Город интеллектуальных алкоголиков

Разведение мостов — самое театральное действо на территории Евразии. В любом другом городе это просто инженерная процедура, но в Питере — почти священный ритуал. Добавь белые ночи, и получишь идеальный рецепт городской магии: светящаяся невская вода, силуэты дворцов-кулис и толпы людей, которые забыли, что ночь существует. Они не спят. Они пьют. Они философствуют. И, кажется, именно так и должно быть. 
Петербург — единственное место, где прогулка летом требует стратегического планирования. Шарф — чтобы не продуло. Футболка — на случай внезапного солнца. Зонт — потому что дождь здесь начинается не по прогнозу, а по настроению. Местные синоптики — не ученые, а поэты: их обещания ясной погоды звучат как трогательные, но наивные стихи. 
Город словно создан для того, чтобы пить шампанское на гранитных тумбах. Кто-то скажет, что это парапеты, но питерцы знают правду: это барные стойки, подаренные нам великими зодчими. На каждой умещается ровно одна бутылка и четыре бокала — математика, достойная Эйлера. А если душа просит возвышенного, всегда можно спуститься к Неве — освободить организм и пополнить речной биоценоз. В конце концов, это экологичнее, чем делать то же самое в парадном. 
Здесь никто не злится. Возможно, потому, что полиция смирилась: нельзя же оштрафовать весь город. Или потому, что питерцы — потомки тех, кто выжил в блокаду, пережил девяностые и до сих пор не сбежал в Сочи. Их психика — как местная погода: неустойчивая, но живучая. Кстати, о психике: психиатрических клиник в Питере больше, чем в Москве, хотя людей — в полтора раза меньше. Молодежь, впрочем, не унывает: многие уже готовятся стать пациентами, отращивая волосы дредами и цитируя Достоевского между глотками «Балтики». 
Но в этом и есть гений места. Ты живешь в музее, дышишь историей, трогаешь руками шедевры — и постепенно сам становишься немного экспонатом. Питер не воспитывает — он сводит с ума. Или делает гением. Или и тем, и другим сразу.