Бабочкины узоры. Психологическая сказка

Психологическая фантасмагория о переплетении снов и промыслов…

Посвящаю данную сумасшедшинку дорогому сердцу Художнику Александру Разбойникову. Все в ней вымысел. Или почти все, кроме него самого.

          Дождитесь в гости тех, кто сам придет
          По тропам, где алеет земляника,
          А бабочки порхающий полет
          Доводит до восторженного крика.
                Л.Л.

 I

   Странная Бабочка размером с блюдце села на рукав. Веерные крылья казались неестественно яркими, шуршали словно тонкий цветной пергамент. Мне впервые встретилась такая красота. Бабочка была нетороплива и ничего не опасалась.
   Я считала себя достаточно продвинутой в области насекомых благодаря только одному авторитетному обстоятельству: у меня в друзьях на две ставки числился Ученый-Художник с Мировым Именем, рисующий бабочек всю свою жизнь. Его очарованность ими не знала никаких разумных границ, но подобный экземпляр он тоже вряд ли встречал на своем энтомологическом пути.
     – Наверное, правильно будет ее сохранить для его коллекции? – прошептала я. – Только как профессионалы это делают? Нельзя повредить ни усиков, ни ножек, ни, тем более, крыльев? А они так огромны! Жалко, конечно, и ее, и себя. Потом ведь перед Богом отвечать за чаянную смерть.
   Но все оказалось не так просто. У Бабочки наблюдалось… поведение! Она предвидела мои намерения, не боялась их, улетать не планировала. Со мной она принялась общаться красотой расцветки, меняя узоры углом падения солнечного света. От цветопередачи получались мысли, которые сразу оказывались в моей голове. Ее взаимоотношения со мной напоминали поведение спустившегося с неба гуру, а воля уже подчинила мою.
   Я тут же передумала причинять ей зло, осознав, что она не против живого знакомства с Художником и позволяет отнести себя к нему.
   Демонстрируя понимание, я уважительно потрогала крыло. Оно трепетало, словно для рукопожатия, было необычайно хрупко, присыпано цветной пыльцой, легко просыпающейся вверх с колокольчиковым перезвоном.
   Я решила угостить ее каплей медового сбитня из туеска, висевшего на моем поясе. Свободной рукой капнула на ладонь, и вдруг увидела ее некрасивую голову, показавшуюся из-под брюшка. Все это время она прятала ее, неестественно наклонив, чтобы не напугать меня. Странная, совсем ненасекомая голова с выпирающими вперед челюстями, как у старых людей. И это при волшебных-то крыльях! Я замерла, ожидая нечаянного укуса. Кто знает, а вдруг внезапный анафилактический шок упечет меня в могилку и к Художнику вместо Бабочки доставят мой хладный труп? Но не забирать же угощение? Челюсти одним движением вобрали в себя всю порцию, виртуозно клацнув зубищами в миллиметре от ладони. Не укусила! – Вздох облегчения вырвался из моей груди.
   «Она не виновата в своих импозантных странностях», – подумала я и отослала страхи на задний двор своего мышления.
   В пути Бабочка оказалась не Бабочка. По дороге к Художнику ее тельце между роскошными крыльями все больше становилось похоже на человеческое с низко опущенной от старости головой, с накинутой на горбатую спину белой накидкой. Крылья не исчезли, но побледнели, стали не так значимы и менее заметны. Вскоре она уже ковыляла впереди меня, опираясь на костыль, согнутая в дугу – сошедшая с небес Святая с неизвестным именем, и показывала путь спасения христианских Душ…

   …Я проснулась и поехала к Художнику поговорить.
    Посадив меня напротив с чашкой зеленого чая и галетной печенькой, погладив по голове, как маленькую, он произнес:
    – Бабочка – Душа славян. Твое извращенное воображение (мой Друг отличался тонким чувством юмора, как я – черным медицинским) восприняло этот факт через сон. Бабочка приснилась тебе духовным существом, олицетворением мудрости и святости. Хорошо, что ты пошла за ней.
   – Да мы к тебе шли.
   – Тогда я – бог, выдумавший твой мир, – пошутил он. – …

II

   …Жила-была Бабочка. Исключительно редкая. Получив при рождении случайную мутацию, она являлась единственным представителем нового вида, еще не открытого энтомологами. Возможно, при благоприятных обстоятельствах она смогла бы дать новую ветвь эволюции и со временем изменила мир?
   Особенности касались нескольких аспектов ее организма. Сложно сказать, были они случайными или за ними стоял кто-то всемогуще-небесный, но…
   …Бабочка была вредная и противная. Противная и вредная – два раза. Даже три… Слишком самостоятельна, уверенна, одиозна… Для планеты Земля – обычное состояние греховности от рождения.
   Это касалось только ее уродливой головы, похожей на человеческую. Брюшко оставалось нейтральным, как бы энергетически запасным, а вот крылья… Крылья… Дааа…
   Крылья были огромными со множеством редких цветовых сочетаний. При взмахе ими всякий раз происходило явление, похожее на чудо. С поверхности поднимались разноцветные звездчатые пылинки, которые сияющим потоком устремлялись вверх, смешивались со струями воздуха и рисовали удивительные картины. Затем все это творчество взлетало в небо и превращалось в созвездия, как будто их там и без того было мало. Помимо картин появлялся особый звук, напоминающий звон металлофона, переходящий в музыку целого оркестра. Картины и мелодии никогда не повторялись, что делало каждое явление уникальным.
   Однако, ничто на земле не бывает идеальным, иначе бы прогресс помер без стремления к совершенству. Всю эту красоту портила вредная голова, приведшая ее организм к депрессии с далеко идущими последствиями. Производя умищем анализ несовершенства окружающего мира, она логически пришла к деструктивному разочарованию.
   – Поплачете и забудете, – сказала миру Бабочка ни с того ни с сего и обреченно сложила лапки на животе. – Без надобности вам мои чудодейства. Много такого-сякого-невероятного и раньше уничтожалось самими обладателями, что не было по достоинству оценено и дабы не было во вред употреблено. Живите как раньше. Чудес больше не будет. Вот фсё, батеньки, фсё!
   Чем было вызвано данное заявление, нетрудно догадаться. Невостребованность таланта привела к разочарованию личным смыслом жизни (а ведь только время всему судия!) Но она самоуверенно ошибалась, полагая, что так просто можно закончить свышечудесное! Не-не-не! Лапки, обреченно сложенные ею на животе, нечаянно включили новый режим. В нейтральном брюшке проснулся энергетический центр, перенаправивший в себя способность создавать воздушную живопись, музыку, созвездия. Брюшко как-то по-особому расперло сверх меры ииии… Да-да-да, опять наше любимое ИИИИ… Бывшая Бабочка превратилась в ЛЮБОВЬ, вечно парящую над миром.
   Опа!
   Да, даже автору стало странновато! Неожиданно как-то. Глобально, что ли…
   Закон сохранения энергии сработал на сто процентов. Чудо преобразовалось в другое чудо и стало неотъемлемой частью мира. Ну, конечно! А для чего оно изначально создавалось? – Уж точно, не для никуда.
   – Скукота-то какая, – сказала на это, ПОЗАВИДОВАВ, чья-то мятущаяся Душа, шляющаяся неподалеку, и тут же получила по лбу градиной с кулак. Градина Промыслом упала с ясного неба, вызвала закрытую черепно-мозговую травму с последующей ретроградной амнезией (потерей памяти), после чего, не вспомнив кем была, данная Душа (подфартило-то как!) стала правой рукой ЛЮБВИ, парящей над миром, только в оппозиции, чтоб обеим жизнь медом не казалась. Согласно закону этой самой оппозиции (и равновесия) так появились на свете ревность и любовный эгоизм. Не без этого. В один из дней им пришлось посетить сон одной писательницы, чтобы она рассказала о нем Ученому-Художнику с Мировым Именем, рисующему бабочек. Он, разумеется, это все потом изобразил, но не стал пририсовывать, – и был прав, – страшные-престрашные зубищи к волшебным крыльям на портрете странной Бабочки, потому что дело было совсем не в них. А именно в Промысле Божием всех участников истории*.
________

* Как не поняли ничего? – Опять? – Спасение Души – Путь в ЛЮБОВЬ.