Три дня счастья

«Потому, - ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, - что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила.»
М.Булгаков «Мастер и Маргарита»




«Господи, как хорошо!» - думал он, неторопливо шагая по широкому проспекту и оглядывая вздымающиеся вокруг небоскрёбы. Собственно, вряд ли эти строения можно было называть небоскрёбами. Небоскрёбами, как однажды вычитал он, на их родине, в Америке, называют здания выше пятидесяти этажей. Здесь таких не было и не могло быть. Сталь, стекло и бетон стремились вверх не более, чем этажей на тридцать. Пожалуй, правильнее было бы называть их высотками. Но для него они были небоскрёбами. И он их любил. У него не было цели путешествия, он просто наслаждался вкусом города – лучшего города на земле, в который он приехал всего полтора часа назад. Он был обычным человеком тридцати четырёх лет от роду, ничем на выделяющимся из тысяч таких же, как он. Но он любил эти улицы, эти дома. И эта любовь была особенной, понятной только ему. Он был одинок в этой любви, но не страдал от этого. Он ею наслаждался.

С проспекта он свернул в неширокую улицу и неспешно побрёл дальше. Он сам не знал, почему свернул именно здесь. Ему было всё равно. Мимо проносились машины, навстречу шли люди – вот мужчина средних лет, с коротко подстриженными волосами, на повышенных тонах разговаривавший по мобильному телефону на не совсем понятном ему местном языке. «Бызнесьмен» - подумал он - «наверное, утрясает вопрос о сроках сдачи в эксплуатацию нового склада готовой продукции. А может напоминает должнику о совести и о просроченном платеже». От этой мысли у него в душе ворохнулось что-то нехорошее, забота, не дававшая ему покоя уже второй месяц, но он снова загнал её в тёмный угол, ведь разбираться с ней придётся после возвращения. Вот женщина лет тридцати пяти в строгом деловом костюме, с маленькой сумочкой. Вся в своих мыслях, какая-то удручённая и расстроенная. «С мужем, наверное, поцапалась с утра из-за не вымытой вчера посуды, теперь переживает» - взглянув на обручальное кольцо на её безымянном пальце правой руки, решил он. Потом он увидел парочку – парень с девушкой шли, взявшись за руки. Молодой человек в рваных джинсах и кожаной куртке оживлённо рассказывал что-то всё на том же непонятном языке, а невысокая темноволосая девушка весело смеялась, показывая белоснежные зубки. Студенты на каникулах. Счастливчики. Никому из встречных прохожих не было до него никакого дела, все были заняты сами собой. Но он в их внимании и не нуждался.

Улочка закончилась, упершись в большую площадь, за которой раскинулся обширный сквер. Он пересёк площадь и уселся на первую же скамейку в сквере, лицом к высотной гостинице и торговому центру на противоположном краю площади. Там сновали толпы людей, а здесь, в сквере, было практически безлюдно. Только в дальнем от него конце сквера какой-то карапуз катался на трёхколёсном велосипеде под присмотром строгой седой бабушки, скорее всего, нянечки. Он закурил и откинулся на спинку скамьи, вытянув ноги.

«Хорошо-то как!» - снова мысленно озвучил он свои ощущения. - «Как мало надо человеку для счастья! Быть свободным, быть в любимом городе, наслаждаться им, а впереди ещё целая неделя вкушения этого незабываемого чувства! Не надо никуда спешить, не надо что-то планировать, договариваться, выбивать, доказывать. Можно просыпаться с утра, осознавая, что нет нужды вскакивать, ругать себя за не поглаженную с вечера рубашку, повязывать этот идиотский галстук, запихивать в себя на ходу опостылевший бутерброд, а потом с озабоченным видом мчаться на работу. Вместо этого можно лениво поваляться, глядя, как через неплотно задёрнутые гостиничные шторы игриво пробивается лучик света, отражаясь в настенном зеркале. А потом, даже не побрившись и не позавтракав, если не захочется скоблить щетину или посещать местный «шведский стол», просто бродить по городу. Пить пиво или кофе, или ликёр в кафеюшнях под открытым небом на улочках и площадях Старого города. Смотреть вокруг и замечать то, чего не видят другие. Заходить в музеи, слушать уличных музыкантов. А вечером стоять на смотровой площадке и взирать на просыпающуюся вечернюю жизнь мегаполиса, на зажигающиеся в домах окна, на заградительные огни телевизионной башни, торчащей, как далёкая и одинокая игла посреди бескрайнего леса. На большие и ярко освещённые корабли, регулярно уходящие из порта через пролив в соседнюю страну, осознавая, что через три дня сам поднимешься на борт такого же. Можно глядеть на четыре высоких дома, отчётливо выделяющихся в микрорайоне новостроек и похожих на канделябр с четырьмя белыми свечами. А можно просто вот так стоять, смотреть и ни о чём не думать. А потом, ближе к полуночи, вернуться усталым, но довольным и заснуть в предвкушении завтрашнего, такого же великолепного дня. Боже, какое счастье - уметь черпать наслаждение из таких вот казалось бы мелочей!»

Он действительно обладал таким даром.

Бросив окурок в урну, он встал со скамейки и зашагал дальше – к улицам, улочкам и проспектам, к площадям, паркам и аллеям, гостеприимно встречающих и провожающих его. Он ещё не знал, что уже в тот момент он обречён. На крыше одного из так нравившихся ему небоскрёбов расположен бар, где спустя три долгих и безоблачно-счастливых дня он будет стоять и смотреть на красивейшей корабль с гордым названием «Эстония», входящий в порт в лучах навсегда уходящго за горизонт солнца. Этот корабль должен будет, выйдя в тот самый вечер из порта, на следущий день доставить его через море в другую страну, в другой город, возможно не менее прекрасный и удивительный, где продолжится его путешествие. Но это всё случится позже, спустя три дня. А в тот момент он был ещё счастлив и беззаботен.
 
Было 25 сентября 1994 года.