Часть 5. Аз воздам. Глава 31

Из дневника Дмитрия Кряжева.
Сегодня принесли малышей из больницы домой.
Какие же они крохотные.
Наша карликовая такса радостно прыгает вокруг хозяйки и затем осторожно подходит к детским кроваткам. Заглядывает, принюхивается. Надеюсь, она не будет обижать малышей.
Подал объявления в газеты – муж на час, буду подрабатывать мелким ремонтом.
Работу по специальности пока даже не буду рассматривать. Кому я нужен с «волчьим билетом». Я бы и сам не взял на работу такого в свою фирму, когда она была.
Бизнес открывать не планирую, еще от прошлого не отошел.
Звонил сегодня Игорь Александрович, бывший генеральный ДЭО.
– Приветствую, как делишки, Дмитрий Васильевич?
– Дети растут.
– Поздравляю, а с работой?
– Да так себе.
– Теперь ты понял, каково мне было тогда? И вы все меня тогда бросили.
– Я вам тогда сочувствовал и не бросал. Просто все мы люди, и было предложение, которое я принял.
– Ладно, вопрос в другом. Вот этого, копченого, сейчас утвердят в заксобрании кандидата, и все, грохнет он предприятие.
– Копченый – это кемеровский гастролер, исполняюший обязанности директора? Забавное погоняло. Курит он действительно как паровоз. Но, что я лично могу сделать?
– В июне будет профильный комитет, можешь задать вопросы ему и министру.

Обратился в пару юридических контор.
– Мы не можем вам гарантировать восстановление на работе через суд на сто процентов.
Для себя принял решение: буду сам себя вытаскивать из этого болота, как барон Мюнхгаузен. Неужели технарь с моим опытом составления различных документов не сможет написать исковое по вопросу, который лучше его никто не знает, по собственному увольнению?
Судебный опыт уже есть, в свое время судился по фирме с налоговой. Выиграл.
По закону, у уволенного работника есть месяц на обжалование незаконного увольнения.
Можно обратиться в трудовую инспекцию или прокуратуру – но есть риск потерять время. Уж больно эти структуры медленные, да и коррупцию никто в нашей стране не отменил, только присутствует декларирование борьбы. Поэтому, самое правильное в спорной ситуации с увольнением – подавать иск о восстановлении на рабочем месте в суд. Рассматривают такие иски районные суды. Иск подается либо по месту проживания работника, либо по месту нахождения предприятия.

В один из майских дней я сажусь вечером готовить исковое заявление.
Дети, эти маленькие ангелочки, спят свои девять-десять часов, не просыпаясь. Поэтому, закрыв дверь в детскую комнату, начинаю писать.
В интернете полно образцов, нужно только правильно все изложить.
В творческом процессе всю ночь.
Пока писал, столько всего вспомнилось. Ну да ладно, я не судья этим упырям. Но сослуживцы-то, какие мелкие у них душонки. Особенно гаденько при воспоминании о подготовке к командировке в Ирбей, чувствовался в их действиях охотничий азарт, как они деньги на командировочные искали, как радостно похрюкивали в предвкушении загнанности жертвы. Ладно, надо собраться.
Исковое написано уже за полночь, оставшиеся часы до рассвета делал копии документов. Всего четыре экземпляра. Первый – мой, второй – суд, третий – прокуратура, четвертый – ответчик.

Сегодня заседание профильного комитета в Законодательном собрании.
Приехал. Позвонил по старым каналам в охрану, объяснил цель приезда. Получил пропуск.
В малом зале сидят уже члены комитета, увидел Зяблова, Зубарева, еще нескольких, которых не знаю.
Оглашается повестка заседания.
Один из вопросов – согласование кандидатуры Башхедметова на должность руководителя ДЭО.
Очередь в заседании доходит до Сремина.
– Башхедметов работает в ДЭО уже больше полугода, зарекомендовал себя как очень грамотный руководитель, не допустил отключения светофорных объектов по краю.
– Есть у присутствующих вопросы к кандидату? – Зубарев оглядывает зал.
– Есть, – подымаюсь я. – А расскажите, как вы планируете работать с персоналом дальше, если вы людей выкидываете как отработанные изделия?
– Я очень ответственно подхожу к работе с кадрами, – кандидат начинает краснеть.
– Тогда как вы объясните, что с вашим приходом уволено столько людей, причем есть уволенные по статье.
– Ну, они плохие работники.
– Гражданин Сремин, а что, для вашего кандидата закон о донорстве крови не указ, он его трактует по своему?
–Ну, эээ, что вы имеете в виду? Он самостоятельная единица, волен принимать решения, – Сремин грозно смотрит на меня.
– Принимать решения, не противоречащие закону. Ваш кандидат незаконно уволил меня, я докажу это через суд. И что тогда вы скажете?
– Ну, это ваше право.
– Уважаемый гость, мы понимаем, что у вас к кандидату личная неприязнь. Но нам важны деловые качества.
Я говорю о о странных еженедельных командировках в Кемерово.
– Хорошо, мы вас услышали, – Зяблов подмигивает мне. – На этом гостей попросим уйти.

Назначено предварительное судебное заседание.
В назначенный день приезжаю заранее в Железнодорожный районный суд.
До заседания еще минут пятнадцать.
Вышел на улицу, сижу на лавочке.
Подходит молодая худощавая женщина. Закуривает, разглядывая меня.
– Вы Дмитрий Васильевич?
– Да, чем обязан?
– Я юрист из ДЭО, Скрипульщикова.
– Очень приятно.
– Вы не хотите поменять предмет иска, с восстановления на рабочем месте на исправление записи?
– Нет.
– Ну, вы не выиграете дело, вам столько выговоров объявили, вы же их не обжалуете.
Предварительное судебное заседание.
– Стороны поддерживают свои требования? – председательствующий смотрит на меня и на Скрипульщикову.
– Да, ваша честь.
– Да, ваша честь, но у меня будут уточнения.
Назначается дата следующего судебного заседания.
Я замешкался, собираю документы в сумку.
– Истец, а почему вы без юриста, без представителя? Вопрос-то сложный.
– Нет средств, маленькие дети, неработающая супруга.
– Тогда совет один – читайте законы, – говорит представитель прокуратуры.
Срок обжалования дисциплинарных взысканий больше, чем увольнения, – три месяца.
К следующему судебному заседанию переделываю исковое заявление. Вручаю экземпляр Скрипульщиковой, представителю прокуратуры и судье.
Заседание переносится на август.