По праву крови. 18. Ритуал. Александр

Исполнять план нужно было незамедлительно, пока Демаре не отправили из крепости. Заранее подготовив легкими манипуляциями умы несущих вахту охранников, я прошёл в тюремный сектор во время полуночной пересменки и отпер скрытый проход, ведущий в подземные камеры. Раньше их тоже использовали в качестве допросных, но забросили, когда количество узников сократилось.

Моррет уже ждала внутри в компании медички, которую я подобрал для помощи с ритуалом. Изначально я планировал привлечь только Моррет, в чьей надежности я не сомневался. Одна из немногих женщин-инквизиторов, она, как и я, выцарапала свой путь со дна. Только там, где я торговал лицом или умасливал лестным словом, Моррет добивалась своего хлёстким ударом и безошибочно исполненными сигилами. Она не стеснялась в выражениях, выдерживала физические нагрузки наравне с мужчинами, могла дать фору в бою практически любому инквизитору в своём ранге и, что самое важное, была безоговорочно верна мне. Вот только мне нужны были умелые руки для тонкой работы по нанесению сигила. Поэтому сейчас Моррет следила за тем, чтобы Элиза, медик, внезапно не передумала и не пошла на попятную, так что она со скучающим видом сидела у двери, закинув ногу на ногу и поигрывая стилетом то в одной, то в другой руке.

К моему удивлению, Чан вызвался помочь с переводом Демаре. Этот молчаливый, вечно носящий маску скорби коротышка определённо преследовал какие-то свои цели. Я даже покопался в его голове, прежде чем дать добро, и не нашёл там ничего подозрительного, кроме чрезмерно раздутого беспокойства за Демаре и ещё полсотни лиц. Несмотря на неприкрытое осуждение моих действий, он оставался до тошноты исполнительным и пунктуальным в любых поручениях.

(Что на самом деле кроется за этими раскосыми глазёнками, когда ты остаешься наедине с собой, Чан?)

Изображение схемы круга сияющим пятном висело над воспроизводящим кристаллом, изредка подрагивая при волнении воздуха. Для удобства я заранее перенёс его на бумагу и теперь тщательно проверял символы, чтобы не упустить ни одного.

— Капитан, — робко обратилась ко мне медичка, — Вы уверены, что нам стоит делать это без должных разрешений?

— Элиза, — я отложил в сторону чертёж и направил всё своё ласковое внимание на неё, даже позволил себе легко коснуться её плеча, покрытого тонким голубым халатом. — Я Вас уверяю, беспокоиться не о чем. Всю ответственность я беру лично на себя, ни Вам, ни Вашей карьере ничего не угрожает.

Моррет фыркнула со своего стула. Я подавил раздражение и, снова сосредоточившись на целительнице, проник в её обеспокоенный ум. Сомнения метались в нём, как мышь в лабиринте. Пришлось эту мышь поймать и посадить в клетку умиротворения. Взгляд Элизы смягчился, она кивнула и отступила к столу с препаратами. Для ритуала, согласно описанию, понадобится проводящий состав из смеси трав, слабых кислот и, разумеется, крови. Я поручил Элизе всё взвесить и подготовить микстуру.
Вскоре гулкие шаги оповестили о приближении Чана с Демаре. Ещё сонная и дезориентированная Анна озиралась по сторонам, ловя взглядом каждую деталь.

— Кто-нибудь видел вас?

Чан отрицательно качнул головой.

— На пути никого не было, капитан. Караул как раз сменялся.

Я указал ему на дверь.

— Дежуришь снаружи. Никого не впускать, пока, я не скажу.

Ох, как же он боролся с желанием возразить.

(Беспокоишься за свою драгоценную узницу, мягкосердечный ты мой?)

В конце концов, он коротко кивнул и скрылся за дверью.

— Я рассчитывала на что-то более впечатляющее, — подала голос Анна. — Лабораторию там или хотя бы медицинский кабинет, но точно не грязный подвал.

Моррет у стены прыснула, Элиза смущённо потупила взгляд.

— Что есть, то есть. Готова?

— Знать бы ещё, к чему готовиться.

— К освобождение, наверное. Или к холодным двум с половиной метрам под землёй, — я подмигнул ей.

— Да ты оптимист, однако. Это кто?

Анна ткнула пальцем в Элизу.

— Мисс Кассель — целительница, она проследит за тем, чтобы мы не испустили дух во время процедуры.

— Не похоже, чтобы у неё для этого была квалификация, — скептически оглядывая бледную, как полотно, Элизу, заметила Анна.

(А ты хороша! Продолжаешь язвить даже в клетке со львом.)

— Раз уж ваши руки, мисс Демаре, будут заняты другим, — я учтиво склонил голову, — нам потребуется помощь менее опытных специалистов. Садись.

Я подтолкнул её к свободному стулу, а сам вернулся к проверке ингредиентов, взвешенных Элизой, дал ей указание сделать поправку на изменившийся после следственных мероприятий вес Демаре. Элиза кивнула и подрагивающими руками записала на листе расчеты, перемерила количество порошков и жидкостей.

— Приступим? Раздевайся, Демаре.

— Не припомню, чтобы соглашалась на такое, — она уставилась на меня своим упрямым взглядом.

Я медленно вдохнул и заговорил с ней, как с малым дитя:

— Ты видела насколько много символов в этом круге? Как думаешь, мы сможем разместить его у тебя на запястья или коленке? Нужна большая площадь.
 
— Тогда ты первый, капитан, — она откинулась на стул, скрестив руки на груди.

Моррет хохотнула, Элиза неловко брякнула мерной ложкой о край чаши.

— Дамы, дамы, умерьте свой пыл, — я стал расстёгивать мундир.

Когда оголился по пояс и сел верхом на стул, повернувшись спиной к Элизе, та сразу же принялась смущенно перемешивать пасту.

— Всё готово, капитан, — тихо пробормотала она.

— Начинай, — скомандовал я.

Элиза поставила на стол две миски с пастой, вздохнула и взяла в руки стерильные иглы: одной она проколола мой палец, несколько капель упали в меньшую чашу, медичка быстро перемешала пасту, затем проделала то же самое со второй чашей и кровью Анны. Я кивнул, чтобы подбодрить Элизу, она неуверенно кивнула в ответ и зашла мне за спину. Холодное прикосновение жестких щетинок кисти между лопаток заставило меня вздрогнуть, даже после контакта с кожей паста не нагревалась, возможно, то был эффект от трав в составе. Постепенно рука Элизы приобрела необходимую уверенность, и мазки кисти стали более четкими. Моррет подалась вперед, стилет прыгал из одной руки в другую со скоростью броска змеи. Я усмехнулся в ответ на её жадный взгляд.

Она не отказала себе в удовольствии представить, что бы сделала со мной, будь у неё шанс. Мне даже не нужно было лезть в её голову, чтобы понять истому и похоть, бурлившие в ней. Эта женщина обладала складом ума и повадками, скорее свойственными для хищника-мужчины, и никогда не упускала шанс насладиться плотью других.

Мои же глаза были только на Демаре. Анна наблюдала за процессом с холодной исследовательской рассудительностью и, когда Элиза закончила со мной и повернулась к ней, та молча сняла рубашку и прижала к груди.  Воздух наполнится ароматами полыни, металла и резким запахом кислот. Проекция над столом подрагивала и покрывалась рябью, в её голубоватом свете кожа Анны казалась мраморной. Элиза приступила к нанесению сигила на её спину, Анна закрыла глаза, погрузившись в свои мысли.

(Уже сбегаешь, Демаре? Рано. Посмотрим, как ты будешь петь, когда мы закончим.)

— Капитан, а чего не использовать простую манифестацию-то? — вдруг поинтересовалась Моррет, выдернув меня из раздумий. — Зачем вся эта морока с травами?

—  Потому что для манифестации такого Потребуется феноменальная память, которой нет даже у тебя, лейтенант, — снисходительным тоном ответил я. – Травы служат проводником. Мне напомните тебе основы?

Моррет отмахнулась:

— Все эта алхимическая чушь меня никогда не интересовала. Что толку в этих цветочков в бутыльках, когда реальная сила в увесистом ударе?

— Знаешь, Моррет, иногда мне кажется, что природа ошибочно наделила тебя столь милыми чертами. С твоим умом, ты должна была родиться мужчиной.

(Природа, конечно, отыгралась на тебе по полной, лейтенант.)

— Всё готово, капитан, — пролепетала Элиза, аккуратно откладывая кисти и миски с пастой. — Теперь... хм... — она, нахмурившись, погрузилась в записи, чтобы проверить последовательность. — Теперь нужно активировать круги и... эм... обменяться кровью друг друга.

— Слышала, Демаре? — я с усмешкой кивнул ей, вздёрнув подбородок. — Пора. Ты активируешь мой круг, начиная со знака в центре, затем я зажгу твой.

Анна лишь пару раз моргнула. Я расположился так, чтобы она могла видеть мой сигил. Теплая волна пробежала во все стороны из центра спины, стоило ей направить в него силу. Линии круга стали прогреваться. Я заступил позади Анны и активировал круг на ней, после чего отбросил свой камень силы в сторону, на случай если бы он создавал помехи. Пальцами поманил Элизу с уже готовым скальпелем, она послушно подскочила ко мне, я взял Анну за руку и аккуратно проколол подушечку её безымянного пальца. Она даже не вздрогнула, алая капля почти мгновенно набухла на коже. Мои губы сомкнулись вокруг её пальца. Металлический вкус быстро перешёл в почти обжигающее тепло. Сердце понеслось, как в приступе паники, с неприятной интенсивностью и частотой. Я спешил надрезать свой палец, и лезвие вошло слишком глубоко, когда рука дернулась. Не замечая боли я протянул руку Анне. Она своими пальцами смазала рубиновую субстанция и коснулась ими губ. Потребовалось лишь короткое мгновение, чтобы мир вокруг взорвался фрагментами звуков, красок и болезненно контрастных ощущений от холода до жара, от влаги до иссушенности, от мягкости до острой колкости — на наши тела обрушилось всё и сразу. В центре водоворота этих разрывающих крайностей и вдруг с четкой ясностью увидел. Нет. Скорее испытал. Его. Источник. Концентрация силы. Поглощающая тьма и ослепляющий свет. Оно перепрыгивало из одной формы в другую: то человек с искаженными пропорциями, то смесь зверей с рогами и щупальцами, по сгусток тени, то шар света. Казалось, оно изучает меня сотнями глаз, которых не имело, и тысячами ушей повсюду и нигде. Оно пыталось... понять? Проверяло меня? Изучало? Адаптировалось?
Всё схлопнулось, когда ледяной холод разлился по венам. Будто тихий шепоток зазвенел в моей голове. Я не разбирал слов, их там не было, но было понимание. Оно согласилось.

Твёрдая реальность пола возвращалась постепенно из крошечной точки на камне, к которому я, похоже, основательно приложился. По спине текло что-то тёплое. Глаза неохотно фокусировались на пульсирующей комнате: Моррет крепко держала за руки Элизу, уже серую и трясущуюся, как лист на ветру, Анна с тихим стоном пыталась соскрестись на четвереньки, сигил на её спине сильно кровил, словно линии прорезали острым металлом, в проёме распахнутой двери с выпученными от ужаса глазами появился Чан, его быстро оттеснил Гловер, а за ним — до моего воспаленного слуха долетело мерное клак-клак — не спеша просачивался Дирак.

(Великолепный катарсис!)

Я поднялся. Сила курсировала во мне яростным потоком. Никакой камень не мог содержать столько мощи. Не только моя собственная энергия, но и, полагаю, энергия Анны теперь бушевала во мне. Я прикрыл глаза и со стоном насладился этим ощущением власти.

— Капитан Кирон, — ледяной тон Гловера вырвал меня из блаженства. — Вы ослушались прямого приказа!

— И сохранил вам кучу времени и ресурсов, — ответил я, встретившись с ним взглядом.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Я успел заметить, как спешно он возвёл барьер в своём сознании, видимо, опасаясь, что я полезу к нему в голову. И небезосновательно, надо признать. На Дирака я старался не обращать внимания, хотя его насмешливо-презрительный взгляд и прилип ко мне, как голодный клещ.

— Капитан?

Моррет указала взглядом на медичку, я коротко кивнул. Тиски хватки лейтенанта разжались, и Элиза сразу бросилась к Анне. Пока целительница колдовала над её спиной, пытаясь заживить кровоточащие линии сигила, я совладал с собственной нестерпимо режущей болью и, высоко подняв голову, приготовился встретить любое наказание от генералов. Дирак с интересом патологоанатома на вскрытии водил взглядом от одной детали камеры к другой, азарт всё чётче проступал на его лице. Зато Гловера можно было бы спутать со статуей, настолько неподвижным он оставался, видимо, взвешивая и просчитывая все ходы. Наконец, его тихий размеренный говор прошелестел под сводами камеры:

— Через два дня состоится совет с наместниками. Капитан Кирон обязан прибыть на совет с полным отчётом.

Он с достоинством развернулся. Неторопливый стук каблуков его сапог удалился по коридору.

Дирак остался. Он перевалился на больной ноге и сделал шаг в мою сторону. Ненависть полыхнула во мне быстрее, чем я успел проконтролировать её — незримый барьер вырос между нами, воздух местами подрагивал в радужном преломлении света. Анна снова тихо застонала.

— Капитан-капитан, — ехидно улыбаясь, проворковал Дирак. — Я лишь хотел проверить, как себя чувствует Ваша... спутница.

— Целитель Кассель справится с заботой о мисс Демаре, — отрезал я.

— Думается мне, ей может потребоваться более, скажем так, опытный специалист.
Я бросил взгляд на Элизу, которая тщетно пыталась залечить раны Анны, те упорно не поддавались.

— Вам бы и самому не помешал отдых в лазарете, — добавил Дирак, ткнув в мою сторону набалдашником трости.

Кровь уже основать но пропитала мои штаны. Не дожидаясь ответ, Дирак тоже направился к выходу, фальшиво насвистывая себе под нос, он проковылял мимо автоматически отсалютовавшего ему Чана.

— Зови медиков, — махнул я тому, отдавая приказ.

Очередное серое утро принесло сильный ветер, который разгонял мелкую снежную крупу так, что в какую сторону ни повернись, она засыпала глаза. Пришло время сделать доклад о результатах проведённого эксперимента перед советом. Я распорядился, чтобы Анну подготовили к выходу. Лекарь наложил свежую повязку на спину — линии сигилов так и не затянулись до конца. Элиза помогла ей одеться. Меня тошнило и совсем не было сил даже, чтобы встать с постели, не говоря уже о том, чтобы куда-то идти. Явившись в лазарет, я отметил, как скверно выглядела Анна: лицо осунувшееся, бледное, под глазами тёмные круги.

(Выставочных экземпляр прям.)

Из-за снега, засыпавшего дороги, мы приехали ко дворцу собраний с опозданием. Я нервничал и меня раздражало, что Анна еле волочит ноги, так что я подхватил её под локоть и потащил за собой, чтобы ускориться. За нами следовали двое младших офицеров. На входе, у массивных деревянных дверей, стоял караул. Патрульные поприветствовали нас и пропустили внутрь. Из просторного фойе вели три выхода, я направился к широкой мраморной лестнице в центре. Силы окончательно покинули Анну, когда она кое-как преодолела два десятка ступеней, а нам ещё предстояло пройти бесконечное количество устланных мягкими коврами коридоров.

Совет Висгловера заседал в небольшой зале на втором этаже. В него входили четыре верховных инквизитора и два наместника. На входе в зал нас снова приветствовали патрульные. О нашем прибытии доложили совету и пригласили войти. Анна почти переползала через порог.

—... мы не можем перераспределить финансы в этом году, затраты уже заложены ранее... — наместница Стефания резко оборвала свой спор с генералом Акером.

— Капитан Кирон прибыл с докладом, — я поприветствовал их.

Длинный стол располагался на невысоком помосте. Перед каждым членом совета на столе стоял бокал и блюдо с фруктами и сыром. Позади кресел незаметной тенью скользил распорядитель, он наполнял бокалы вином, а тарелки закусками, подавал документы для обсуждения и следил за порядком.

Верховные инквизиторы управляли всей структурой организации и принимали участие в решении вопросов городской  важности вместе с наместниками. Сейчас эти люди взирали на нас, сидя в своих удобных креслах и ожидая услышать от меня об успехах на поприще эксплуатации носителей силы. На золочённых табличках перед ними можно было  разглядеть имена. Верховный инквизитор Винсент Акер - большой, обрюзгший идиот с растущей лысиной, обрамленной жидкими рыжими с сединой волосами, форма на нём была готова лопнуть. Он отвечал за бюджет Инквизиции и, по моему скромному мнению, нередко запускал жирные пальцы в депозиты структуры. Верховный инквизитор Бартоломеу Гловер — до своих почтенных лет он дожил, сохранив отличную физическую форму, его абсолютно белые волосы и борода были аккуратно подстрижены и причесаны, мундир сидел безупречно на подтянутой фигуре. Он непосредственно руководил личным составом Инквизиции. Верховный инквизитор Вальдемар Брух — самый старый из всех присутствующих, опирался на трость, ссутулившись в своём кресле, его спина тяжело вздымалась при каждом вдохе, но взгляд был необычайно ясным, наш верный посредник между жителями и организацией, его политика и решения помогали поддерживать баланс в общественном мнении и мотивацию инквизиторов. Верховный инквизитор Раинар Дирак - ублюдок, проложивший путь в совет благодаря влиянию своей семьи и их грязным секретам, самый молодой из генералов, он едва разменял пятый десяток. Крысиный король в этом гнезде — мастер над всеми доносчиками и блюститель внутреннего порядка внутри организации.

— Докладывайте, капитан Кирон, — насмешливо скомандовал Дирак, махнув рукой в мою сторону. Взгляд его почти прозрачных глаз лениво переполз с меня на Анну, надменная улыбка кривила губы. — Правда, вероятно, вам стоит присесть, ваша спутница вот-вот упадет в обморок.

Я быстро глянул на Анну недовольный тем, что она не Не представляла из себя полную силы и радости картину, что представляло результаты не в самом лучшем свете.

— В этом нет необходимости, генерал, — ответил я чуть более резко, чем намеревался, с трудом сдерживая своё презрение к Дираку. — Господа верховные инквизиторы, господа наместники, я полагаю, что вы уже ознакомились с рапортом о результатах проведённого... эксперимента. Если у вас не было такой возможности, то перед вами копии отчёта.

Наместники зашуршали бумагами на столе,  Гловер закрыл папку перед собой, очевидно, заранее изучив содержимое, Акер даже не взглянул ни на документы, ни на меня, он увлечённо опустошал свой блюдо с мясными закусками, инквизитор Брух надел очки, чтобы вникнуть в текст, Дирак всё с той же улыбкой наблюдал за Анной и мной, подперев подбородок рукой.

(Чего ты выжидаешь, мразь? Ищешь, как использовать моё новое положение в своих целях?)

— Действовали без одобрения вашего руководства, — проскрипел Брух, глядя на меня поверх очков. — Вы же понимаете насколько это серьёзное нарушение устава?

— Да, генерал. Однако, позвольте заметить, что мои несанкционированные действия позволили Инквизиции сохранить время и средства, которые в противном случае пришлось бы потратить на подготовку и проверки. А так — мы знаем, что метод действует.

— Это ещё предстоит проверить, Кирон, — резко вставил Дирак. — Ваша спутница не выглядит так, будто процедура прошла успешно. Почему вас не исцелили лекари?
(Вот обязательно тебе влезать?)

— Похоже, сигил, нанесённый подобным образом, не поддаётся лечению с применением силы, — признал я. — Мы ждём естественного заживления и используем вспомогательные лекарственные средства.

Дирак встал из-за стола и процокал к Анне. Он подал сигнал распорядителю и тот метнулся к нам со стулом.

— Позволите?

Усадив Анну на стул, Дирак аккуратно, почти нежно, снял с неё куртку. На светлой ткани сорочки местами проступили алые пятна.

(Не смей прикасаться своими паршивыми руками!)

Я сдерживался, чтобы не разрядить в Дирака закипевшую во мне злобу. Тем временем, он дёрнул за шнурок сорочки Анны и оттянул ворот вниз, намереваясь взглянуть на рубцы под повязкой.

— Капитан Кирон, — меня отвлёк Гловер. — В отчёте сказано, что у вашей связи есть ограничения в дистанции. Что именно вы имеете в виду? Я вижу, что вы не отказались от церы.

Мой взгляд оставался прикованным к рукам Дирака, что чертили исцеляющий круг над спиной Анна, пока мои губы произносили ответ для Гловера:

— Все верно, генерал. При удалении на расстояние больше пятнадцати метров связь истончается и поток силы прекращается. Мы пока не смогли преодолеть это ограничение, поэтому о независимом использовании силы пока речи не идёт.

— Так и зачем нам это? — прошамкал сквозь куски мяса во рту Акер. — В расход этих чумных и всё.

— Какие есть преимущества? — вмешался Брух.

Поскольку он всегда пытался протащить гуманистические идеи в совет, я решил играть партию с его же картами:

— Начнём с того, что носитель остаётся жив. В отличие от использования экстрактора.

— Зато экстрактор позволяет заполнить не меньше полсотни камней, — ответил Акер, с его губы в тарелку шмякнулся кусок ветчины, я снова переключился на Дирака. — А это что? — ткнул вилкой в нашу сторону. — От этого вашего ритуальчика никакой выгоды. Не понимаю, чего вы так носились с этими исследованиями?

(Куда тебе, жирный боров! Продолжай считать, что все инквизиторы трудятся исключительно на благо общества и пополнение карманов в твоей безразмерной куртке.)

Дирак безрезультатно попробовал ещё пару комбинаций и наконец по-отечески накинул Анне на плечи куртку. Даже не знаю отчего мне было более тошно: от вида жующего толстяка Акера или от обходительной заботы Дирака. Анна выглядела совсем плохо. Уперев голову в ладонь и прикрыв глаза, кажется уже даже не совсем осознавала, где находится.

Тем не менее, Акер был прав. В использовании ритуала переноса для Инквизиции не было никакой выгоды. Это не продашь, как сотню камней.

Наместница Стефания, до этого тихо наблюдавшая за сценой, придвинулась ближе и теперь с интересом изучала Анну.

— Вы говорите, силу можно использовать напрямую, прям как у них?

Я медленно кивнул, обдумывая, как много стоит поведать.

— Да, наместница. Мы пока не знаем, как преодолеть ограничение с расстоянием. Но, полагаю, в будущем, справимся с этим.

(А, может, и нет. Я уж точно не собираюсь делиться с вами открытиями.)

— Подобные эксперименты, не представляют ценности для Инквизиции, — отрезал Акер. — Они не принесут нам никакого дохода.

— Генерал Акер, если есть возможность не уничтожать большую часть населения города… — вмешался сухопарый наместник Йоргос, которому очень не нравилось платить Инквизиции за камни для населения и обеспечения энергетической системы города.

— Да, бросьте Йоргос. Зачем ломать то, что и так прекрасно работает?

— Капитан Кирон, могли бы Вы продемонстрировать нам ваши новые способности? — перебила их Стефания.

— Разумеется, наместница.

Я снял с пояса церу и передал её распределителю. Потянулся к источнику, он нехотя заворочался в отклике на мой зов, Анна тяжело вздохнула, когда сила леденящим потоком хлынула ко мне. Между моих пальцев заплясали яркие разряды, я перебросил их из одной руки в другую, нарастил мощность, погасил и заменил на искру, которая зажгла новым пламенем почти прогоревшие угли в камине.

— И совсем не нужно кругов? — пролепетала Стефания.

— Только с элементами, для более сложных действий всё ещё требуются сигилы.

— Это интересно, — старик Брух медленно кивал головой. — А что же мисс Демаре?
Она может использовать силу одновременно с вами?

Я покачал головой.

— Пока я направляю энергию, мисс Демаре выступает проводником.

— Это всё очень интересно, господа, — встрял Дирак. — Вот только нам нужно решить, какое наказание понесёт капитан Кирон за нарушение приказа своего генерала.

(Ну, конечно! Для чего же ещё мы здесь собрались?)

Гловер постучал карандашом по закрытому отчёту, устало глянул на огонь в камине, затем обвел взглядом присутствующих.

— Капитан Кирон, Вы временно отстраняетесь от командования отрядом до тех пор пока совет не решит иначе. Ваши обязанности будут переданы старшему лейтенанту Чану. Участие в боевых операциях также откладывается до момента полного восстановления. Кроме этого, на полгода вы лишаетесь всех премий и остаетесь только на довольствии.

— Вас понял, генерал.

Дирака так скривило от мягкости данного решения, что он аж посерел.

— Генерал Гловер, не считаете ли Вы, что подобное самоуправство создает прецедент?

— Генерал Дирак, я понимаю Ваше беспокойство, но могу заверить, что прослежу за тем, чтобы мои подчиненные впредь не выходили за рамки устава. Кроме того, разве капитан Кирон когда-либо давал нам повод усомниться в его преданности Инквизиции?
Не дожидаясь новых нападок Дирака, Гловер продолжил:

— Предлагаю отпустить капитана Кирона и мисс Демаре. Им требуется отдых, а у нас ещё много важных вопросов на повестке дня.

Мне ещё аукнется вся эта афера с ритуалом, но на данный момент я в этой партии вёл с хорошим преимуществом. Отстранение давало мне возможность урегулировать все сложности с Оливией, возникшие после суда, а также посвятить больше времени обузданию новоприобретённой силы.