Кровь и порох. Яицкие казаки в руках Е. Пугачева

     Когда представляешь Урал конца 18 века, то видишь густонаселенные территории, богатые рудники и заводы, а еще ожесточенные сражения, обиду и злость рабочих крестьян, переросших в народное восстание.
     Как в период самозванцев прародители уральского казачества стали опорой для Емельяна Пугачева, выдававшего себя за императора Петра III? Можно ли считать крестьянское восстание «стихийным бунтом», или за ним скрывается куда более сложный и неизбежный конфликт? И, наконец, кем были сподвижники Пугачева, наводившие ужас на жителей Урала?
      Разберемся в этом, исследуя историю яицких казаков и их роль в событиях, которые заставили переосмыслить понятия верности и предательства.

     Часть 1. Между верностью и предательством

     Бунтарское войско

     Река Яик берет начало в горах и течет на юг, к Орской крепости, затем поворачивает на запад и впадает в Каспийское море. Эту местность, охватывающую часть Башкирии и юго-восточную границу Оренбургской губернии, описывал Александр Пушкин в исторической монографии «История Пугачевского бунта». Здесь, среди заволжских степей, печальных пустынь и глинистых берегов, произошло восстание яицких казаков, охватившее громадные территории Урала, Западной Сибири и Поволжья.
     Земля эта была неспокойна: в далекие времена здесь кочевали «орды диких племен», а в 15 веке сюда перебрались донские казаки — пиратствовать на Каспии, с которыми по соседству жили татарские семьи, «отделившиеся от улусов Золотой Орды». Сюда также принесло «воровских» волжских казаков после того, как их разгромила царская армия в 1577 году.
     В 1581 году яицкие казаки основали в урочище Орешное укрепленный городок. В нем стало расти братство холопов, крестьян, бежавших от крепостной зависимости. Через 24 года их город разорили татары. Тогда яицкие казаки перебрались по реке Яик выше и основали городок Яицкий (ныне Уральск). Там их кочевая жизнь изменилась: казаки почувствовали необходимость в царском покровительстве. Их приняли в подданство. Царь Михаил Федорович «пожаловал им грамоту», разрешив принимать на житье вольных и даже беглых людей.
     С 1591 года правительство привлекало их для охраны юго-восточных границ империи и военной колонизации земель. Разное было в истории казаков: в годы Смутного времени на Руси они поддержали самозванцев, участвуя в разорении Московского государства, в 1670 году они же примкнули к молодецкому войску Степана Разина, сражаясь в его рядах с правительственными войсками под Симбирском. После поражения они бежали на родной Яик. Яицкое войско получило прощение от царя Алексея Михайловича — только когда казнили Степана Разина.
     Участвовали яицкие казаки и во многих крупных походах и войнах, которые вело государство: подавляли восстание уфимских башкир, участвовали в походах против крымских татар, защищали Смоленск от поляков, сражались с турками под Чигирином, участвовали в Азовских походах Петра I.
     Леонтий Масянов, участник Белого движения в составе Уральской отдельной армии, в своем очерке «Гибель Уральского казачьего войска» писал так: «С самого зарождения Яицкое войско проявило себя как войско бунтарское».

     Уклад жизни яицких казаков

     Жизнь казаков регулировалась сложной системой традиций. Главным законодательным органом являлся казачий Круг, на котором присутствовало взрослое мужское население. Когда все казаки собирались на площади у часовни (позже — у храма), к ним проходил атаман, руководивший работой Круга. На собрании казаки принимали новых сочленов в братство, выбирали атамана и есаула, делили государево жалованье и судили провинившихся сотоварищей.
     Хлебопашество у казаков практически отсутствовало. Не занимались они и скотоводством. Хлеб и вино казаки приобретали у купцов из поволжских городов. Оружие, порох и свинец им поставляли из государевой казны за службу.
     Ведущим промыслом было рыболовство: рыбу употребляли в пищу, а также продавали на сторону, получая от этого солидную прибыль. В начале 17 века яицкие казаки преподнесли царю Михаилу Федоровичу отборной рыбы ценных пород из Яика. Подарок настолько понравился государю, что московские цари стали требовать от казаков обязательных рыбных поставок.
     Этнический состав казаков был разнообразен, а вот веру разделяли одну — старообрядчество. Огромным авторитетом у них пользовались старики. Казачьи роды отличались патриархальностью: семьи были крепкими и многодетными. Чужаков в казачью общину старались не допускать.

     Первый раскол

     С наступлением эпохи Петра I в жизнь Яицкого казачьего войска вторглись резкие перемены. Дело в том, что до его воцарения казаки пользовались полным самоуправлением, а в декабре 1719 года они были подчинены Коллегии иностранных дел. Через три года последовал новый указ царя-реформатора: «Яицким казакам во всех управлениях быть в ведении Военной коллегии».
     Стремясь полностью подчинить своей власти казаков, Петр I отправил в 1723 году полковника Захарова в Яицкий городок для реорганизации внутренней власти войска. Вскоре после этой поездки император назначил новым атаманом Григория Меркурьева, презрев мнение казачьего Круга. Три года спустя Меркурьев получил атаманскую насеку — знак своей власти над казаками. Такое грубое отношение к казачьей демократии вызвало недовольство среди казаков. Однако вернуть прежний порядок выбора атамана им не удалось.
     Указ Анны Иоанновны от 25 августа 1740 года объявлял, что право назначать атамана принадлежит императрице, а яицкие казаки могут лишь предоставить три кандидатуры на ее выбор. Полностью Круг был лишен законодательных функций спустя восемь лет при Елизавете Петровне. Отныне он решал второстепенные вопросы: когда проводить рыбный лов, строить дома и производить другие общественно-бытовые мероприятия. Главнейшими же сторонами казачьей жизни занимались войсковой атаман и старшины. Они объявляли Кругу высочайшие указы и губернаторские распоряжения, совершенно не интересуясь мнением рядовых казаков.
     Наконец, преобразования, которые проводила Екатерина II, стремясь модернизировать и укрепить империю, вступали в конфликт с традиционными устоями казачества. Введение более жестких ограничений на их автономию, ущемление их прав на рыболовство и растущее влияние Санкт-Петербурга на их внутренние дела — вызвали возмущение и недовольство.
     К окончательному расколу между правительством и значительной частью яицкого казачества привел отказ яицких казаков преследовать калмыцких беглецов.

     Страх и ненависть на Яике

     В 1771 году некоторые калмыки, уставшие от коррупции русских властей, решили в поисках лучшей жизни перебраться в Китай. Казаки не могли их остановить: калмыцкое войско сжигало крепости и форты — неизвестно, сколько казаков погибло во время этих столкновений. В итоге яицкие казаки отказались преследовать беглецов. Специальная комиссия начала расследование.
     И уже летом этого года сотник (командир) Иван Кирпичников возглавил делегацию казаков, которой поручили вручить ходатайство лично императрице. В нем Иван Васильевич просил справедливости. Но Военная коллегия отвергла его жалобу, осуждающую действия местных властей, и решила жестоко наказать жалобщиков — Кирпичникова и 42 «сообщников» — плетьми и отправить их на войну с Турцией.
     Иван Васильевич с делегацией покинул столицу и в начале января 1772 года достиг Яика. В это время там находился председатель следственной комиссии, генерал-майор Михаил фон Траубенберг. Нежелание казаков выполнять приказ Военной коллегии об их участии в русско-турецкой войне и сложившаяся с калмыками ситуация заставили его приехать в Яицкий городок.
     Вместе с казаками он участвовал в неудачной обороне Яицкой линии от калмыков и выносил жестокие приговоры по отношению к казакам. 13 января толпа казаков направилась к нему, требуя пересмотреть приговоры. В ответ Траубенберг приказал открыть огонь. Погибли более 100 человек: мужчины, старики, женщины и дети.
     Казаки не смогли простить это. Сразу же началось восстание, во главе которого встал Кирпичников. Когда казаки разгромили отряд генерала, Траубенберг забрался под крыльцо, но «несколько баб и девок с дрекольем» вытащили его из укрытия, забили насмерть и бросили его тело в мусорную кучу. Казаки же казнили атамана и других старейшин своего войска, назначенных правительством. Так началось восстание Яицкого казачьего войска в 1772 году.

     Преступление и наказание

     Успокоившись, казаки осознали, что натворили, и попробовали договориться с властью. В качестве взятки они направили в Оренбург подарки, но было уже поздно. Оренбургское руководство во время переговоров с казаками одновременно увеличивало военную мощь. И уже в мае 1772 года карательная экспедиция прибыла на Яик. Возглавлял ее генерал-майор Федор фон Фрейман.
     15 мая Фрейман направил Оренбургский корпус в составе 2,5 тысяч драгунов, егерей и более тысячи оренбургских казаков и ставропольских калмыков на Яицкий городок. Решающая битва произошла у реки Ембулатовки. В ее первый день, 3 июня 1772 года, правительственные войска не смогли одолеть «кирпичниковцев». Однако на следующий день яицкие казаки потерпели поражение.
     Через день войска фон Фреймана осадили город. Некоторым казакам удалось скрыться в степях между Яиком и Волгой, а остальные предпочли сложить оружие и сдаться в плен. В Яицкой крепости развернулся гарнизон правительственных войск. Началось следствие. За год были пойманы большинство руководителей восстания. Всех арестованных отправили в Оренбург.
     Там комиссия допросила 99 подозреваемых. Руководителей восстания, 11 человек, включая Ивана Васильевича Кирпичника, приговорили к четвертованию. Еще 40 генералов должны были повесить. 13 казаков после наказания плетьми были отправлены в полки Второй армии. Но комиссии было этого мало: детей приговоренных, в возрасте 15 лет и старше (всего 316 человек), приказали записать в солдаты, а тех, кто не мог служить из-за состояния здоровья, — наказали плетьми.
     В сентябре 1833 года Александр Пушкин, занимаясь исследованием восстания Пугачева, записал в своей тетради рассказ, который ему поведал 86-летний казак И. Л. Папков из Сорочинска. По словам очевидца, когда мятежных казаков отправляли в Сибирь из Оренбурга, они, садясь в телеги, кричали: «Что еще будет? Как мы потрясем Москву?» Казаки, которым удалось сбежать, жаждали мщения. Этот кипящий гнев создал плодородную почву для харизматичного лидера, такого, который бы смог повести казаков и вернуть им автономное самоуправление…
     Не прошло и трех недель после следствия и казни, как 28 сентября 1773 года на Яике вспыхнуло новое восстание, но уже под предводительством Емельяна Пугачева. Нужный лидер нашелся.

     Беглый донской казак

     Емельян Пугачев родился на Дону в станице Зимовейской на 112 лет позже Степана Разина. Был младшим сыном в семье донского казака. Семья его принадлежала православной вере, в отличие от многих казаков того времени. В 17 лет младший сын был записан на казацкую службу вместо своего отца, ушедшего в отставку. Еще через год он женился. А спустя неделю после свадьбы был отправлен в Пруссию на Семилетнюю войну. За три года войны Емельян счастливо избегал ранений. Но один раз, когда упустил свою лошадь во время ночной тревоги, был наказан плетьми.
     Со смертью Петра III войска возвратились в Россию. Было волнующее время. В естественные причины скоропостижной смерти царя никто не верил. Одна часть народа видела во всем злодейство, другая — искренне верила, что царь спасся и в тайне набирает войско, чтобы вернуть себе законный престол. В этот период объявлялись самозванцы: известно более сорока лже-Петров, заявлявших свои права на трон. Но до этого пока далеко…
     Пугачев проходил службу в родной станице, радовался рождению детей. Иногда отправлялся в командировку в Польшу на поиски бежавших из России старообрядцев. А с началом русско-турецкой войны мужчина был отправлен в город Бендеры, при взятии которого сильно отличился. В 1771 году после отвода войск он сильно заболел. Не помогал даже отдых в зимних квартирах на территории нынешней центральной Украины. Проболев дома еще месяц, Емельян отправился в Черкассы проситься в отставку — в чем ему, разумеется, отказал войсковой дьяк. Ему предложили остаться в лазарете, но он решил, что будет лечиться самостоятельно.
     Потом что-то в нем сломалось. Пришла захватывающая идея: бежать вместе с зятем сестры от войсковой службы. «На Русь? На Прусь? В Запорожскую Сечь?» — обсуждали они возможные направления побега. А в итоге решили перебраться на Терек. Прибыв в родную станицу, Пугачев объявил жене о своем намерении, пока остальные беглецы укрывались в степи. Родные бросились ему в ноги, плакали, умоляли остаться. Емельян их послушал, не отказавшись при этом помочь зятю с несколькими товарищами. Он переправил их через Дон на «нагойскую сторону» и благополучно вернулся домой, где продолжил лечение. Когда же мысли о побеге наконец оставили Пугачева — произошло нечто, что полностью перевернуло его жизнь.
Беглецы не смогли самостоятельно добраться до Терека. Они вернулись в знакомую станицу, где уже в местной канцелярии зять Пугачева рассказал о том, что переправиться через Дон им помог брат его жены, также захотевший податься в бега. Поняв, что беглецы всю вину переложат на него, Емельян решил бежать, но был задержан и заключен под замок в 1770 году.
     Через два дня он снова бежал. Ему даже удалось перебраться на Терек. Но на «запретном берегу Дона» жизнь не сложилась. В феврале 1772 года беглый муж вернулся в Зимовейскую на тайную встречу с супругой. Жена упрекала его в разрушенной жизни. Ей было очевидно, что супруг навечно в бегах. Она решила через жену брата сдать его местным властям, ведь своими побегами он только усугублял положение. Когда в дом явились казаки — Емельяна Пугачева арестовали.
     Его конвоировали в Черкасск. По дороге Пугачев вновь оказался вне закона: обманув товарища по службе, который доставлял его в назначенный город, Емельян забрал коня сослуживца и скрылся. Какое-то время он жил в Стародубском монастыре в Брянске. Там старец Василий помог ему выбрать лучший момент для перехода границы. В это время многие бежавшие из России старообрядцы по указу Петра III, подтвержденному Екатериной II, получили возможность вернуться в Россию и поселиться на окраинах империи.
     План старца сработал: прибыв на форпост в числе других возвращавшихся в Россию староверов, мужчина представился коменданту своим подлинным именем и был направлен в карантин, который продлился шесть недель. 12 августа 1772 года он получил долгожданный паспорт с направлением на поселение в Малыковскую волость на Волге. Емельяна снабдили хлебом в дорогу и попросили передать привет игумену Филарету.
     Добравшись до Мечетной слободы осенью 1772 года, он встретился с влиятельным членом старообрядческой общины на Иргизе — Филаретом. От него-то мужчина и узнал о восстании яицких казаков. Филарет сочувствовал им и поддерживал идею Пугачева — уговорить их уйти на Кубань к потомкам донских казаков, которые ушли в турецкие владения после подавления Булавинского восстания.
     В ноябре Пугачев отправился в первую поездку в Яицкий городок. Разбушевавшаяся стихия надвигалась на империю, но никто пока не знал об этом.

     Самодур и самозванец

     «В смутное сие время по казацким дворам шатался неизвестный бродяга, нанимаясь в работники то к одному хозяину, то к другому — и принимаясь за всякие ремесла... Он отличался дерзостью своих речей, поносил начальство и подговаривал казаков бежать в области турецкого султана…» — так описывал Александр Пушкин явление Пугачева яицким казакам.
     Уже тогда Емельян выдавал себя за Петра III и убеждал, «что около Рождества или Крещения непременно будет бунт». Разумеется, яицкие казаки не признавали в мужике, не умевшем ни читать, ни писать — императора, избежавшего смерти от любовников своей жены. Безграмотным крестьянам, башкирам, киргизам и другим народам, притесненным центральной властью, Емельян демонстрировал «некую бумагу, сочиненную староверами, которую никто не в силах был прочесть». «Он уверял, что у него на границе заготовлено двести тысяч рублей и товару на семьдесят тысяч и что какой-то паша, тотчас по приходу казаков, должен им выдать до пяти миллионов» — из «Истории Пугачевского бунта».
     «Воскресший Петр III» объяснял свое спасение так: при помощи караульного офицера он ушел в Киев, где скрывался около года, потом был в Цареграде, где тайно находился в русском войске во время последней турецкой войны, а оттуда явился на Дону… А чтобы придать своим словам убедительности, он иногда что-то записывал на бумаге, объясняя тем, кто не мог разобрать его почерк, что это написано на латыни. Свою подпись нигде не ставил, утверждая, что имеет право подписываться только в Санкт-Петербурге.
     После возвращения Пугачева на Иргиз его арестовали и отправили в Казань, откуда он бежал в конце мая 1773 года. В августе он вновь появился в Яицком городке, в одном постоялом дворе, где его навещали будущие ближайшие соратники.
     Выступление казаков началось 28 сентября 1773 года на Бударинском мосту (в 85 км от Яицкого городка). Отсюда отряд в 80 казаков направился вверх по Яику. По дороге к ним присоединялись новые сторонники, так что к прибытию к Яицкой крепости отряд насчитывал уже 300 человек.
     Сама попытка войти в город оказалась неудачной. При этом часть казаков, оборонявшая город, тайно перешла на сторону самозванца. Повторная атака состоялась через день — и также не увенчалась успехом. Поэтому казаки, оставив эту затею, двинулись вверх по Яику и организовали лагерь у Илецкого городка.
     В Илецком городке ближайший соратник Пугачева убедил местных казаков присоединиться к восстанию, и те встретили лже-царя колокольным звоном и хлебом-солью. Все илецкие казаки примкнули к нему. Совершилась первая казнь: повесили атамана, «который великие обиды им делал и разорял». Из новых казаков составили полк. Емельян и его соратники решили направить главные силы на взятие Оренбурга.

     Победы, вскружившие голову

     Оренбург, столица края, был главной целью восставших. Успех значительно повысил бы авторитет армии и лидера. Было в крепости и очень нужное казакам оружие. К моменту осады Оренбурга пугачевская армия захватила Нижнеозерную, Рассыпную и Чернореченскую крепости, Сеитову слободу, Сакмарский городок и Бердскую слободу. Дорога к большому краю была открыта.
     Емельян баловал татар, обещая им «земли, воду, леса, жительство, травы и реки» — в общем, все-все, чтоб они следовали за ним. И жестоко расправлялся с теми, кто не хотел вступать в его ряды и сдавать города, расстреливая офицеров и их семьи.
     Находясь в самой близи от Оренбурга, армия самозванца насчитывала около 2500 человек: из них — около 1500 яицких, илецких и оренбургских казаков, 300 солдат, 500 каргалинских татар. Артиллерия насчитывала несколько десятков пушек.
Пугачев подошел к городу 5 октября 1773 года, разбив временный лагерь в пяти верстах от него. К крепостному валу были высланы казаки с призывом сложить оружие и присоединиться к «государю». В ответ мятежников обстреляли из пушек.
     Через два дня на военном совете было решено обороняться за стенами крепости под прикрытием артиллерии. Оренбургские солдаты сражались неохотно, в них скрывались робость и страх. Начавшаяся осада на полгода сковала главные силы восставших, не принеся ни одной из сторон военного успеха. Оренбургский отряд совершил повторную вылазку 12 октября, но соратник Пугачева с помощью артиллерии отбил эту атаку.
     14 октября Екатерина II назначила генерал-майора В. А. Кара командующим военной экспедицией для подавления мятежа. В конце октября Кар приехал в Казань из Петербурга. С ним было две тысячи солдат и полторы тысячи местных ополченцев, готовых сражаться. Пугачевцы напали на передовой отряд Кара 7 ноября недалеко от Оренбурга, в деревне Юзеевой. После трехдневного боя Кар отступил обратно в Казань.
     13 ноября у Оренбурга захватили в плен отряд полковника Чернышева. В этом отряде было около 1100 казаков, 600-700 солдат, 500 калмыков, 15 пушек и большой обоз с вещами. Кар понял, что вместо легкой победы над мятежниками его ждет полный разгром от необученных крестьян и нерегулярной конницы башкир и казаков. Поэтому он под предлогом болезни уехал в Москву, оставив командование генералу Фрейману.
     Столь крупные успехи заставили поверить пугачевцев в свои силы. Большое впечатление победы отразилось на крестьянстве, казачестве, усилив их приток в ряды повстанцев. К восстанию также начали массово присоединяться башкиры. В ноябре в составе крупного отряда башкир и мишарей на сторону Пугачева перешел Салават Юлаев. В декабре Салават сформировал в северо-восточной части Башкирии большой повстанческий отряд и успешно воевал с царскими войсками в районе Красноуфимской крепости и Кунгура.
     А атаман Иван Грязнов — ближайший соратник Пугачева, собрав отряд из заводских крестьян, захватил заводы на реке Белой. Благодаря этому Пугачев произвел его в полковники и отправил для организации отрядов в Исетскую провинцию. Там он взял Саткинский, Златоустовский, Кыштымский и Каслинский заводы, Кундравинскую, Увельскую и Варламову слободы, Чебаркульскую крепость, разгромив посланные против него войска.
     К январю с четырехтысячным отрядом и двенадцатью пушками Грязнов и Юлаев подступали к Челябинску. Сдаваться город был не намерен…

     Часть 2. Уральская крепость: защита родного края

     Бреши в обороне

     Когда соратники Пугачева подступали к нашему городу, Челябинск был из себя провинциальным центром, обнесенным деревянным забором. В архивах от января 1774 года хранятся сведения о 767 душах мужского населения (число явно заниженное, исследователи считают, что количество жителей крепости на деле не превышало 1500 человек). Большую часть жителей, разумеется, составляли казаки, некоторые из них — сочувствовали идеям пугачевцев.
     Еще в октябре 1773 года власти задумались об обороноспособности города: население строило и ремонтировало укрепления, за порядком и работой следили цеховые и посадские люди. Исетская провинциальная канцелярия пыталась объяснить населению, что явившийся царь — самозванец. Они выпустили указ о том, что Петр III скончался в 1762 году и в начале июля того же года был похоронен в Невском монастыре. Не забыли и упомянуть, что на церемонии прощания среди зрителей присутствовали господа из Исетской провинции «при должностях своих».
     — А чего тогда правительство не посылает войска, если царь этот самозванец? — задавались вопросом уральские жители. — Если это и вправду не царь, то давно бы навели порядок! Значительные силы отправить на подавление восстания было сложно. Русско-турецкая война была в самом разгаре. Она требовала огромного напряжения и сил от государства. А какова была ситуация в самом Челябинске? Готово ли было мужское население держать оборону?
     Весь регулярный гарнизон Челябинской крепости состоял из неполной роты в 30 рядовых, с одним поручиком и четырьмя капралами. Чуть позже к ним прислали из Тобольска рекрутскую роту, совершенно необученную и вооруженную винтовками без штыков. Челябинские купцы вооружили несколько человек, но этих усилий было недостаточно.
     Воевода Алексей Петрович Веревкин объявил о наборе «временных казаков» из крестьян ближайших поселений. Уже к началу января их собралось 1400 человек. Вооружением они, конечно, похвастаться не могли. Что могут сделать колья и дубины против ружей? Еще в городе не хватало запасов пороха. Сибирский губернатор отправил 25 пудов пороха и 200 ружей, хотя в самом Тобольске оружия и боеприпасов было всего на 500 человек. Вот она сибирская поддержка!

     Письма в никуда…

     Оставалось совсем немного до штурма крепости. Городская ратуша тем временем обратилась к генералу Иоганну Александровичу Деколонгу, который возглавлял правительственные войска в Зауралье, чтобы удержать в Челябинске одну полевую команду. Эта команда следовала из Сибири к Оренбургу через Челябинск под командованием премьер-майора де Кастро-Ласерда. Ее численность составляла 515 человек. С таким гарнизоном город имел все шансы противостоять бунтовщикам.
     Генерал Деколонг проигнорировал обращение ратуши. В отчаянии Алексей Петрович написал указ, предписывавший графу де Кастро-Ласерде с командой остаться в Челябинске для защиты провинциального центра. Но команда проследовала дальше.
     «Ежели оной воинской команды от вашего высокопревосходительства мне пожаловано не будет, то в таком случае неминуемой подвержен буду напасти и ежели, отчего Боже сохрани, провинциальный город будет разорен, то уже вся Исетская провинция будет подвержена бедствию и всей погибели», — вновь обратился Веревкин к генералу.
     Так как все просьбы о помощи были оставлены без ответа — Алексей при поддержке городской ратуши задержал в городе артиллерийскую команду поручика Федора Пушкарева, которая тоже проходила через Челябинск.
     Отрывок из рапорта Веревкина Деколонгу: «Ежели хотя бы один казак из злодейской толпы сюда ворвется, то может предать в злодейские руки все население города, состоящее из казаков и крестьян».

     Начало бунта

     Утром 5 января 1774 года группа челябинских казаков ворвалась в воеводский дом, в котором находились Алексей Веревкин, регистратор Афанасий Колесников, пожилая вдова бывшего прокурора Исетской провинции Гуляева и сестра следующего прокурора П. А. Благово — Анна Благово. Всех их избили прикладами и ногами, а затем, раздев их донага и связав (кроме пожилой Гуляевой), потащили за ноги и волосы в войсковую избу, в которой продолжили избиение.
     Пленников удалось спасти благодаря офицерам, солдатам артиллерийского подразделения и челябинской роте, которые с помощью штыков отбили казаков, охранявших пушки, и подвезли заряженные орудия к войсковой казачьей избе, где находились пленники. После этого мятежа в доме воеводы были задержаны 63 казака. Веревкин докладывал Деколонгу, что все деньги и большая часть имущества, принадлежавшие ему, Благово и Гуляевой, были разграблены.
     Во главе бунтовщиков стоял казак Михаил Уржумцев, а помогал ему в организации мятежа хорунжий Наум Невзоров. Уржумцев был арестован в воеводском доме. Невзорову же удалось сбежать. Уржумцева допрашивали под пытками 17 часов, пока тот не умер от полученных травм. До самого конца Михаил утверждал, что донской казак Пугачев — Петр III.
     В этот же день воевода Веревкин пишет новый раппорт генералу Деколонгу: «Того ради от вашего высокопревосходительства­ всепокорно прошу для спасения погибающего теперь провинциального города Челябинска и чрез то соблюдения всей провинции пожаловать особою своею с военною командою сюда немедля прибыть и восстановить ти­шину. Я за многими смертельными побоями и ранами править не в состоянии, а товарищ мой господин коллежский асессор Свербеев нечаянным случаем переломил ногу, отчего и поднесь болен».
    
     Темная сторона Пугачева

     До прихода в уральские земли Емельян вел себя неосторожно, частенько самодурствовал. Он точно не знал, как должен вести себя правитель империи, поэтому кого хотел — казнил, кого хотел — миловал. В это время по Оренбургской губернии бродили отряды казаков, потерявшие всякое чувство страха и безнаказанности, и банды кочевников, которые грабили крепости и города, убивали людей или уводили их в плен.
     Восстание набирало обороты, но Пугачев не представлял, как действовать дальше. Четкого плана у него не было. Более того, самозванство, которое поначалу казалось удачным способом укрепить авторитет — все больше мешало делу. Образ нужно было поддерживать, но самой фантазии у Емельяна хватало только на то, чтобы вершить суд на самодельном троне.
     Личная жизнь «императора» тоже не складывалась: на Дону у него остались супруга и трое детей. После захвата одной из крепостей Пугачев взял в плен 17-летнюю Татьяну Харлову, вдову коменданта, которого он казнил. Его соратники не одобрили такой выбор, и когда Емельян отошел, они убили девушку и ее младшего брата.
     Спустя некоторое время Пугачев взял в жены 16-летнюю казачку Устинью Кузнецову, которую вскоре провозгласил «новой императрицей». Но простой народ был возмущен этим решением: «Как простая казачка может быть императрицей?» Сама девушка неохотно вышла замуж за Пугачева, а его авторитет среди соратников ослабевал с каждым днем.
     Кроме того, Пугачев не мог сформировать боеспособную армию из-за постоянной смены состава: крестьяне и рабочие, присоединившись к мятежникам, участвовали в одном или двух нападениях, после чего возвращались к своим семьям. Киргизы, татары, башкиры и другие народы предпочитали действовать самостоятельно. Армия разделилась на группы, которые подчинялись своим лидерам и действовали по своему усмотрению. Кто были эти лидеры?

     Из купцов в полковники

     Иван Никифорович Грязнов, по одним сведениям, появился на свет в Симбирске (ныне это Ульяновск) в семье купца, а по другим — в семье, связанной с горным делом, в Екатеринбурге. К началу Крестьянской войны мужчина разорился как купец, и уже вскоре ушел служить приказчиком на уральские металлургические заводы. Из сохранившихся писем, которые Иван Никифорович отправлял жителям Челябинска, можно сделать вывод, что он был человеком образованным и имел собственное мнение о положении дел в стране. Современники описывали его так: «Корпусом был крепок, лицом смугловат, бороду и волосы имел черные, но был плешив».
     Иван Грязнов присоединился к пугачевцам в составе группы заводских крестьян в октябре 1773 года. Он участвовал в захвате Стерлитамакской пристани на реке Белой и Табынского городка. В ноябре того же года мужчина прибыл в Бердскую слободу, где находился Пугачев, и предложил организовать производство пушек и ядер на местных заводах для нужд восставших. Из числа крестьян, собранных в Бердах, Грязнов отобрал тех, кто бы мог помочь в производстве пушек. По итогу мастеровые, отправленные на Воскресенский завод, смогли изготовить 11 пушек для армии Пугачева, а также ядра и бомбы.
     Емельян Пугачев, оценив деловые качества и энергию Грязнова, назначил его главным полковником и поручил ему возглавить отряд из казаков, башкир и заводских крестьян для захвата Исетского района. Этот район был важен для восставших, так как там было много заводов, рудников и сравнительно густонаселенные территории.
     В середине декабря Иван Кузнецов (пугачевский бригадир) прибыл по приказу Чики-Зарубина (яицкого казака) в Исетскую провинцию. Благодаря ему к восставшим присоединились работники Саткинского, Златоустовского и Катав-Ивановского заводов, что увеличило численность отрядов. Вскоре, правда, Зарубин отправил его координировать действия в районе Красноуфимска и Кунгура после назначения Грязнова в Исетский район.
     В январе 1774 года, собрав отряд из семисот человек на Саткинском и Златоустовском заводах, Грязнов отправился в слободу Кундравинскую, расположенную в 70 верстах от Челябинска. По пути к восставшим присоединялись жители южноуральских заводов, слобод, крепостей и населенных пунктов.
     Ивану Никифоровичу также удалось наладить контакт с атаманом исетских казаков в Челябинске — Максимом Уржумцевым, благодаря которому и произошел бунт в воеводском доме 5 января 1774 года. За короткое время отряды Грязнова выросли в настоящую армию численностью около 5 тысяч человек.

     Штурм Челябинска

     В городе тем временем установилось хрупкое равновесие: воинский отряд, канцелярские служащие, горожане, ремесленники, а также часть казаков оставались верны императрице Екатерине II. Однако отдельные казаки и крестьяне либо открыто поддерживали Пугачева, либо занимали выжидательную позицию. За пределами города находились отряды башкир. Кроме того, хорунжий Невзоров (один из казаков, поднявших бунт в доме воеводы Веревкина) собрал казаков из окрестных деревень и во главе их отряда приблизился к городским стенам, пытаясь уговорить часовых впустить его в город.
     8 января к Челябинску подошел отряд атамана Грязнова. Он соединился с казаками Невзорова и башкирами, среди которых был и Салават Юлаев. В общей сложности в их войсках насчитывалось 5000 человек, а в распоряжении было 8 артиллерийских орудий. Вскоре Иван Никифорович отправил в город два письма: к товарищу воеводы с призывом прекратить сопротивление и к жителям Челябинска с призывом покориться «законному государю». В последнем его обращении говорилось о том, что дворяне не имеют права владеть крестьянами.
     «…Наш Господь Иисус Христос хочет освободить Россию от тяжелой работы. Все знают, как плохо живет Россия. Это знаете и вы. Дворяне владеют крестьянами. В законе Божьем написано, что они должны относиться к крестьянам, как к своим детям. Но дворяне не только не заботились о крестьянах, они обращались с ними хуже, чем с животными. Купцы открыли много заводов и заставили крестьян работать так много, что даже в ссылках люди не работали так тяжело. А сколько слез было у женщин и детей, которые не могли справиться с такой работой!..» — отрывок обращения полковника И. Н. Грязнова к жителям Челябинска. (Прим. ред. — автор статьи подкорректировал оригинал обращения, сохранив при этом его изначальную мысль).
     9 января Грязнов открыл огонь по стенам челябинской крепости, но мощный ответный удар из 18 орудий вынудил пугачевцев отойти от стен города. 10 января был предпринят штурм Челябинска, который длился пять часов. Однако атака была отбита. В ходе боя был захвачен Невзоров. После допроса под пытками он скончался через 12 часов. В это время к Грязнову поступили сведения о приближении из Западной Сибири корпуса генерала Деколонга, и он решил отвести свои силы к Чебаркульской крепости.
     Спустя три дня в город, во главе отряда из двух полевых команд, прибыл генерал Иоганн Деколонг. Была сформирована комиссия для рассмотрения дел казаков, которые были арестованы во время разграбления дома воеводы. Из 63 человек — 50 были оправданы, а 13 признаны виновными в мятеже. Их приговорили к наказанию плетьми, отрезанию ноздрей и проставлению на лбу и щеках клейма «вор» с последующей ссылкой в Азов.
     В отношении вооруженных пугачевцев Деколонг практически не предпринимал никаких действий, поэтому Грязнов с отрядом вновь подошел к Челябинску. На допросе 31 января 1774 года пойманный крестьянин рассказал, что отряд Грязнова находился на постое у одного крестьянина в деревне Першиной (сейчас это поселок в южной части Металлургического района Челябинска). Его отряд состоял из 400 вооруженных человек, семи пушек, а точное число башкир осталось неизвестно.
     1 февраля генерал Деколонг вывел свой отряд на бой против пугачевцев. К этому времени те успели занять выгодные позиции на холмах. Сражение было довольно необычным: подразделение регулярной армии, состоящее из тысячи солдат и при поддержке мощной артиллерии, ограничилось обстрелом возвышенностей. Однако с одного из холмов удалось оттеснить мятежников, захватив два орудия и взяв в плен 180 человек.
     После боя Грязнов спокойно отошел в Першино, где его никто не преследовал. А. С. Пушкин в «Замечаниях о бунте» отнес Иоганна Деколонга к числу тех служивших в России иностранцев, которые, имея генеральские и бригадирские чины, действовали против Пугачева «слабо, робко, без усердия».

     И весь город опустел…

     Еще до боя в Першино Деколонг сообщил Веревкину, что ему необходимо следовать в Екатеринбург «в рассуждение важных в обстоятельств». Генерал не разгромил отряд Грязнова, не преследовал его, а собирался покинуть крепость и отнять артиллерийскую команду у города, которую Веревкин самовольно удерживал в Челябинске и благодаря которой был подавлен бунт в самой крепости и отбит штурм пугачевцев.
     Челябинску оставили для обороны 300 рекрут: плохо вооруженных и необученных новобранцев. Челябинск тогда был центром провинции, а не рядовой крепостью: здесь были казенные склады, в которых хранились запасы соли, зерна, вина, тут был архив с документами, касавшимися населения огромной территории. Но Деколонг оправдывал свои действия тем, что ему поручено было беспокоиться о заводах в Екатеринбурге в первую очередь.
     В этих условиях воевода Веревкин, его заместитель и бургомистр обратились к Иоганну Александровичу с «покорным рапортом», в котором изложили, что они со всеми «канцелярскими служителями, денежной казной и верными гражданами просят взять их с собой в Екатеринбург». Деколонг согласился. 4 февраля на видных местах города были размещены объявления, где сообщалось: «Имея важные и справедливые резоны, должен оставить город, взяв с собою всех верноподданных и верно служащих ее императорскому величеству, идти внутрь провинции до Шадринска…»
     Всем, кто собирался покинуть город вместе с отрядом, было приказано подготовиться к походу и взять с собой еду на один день. 8 февраля отряд отправился в путь из Челябинска. В его составе были: канцелярия с архивом из провинции, 192 посадских и цеховых, 162 казака, 11 офицеров, 207 рекрутов, 1350 крестьян, которых Веревкин набрал во «временные казаки». Это был почти весь город...
     Когда отряд добрался до Окуневской слободы, Деколонг отправил челябинцев и канцелярию в сторону Ялуторовска. 21 февраля 1774 года Исетская провинциальная канцелярия добралась до Исетска (ныне село Исетское в Тюменской области). Здесь они остановились, ожидая указаний от сибирского губернатора. А воевода Веревкин, оправившись от ран и побоев, полученных во время бунта казаков, отправился в Петербург. Там его «наградили милостями императрицы»: выдали денег на лечение и пожаловали имение в Псковской губернии.
     Тем временем Челябинск находился в полной власти пугачевцев. За это время в городе было совершено возгорание в административном здании, где находились важные документы (при эвакуации с Деколонгом не удалось забрать все бумаги). Также были уничтожены некоторые мельницы, расположенные на реке Миасс.
     Уничтожение документов долгое время затрудняло разрешение различных конфликтных ситуаций. Люди, поднявшие восстание, с радостью предавали огню бумаги из канцелярий, не осознавая, что тем самым они уничтожали не только все записи о своих долгах, но и сведения об их правах на имущество, договоры, указы, определяющие границы земельных участков, и другие важные бумаги.
     Отряд Деколонга до Екатеринбурга так и не дошел. Зато отряд майора Гагрина прошел от Кунгура до Екатеринбурга, рассеяв башкирские отряды у Кыштымского завода. Майор вошел в Челябинск в начале апреля. Вскоре челябинскому купечеству было предписано вернуться в город.

     Неутихающая обида

     Если Грязнов происходил из купеческой семьи, то Иван Наумович Белобородов — полковник Пугачева — был крестьянином из Кунгурской провинции. Кто, кроме него, мог с уверенностью рассказать о жизни многострадального русского крестьянства в условиях крепостного права?
     В двенадцатилетнем возрасте он был нанят на работу на металлургический завод. Там ему пришлось выполнять различные обязанности: от добычи руды до ее транспортировки и плавки. Условия труда были тяжелыми, но еще тяжелей были притеснения со стороны начальства. Однажды Иван не смог стерпеть несправедливость и вступился за своего товарища. В качестве наказания его высекли, а затем отправили служить в армию на двадцать пять лет. Его определили в артиллерийские войска, так и началась его мучительная военная служба.
     Как и Пугачев, Иван Белобородов участвовал в Семилетней войне с Пруссией. За меткую стрельбу его даже произвели в капралы. А после окончания войны его перевели в Выборг. Там его ждала унылая гарнизонная служба. Как-то раз к ним приехал военный инженер и стал спрашивать:
     — Кто раньше работал на заводах?
     — Я работал.
     — Как фамилия?
     — Белобородов.
     На следующий день его направили на Охтенский пороховой завод. К несчастью, у него разболелась нога, поврежденная во время боевых действий. Его госпитализировали. Во время осмотра он пожаловался врачу:
     — Ваше благородие, я не могу работать...
     — Врешь, негодяй! Не хочешь служить?
     После этого случая его заставили работать еще усерднее, и он трудился до тех пор, пока не упал от изнеможения. Только тогда ему поверили и окончательно уволили из армии. Иван Наумович меж тем вернулся домой седым и хромым. Он не застал в живых ни отца, ни мать. Братья уже женились, а сестры вышли замуж. Иван тоже женился.
     Он поселился в Богородском, храня в душе обиду на несправедливость, на жестокое начальство и продажных чиновников. Иван Наумович пытался вести тихую жизнь с женой и двумя дочерями, вел небольшую торговлю медом и воском. Односельчане ценили его за трезвость и грамотность, особенно за его характер: добрый, строгий и честный. К тому же он когда-то был военным, и это вызывало уважение. Но семейная идиллия длилась недолго…
     С началом восстания Белобородов был призван в правительственную команду, которую покинул сразу же после призыва. А уже 1 января 1774 года в его родное село прибыли посланники от отряда полковника Канзафара Усаева. Они зачитывали указы и манифесты Пугачева. Часть односельчан Белобородов повел навстречу отряду Усаева. Иван Наумович даже пригласил башкирского полковника к себе домой.
     Усаев принял в свой отряд 25 человек из села Ивана, и они выбрали Белобородова своим командиром. После отряд под его командованием отправился к демидовскому Суксунскому заводу. Они захватили его, уничтожили все документы заводской канцелярии, включая долговые расписки на сумму в 54 тысячи рублей. Усаев пополнил отряд Белобородова людьми и присвоил ему звание сотника. Затем были захвачены Бисертский и Ревдинский заводы, а 6 января — Ачитская крепость. С этого момента отряд Белобородова начал действовать самостоятельно.
     29 января Белобородов прибыл на Уткинский завод, принадлежавший государству. Он приказал местному священнику привести рабочих завода к присяге на верность «Петру Федоровичу». Отряд Белобородова пополнился 200 крестьянами с завода. 1 февраля отряд атаковал один из крупнейших металлургических заводов Урала — Уткинский завод Демидова. Завод был окружен валом и стеной, за которыми укрывался правительственный отряд из 1000 человек с 15 пушками.
     Белобородов не смог взять завод с наскока. Он постепенно перекрыл все пути к нему и занял деревню Курьи в качестве лагеря для своего отряда. С 9 февраля начался ожесточенный штурм, который продолжался три дня. К вечеру 11 февраля завод был взят. Белобородов оставил на Уткинском заводе отряд из 700 человек и вернулся на Шайтанские заводы. В это же время он отказался направить часть своего отряда для штурма Кунгура, объяснив это тем, что готовится к захвату Екатеринбурга.

     Чиновничьи метания против горных традиций

     В начале 1774 года войско под предводительством Белобородова захватило несколько укреплений к западу от Екатеринбурга, тем самым отрезав город от столицы. Это событие застало местных чиновников и военных врасплох. Чтобы решить, как действовать дальше — руководитель горного ведомства собрал срочное совещание, на которое прибыли высокопоставленные представители города. Описав критичность всей ситуации, он предложил сдать город мятежникам.
     В 1774 году Екатеринбург был окружен крепостной стеной, поэтому многие чиновники полагали, что она обеспечит их безопасность. Само совещание затянулось до позднего вечера, но решение так и не было принято. Все разошлись по домам, чтобы отдохнуть. Собрать людей на следующее совещание удалось только через четыре дня. К этому моменту пугачевцы сильно приблизились к Екатеринбургу, переманив на свою сторону еще несколько заводов и поселений.
     В уральской столице начались волнения: продовольствия не хватало, рекруты не выходили на службу, люди собирались, чтобы критиковать власть. Ситуация выходила из-под контроля, и тогда чиновники провели еще одну встречу, чтобы спланировать, как покинуть город. К их сожалению, эта информация стала известна горожанам. В Екатеринбурге начался беспорядок.
     Пока чиновники уничтожали документы, собирали ценности и переплавляли медные монеты — местные солдаты пьянствовали и вместе с горожанами обсуждали, как не позволить знатным особам сбежать. Ситуация приближалась к полноценному восстанию и сдаче города повстанцам, но тут все изменил надворный советник Яков Рооде, руководивший золотыми приисками.
     Он собрал свою небольшую монетную роту и начал патрулировать город, пресекая беспорядки. Благодаря его усилиям город удалось удержать под контролем государства.
К семидесятым годам общество Екатеринбурга было стабильным и крепким: оно сохраняло старые горные традиции, где ключевое значение имели дисциплина и врожденное самообладание вторых и третьих поколений горных офицеров и рабочих. В середине января была собрана команда горных служителей «для объездов и наблюдения в Екатеринбурге покоя». Конторы, фабрики, больницы и ближние золотые промыслы продолжали работать в прежнем режиме.
     Когда же Иван Белобородов подошел к Екатеринбургу, он не смог взять город сразу. Тогда атаман решил Екатеринбург подержать в осаде. Однако он упустил момент для решающей атаки, ведь на помощь Екатеринбургу пришло войско из Челябинска. Выбирая между двумя городами, государство решило, что отстоять центр управления горнозаводской промышленностью Урала и Сибири — гораздо важнее.
     В конце февраля в город вступили дополнительные воинские формирования. Во время этих сражений войску Белобородова был нанесен серьезный ущерб. 14 февраля Деколонг выбил Белобородова с Шайтанских заводов и полностью сжег их, лишив восставших ближайшей к Екатеринбургу базы. Одновременно другой правительственный отряд под командованием майора Гагрина разбил восставших под Кунгуром, Ачитской крепостью, Биссертским заводом и 26 февраля выбил пугачевцев из Уткинского завода.
     29 февраля Белобородов попытался отбить Уткинский завод, но потерпел поражение от сделавшего вылазку отряда Гагрина. Воспользовавшись наступившей весенней распутицей, отряд Ивана Никифоровича смог оторваться от преследования, заняв для отдыха Саткинский завод.
     В апреле 1774 года Пугачев, разбитый под Оренбургом, приказал всем отрядам восставших на Южном Урале выдвигаться на соединение с ним. Но разливы рек не позволили сделать это вплоть до начала мая. Лишь 7 мая отряд Белобородова прибыл на соединение с главной армией Пугачева в крепость Магнитную.

     Осада Магниткой крепости

     5 мая 1774 года Емельян предложил крепости сдаться, но его штурм был отбит. Оборону возглавлял комендант крепости Сергей Тихановский с гарнизоном в 100 человек. В крепости на тот момент находилось много женщин, стариков и детей, судя по духовной росписи.
     О Сергее Кузьмиче, коменданте крепости, известно немного. Он появился на свет в 1744 году в Смоленской губернии в семье дворян. В возрасте 27 лет Сергей стал комендантом небольшой крепости, расположенной на берегу реки Яик. У него была супруга, а также двое детей — дочь и сын. Тихановский вместе с гарнизоном отважно оборонял крепость, и хотя у него была возможность спастись, он предпочел остаться, не желая бросать свою семью и подчиненных.
     А. С. Пушкин в «Истории Пугачевского бунта» так описывал захват Магнитной: «Пугачев, ограбив Белорецкие заводы, быстро перешел через Уральские горы и 5 мая приступил к Магнитной, не имея при себе ни одной пушки. Капитан Тихановский оборонялся храбро. Пугачев сам был ранен картечью в руку и отступил, претерпев значительный урон. Крепость, казалось, спасена, но в ней открылась измена: пороховые ящики ночью были взорваны. Мятежники бросились, разорвали заплоты и ворвались. Тихановский с женой были повешены; крепость разграблена и выжжена».
Информация об измене встречается только у А. С. Пушкина и в рапорте полковника А. И. Бибикова. На допросах никто из пугачевцев не подтвердил ее. В Магнитной крепости Пугачев пробыл два дня. Здесь к нему присоединились отряды Белобородова из-под Екатеринбурга, Овчинникова и Перфильева — из-под Яицкого городка. Пугачев принимал их торжественно, стоя у палатки, окруженный знаменами. Среди прибывших был и Д. В. Верхолонцев, сражавшийся в рядах Белобородова. Он вспоминал:
     «Мы издали увидели, как Пугачев со своими наездниками разъезжал по степи за крепостью. Пугачев был среднего роста, корпусный, в плечах широк, смугловат, борода окладистая, глаза черные и большие. Голос Пугачева несколько сипловат. Сам он речист и деятелен. Во время разъезда Пугачева по улице в Магнитной крепости, когда ее взяли, одна женщина выстрелила в него из окна и ранила в правую руку. Ее изрубили». Эту историю приводит и В. И. Даль в одном из своих рассказов.
Существует несколько версий о том, как был ранен Пугачев: по одной из них, это произошло во время сражения, по другой — в результате нападения женщины в захваченной крепости. Известно наверняка, что комендант Тихановский и его жена, а также священник и жена поручика Можентинова были казнены. Возможно, именно Наталья Григорьевна Можентинова совершила покушение на Пугачева. но это лишь предположение…
     Перед уходом Пугачев приказал сжечь крепость Магнитную. На месте пожарища остались маленькие дети, многие из которых потеряли своих родителей. О трех из них мы знаем точно: это Федор, Александра Тихановские и Николай Можентинов.
     С восьмитысячным отрядом Пугачев направился к Троицкой крепости. Обойдя Верхнеяицкую крепость, он захватил Карагайскую, Петропавловскую и Степную крепости, что не составило труда, так как полковник Ступишин вывел оттуда гарнизоны в Верхнеяицкую крепость.

     Разгром у Троицка

     20 мая 1774 года пугачевцы по прямой дороге приблизились к Троицкой крепости с юго-западной стороны и расположились там, где сейчас находится поселок Южный. Авангард наступающих занял исходные позиции на возвышенности на правом берегу реки Уй, где она впадает в реку Увельку. На этом холме, который впоследствии назвали Пугачевской горой, обосновался Емельян Иванович. Поскольку он страдал от незажившей раны, руководство штурмом Троицкой крепости было поручено главному походному атаману — Белобородову.
     В те минуты, когда многотысячная армия Пугачева сгруппировалась полукольцом возле укреплений крепости, гарнизонное начальство усиленно молилось в Свято-Троицком соборе, прося бога об «избавлении от злодея Емельки». Зная о молебне от побывавших в крепости лазутчиков, пугачевцы первым делом ударили изо всех своих пушек, мортир и фузей по святому храму.
     Через некоторое время в распахнутые ворота крепости хлынула неудержимая волна атакующих. Когда крепость пала, повстанцы стали хозяевами положения: одни пополняли свои запасы трофейным оружием и боеприпасами, другие — проводили скорый и справедливый суд над пленными офицерами. Среди первых на виселице оказался комендант крепости, его помощники и их семьи. Не избежали этой участи и некоторые из дворян Троицка.
     Пугачевцы не обошли стороной и Свято-Троицкий собор: они не только обстреляли его, но и грубо надругались над храмом. Также победители основательно очистили пороховой погреб, артиллерийский склад, в общем, все, что было в продовольственном хранилище, винном погребе, лавках частных торговцев и домах гарнизонной знати. Все, что было захвачено, было доставлено к месту привала армии, где обосновался главный отряд и Емельян Иванович.
     Там до поздней ночи продолжалось буйное веселье победителей, которые не ведали, что это был пир, который станет для них последним.
Ранним весенним утром пугачевцы, не успев прийти в себя после похмелья, вскочили из-за поднятой тревоги. А прозвучала она не по команде атаманов, а от звуков оружейных выстрелов и пушечной канонады. Застигнутые врасплох воины превратились в беззащитное скопище и отличную мишень. Оказалось, которые сутки подряд по следам пугачевцев неслись на конях без привалов и отдыха драгуны под командованием генерала Иоганна Александровича Деколонга.
     Даже в предполагаемом открытом сражении разношерстной армии Пугачева с хорошо подготовленным и вооруженным регулярным войском было бы нелегко. А в такой ситуации — сопротивление было просто бесполезным. Поэтому, как Пугачев ни пытался объединить разобщенные группы повстанцев — у него ничего не получалось.
     Сам бой продолжался с 7 до 11 часов утра, завершившись полным разгромом армии повстанцев. В этом сражении четыре тысячи пугачевцев навсегда нашли покой в троицкой земле. Здесь Пугачев лишился своей артиллерии, и с малыми силами при одной пушке он пошел по челябинской дороге на Нижне-Увельскую слободу.
     После боя погибших драгунов из отряда Деколонга отпели и похоронили на кладбище. А вот тела бунтовщиков жаркая погода заставила ускорить погребение без всяких церемоний. По одной версии, тела пугачевцев, присыпали недалеко от места сражения — западнее или севернее крепости. А по другой, они остались на дне Бурумбайского моста.
     Вскоре генерал Иоганн вернулся в Челябинскую крепость и «оставался здесь в совершенном бездействии, несмотря на просьбы Михельсона преследовать бунтовщиков соединенными силами».

     Часть 3. Последствия восстания 

     Хуже Тамерлана

     В Санкт-Петербурге на восстание в восточной окраине империи не обращали должного внимания. В то время шла война с Турцией, в Польше было неспокойно. Местные власти полагали, что смогут справиться с разбойниками самостоятельно.
     И только когда мятежники осадили Казань 23 июля 1774 года, на подавление восстания был отправлен генерал-аншеф Александр Ильич Бибиков, который ранее командовал русскими войсками в сражениях с польскими конфедератами. У Бибикова было всего 1500 кавалеристов и 2500 пехотинцев. Этого было явно недостаточно. Но несмотря на ограниченные ресурсы, Бибиков почти справился с задачей: он смог воодушевить казанское дворянство, и они немедленно сформировали конный корпус в 300 сабель. Также свои отряды выставили симбирское, свияжское и пензенское дворянства.
     Собрав силы, Бибиков начал наступление. В нескольких сражениях мятежники были разбиты и рассеяны. Пугачев бежал в Башкирию. Но Бибикову не удалось закончить дело. В апреле 1774 года он заболел холерой и не смог выздороветь. По другой версии, его отравили польские конфедераты.
     Вскоре между генералами начались разногласия. К тому же весенняя распутица и разливы рек затруднили преследование разбойника. Пугачев получил необходимую передышку, и на Южном Урале ему удалось вновь собрать рассеянные отряды.
     Весна и лето 1774 года стали самым успешным и жестоким периодом восстания. Пугачевцы разграбили и сожгли 64 уральских завода из 129, захватив богатую добычу. Были захвачены Саранск, Пенза и часть города Казани. В это время войско Пугачева насчитывало от 25 до 40 тысяч человек.
     Число погибших было невозможно подсчитать. Тех, кто пытался оказать сопротивление — мятежники безжалостно уничтожали. Из письма императрицы Екатерины II французскому философу Вольтеру: «Мне кажется, после Тамерлана ни один еще не уничтожил столько людей. Прежде всего он приказывал вешать без пощады и без всякого суда всех лиц дворянского происхождения, мужчин, женщин и детей, всех офицеров, всех солдат, которых он мог поймать; ни одно место, где он прошел, не было пощажено, он грабил и разорял даже тех, кто, ради того чтоб избежать насилий, старался снискать его расположение хорошим приемом; никто не был избавлен у него от разграбления, насилия и убийства…».

     Бежать больше некуда

     К концу лета 1774 года восстание охватило обширные территории Поволжья, Урала и Башкирии. Отряд мятежников перемещался от одного города к другому, не задерживаясь надолго. За ними по пятам следовал корпус генерала кавалерии Ивана Ивановича Михельсона, и почти каждая встреча с регулярными войсками заканчивалась поражением и бегством для бунтовщиков.
     Атаман Иван Грязнов погиб в боях у Казани, сражаясь с отрядом Михельсона. 15 июля 1774 года и Иван Белобородов был пленен и доставлен в Казань, где был приговорен к 100 ударам кнутом и смертной казни.
     В сентябре Емельян Пугачев предпринял попытку захватить Царицын, но его атака не увенчалась успехом. По слухам, самозванец намеревался направиться в сторону Москвы. Захват каждого населенного пункта сопровождался жестокими казнями, грабежами и насилием. Людей вешали за ребра, сдирали с них кожу, топили и сажали на кол. В Московской губернии началась паника.
     Для поимки разбойника Пугачева был отправлен сам Александр Суворов. Великий полководец торопился. За десять дней с небольшим отрядом он преодолел 600 верст по степям, постоянно сталкиваясь с бандами лихих киргизов. Несколько раз ему даже пришлось выдавать себя за Пугачева, о чем он потом вспоминал с улыбкой. Но на битву Суворов не успел.
     5 сентября днем в 100 километрах от Царицына Михельсону наконец-то удалось настичь главные силы мятежников. В ожесточенном бою армия Пугачева была разгромлена, больше двух тысяч разбойников пали, больше шести тысяч были взяты в плен. Этим же днем казнили Белобородова на Болотной площади в Москве.
     Пугачеву удалось бежать, но две недели спустя его связали и выдали властям его же соратники, надеявшиеся тем самым заслужить себе помилование.

     Стихия отступила

     Суворов прибыл на место сражения с опозданием, но все же добился своей цели, пленив самозванца. Измученные мятежом казаки доставили своего предводителя в Яицкий городок, туда, где началось восстание, переросшее в Крестьянскую войну. По пути Пугачев дважды пытался сбежать, ранив одного из конвоиров.
     Суворов приказал изготовить прочную клетку на колесах, заковать мятежника в кандалы и отправить в Симбирск. Конвой состоял из 500 человек и двух орудий. На пути он дважды подвергался нападениям разбойничьих отрядов кочевников. Один из адъютантов Суворова погиб в бою, другой — был ранен.
     В ноябре 1774 года 85 ключевых участников восстания были доставлены в Москву для проведения расследования. Начался допрос, который сопровождался применением пыток. Пугачев хотел бы переложить часть вины на кого-то другого, но не знал, на кого именно, и не разбирался в политике. Разочарованные следователи предложили ему обвинить в подстрекательстве староверов, и Пугачев согласился. Однако на суде он отказался от этих показаний.
     30 декабря 1774 года суд приговорил Емельяна к четвертованию, обезглавливанию, разнесению частей тела по городу и сожжению на месте казни. Решение о наказании Пугачева было принято 21 января в Москве на Болотной площади. Собралось много людей.
     Разбойник вел себя достойно, крестился на кремлевские соборы и просил у народа прощения: «Прости, народ православный, отпусти мне, в чем я согрубил пред тобою… Прости, народ православный!»
По знаку экзекутора Пугачев упал на спину, и в следующий миг его голова отлетела. Палач получил тайное распоряжение императрицы — не мучить преступников. Тело было разделено на четыре части, которые были разнесены по углам эшафота, а голова насажена на высокий кол. Несколько главарей были повешены тут же на площади.
     Останки участников мятежа были доставлены в разные части города и преданы огню. Пощаженных бунтовщиков доставили в Кремль, где им было объявлено о помиловании. Прилюдно с них были сняты оковы. Всего в ходе подавления восстания было арестовано 12 438 человек. Однако большинство из них ожидало лишь кратковременное тюремное заключение и порка кнутом. Массовые репрессии были отвергнуты, поскольку восстание было признано стихийным, а наказание лидеров мятежа было сочтено достаточным для восстановления порядка.

     Итоги крестьянской войны

     После проведения казней и наказаний основных участников восстания, Екатерина II, с целью искоренения любых упоминаний событий, связанных с Пугачевским движением, издала указы о переименовании всех мест, связанных с этими событиями. Так, станица Зимовейская на Дону, где родился Пугачев, была переименована в Потемкинскую. Река Яик была переименована в Урал, Яицкое войско — в Уральское казачье войско, Яицкий городок — в Уральск, Верхнеяицкая крепость — в Верхнеуральск. Вновь вводился запрет на смертную казнь, отмененный во время восстания.
     Также произошли изменения в управлении над уральскими казаками: выбор атаманов и старшин окончательно перешел к правительству, казаки подчинялись астраханскому или оренбургскому генерал-губернаторам, вводился запрет на использование артиллерии. Уральскому войску также делались экономические послабления.
     Власти продолжали вести политику, направленную на то, чтобы превратить казаков из самоуправляющихся общин в служилое сословие и армейские подразделения. Это коснулось и казаков, которые не принимали участия в восстании. Казаки же, участвовавшие в нем, впоследствии служили России в многочисленных войнах. Само Уральское казачье войско просуществовало до 1920 года, а после было официально ликвидировано.
     Екатерина II также смягчила национальный вопрос. Башкиры получили воинский статус, схожий с казачьим. Национальная знать, верная правительству, была награждена. Мусульманам разрешили строить мечети, а сама власть прекратила принудительную христианизацию.
     Чрезвычайно тяжелый ущерб действиями восставших был нанесен металлургической и горнорудной промышленности Российской империи, которая восстанавливалась еще долгие годы. Это касалось заводов на Среднем и Южном Урале, которые развивались на протяжении десятилетий и обеспечивали Россию металлом и другой важной промышленной продукцией. Общая сумма убытков от разрушения и простоя заводов была оценена в 5 536 193 рубля.
     И хотя часть заводов удалось быстро восстановить, восстание заставило царское правительство пересмотреть свою политику в сфере найма и трудоустройства рабочей силы.

     Екатеринбург и Челябинск после пугачевщины

     После подавления Пугачевского восстания Екатерина II провела административную реформу, в соответствии с которой в 1780 году на Урале было образовано Пермское наместничество, включающее в себя две области — Пермскую и Екатеринбургскую, которые состояли из 16 уездов. Для роли административного центра было выбрано поселение Егошихинского завода, которое хоть и уступало Екатеринбургу по населению, но имело более выгодное расположение: на судоходной реке Каме и ближе к Центральной России, в то время как Екатеринбург находился за Уральским хребтом.
     В 1781 году на базе Егошихинского завода был построен губернский город Пермь. Екатеринбург, насчитывающий в то время более 8 000 жителей, в этом же году получил статус города (хотя выполнял соответствующие функции задолго до официального признания).
     В результате поддержки восстания в Исетской провинции наступили печальные последствия. Чтобы скорее забыть о Крестьянской войне, в 1782 году Исетская провинция была упразднена и разделена на отдельные уезды. Челябинск стал одним из уездных городов Уфимской губернии.
     Город оказался в немилости. Даже тех, кто был сослан, сюда не пускали. Челябинск развивался медленно, и через сто лет это был небольшой городок с деревянными домами, покрытыми соломой, и грязными улицами. В городе не было построено ни одного крупного завода, только небольшие мастерские. Также не было средних учебных заведений. Только в конце 19 века город получил новый импульс к развитию благодаря строительству железнодорожного узла.
     Челябинск дорого заплатил за участие в Крестьянской войне и поддержку восставших. В один момент город, который мог стать перспективным торговым центром, превратился в заурядное провинциальное поселение. Это событие повлияло не только на развитие города, но и на менталитет его жителей. До сих пор возникают дискуссии о том, какой город на Урале был главным в истории…

     Использованные источники:
    
     «История Пугачевского бунта», А. С. Пушкин;

     «Уральское казачество», автор Михаил Астапенко;

     «От казачьей вольницы к русскому бунту», автор Василий Филимонов;

     «Уральская искра: казачье восстание Пугачева», «Восстание уральских казаков», автор М. Казаков;

     «Кто замышляет перевороты, не знают нашего народа», автор Петр Каменченко;

     «Челябинск во время Пугачевского бунта», проект «Наш Урал»;

     «Пугачевский атаман Иван Белобородов», К. В. Боголюбов;

     «230 лет со дня осады Екатеринбурга войсками Емельяна Пугачева», интернет-портал «Русская народная линия»;

     «Как уральцы прогнали армию Емельяна Пугачева», автор Данил Свечков;

     «Пугачев в крепости Магнитной», автор Г. И. Старикова;

     «Как Емельян Пугачев брал Троицкую крепость», информационный портал «Наш Регион Троицк»;

     «Историк Юлия Клящицкая объяснила, почему Челябинск на сто лет оказался в опале», медиа-портал «Полит74».