Такие, как он

Проситель, стоявший перед Алой, то и дело закатывался добродушным заразительным смехом.

Обширное пузо его при этом колыхалось, гигантские ляжки вздрагивали, а торчавшие вперед, точно у белки, и заостренные по последней моде верхние клыки слегка ранили губы, отчего во рту пузырилась розоватая пена. Проситель, конечно же, просителем не был. Единственный племянник герцога, предполагаемый наследник всех его земель, казны и титула, он был обеспокоен следующим неприятным фактом. Дядюшка, несмотря на преклонный возраст, недавно женился, и крепкая пышущая здоровьем молодая жена уже понесла.

Так что он не просил — он требовал от Алой какого-нибудь такого зелья, чтобы, ну понимаешь...

— А вот слышал я еще — бывает такая водичка, ни вкуса в ней, ни запаха, ни цвета какого особенного, а подольешь такую в супчик — и начинает съевший его неудержимо блевать, пока не выблюет все кишки без остатка.

— Ведать не ведаю, — мотала головой Алая.

— Или порошочек, от которого кости становятся хрупкими, точно хрусталь, и от малейшего движения ломаются, протыкая печень там, или лёгкое, или сердце? — и мужчина опять заливисто рассмеялся.

— Ииии, милай! — с чувством подхватила колдунья. — Бываит, что ж не бывать-то. Только мы всё больше по родам. Коровке там помочь разрешиться, али лошадке. Могём и бабе подмочь, ежели что...

— Дура ты! Я ж тебе о чём говорю?

— Да ить не разумею я, об чём! Ежели, к примеру, брюхо у козы раздуло, как она гороху поемши, — на это водичка есть. Или кровь остановить порошочек дам, хороший, то ись, порошочек.

— Вот дура! Ну, ладно, живи пока. Может, еще пригодишься. А я наведаюсь к соседке твоей с луковой пустоши.

— Прощевайте, барин, — поклонилась до земли Алая, да так и осталась стоять, почти касаясь лбом пола, пока топот лошади не смолк. Потом распрямилась, крякнула, достала из-за пазухи лоскут и принялась чертить на нём киноварной палочкой какие-то путанные знаки. За всем этим с любопытством наблюдала лиса, высунувшаяся из-под лавки.

— Вот видишь, — назидательно сказала колдунья, прикрепляя свернутый в плотный узелок лоскут к ошейнику и застегивая ошейник на шее у лисицы. — Хотела бы я сказать, что он поплатится. Да такие как он, никогда не платят. Впрочем, всякое в жизни бывает. — Лисица согласно мотнула головой, выскользнула в приоткрытую дверь и скрылась в чаще.

Алая не ошиблась. Всякое в жизни бывает. Жизнерадостный племянник герцога, возвратившись на другой день с луковой пустоши, неожиданно занемог — должно принес какую-то хворобу с тамошних болот. Изо всех отверстий его обширного тела ползла наружу розово-серая паста, источавшая сладкий аромат, а, когда он умер, люди, нёсшие его необыкновенно легкий гроб, нашептывали потом по кабакам неслучайным собутыльникам, что могила его пахнет точь-в-точь, как гнилые персики.