Белая бестия. Часть 2

Стоило взглянуть в глаза-отражение, как Аля тут же поняла, кем является уже четвертую луну.

Перевертыши. Волколаки. Как только в народе не кличут оборотней. Молва о них ходила разная, а суеверие одно краше другого. Оборотнем уродиться можно, да колдуны с чаровницами обличья способны избирать, только вот, ни в одном поверье не упоминалось, что укус способен давать обличье Зверя.

Тропа к Болотнице вилась, да завивалась, пока волчица ворошила лапами и думы думала.

Помнится, в начале весенних паводков напал на нее белый волк и за лодыжку укусил. Дубыня поспел вовремя, да спас. Не подвел жених нареченный. Волка того он зарубил, да из шкуры накидку себе добротную сделал, а пушнинку ей отдал.

Хворала Алевтина долго и тяжко, что к травникам и даже кудесникам обращались, да токмо все руками разводили, да припарки прикладывали. Исцелилась резко и внезапно, на радость Дубыне. А как на третий день сил набралась, так волосы белыми сделались, под цвет снега, да таковыми и остались. Аля лишь краше стала.

С той-то поры в Полнолуние и родилась бестия. Местное проклятие.

Зверюга три луны подряд таскала скот, душила собак, а людей обходила разными тропами, да на глаза редко кому являлась. А те, кому не свезло ее встретить, страшные сказы сочиняли. Про хитрость нечистую и ум человечий, теперь оно и понятно почему.

Могли бы волчьи глаза людские слезы лить, так уже бы давно, но Аля теперь только выть, да скулить способна была. В деревню ей ходу нет, пока она в таком облике, да и не помогут, ворожба-то замешана.

Дубыня скорее уверится в том, что Зверюга невестушку съела и костей не оставила, а место ее заняла, чем в то, кем она стала, ежели днем все расскажет. В том, что она обернется утром человеком сомнений не было. Платьице свое Аля несла, осторожно прижимая зубами, негоже то по лесу нагой разгуливать.

С первыми рассветными лучами, стоило волчице черту невидимую владений болотистых пересечь, как она девицей обернулась. Вздохнула, платьице накинула и осторожно ступая, углубилась в топи.

Аля долго ходила-блуждала, вся перепачкалась, устала, да слез горьких немало пролила. Как вдруг. Болотница вынырнула словно из ниоткуда. С виду обычная старушка в годах, только глаза блеклые, голубые. Да наряд у ней чудной, весь словно из тины сделанный.

Девушка поежилась, страшно ей тут стало, да делать нечего было. Но первой слово молвила Хозяйка болота.

— От меня помощи не жди, не ведомо мне такое, — сказала она, восседая на большом курчавом пне, покрытым мхом, — тепереча или со мной оставайся. С волчьей натурой твоей слажу, не сомневайся. Да знания передам, годы мои уже не те. Опосля кончины моей, Болотницей станешь, топью управлять будешь.

Призадумалась Алевтина, но лишь на краткий миг. Под сердцем уж месяц, ребеночка она вынашивала, доченьку желанную и долгожданную. Как растить ее здесь? Да и жизнь у нее незавидная будет, в топях да болотах с подружками-кикиморами и нечистью здешней.

И о женихе забывать не стоит, свадьбу они хотели справить скоро, а теперь Дубыня в поисках возлюбленной голову сложит? Не сможет он без нее прожить, выбор ее принять, если останется она здесь.

— Не в силах я так поступить, Хозяйка болот, — дала ответ девушка, качнув головой.

— Да вижу-вижу, — приняла его старушка, — ну, коли не побоишься с проклятьем бороться, пять лет тебе отведенных взамен на подсказу кто в силах помочь…

И Алевтина согласие дала.

Давнишний дивный сон вещим оказался, короток у девицы жизненный путь, очень короток, ну да ничего, сдюжится.