2. Самодостаточность залог счастья Часть 2 А

«Невозможно не быть счастливейшим тому, кто всецело зависит от себя и кто все полагает в себе одном»
         Цицерон

М. – Думая о хрупкости и неоднозначности человеческих отношений, можно заметить, что «на всякого мудреца довольно простоты». Ведь и у Вас с этим были проблемы. Как можно их избежать?

А. Ш. – Довольствоваться собой самим, быть для себя самого всем во всем и иметь возможность сказать: «Omnia mea mecum porto» –  это свойство, конечно, благоприятствует нашему счастью.

М. – Почему Вы так считаете?

А. Ш. – С одной стороны, ни на кого нельзя рассчитывать с известной уверенностью, кроме как на самого себя, а с другой – бесчисленны и неминуемы те затруднения и невыгоды, опасности и огорчения, какие сопряжены с жизнью в обществе.

М. – Чем же так плоха жизнь общительного человека?

А. Ш. – Прежде всего всякое общество необходимо предполагает обоюдное приспособление и уступки; по этой причине чем оно больше, тем оно становится безличнее. Всецело быть самим собой человек может лишь до тех пор, пока он один; кто, стало быть, не любит одиночества, тот не любит и свободы, ибо лишь в одиночестве бываем мы свободны.

М. – Знаете, на словах все либералы не могут жить без свободы, а на деле они, как никто другой, склонны сбиваться в стаю и проклинать каждого, кто имеет другое мнение и не принадлежит к их группировке.

А. Ш. – Принуждение – неразлучный спутник всякого общества, и всякое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем ярче наша собственная индивидуальность.
Поэтому человек избегает уединения, мирится с ним или любит его – в точном соответствии с ценой своей собственной личности. Ибо наедине с собой убогий чувствует все свое убожество, а великий ум – всю свою глубину: словом, всякий тогда сознает себя тем, что он есть.

М. – Вы думаете, что люди, всегда стремящиеся примкнуть к какому-нибудь обществу, не слишком умны и самодостаточны?

А. Ш. – Чем выше наше место в иерархии природы, тем более мы одиноки, притом по самому существу дела и неизбежно. Но тогда для нас – благодеяние, если духовному одиночеству соответствует также и физическое, в противном случае окружающая толпа существ другого порядка стесняет нас как нечто мешающее, даже прямо враждебное, отнимает у нас наше «я» и ничего не может дать взамен.

М. – Почему же? Ведь взамен многие получают в своей среде уважение, признание и всяческие блага.

А. Ш. – Природа провела между людьми самое широкое различие в моральном и интеллектуальном отношениях, общество, совершенно с ним не считаясь, признает всех людей равными или же, вместо указанного различия, устанавливает искусственные подразделения и степени сословий и ранга, которые очень часто бывают диаметрально противоположны с иерархией природы.

М. – Да, людей не часто  оценивают по их реальным достоинствам.

А. Ш. – При этом распределении те, кого природа поместила внизу, получают себе очень хорошее положение, а те немногие, кого она превознесла, не пользуются признанием, вот почему они обыкновенно избегают общества, и в этом последнем, коль скоро оно многочисленно, всегда начинает царить пошлость.

М. – Вы явно не высокого мнения о светских людях.

А. Ш. – Так называемое хорошее общество признает всякого рода преимущества, только не духовные, которые даже являются в нем контрабандою. Оно заставляет нас с безграничной терпимостью относиться ко всякой глупости, дурачеству, предрассудку, тупости; личные же преимущества, напротив, должны вымаливать себе прощение или же прятаться, ибо умственное превосходство оскорбляет уже самим своим существованием.

М. – Наш русский классик А. С. Грибоедов так и назвал свою гениальную комедию –  «Горе от ума». Получается, что умному человеку в таких собраниях лучше помалкивать?

А. Ш. – Умные речи и мысли уместны лишь перед разумным обществом, в обыкновенном же они будут встречены прямо ненавистью, ибо чтобы иметь в нем успех, безусловно, необходимо быть плоским и ограниченным. В подобном обществе нам приходится поэтому идти на тяжелое самоотрицание, отказываясь от трех четвертых своего «я», чтобы уподобить себя другим.

М. – Конечно, общаясь с людьми, всегда приходится приспосабливаться к их уровню и говорить на их языке, иначе вас просто не поймут. Но ведь и в коллективе есть свои преимущества.

А. Ш. – Правда, мы зато и получаем тогда других; но чем больше у человека собственная ценность, тем скорее найдет он, что здесь барыш не покрывает потери и что дело складывается к его невыгоде. Ведь люди обычно бывают несостоятельными, то есть в общении с ними нет ничего, что вознаграждало бы за сопряженные с ними скуку, неудобства и неприятности и за самоотречение, какого оно требует от нас.

М. – Значит, общества лучше избегать?

А. Ш. – Меняющий его на одиночество совершает выгодную сделку.

М. – Так  ли велика эта выгода по сравнению с потерей?

А. Ш. – Вообще же человек может находиться в самом полном согласии с одним только самим собой, но не со своим другом, не со своей возлюбленной, ибо разница индивидуальности и настроения всегда ведет к дисгармонии, хотя бы и незначительной.
Вот почему истинный, глубокий мир сердца и совершенное душевное спокойствие – это, наряду со здоровьем, наивысшее земное благо – можно обрести только в одиночестве, а в качестве стойкого настроения – только в самом глубоком уединении.
Если при этом собственное «я» оказывается великим и содержательным, то мы наслаждаемся счастливейшим состоянием, какое только можно отыскать на этой бедной земле.

М. – Позвольте Вам возразить: разве близкие друзья или влюбленные не могут находиться в полной гармонии, а, значит, испытывать радость от общения?

А. Ш. – Да, я прямо утверждаю: как ни тесно связывают людей дружба, любовь и брак, вполне честно все-таки мы относимся, в конце концов, лишь к себе самим и разве только еще к своим детям.
Чем меньше вследствие объективных или субъективных условий приходится нам сталкиваться с людьми, тем лучше для нас.

М. – Конечно, всем нам, за редким исключением, свойственно любить себя несколько больше, чем ближних – уж так мы устроены. Да и ближние тоже
иногда этому способствуют.
Как писал остроумный американский писатель Амброз Бирс, «Ближний: тот, кого нам предписано любить паче самого себя и который делает все, чтобы заставить нас ослушаться».
Но часто человеку просто невозможно выжить одному. Или крайне трудно.

А. Ш. – Одиночество и пустыня позволяют сразу если не прочувствовать, то, по крайней мере, предусмотреть все свои дурные стороны; общество, напротив, коварно; под видом забавы, общения, совместного наслаждения и т. д. оно скрывает часто непоправимые беды.
В самом лучшем положении находится тот, кто рассчитывает исключительно на самого себя и может быть для себя самого всем во всем.

(Продолжение следует)