Герой советского союза

 Я уже писал, что вырос в семье военных. Дедушка в РККА служил с 1924 года по 1946 год. Единственный перерыв у него был с 1935 по 1939 год, когда он, по клеветническому  доносу, был арестован и репрессирован. Но это, как говорят, другая история. Мой отец, в 17 лет, в 1943 году сбежал на фронт. После войны окончил военное училище, позже академию и прослужил до выхода в отставку.
   Это, как бы, небольшая прелюдия к моему рассказу, что бы было понятно какая обстановка была в семье и в нашем доме.
   В наш дом приходило много военных, как отставных, так и действующих. Это фронтовые друзья дедушки и отца и сослуживцы отца.
  Среди этих гостей был человек по имени Борис Петрович. Не высокий, худощавый, ни чем не выделяющийся, всегда в гражданском костюме.
   В форме я его ни разу не видел, хотя знал, что он по званию полковник.
   Фамилии его я тоже не знал.
   Человек он был молчаливый и какой-то, на мой взгляд, немного стеснительный на фоне боевых офицеров.
    Скажу честно – о войне ни мои дедушка с отцом, ни их друзья почти ничего не рассказывали. Даже после того как выпьют. Пили, произнося разные тосты.  Обязательно – «За Родину!». Это был первый тост.
   Я был совсем мальчишкой  и меня тогда удивлял третий тост. Это был даже не тост. Просто наполняли рюмки и, не чокаясь, молча, выпивали. Уже потом я узнал, что третий тост было принято выпивать за погибших друзей и за тех, кто не до жил до этого праздника.
   Вот так, сидя за одним столом с взрослыми мужчинами я познавал мир. Для меня они были чем-то недосягаемым, люди прошедшие войну.  У каждого на кителе и, даже на гражданском пиджаке, были приколоты орденские планки.
  Вот только у Бориса Петровича я их никогда не видел, да и в форме он никогда не приходил.
 
 Мне было очень любопытно и, как-то, я спросил у мамы – «Мам, а что, Борис Петрович не воевал, и у него нет наград?» 
Мама заулыбалась и ответила – «Борис Петрович - Герой Советского Союза!»
   Я был просто в шоке! В нашей квартире, за столом часто сидит настоящий Герой Советского Союза!
  Мне очень сильно захотелось расспросить Бориса Петровича о его боевых подвигах, но при всех я этого делать не мог. Был я воспитан довольно таки строго.
  Всё таки, мне как-то удалось поговорить с ним наедине.
Получилось так, что на какой-то праздник Борис Петрович приехал раньше остальных. Мама с папой колдовали на кухне, а Борис Петрович сидел в комнате. 
  Я попросил его рассказать, где и как он воевал. Он улыбнулся и стал рассказывать  -
  «Мой папа был осетин, а мама русская, а жили мы до войны в Сибири. Я учился в школе и занимался лыжным спортом. У меня это очень хорошо получалось и я, даже, был чемпионом  области. Когда началась война, мне было 17 лет. Я добился, что бы меня призвали и с одним из батальонов я поехал на фронт. В это время фронт подходил к Москве. Была уже зима.   
   Прибыв под Москву, наш батальон придали полку обеспечивающему оборону Москвы.
  Вот тут произошла неприятная история. Мы сидели в окопах на передовой линии. Перед нами было засыпанное снегом поле, а за полем, на опушке леса, была деревушка. Поступил приказ взять эту деревушку. Наш батальон подняли в атаку, и мы, по заснеженному полю, с криками- « Ура!» пошли в атаку. Конечно, атака не удалась, а от батальона осталась только половина.  Мы отступили обратно в окопы.
   Ночью, без приказа, мы ползком пробрались к деревне, сняли часовых и захватили эту деревню.
   Был большой скандал, ведь мы действовали без приказа.  После этой авантюры многих из нашего подразделения перевели воевать во фронтовую разведку. Попал туда и я. Так я в разведке и провоевал до победы».
 

«Борис Петрович, а за что вы получили звезду Героя СССР?» - спросил я.
  Он, как-то не очень весело улыбнулся и стал рассказывать –
« После капитуляции Германии нас отправили на Дальний Восток, воевать с японцами. Там вышел такой случай. На берегу моря стоял старый, построенный ещё до революции,  хорошо укреплённый форт. На нём японские пушки, которые простреливали все подходы к нему и со стороны моря и с суши.  Наши войска ни как не могли этот форт взять. Командование вызвало нас, пятерых разведчиков, и приказало любыми средствами обезвредить это японское укрепление. Два дня мы в бинокли наблюдали за фортом, а на третью ночь подобрались, без шума сняли часовых, проникли на территорию форта, сняли с орудий замки и бросили их со стены в море. Потом проникли в казарму, где спали японцы и вырезали их.»
   «Борис Петрович, а если бы кто-то из них закричал?» - спросил я.
   «Ты прав, Сергей! Если спящего человека ударить ножом, то он обязательно вскрикнет. Но есть один проверенный способ. Надо человека разбудить и, когда он уже почти проснулся, он, от удара ножом, не закричит.  И ещё – запах крови действует как снотворное, а в той казарме крови было  много. Там было около ста человек. Утром, по нашему сигналу, в форт зашли наши войска. Вот за эту операцию нам, всем пятерым, и присвоили звание Герой Советского Союза!»
   Борис Петрович немного помолчал. Было видно, что это воспоминание далось ему тяжело.
  Потом он сказал – «Через несколько лет, после войны, я пытался найти ребят, с которыми мы захватывали форт. Нас было пятеро. Трое из нас сошли с ума!»
  Борис Петрович как-то горестно вздохнул и замолчал. Больше я к нему не приставал с расспросами.