Писательство

            Внимательно изучив явленную Денисом Драгунским, пусть не истину, но несомненно, правду, о том, каковы бывают писатели, состоящие из двух больших групп, из графоманов и писучих надоед, я как классический надоеда, «по наивной дури» не могу не дополнить откровение своими двадцатью копейками.
            Графоманы, как гласит послание, делятся на две категории, на ищущих славу и мечтающих о деньгах, хотя встречаются и смешанные экземпляры. Однако время их, графоманов, неумолимо подходит к концу, - из мира читающего мы стремительно врываемся в мир информационный с сопутствующим дефицитом внимания, ну ролик на одну-две минуты, максимум три, ну текст на пять – семь строк, ну какой дурак будет теперь читать «Войну и мир» на две тысячи страниц? Взглянул на статистику, половина еще читающих, - шестьдесят пять плюс, в основном женщины, до двадцати четырех – пол процента. Так что, нашел еще читающую даму из прошлого века, береги, никому не показывай.
            Есть и другая проблема у графоманов – поиск сюжетов. В Древней Греции, к примеру, хорошо было, город маленький, далеко ходить не надо, вышел на агору, торговую площадь, а там уже все, и всё расскажут, новостями поделятся, садись, пиши. А сейчас? По городам-весям носись, по улицам шныряй, в очередях стой-вслушивайся, по интернету ползай, за календарем следи, не случилось ли чего важного в этот день, не родился ли кто? Ну всё давно исписал, а надо, ты же писатель как-никак. И эти бесконечные тетрадки вечно под рукой, куда всякую фразу, мимо пролетающую, словечко пойманное, а то, глядишь и собственную мысль, неведомо откуда взявшуюся,  вписать, чай не молоды, памяти то никакой.
Вот и сидят бедолаги, думая о гонорарах и премиях, ждут аплодисментов, да мечтают книжку подписать, но некому, да и не на чем.
            Другое дело – писучий надоеда, его же просто распирает, высказать надо, поведать, не то, чтобы поделиться, о читателях он, по сути и не думает, ему бы просто освободиться от накипевшего. И десятки сюжетов бурлят, пенятся, через край ползут. Только успевай. Заведет порой и надоеда наш тетрадку, но лишь для того, чтобы названия сюжетов вписывать, разнимать их, в очередь выстраивать, поскольку толкутся в головнячке, галдят, да и норовят, протиснувшись, в наглую на клавиатуру прыгнуть.
            О славе и деньгах речи нет. Это же не деятельность какая, не работа. Работа – это у станка стоять, людей лечить, детей учить, ну, на крайняк, - акварели красить. А писательство – любимое хобби, ну как у английского джентльмена, и приносить должно только удовольствие.
            Говорят, есть еще третья категория писателей, но я таких не встречал. Даже Пушкин был коллежским секретарем, Тютчев - тайным советником, Гоголь был хорошим портным, разумел в поваренном искусстве, шил и вышивал, Чехов, Горин, Булгаков, Арканов –врачевали, Лермонтов служил поручиком в гусарском полку, да и Лев Толстой был произведён в чин поручика, а Достоевский – картами и рулеткой занимался, - дело куда как более серьезное.

27.08.25