Abienes abi - уходя, уходи!

Прошло почти 20 лет, как мы расстались и я счастлива в настоящей жизни. А значит, наше расставание обернулось к лучшему. Но почему-то мне все ещё сложно простить тебя до конца.  И даже, наверное, не за сам разрыв, а за то, как ты это сделал…

Очень долго в советских фильмах, меня не трогали пронзительные сцены о любви. Мне казалось героиня, в своём отчаянии, слишком наигранно хватается за одежду на груди. А душераздирающие возгласы вроде «Сердце - рвется, душенька – болит» - пафосными и не естественными, я им не верила. Тогда во мне говорили рациональность и юношеский максимализм. Не понимала, как это от чувств, в груди может что-то сжиматься или болеть? Боль – это признак болезни или физического увечья. Разве у здорового человека может что-то заболеть от чувств, мыслей? Зато теперь знаю. Может. И ещё как может. Ни тонометр, ни зигзаги ЭКГ, ни анализы не фиксировали эту боль, а ведь я её ощущала физически! Пишу теперь, а сердце колотится почти как тогда. На каждую фразу, букву, тело откликается - помнит, как ребра сдавливало, как дышать не могла, как горело и щемило в груди. Не для красного словца, по-настоящему. Мне было больно!

Ты всегда был великолепным манипулятором! Переворачивал происходящее с ног на голову. Превознося себя над окружением - оставаясь хорошим, на фоне других, плохих. А я, я даже не догадывалась, что могу быть такой внушаемой! Искренне уверовала, что все причины наших бед только во мне. В моих упёртости, жесткости, неженственности, разности с тобой. Что я никакая жена… мать…  женщина… 

Неопределённость обрекает на бесконечные сомнения. Ложные надежды вымораживают. Тревога удерживает в постоянном напряжении, приводит к самокопанию, комплексам, истощению. Отсутствие ответов на вопросы способен выдержать далеко не каждый. Однажды я познакомилась с реаниматологом. Он обмолвился, что самое сложное в его работе это не операция, а время после. Ожидание, что одержит верх, жизнь или смерть? Тем не менее, он сознательно выбрал профессию и предполагал, что его ждет такая участь.

Ты же… Ты решил, что «смерть» уже наступила и своим уходом «разобраться в себе» насильно погрузил меня в подвешенное состояние. Под маской заботы, вовлёк в свой лживый и разрывающий по кусочкам, истязающий фарс. «Пока я поживу отдельно. Давай не будем детей травмировать и скажем, что это временно… просто так нужно… служба», - бестолковая полумера и никчемная дипломатия! У тебя просто не хватило духу досказать про конец!

А может так и было задумано? Детально продуманный план? Согласно которому, ты совсем не рискуешь своей репутацией в глазах детей? Даже наоборот, почти герой! Вынужден жить вне дома, где некомфортные условия и, несмотря на супер-пупер сложности на работе, выгадываешь время, чтобы приезжаешь погулять с дочерьми или помочь маме. Ты страдаешь из-за того, что сильно скучаешь по нам и тебе ужасно одиноко.

Оставляя за собой право на окончательный выбор, внушив стойкое чувство вины, сделал из меня сообщницу.  Я приняла эти дурацкие правила, ухватившись за невнятную надежду, что твой кризис конечен. Приняла и соблюдала. Блюла сколько могла, сносила изматывающую неопределенность, жестокость детских суждений! Ведь ты успевал и дочерям меж строк вставлять свои «пять копеек» - про маму, её несостоятельность.  Я молчала и терпела, пока абсурдность действительности не заставила взбунтоваться и выдвинуть ультиматум. «Им надо всё объяснить! И ты должен сделать это сам! Или скажу я! А уж как скажу - только моё дело!», - этот пинок, заставил извлечь страусиную голову из песка. Стало ли мне легче? У каждой монеты две стороны, в чем-то намного тяжелее. Однако ни капли не жалею, что принудила тебя к жирной точке. Я освободилась от гнетущего вопроса «кто я?» и вновь начала жить.

Сейчас я думаю, что за 12 лет, казалось бы, вполне благополучного брака, я просто выросла из тебя. Мне с лихвой хватало двух маленьких детей в семье, а «старший» постепенно превратился в обузу. Мне захотелось быть рядом с кем-то крепким и сильным. Значительно сильнее меня. С которым я буду предметом заботы и внимания. Который будет поддерживать, помогать, подменять. Я больше не могла и не хотела дарить и отдавать. В твоей жизни исчезло что-то очень важное, ведь я расхотела быть тебе матерью. Между нами вырастала стена. И ты вместо того, чтобы попытаться преодолеть гору, преградившую путь «и в радости, и в горести», попробовал ее обойти, повернув в сторону. Подсознательно чувствуя, что не способен соответствовать моим безмолвным притязаниям, ушел искать ту, на фоне которой станешь ощущать себя целостным и которая сможет вернуть тебе то, что потерял.

Не знаю, как сейчас, но тогда ты был слаб. Да, многие скажут, что слабость не порок. Возможно. Однако твоё возвеличивание себя за счет порицания прочих и обеление собственных поступков, прикрываемое милосердием и благородством мотивов, стали ядом, отравившим меня. Ты раздавил, растоптал и размазал меня как личность. 

Что не убивает нас, делает нас сильнее. Чтобы подняться, мне пришлось стать твердой и чёрствой, жёсткой и строгой, ко многому равнодушной и даже временами безжалостной. Исчезли чуткость, сострадание, милосердие, нежность, в которых так нуждались наши девочки. Надолго. Очень. Пока не появился «ангел-хранитель». Он смог подобрать противоядие и напитать согревающим эликсиром, растопившим мои сердце и душу.

Я уже крепко стою на ногах, но вспоминать те времена спокойно не получается. Наша старшая не помнит их вообще. Её память блокировала воспоминания от том, как ненавидела отца. Как скандалила с матерью. Как сбегала по ночам из дома, как прыгала с балкона и бросалась вещами. Как пыталась руководить мамой, в попытках заменить папу и мужа.  Как протестовала против мужчин, которых мама приводила знакомить с детьми. Когда-то я думала, что потеряла её навсегда и мы больше никогда не сможем общаться. И это огромное везение и счастье, что сейчас у меня с ней теплые здоровые отношения. Младшая, в силу возраста, многое не понимала и бунтовала заодно. Распад семьи её не сильно покалечил. Хотя поненавидеть тебя она тоже успела, но позже. Заботливые одноклассницы просветили девочку, что папа то у неё нехороший, раз бросил семью. Мне пришлось постараться, чтобы возобновить её общение с тобой. Впрочем, вряд ли ты поверишь, что в том есть моя заслуга. Сейчас обе уже взрослые и, наверное, можно сказать, что в итоге, для всех нас, всё обошлось «малой кровью». Вспоминая те годы, друзья, как один, до сих пор не сомневаются, что ты сразу ушел не в пустоту. Но я всё ещё почему-то верю, что твой сценарий мог быть правдой. Говорят, от любви до ненависти – один шаг, но я не помню, чтобы чувствовала ненависть. Ни тогда, ни сейчас. Презрение, брезгливость, неприязнь, отвращение, осуждение, жалость, злость, обиду – все это было, но не ненависть!

Обида — это добровольная болезнь души. И я болею ею слишком долго. Словно язык, что так и тянется к пустой лунке вырванного зуба, мое сознание вновь и вновь возвращается к боли, пытаясь доказать свое превосходство над твоей слабостью. Но это лишь бесконечное ковыряние в ране.  Продолжая винить и презирать твою слабость снова и снова, я поняла, что остаюсь в ловушке созависимости по собственной воле. Пора уже перестать кормить эту боль. Разрушающая игра в самозванного судью должна закончиться. Мне пора исцелиться. Я размыкаю этот капкан и прощаю тебя.