Глава 2

Я с детства как-то к измам не особо,
Не верил я, что будет коммунизм,
Что заживем, лишь надо потерпеть немного,
Не по душе мне строй  капитализм.
К патриотизму как-то равнодушен,
Когда он о себе кричит из всех щелей,
Когда меж властью и народом мост разрушен,
Когда ату на этих, тех – убей!
Я не люблю цинизм в любом обличье,
Хоть иногда он помогает жить,
Ведь по-простому – это все двуличье,
И как такое можно полюбить?
Я ненавижу этатизм в России,
Когда превыше человека власть,
Возможно, бури пользу приносили,
Когда земля в них Русская тряслась.
Но почему-то часто вместо бури,
Бескрайние просторы снятся мне,
Наверно, измы многих обманули,
Не те нам цели ставя на земле?
Учеба в институте космической техники для Дмитрия совпала с лихими 90-ми. Распад СССР сотрясал весь мир, особенно людей одной шестой части суши между Балтийским и Чукотским морями. О последствиях и значении этого события историки и политологи спорят до сих пор. Это эпохальное событие полностью изменило ход мировой истории в августе 91 года. А в жизнь граждан теперь уже Российской Федерации, ворвалось новое понятие «Приватизация» – люди получили ценные бумаги, ваучеры, которые могли обменять на активы государственных предприятий. Говоря проще, за вечер можно было получить небольшую долю в любом предприятии на выбор или просто продать эту бумагу. Номинальная стоимость ваучера составляла 10 тысяч рублей, и авторы реформы обещали, что за него уже совсем скоро можно будет купить две «Волги». Однако затея с треском провалилась уже к концу 1993 года. Дмитрий вложил ваучер в предприятие, где в летний период с 15 лет работал сам, работала мама. Это был гидролизный завод. Как и многие простые советские граждане, вложив ваучеры, в финале приватизации получили дулю.
Но это неспокойное время совпало для Дмитрия с самым прекрасным в жизни любого человека временем – молодостью. Детство всегда прекрасно, но ребенок, несмотря на многочисленные права, не свободен, не может уехать куда глаза глядят. Не может делать что хочет. А вот молодой человек – пожалуйста. Открыты все двери, только нужно знать, какими ключами какую дверь открывать. В молодости закладывается фундамент или роется яма для дальнейшей жизни. Что почти буквально Дмитрий и сделал.
Весь сентябрь все студенты института помогали сельскому хозяйству в борьбе с морковкой, которую собирали на полях Красноярского края. Все как у всех, необычно было то, что морковка закончилась на две недели раньше запланированного. И две недели, до 1 октября, студентам первого курса были устроены каникулы.
Придя домой после последнего успешно отработанного на морковном поле дня, Митя обнаружил друга семьи Василия М, который обсуждал с матерью вопросы выживания. Василий предложил построить на две семьи погреб, обещая помочь живой силой и кирпичом, которого, по его словам, в гараже было несколько тысяч. Место для погреба Василий предлагал на месте сгоревшей стайки, но после непродолжительных споров решили выкопать погреб рядом с домом, где жил Дмитрий. Сговорившись на следующий день приступить к работе, разошлись.
Утро следующего дня выдалось замечательное, солнечное. Дмитрий вышел в назначенное время в 9-00 во двор, прихватив штыковую лопату. Василий пришел вовремя, с портняжным метром и с совковой лопатой.
– А где же живая сила? – спросил Митя,
– Да вдвоем управимся, – ответил Василий.
– Приступим, – сказал Митя и начал копать.
Через 10 минут Василий ушел, сказав, что ему надо куда-то позвонить. Тогда телефонная связь осуществлялась только со стационарных телефонов, сотовые появились несколько позже.
Ни через 10 минут, ни через час Василий не пришел. Появился он ближе к обеду, в 13 часов. Оценил опытным взглядом место раскопок и сказал:
– Теперь обед, У вас можно пообедать?
– Да, пошли. Найдем, чем перекусить.
После обеда ситуация повторилась, Василий ушел и появился уже ближе к 19 часам.
– Пойдем ужинать, – сказал он.
Такой же расклад был и на следующий день. И следующие за ним дни. Глубина ямы росла, и в нее уже нужно было спускаться по лестнице. Дело подходило к укладке стенок погреба.
– Пойдем за кирпичом? – спросил Дмитрий.
– Пошли.
В гараже у Василия кирпичей было штук 40.
– Где кирпичи?
– Ну, я не так посчитал.
Вечером, когда Василий ужинал у Димы дома, он признался, что не ожидал, что яма будет выкопана, думал, что весь порыв заглохнет в первый день.
– Мама, больше он у нас не столуется, не заслужил, – и рассказал, как обстояли дела.
Октябрь вступал в свои права, начались учебные дни первокурсника. Стены погреба были сделаны из бордюров, которые случайно нашли закопанными на детской площадке. Оставалось сделать опалубку и залить потолок.
Но у Василия были другие планы.
Придя как-то после института, Дмитрий обнаружил, что сосед Алексей, друг детства, закидывает погреб землей.
– Леша, ты что делаешь?
– Мама попросила твоя.
Оказалась, Василий приволок краном от гаража две бетонные плиты, и как попало бросил их на стены погреба, поверх поставил люк, заранее сделанный на заводе.
– Ешкин кот, вы что наделали! Вы же люк задом наперед поставили, поручни должны быть у стенки, чтобы с лестницы можно было подыматься! – вопил Митя.
Но люк уже был закопан. Желания заново раскапывать и переставлять стокилограммовый люк не было. Но это было не все. Вместо асбестовых труб Василий на вентиляцию поставил подобранные где-то трубы со стропил, на них даже крепеж оставался.
С тех пор, каждый раз когда спускался в погреб, Митя веселым словом вспоминал Василия.
Ко всему прочему, семья Василия долгое время пользовалась на равных правах погребом, в связи с чем иногда возникали довольно-таки забавные ситуации.
Однажды, когда Дмитрий в очередной раз выкинул из погреба хлам, который домочадцы Василия складировали там, супруга Василия сказала маме – я поменяю замок и вы не будете пользоваться подвалом.
А к тому времени, через тридцать лет после описываемых событий, когда погреб был продан за смешную цену одному из жильцов дома, не стало ни Василия, ни его супруги.
Так и осталась эта конструкция на многие годы памяткой о тех временах, когда еще был Советский Союз. Как напоминание, что коллективизм, как и другие измы не всегда уместен.