Камчатские истории. Вторая

          Каждое утро  пёстрая женская команда во главе с капитаном Пахомкиным  выпрыгивала из автобуса на двадцатом километре трассы Петрапавловск-Камчатский - Елизово и нестройно шагала 3 километра по грунтовой дороге.

          Капитан, по первости, шёл поотстав, но уже на третий день,  развивая крейсерскую скорость и нещадно дымя беломориной,  обгонял подчиненных  и пропадал из вида.

          Мы знали, что надо спешить, поэтому ногами перебирали скоро. Языки   пулемётными очередями выдавали в утреннюю тишину   узкой улочки   слова и междометия.  В некоторых дворах гавкали сознательные собаки.   

          На выходе из посёлка наши голоса и смех обрывал оглушительный лай огромной псины, которая со свирепостью льва рычала и бросалась на забор.  Все кидались прочь,  и этого рывка нам как раз хватало, чтобы выйти на оперативный простор.

          Стояла тёплая осень, когда высокое небо безоблачно голубело, деревья желтели листвой, а поля покрывала изумрудная зелень озимых.
 
          Пожелав собачьему монстру, что каждый раз пугал нас заставая  врасплох, недолгих лет жизни, мы   за разговорами о мужьях и детях достигали конечной точки нашего маршрута.

          На  крутых бетонных ступенях стоял   командир и выразительно смотрел на часы.

          Учебный день  стартовал. До обеда  мы конспектировали речи командира, рисовали схемы и чертили таблицы.  А вот после обеда день тянулся и тянулся.  Вдумчивая самостоятельная подготовка   под лучами ласкового солнышка запросто   вводила нас  в состояние дрёмы, но   мы, конечно, гнали  её прочь.

          В 18.00 учебная группа, подкрасив губы и поправив причёски,  покидала военный объект. Сумерки сгущались. Шли парами-тройками, ведя тихие разговоры. Позади всех шёл капитан Пахомкин, воняя беломором. Мимо злой псины, со временем,  научились ходить быстро и  молча.

          Совсем скоро предстояла сдача зачётов и следом -  заступление на первые боевые дежурства. Всех волновало принятие воинской присяги и вопрос - когда выдадут форму. А  пока мы  были похожи на грибников  и туристов.

           В тот счастливый день занятия планировались в части. Но капитан Пахомкин вышел к нам с новостью - выдвигаемся на объект. Наши нарядные мадамы заволновались, мол, почему не предупредили - обулись бы и оделись бы соответственно. Я живо поинтересовалась:

           - Товарищ капитан, найти прапорщика Сологуба?

           - Зачем мне прапорщик Сологуб? - удивился  капитан, но тут же осёкся и ушёл.

           Вернулся капитан, когда закончился мой рассказ о героическом преодолении жестяного забора. Он по-доброму  усмехнулся в усы, призывно махнул рукой и направился  на КПП. Мы дружно шагнули следом.

           Никто так и не понял в чем была нужда тащиться на объект. Весь день занимались самоподготовкой, да ещё и без обеда. Думали,  домой пораньше пойдём, но нет - товарищ командир усердно что-то паял и перепаивал.
Наконец, поступила  команда - покинуть объект. Мы тут же высыпали на свежий воздух.

            Тихий-тихий вечер сгущал сумерки. По правую сторону от дороги стоял лесок, а слева -  зелёная волна полей смыкалась с разноцветным небом.  На переднем плане этой пасторали паслись белые коровки и чёрный бык. Группа растянулась. Мы с Галей шли последними, оставив далеко позади  капитана Пахомкина.

            До посёлка оставалось метров двести, когда боевые подруги вдруг кинулись бежать со всех ног. Мы с Галей, сообразив, что девчата заторопились на автобус ,  тоже прибавили шагу. Тут-то нас и обогнал товарищ командир с криком:"Бего-о-о-ом! Бы-ы-ы-ык!!!"

            Галя рванула так, что обогнала Пахомкина. Я бежала с оглядками, не чуя каблуков.   Бык был совсем рядом - в метрах десяти.   Влетев в посёлок, я   метнулась с дороги резко влево и подскочила к калитке. Бык встал как вкопанный. Я   пыталась открыть калитку, но она плохо поддавалась. Бык хрипел, крутил головой    и   бил копытом.

            С великим усилием,  просунув в образовавшуюся щель   ногу и руку, я упёрлась спиной в столб, поднатужилась  и пролезла вся.

            - Это вы, Ольга Петровна? - услышала я срывающийся голос командира, - бык там?

            Я дышала с присвистом и только утвердительно мотнула головой.

            - Налегните, Ольга Петровна! Налегните!

            Мы навалились на калитку, ожидая сногсшибающего удара бычьих рогов.

            По ту сторону забора пыхтел бык. Капитан смотрел на меня круглыми глазами. Бык ходил рядом, громко дышал, но потом затих. Пахомкин выдохнул облегченно:

            - Ушёл. Ушёл ведь? Или здесь?

            Наконец, дав мне указание: "Если что, держите!", Пахомкин выглянул на улицу. Быка не было.   

            - Ну, что, Ольга Петровна, испугались?  Нет его! - Пахомкин бесстрашно шагнул из калитки и, закуривая папиросу, скомандовал:

            - Выходите!
            
            Я выскочила пулей.    Тут же на калитку обрушились мощные лапы,   и меня   оглушил  захлёбывающийся лай. Капитан обгоняя меня, прокричал:

            - Поднажмите, Ольга Петровна, на автобус опоздаем!

            Когда мы выбежали к трассе, боевые подруги дружно совершали посадку. Пахомкин понёсся к автобусу, крича и размахивая руками. Автобус тронулся и вдруг остановился -   кто-то из девчат увидел  нас из заднего окна.

            Автобус был полон, пришлось ехать стоя. Женщины тихонько смеялись, бросая виноватые взгляды на стоящего поодаль командира. Я смотрела на мелькавшие  за стеклом огни и  думала: каким чудом я успела заметить вылезающего из будки
собачьего монстра?  И почему злой пёс позволил чужим людям прятаться в его дворе? И почему мне так жалко Пахомкина?