Автобиография. Настроение

Всё началось с запахов. Нет, не так. Всё началось с того, что запахи обрели цвет.

Однажды, я вдруг увидел, как от смеющейся продавщицы цветами исходит лёгкое, золотисто-розовое облачко, пахнущее карамелью и утренней росой.

А от хмурого прохожего, ругавшего свою собаку, тянулся грязно-бурый, вязкий дымок с кислым запахом ржавого железа.

Я зажмурился, потряс головой, но видение не исчезло. Мир наполнился цветными аурами чужих чувств.

Поначалу это было даже забавно. Я мог издалека определить, в каком настроении проходящие люди.

Радость других людей окутывала меня тёплым, персиковым сиянием.
Искренняя любовь светилась чистым, серебристым светом, похожим на лунную дорожку.

Я чувствовал себя зрячим среди слепых.

Но вскоре дар обернулся проклятием. Я не просто видел эти воздушные искрящиеся облака — я начал их вдыхать. И они оседали внутри меня.

Однажды я услышал от своего приятеля, что он потерял крупную сумму в карты, я весь день носил в груди свинцовый, холодный ком его отчаяния. Он был тяжёлым и мешал дышать.

После ссоры соседей за стеной, их крики просочились ко мне в виде едкого, фиолетового тумана, от которого слезились глаза и першило в горле.

Я стал вместилищем для чужих эмоций.

Моё тело начало реагировать. Чужая зависть, имевшая цвет болотной тины, вызывала у меня тошноту.

Чужой страх, бьющий в нос запахом озона и мокрой шерсти, заставлял мои ладони покрываться ледяным потом.

Я стал избегать людей. Я заперся в своём доме, плотно закрыв окна и двери, но это не помогало. Эмоции просачивались сквозь щели, как сквозняк.

Я чувствовал тоску старика, живущего этажом ниже, и она оседала на моих лёгких серой пылью.

Я ощущал бурное, алое счастье новобрачных из квартиры напротив, и оно кололо моё сердце тысячами мелких иголок, потому что было не моим.

Однажды, в полном отчаянии, я попытался избавиться от накопленного.
Я глубоко вздохнул и с силой выдохнул. И увидел, как изо рта у меня вырвалось маленькое, переливающееся всеми цветами облачко — концентрат всего, что я собрал за день.

Оно повисло в воздухе, потом медленно осело на пол, превратившись в крохотную стеклянную бусину. Она была тёплой на ощупь. Я нашёл старую шкатулку и положил её туда.

С тех пор это стало моим ритуалом.

Каждый вечер я выдыхаю из себя день. Я освобождаю лёгкие от свинцовой тяжести горя, от едкого дыма гнева, от приторной сладости чужого счастья.

И каждый раз на дне шкатулки появляется новый стеклянный шарик.

Один — мутно-серый, как тоска. Другой — ядовито-жёлтый, как ревность.
Третий — пронзительно-голубой, как мимолётная надежда, пойманная на лету от случайного прохожего.

Моя шкатулка почти полна. Иногда я открываю её и смотрю на свои сокровища. Это единственное, что у меня есть. Коллекция чужих жизней, застывшая в стекле.

Я не знаю, правда ли это происходит, или это просто мне снится, в своей одинокой комнате.

Может быть, эти бусины — лишь плод больного воображения. Но вчера, когда я уронил одну из них, самую тёмную и тяжёлую, она разбилась.
И на мгновение вся моя комната наполнилась таким запахом безысходности и холодного отчаяния, что я закричал.

Или мне это только показалось?

Я поднял осколки, и они были просто осколками обычного стекла.

Но почему тогда мои пальцы до сих пор пахнут ржавым железом?