Сунь Укун покачал головой:
– Возможно, изначальным ярусом является тот мир, где наша Земля взорвалась, превратившись в огненный шар, так и не превратившись в обитаемый мир.
Но и это – только маленькое пятнышко на ладони Будды.

Ша Сэн сложил руки, сделав «десять соединений»:
– Амидафо! Я кажется, даже замёрз, представив эту бесконечность. Постой! – он округлил глаза, – ты уже проходил и по северному краю пустыни?
– Амидафо! – отозвался Сунь Укун, – а ты разве не помнишь, как мы там едва не потеряли Трипитаку? Ребенок, пика с красной кистью, рогатый шлем, железный веер?

– Сон внутри сна, – проговорил Ша Сэн, – Будда прав, что может быть ужаснее, чем проживать эту бесконечную последовательность воплощений! – и он внимательно вгляделся в глаза Сунь Укуна.
– Только одно, – отозвался тот, – проживать все эти оследовательности одновременно.

Партия длилась более трехсот ходов – Ша Сэн затеял упорную ко-борьбу за группу в углу, и в итоге ошибся в центре, потеряв самую большую территорию. После этого он потерял всякий интерес к продолжению борьбы, и сдался. Почтенный Сунь медленно поклонился, и произнёс:
– Это было интересно, обычно ты сдаешься в середине партии, сегодня продержался почти до конца.

– Мы с тобой, вроде, первую партию сыграли, или это тоже опыт иных Небес?
– Можно сказать и так, – согласился Сунь Укун, – в этом путешествии ты больше заточен на конечный результат.
– Как буддист буддисту, – Ша Сэн сложил камни в чаши, задвинул доску подальше в угол комнаты, и налил себе ещё добрую порцию вина, – разве результат имеет значение?
– Нет, – покачал головой Сунь, – но всё равно хочется пожить подольше.
– И как мы в иных мирах, часто успеха добиваемся? – полюбопытствовал Ша Сэн.
– Не всегда, – ответил Великий Мудрец, – но Яркенд обычно проходим без потерь.
Ша Сэн наморщил лоб:
– И вот зачем нам всё это? Ну, играют божества в свои игры, нам-то зачем из кожи лезть! Вот какой смысл из перерождения в перерождение лезть в это путешествие? Ради чего? Ради понимания Пустоты? Я бы мог сбежать, например...
– Да сбегал ты, сбегал, – отвернул голову Великий Мудрец, – смысл-то бегать? Чем меньше вкладываешь сил, тем дальше от понимания Пустоты. Твоя память о прошлых прохождениях фрагментарна. Ты даже свои любимые кабаки иногда забываешь.

– А ты прям, всё помнишь?
– В целом. Миры не идентичны. Есть разница. Но хорошее прохождение улучшает карму, и каждый новый мир становится чуть лучше, по крайней мере, для меня...

– То есть, если у меня вдруг возникает ощущение, что за поворотом будет кабак, и потом оказывается, что он там действительно есть, я там уже был, получается? – спросил Ша Сэн.
Сунь Укун утвердительно кивнул головой, и налил себе неразбавленного.
– И куда мы дальше? – поинтересовался Ша Сэн.
– В Кашгар, – ответил Сунь Укун. Если отсюда идти через северные горы, то очень часто теряем Трипитаку. Он в половине случаев не доходит до озера Иссык-Куль. Зато потом через Чуйскую долину попадаем на земли каганата, путь лёгкий.
Если идти на запад, то очень часто погибаем мы.
В Алайской долине нужно выбирать маршрут. На Памир, и потом к Персии – маршрут длинный и непредсказуемый, множество воинственных племён.
Если пойти на север, к Ферганской долине, то можно будет пройти по краю гор до Суяба, встретиться с каганом, получить его поддержку.
Но сначала нужно будет пройти перевал у горы Чёрного ветра, там не обойтись без драки.

– А я люблю драки, – заявил Ша Сэн, – раскроим пару глупых голов! Кстати, а почему на севере от Кашгара Трипитака у нас постоянно умирает?
– Очень крутой склон, много ледников, тропы узкие, и под наклоном. Белый конь, белый конь! – Сунь Укун протянул руку, и овладел местным музыкальным инструментом – палкой с двумя струнами, и маленьким барабанчиком в качестве деки.
Над караван-сараем поплыла визгливая негармоничная мелодия, Сунь запел:
– Белый снег, белый конь,
Коня белого не тронь,
Из родных степей вывели коней...
Первым был в бою,
Удачлив на охоте,
Поскользнулся вдруг
На узком повороте.
Конь споткнулся и упал,
Всадник ветер оседлал,
Не беда, что он умрет,
Всадник снова в мир придет
Позабудем мы о нём
Возродится он конём,
И однажды вновь придёт
Он на этот поворот...
Белый снег, белый конь,
Коня белого не тронь,
не дано нам знать,
Кто всадник, а кто конь...


Ша Сэн в изумлении округлил глаза.



Список глав романа "Вперёд, на Запад!":
http://proza.ru/avtor/alexeykuzmin&book=26#26