Глава 20. Прекрасная Гавань

Глава 20:
Прекрасная Гавань

626 год, Чёрное море, где-то между современными Херсоном и посёлком Черноморское.

Погода портилась. Ветер нанёс тучи, начинал накрапывать мелкий дождик. В серой пелене за бортом тонули развалины Ольвии, жидкая струйка дыма от сгоревшей башни развеивалась в облаках.

Молодой славянин умер, почтенный Вардан отпустил ему грехи, команда дромона поступило с телом по старинному морскому обычаю, погрузив в воды Днепровского Лимана. Молодая женщина дрожала от холода, но кутала в своё тряпьё младенца. Ребенок плакал.
– Меланья, прошу тебя, позаботься о нашей спасённой – попросил Вардан.
Африканка взяла славянку под руку, и повела в общую каюту.
– Что там в Серебряном Веке слагали поэты про мать и младенца? – осведомился у Аспасии Трибониан.
– Ничего. Они жили предчувствием катастрофы, вообще о семьях не думали, – отрезала Аспасия.
– Не они ли ее и накликали? – пробормотал здоровяк Гундемир, садясь за дверью каюты, и натягивая на голову капюшон плаща – детский крик его раздражал.

Вардан нашёл обоих готов сидящими в каюте, подозвал к себе Валамира с Сандалфом:
– Вот что, почтенные, пришло время нам поближе познакомиться с нашим освобожденным из галерного рабства. Ведите-ка его ко мне. Кстати, Сандалф, как он тебе показался?
– Какой-то он … незаметный, – поделился тот своим наблюдением.

Вардан хмыкнул, пошел к себе в каюту.
Готы разыскали нового члена команды – низкорослого, щуплого человека с мышцами, похожими на веревки, без единой капли жира, лысеющего, со странными, будто потухшими глазами. Сандалфа насторожили интонации в приказе Вардана, и он ненароком поправил в рукаве кистень. Валамир заметил это жест приятеля, и ощупал кинжал на левом запястье.
Они вошли к Вардану, тот сам уже разливал в четыре кубка вино из пузатого сосуда, преломил хлеб и прочел молитву. После этого он предложил Валамиру нарезать сыр, а сам представился гостю:
– Меня зовут Вардан, я кубикуларий императора Ираклия. К сожалению, наш император в последнее время постоянно в походах, и моя должность чисто номинальная, я сплю за перегородкой спальни, в которой нет повелителя. Так что я лишен доступа к царственному телу, и на события последних месяцев никак не влияю. Послан братом императора главой посольства к славянам.

Глаза вошедшего сверкнули, но взгляд тут же потух:
– Я Прокопий, твой раб, до этого раб в гребной команде этого корабля, до этого раб могущественного кагана аваров, до этого, – он сделал паузу, – логофет императора Маврикия, его личный представитель в Дакии и Фракии.

– Разведка, значит, – вырвалось у Сандалфа.
– Твое придворное звание старше моего, Прокопий, – отметил Вардан.
– Оно не имеет веса, я служил прежней династии.
– Как ты относишься к Маврикию? – спросил Вардан.
– Он был опасный подлец. Потерпел массу поражений, устроил террор и резню в столице, отдал римскому патриарху власть над христианством. Он расколол церковь на Восток и Запад.
– И ввел ношение бород императорами! – поддакнул Валамир, поглаживая бритый подбородок.

Вардан стрельнул на него взглядом:
– Давайте выпьем, недурной сыр, прошу!

Готы не заставили себя упрашивать. Пленник осторожно отламывал мякиш хлеба, и запивал вином.
Вардан подождал, пока готы выпьют по кубку и произнёс:
– Валамир, Сандалф, ступайте в общую каюту. Возьмите это вино и сыр, предложите бывшей пленнице. Вино благословлено самим патриархом, кстати говоря.
– Стоит ли? Кто она такая? – пожал плечами Валамир.
– Не она, а Она! – поправил его Вардан, и со значением взглянул на Сандалфа.
Тот обернулся к своему приятелю:
– Почтенный Вардан имеет в виду, что все наши встречи в этом путешествии не случайны. Эта бывшая пленница послана Им! – он воздел перст к небу.
Валамир наклонил голову, но послушно сгреб сыр, и подхватил сосуд, предварительно долив Вардану и Прокопию.

Когда готы ушли, Прокопий вопросительно взглянул на Вардана.
– Её выбрала Аспасия, – пояснил тот, – рискуя своей жизнью, между прочим!
– Добрая душа, – вырвалось у Прокопия.
– Добрая душа? – усмехнулся Вардан, – если бы ты знал Аспасию неделей раньше, ни за что бы так не сказал.

Он отпил из кубка, взял корочку, занюхал, медленно закусил:
– Меня сделали евнухом в пять лет. Из-за этого я был очень … – он не нашёл слов, – расстроен. Когда Хосров захватил Египет, империя осталась без хлеба. И именно мне поручили наладить поставки из Тавриды. Это был мой шанс отомстить им всем, оставить без хлеба империю, дать им всем умереть голодной смертью.

Прокопий понимающе кивнул.

– Я нанял четверых варваров. Двоих вандалов – те предлагали свои услуги партиям ипподрома в разборках, жестокие бойцы, никаких привязанностей к империи. Также выбрал двух наёмных убийц, из готов, людей без личных связей, циничных, и жестоких. Также взял Брунгильду, у нее ничего нет, кроме оружия. Нанял злого и мстительного карлика, мастера интриг. Даже с ними я бы не прожил и трех дней в этом путешествии.
Но мне нужна была абсолютная гарантия. И я выбрал Аспасию. Это было существо с ледяным сердцем, неуемной жадностью, с полным отсутствием благодарности. Я подвел её к патриарху. Старый дурак, разумеется, поведал ей о прелестях мученичества. Она вышла от него, и что?
– Что? – повторил Прокопий.
– Она начала пророчествовать, и говорить на иных языках. И её, – он усилил голос – её понимали!
Потом Брунгильда… Кстати, именно благодаря ей ты теперь освобождён. Это она… в общем, благодаря ей ты сидишь здесь.

Прокопий покивал:
– А ведь похоже, что ещё и Азог… Он тоже попал под действие этих чар.

Вардан отрицательно повёл головой:
– Это не чары, это Чудо. Единственный божественный акт повлек за собой круги, вовлекая новых людей, и стал менять цепи событий.

Прокопий перекрестился.
Вардан продолжил:
– Теперь я понимаю, что такова была воля Творца. Я пострадал в детстве, чтобы набрать именно эту команду. Твое освобождение также не случайно.
Рассказывай, чем ты занимался при Маврикии.

Прокопий отпил ещё из своего кубка:
– Домнацио мемори. Я стирал память. В архивах, коллекциях, частных собраниях, документах муниципий я искал любые упоминания о фракийцах, иллирийцах, македонцах. Любой документ такого рода я имел право сжечь. Я был не первым на этом пути. Мне доставались крохи, обрывки, буквально заметки на полях. Имена, названия деревень и рек… мне кажется, сейчас мы уничтожили всё. Единственный прокол – в Александрийской библиотеке персы обнаружили словарь Гесихия. Этот книжник собрал около тысячи слов из иллирийского языка, около сотни фракийских и македонских слов.
Боюсь, теперь этот документ попадёт к арабам…
Но это мелочь, в основном, письменная память о фракийцах и македонцах уничтожена.
– Смысл? – поинтересовался Вардан.
– Они были рассеяны. Бежали за Дунай. Рыскали в лесах и горах. Угроза их возвращения всегда нависала над империей. У них не осталось ничего. Храмов, библиотек, городов. Документов, памятников, мест поклонения.
Вернутся, допустим, фракийцы. Какие фракийцы? Говорят на фракийском? А что это за язык? Где он сохранился? Где документы, какие ваши доказательства? Вы не фракийцы, вы опасные славяне. Во Фракии живут Подданные Империи, идите прочь!
– Но что-то пошло не так? – предположил Вардан.
– Да, как обычно, – отозвался Прокопий.

Молодая женщина поела сыра и хлеба, выпила вина. Ребёнок присосался к ее груди, перестал кричать. Меланья накрыла их грубым, но тёплым плащом. Разлилась тишина.
Аспасия сделала Брунгильде знак, и они вышли на палубу.

– Кто она? – спросила Брунгильда.
– Она – легенда, – тихо ответила Аспасия.
Ветер рвал облака в клочья, капли дождя сменялись яркими лучами солнца, вода на снастях корабля лучилась драгоценными бликами.
– Много лет назад, – начала Аспасия, – нет, не так. Не знаю, сколько прошло лет с тех пор как здесь, в Ольвии, произошло событие, запомнившееся надолго. Маленькой девочке было предсказано, что когда она вырастет, за ней приплывёт корабль с алыми парусами, и дочь императора возьмёт её в свою свиту.
Брунгильда с сомнением посмотрела на серые паруса дромона. Над далеким берегом тысячи птиц взлетели со своих гнезд, и с криками направились к кораблю.
Плеск волн, легкий свист ветра в снастях корабля, тяжелые удары весел, и десятки птиц, ныряющих в волны за оглушенной рыбешкой, высокое небо и безграничное море – она почувствовала себя вне времени и пространства.
– Пророчество сбылось, – подтвердила Брунгильда, – и что теперь?
– Теперь мы все попали в легенду, – произнесла Аспасия, я не удивлюсь уже, если эти доски, – она бросила взгляд на палубу, – вдруг прорастут, и покроются прекрасными цветами.

– Итак, – произнес Вардан, – что-то пошло не так. Что конкретно?
– Изгнанники сами забыли о своём происхождении. У них остался только сходный язык, больше ничем они свою идентификацию объяснить не могут, – ответил Прокопий.
Вардан посмотрел вверх, перевёл взгляд на Прокопия:
– Чтобы получить эту информацию, тебе не было смысла проводить годы в рабстве вместе с варварами. Он послал тебя не для этого. Ведь есть что-то ещё?
– Есть, вздохнул Прокопий, – у этих людей нет Богов.
– Ты хочешь сказать, что они ничего не слышали о Едином Боге?
– Нет. Они чисты, как снег. У них уже сотню лет нет храмов, нет жрецов. Они не приносят жертв, у них нет молитв, нет ритуала. Когда-то давно, когда они были македонцами, иллирийцами, фракийцами, у них было поклонение лесным фавнам, речным наядам и нимфам, богам домашнего очага.
Теперь они считают, что в лесу живёт леший, в источниках и реках русалки с рыбьими хвостами, а лары и пенаты превратились в забавного домового, которому иногда ставят блюдечко с молоком, а иногда и так обходятся, тем более, что постоянных домов у них нет. Они легко примут и христианство, и ислам – любую религию. Но сейчас они чистая табличка, табула раса.
– Они поклоняются героям? – поинтересовался Вардан.
– Нет, не сейчас. Может быть, через тысячу лет они и поставят памятник своим героям на центральной площади своего города, если у них к этому времени будут площади и города.
– Интересно. Но они же земледельцы, и большие пространства вокруг них покрыты пашней. Это не реки и не леса. Что насчёт полей?
– В их сознании все женские божества слились в одну сущность. Деметра, Гера, Афина, Афродита – всё это теперь для них Мать-сыра Земля. И их единственный обряд поклонения – это возобновление роста зерновых на земле. Проращивание всходов для них это и есть цикл воскрешения. Такая редукция религиозного чувства помогает им выживать.
Их сакральность ушла в глубинные уровни сознания, она вне рамок ритуала.
– Это очень полезный для империи обряд, – промолвил Вардан, – империи нужно зерно. Мы сможем договориться со славянами. Другой вопрос – как убедить хазар и других кочевников не мешать торговле…

На палубе послышались крики, раздались торопливые шаги, в каюту заглянул Трибониан:
– Господин! Подходим к Прекрасной Гавани!
– Что там?– не вытерпел Вардан.
– То же, что и в Ольвии, даже хуже, – огорчённо выдохнул тот.


Список глав романа "Вперёд, на Запад!":
http://proza.ru/avtor/alexeykuzmin&book=26#26