Гвоздики для Александра Михайлова

К 80-летию артиста

"Этот текст — не просто поздравление к юбилею артиста, а поэма о любви к кино, к людям, к весне и к памяти. Он наполнен светом, юмором, нежностью и уважением к тем, кто делает культуру живой."
Михаил Палецкий


Этим утром Лере сказочно повезло: покупателей в магазине «Цветы» ещё не было, а одетая в яркий форменный халатик продавщица выкладывала на прилавок упаковки цветов. Полюбовавшись резными листьями папоротника, приветственно кивавшими ей из ловко подвешенного керамического горшка, девушка, вежливо поздоровавшись, обратилась к продавщице с просьбой: «Скажите, у вас гвоздики есть? Мне надо мужчине цветы подарить, а гвоздика ведь вроде бы «мужским» цветком считается». Женщина подняла на Леру глаза, которые улыбались, словно васильки, старающиеся дотянуться до солнца, восходящего над просыпающимся пшеничным полем. «А с каких это пор такие симпатичные девушки мужчинам цветы дарят? Должно ведь наоборот быть, не так ли?» – задала она встречный вопрос.
- Букет нужен для артиста Александра Михайлова, - ответила Лера.
- Того самого, что в «Мужиках» играет?! – ахнула продавщица.
- Да, для того самого. Он сегодня будет выступать перед премьерой комедии «Любовь и голуби» на двух сеансах в кинотеатре «Ока», представляете?
- А во сколько? Если вечером, то я, может быть, после работы успею, - женщина с надеждой посмотрела на Леру.
- Да, вечером, в шесть и восемь часов, но все билеты уже проданы. Если очень хотите на Михайлова посмотреть, то я попробую для вас контрамарку у директора «Оки» попросить и на контроле оставлю. Вас как зовут?
- Марией Зорькиной величают, - улыбнулась собеседница. – А вас?
- Я - Валерия, - ответила девушка. – Работаю в кинофикации, начальство попросило цветы купить для подстраховки, на случай, если зрители не принесут. Почему люди никогда цветы в кинотеатры не приносят? Ведь это тоже театр, раньше их так и называли – «электрический театр», по-моему, очень красиво.
- Наверное, потому, что дорого. Теперь гвоздика стоит почти, как на рынке – рубль штучка! Вам какого цвета гвоздики нужны?
- Белые вроде бы только на свадьбу дарят. Розовые – женщинам, а красные – словно символ революции. Мне кажется, хорошо бы малиновые или фиолетовые, а какие у вас есть?
- Пока не знаю, в накладной написано «Гвоздика в ассортименте». Сейчас посмотрим…

Улыбчивая продавщица начала осторожно снимать со свёртков на прилавке серую обёрточную бумагу, выпуская на свободу радугу живых красок. Глядя на бархатистые головки алых, лимонно-жёлтых, белых и тёмно-розовых гвоздик, Лера восхищённо ахнула. Когда же ловкие пальцы Марии Зорькиной добрались до последней упаковки, в ней оказались гвоздики такого глубокого аметистового оттенка, что обе женщины замерли, залюбовавшись цветками редкого сорта «Диантус фиолетовый».
 
«Вот эти, пожалуйста…» - только и смогла произнести Лера. И, спохватившись, добавила: «Да, мне ещё товарный чек для отчёта нужен». Фиолетовый «Диантус» оказался самым дорогим, и денег хватило только на пять гвоздик. Вместо того, чтобы купить два скромных букета для вручения артисту перед каждым сеансом, девушка-эстетка приобрела только один, пообещав себе подумать об этой проблеме позже. Прижимая к сердцу полыхающие фиолетовыми огнями цветы в гремящей целлофановой упаковке, счастливая Лера вышла из магазина на улицу. Настроение было праздничным, не то, что вчера, когда характерная девушка встретила в штыки неожиданно возложенное на неё поручение.

В тот день Валерия Садовничая, по прозвищу Лера Светленькая, обсуждала вместе со своей коллегой и подругой Лерой Тёмненькой план работы на дни приближающихся весенних школьных каникул. Девушки сидели по разные стороны широкого офисного стола, занимающего большую часть маленького, но уютного методического кабинета в детском кинотеатре «Родина». Лера Светленькая обратилась к подруге со словами: «А что, если в этом году нам приурочить тематику утренников к Неделе детской книги? Могли бы с девочками из Областной детской библиотеки вместе что-нибудь интересное придумать. У них там тоже клуб по интересам работает, многие ребята выступать любят и умеют, замечательная помощь нашему активу будет. Как ты думаешь, Лера?». Но Лера Тёмненькая ничего не ответила. Подперев голову кулачком, она задумчиво смотрела в окно на рыжую кошку, гоняющуюся за солнечными зайчиками на островке вынырнувшего из-под снега асфальта. Синие глаза девушки были подёрнуты лёгкой дымкой предчувствия счастья, а губы улыбались кому-то, незримо стоящему рядом.
- Лера, да ты меня не слушаешь совсем, - обиделась Лера Светленькая. – Я для кого стараюсь-то? Давай, спускайся с облаков на землю!
- Прости, пожалуйста, Лерочка… - извинилась её полная тезка. – Я должна тебе о чём-то важном рассказать.
- Давай, выкладывай всё, как на духу! От друзей ни у кого секретов быть не должно, - потребовала Лера Садовничая.
 
Разговору девушек помешал молодой человек приятной наружности, деликатно приоткрывший дверь кабинета. Темноволосый парень с аккуратно постриженной бородкой и глубоко посаженными тёмно-голубыми глазами поразительно напоминал последнего российского императора Николая Второго. Будучи полностью осведомленным об этом удивительном сходстве, он всячески его подчеркивал, одеваясь даже в будни в пиджачную «тройку», а из кармана жилета, ловко охватившего его сильный торс, золотой змейкой струилась цепочка от старинных карманных часов марки «Брегет». При этом художник кинотеатра был по-настоящему творческой личностью, опровергая мнение о том, что человек искусства непременно должен выглядеть эпатажно и неопрятно.
 - Заходи, Серёжа! Как же ты вовремя пришёл, - радостно приветствовала коллегу Лера Светленькая. – Я тут голову ломаю над тем, как бы мне работу в весенние каникулы с Неделей детской книги увязать, а Лера у нас где-то в облаках витает, помощи от неё никакой. Подкинь мне идею для сценария, чтобы зацепиться было за что, а уж там я её быстро разовью.
- Да, Лера, перо у тебя лёгкое! – согласился Сергей, присаживаясь на одно из обтянутых золотистым плюшем кресел у стены. – А в чём проблема-то? Предположим, что утренник должна открывать Фея-Книгочея, у которой кто-то гадкий волшебную палочку украл. И все сказочные истории сразу же перепутались, герои не в свои книги попали и обратно вернуться не могут. Вот зрители им и будут помогать.
- Гениально, Серёжа, именно то, что надо! Дай я тебя поцелую!
Лера Светленькая в порыве благодарности чмокнула парня в щёку, а тот, не будь дураком, быстро обхватил девушку за талию и усадил себе на колени. В ту же минуту дверь снова приоткрылась, и в кабинет вошли две дамы средних лет и очень приятной наружности. Одна из них – Татьяна Ивановна, голубоглазая пухленькая блондинка, была директором кинотеатра «Родина». Вторая же, изящная шатенка с точёной фигуркой, звалась Катериной Алексеевной и руководила «Окой» - самым большим кинотеатром города.
- Вот и ещё одна семья прямо на наших глазах рождается! – улыбнулась Татьяна Ивановна.
- Не будем скрывать, что уже давно любим друг друга, - не растерялся Сергей. – Если одобрите, Татьяна Ивановна, то комсомольскую свадьбу прямо в кинотеатре и сыграем. А что? С таким зеркальным фойе и зимним садом, как у нас, никакого банкетного зала не надо. Рестораны мелко проплывают!
«Для нас ничего невозможного нет, о свадьбе позже поговорим», - ответила художнику Татьяна Ивановна. И продолжила: «Мы к Лере с поручением пришли, Катерине Алексеевне её помощь нужна».
- Лерочка, - обратилась к Лере Светленькой директор «Оки», - ты у нас, можно сказать, лицо Рязанской кинофикации.
- Я уже всё поняла, Катерина Алексеевна. Кому на этот раз цветы дарить надо?
- Завтра Александр Михайлов приезжает, будет перед премьерным показом комедии «Любовь и голуби» выступать.
- Ну, а почему сразу я? Мне сценарий утренников писать надо, я только-только настроилась! У Леры лицо ничуть не хуже моего, по-моему, так даже намного лучше! – взбунтовалась девушка.
- Малинина заявление на отгулы написала, теперь её несколько дней на работе не будет, - ответила возмущенной Валерии директриса «Родины».
- Лера, - обратилась к бунтарке её темноволосая тёзка, - это как раз то, о чем я собиралась тебе рассказать. Мы с Егором завтра к моим родителям в Старожилово знакомиться едем.

Егором звали парня, с которым Лера Малинина уже давно встречалась. Был он громкоголосым и ироничным, быстрым на острое словцо и здорово смахивал смуглым горбоносым лицом на Григория Мелехова из «Тихого Дона». За этой прямо-таки хулиганской внешностью скрывался начитанный человек, увлекающийся идеями русских философов Ивана Ильина и Николая Фёдорова. Валерия подумала о том, что Егор с Лерой Тёмненькой очень подходят друг другу, ведь не зря же противоположности притягиваются. А вслух сказала: «Совет вам да любовь!»
- Серёжа, - обратилась к художнику Катерина Алексеевна, - хоть ты на Валерию Николаевну повлияй, она к тебе прислушивается.
- Лера, ну что ты в самом деле упёрлась? – обратился к строптивой методистке Сергей. – Отнесись к этому, как к счастливому шансу познакомиться с известным артистом и интересным человеком. Вон сколько народа с ним встретиться хочет – все билеты вчистую за день размели! Я бы и сам с радостью ему цветы за казённый счёт вручил, да боюсь, что он меня неправильно поймёт.
- Ладно, уговорили… - сдалась Лера Светленькая, мысленно признав правоту слов художника.
- Вот и замечательно! – улыбнулась Катерина Алексеевна. – Я завтра утром свой фирменный торт «Наталинка» для вас с Михайловым испеку. Буду ждать тебя к половине шестого.
- А счастье было так возможно, так близко… - взгрустнул художник. – Как уговаривать, так тут Серёжа нужен, а вот тортом баловаться другие будут…
- Лера тебе кусочек обязательно передаст, - уверила Сергея директриса.
- Торт на четверых делить будем, на меньшее я не согласен! – расставил точки над «И» оформитель.

Тот день был прожит и остался в прошлом, а сегодня Лера вернулась из цветочного магазина в «Родину», прижимая к груди букет фиолетовых гвоздик и счастливо улыбаясь своему отражению в зеркалах театрального фойе. Праздничное настроение девушки не испортил даже рыжий киномеханик Паша Блинков, вынырнувший из недр аппаратной.
- В рабочее время на свидания с утра бегаем? – поинтересовался с ехидством в голосе вездесущий проныра.
- А вот и не угадал, Блинков, гвоздики из магазина. Посмотри, какая красота, налюбоваться не могу!
- Да ничего особенного, фиолетовая гибель какая-то… Ну что, допорхалась, Бабочка? Всех женихов разогнала, вот теперь и приходится себе самой цветы покупать!
-Уйди, постылый! – отмахнулась от киномеханика Лера.
- Даже так? Ладно, уйду… А я было собрался вам в кабинете резетку починить, сами ведь просили. Да что с вас, Бабочек, взять: память у вас короткая, одним словом – девичья… - в качестве доказательства Блинков извлёк из кармана некогда белого халата отвертку, которой и почесал себе за ухом.
- Ну, если «резетку» починить, то тогда пойдём, - улыбнулась девушка. – Только учти: я сегодня одна работаю, дел полно, так что на разговоры у меня времени не будет.
- Ах да, забыл совсем, меня ведь ещё в бухгалтерию зайти просили! – мгновенно сориентировался рыжий проныра и, не попрощавшись, бесследно исчез за полированной дверью с табличкой «Администрация».

Добравшись до методического кабинета, Лера первым делом поставила гвоздики в высокую керамическую вазу, а затем позвонила в «Оку», чтобы попросить у директрисы контрамарку для продавщицы из цветочного магазина Марии Зорькиной. После этого она начала печатать на норовистой машинке с электрическим приводом сценарий весенних утренников, вдохновенно сочиняя историю о приключениях Феи-Книгочеи, волшебная палочка которой была похищена зловредной Атаманшей из «Бременских музыкантов». Найти палочку и навести порядок в книжном королевстве Фее помогали Чиполлино, Мэри Поппинс и весёлые коротышки из Цветочного города. Творческому настрою не мешали даже бесчисленные телефонные звонки, по большей части от пионерских вожатых и завучей школ микрорайона, что было частью обычной рутинной работы в преддверии школьных каникул. За этой суетой оставленная без присмотра стрелка настенных часов совершенно незаметно подобралась к цифре «пять», после чего Лера на пару с шикарным фиолетовым букетом поспешила на встречу с Александром Михайловым.

В кабинете Катерины Алексеевны упоительно пахло малиной, ванилью и горьковатым мужским одеколоном. Вкусный аромат исходил от посыпанного бисквитной крошкой круглого торта, а вот лёгкий запах осенней листвы девушка почувствовала, как только Михайлов подошёл к ней, чтобы помочь снять пальто.
- Александр Яковлевич, знакомьтесь, это наша Валерия из кинотеатра «Родина», молодое лицо Рязанской кинофикации.  Перспективный и одарённый специалист, сценарии так пишет, что хотим их отдельной брошюрой в качестве методического пособия издать, - представила Леру директриса «Оки».
- Повезло Рязанской кинофикации с лицом, - улыбнулся артист, повесив бирюзовое пальто девушки на вешалку в углу кабинета.
Привыкшая к комплиментам, Лера на этот раз почему-то смутилась и покраснела, чего с нею не случалось с восьмилетнего возраста. Глядя на Михайлова, девушка прокручивала в памяти эпизоды из комедии «Любовь и голуби», которую недавно смотрела на закрытом просмотре в кинопрокате. В голове не укладывалось, как мог этот высокий мужчина с осанкой военного человека превратиться в нескладного и угловатого Василия Кузякина, с открытым ртом внимающего речам разлучницы Раисы Захаровны. «Вот что значит быть артистом от Бога», - подумала Лера. А вслух сказала: «Александр Яковлевич, спасибо Вам за роль в фильме «Мужики!..», когда я его смотрела, то завидовала ребятам, которые в нём снимались».
- Я, Лерочка, сам без отца рос. Хотелось эту роль такою сделать, чтобы каждый ребёнок, которому отцовского тепла недостаёт, его почувствовать сумел. После этой картины я мешки писем получил. Многие писали, что, посмотрев фильм, семью восстановить решили.
- А какое из писем Вам больше всего запомнилось? – спросила растроганная словами артиста Лера.
- Пожалуй, то, которое я от маленькой девочки получил. Она большими печатными буквами написала: «Дядя Паша, мой папа посмотрел фильм и купил мне шоколадку. Спасибо вам большое!». До сих пор её письмо храню, - с теплом в голосе сказал Михайлов.
Воображение Леры тут же нарисовало малышку-первоклассницу с пышными бантами в тонких косичках, прижимающую к груди шоколадку «Алёнка». «А девочка так и написала: «Дядя Паша»? – уточнила девушка.
-Да, так и написала. Она ведь не к артисту Михайлову обращалась, а к Павлу Зубову из заполярного города Никель. Тому самому, что троих детей усыновил…
- Простите, что прерываю, - вмешалась в разговор Катерина Алексеевна. – Александр Яковлевич, я иду на сцену Ваш выход объявлять, в Лера Вас в аппаратную отведёт. Оттуда через зал на сцену спуститесь, пусть народ на Вас полюбуется. Представляю, сколько аплодисментов будет!
Директриса улыбнулась и вышла из кабинета, легко постукивая каблучками. «Походка у неё удивительная, просто «стрекозиная» какая-то, словно не идёт, а парит...» - отметила Лера, которой Катерина Алексеевна очень нравилась. Наверное, именно поэтому она и согласилась сегодня прийти в «Оку», о чём теперь нисколько не жалела.

Уже через несколько минут Лера наблюдала за Александром Михайловым, который спускался в зал под неистовые аплодисменты зрителей. Плечом к плечу с артистом шли шахматист Алёхин, каскадёр Юрий Русанов и нашедший свою любовь комендант женского общежития Виктор Фролов. Девушка точно знала, что все, кто пришёл сегодня в кинотеатр, видят не только артиста, но и созданные им образы так же ясно, как она. Потому что они были реальными - плотью от плоти человека, оживившего их силою своего таланта. «Он – настоящий, - подумала Лера. – Не старается быть похожим на знаменитость, а просто живёт. Не красуется, как некоторые, говорит, что думает, и не боится быть смешным. Человек!» С этими мыслями девушка незаметно проскользнула в зал через боковую дверь, где и заняла зарезервированное для неё место в первом ряду, бережно уложив драгоценный «Диантус фиолетовый» на колени.

Михайлов на встречу со зрителем принёс свою жизнь, о которой и рассказывал в доверительном разговоре. Огромный кинотеатральный амфитеатр притих, переживая за судьбу мальчика из Забайкальского городка Оловянная, два раза убегавшего из дома в попытке добраться до нахимовского училища в Ленинграде. Зрители вместе с ним перелистывали страницы старого журнала, чтобы, увидев там репродукцию картины Айвазовского «Девятый вал», раз и навсегда заболеть морем и уговорить маму на переезд во Владивосток. Затаив дыхание, слушали рассказ о том, как закончивший ремесленное училище Саша Михайлов стал мотористом на судне «Ярославль» и два года бороздил Охотское море. Его руками скалывали лёд с обледеневшего корпуса судна, потерявшего связь с Большой Землёй. А потом обнимали маму, в тёмныx волосах которой запуталась седина, оброненная промелькнувшей кометой отчаяния…
- Когда вы артистом стать решили? – нарушил наступившую в зале тишину высокий девичий голос со среднего ряда.
- Увидел в театре Владивостока дипломный спектакль «Иванов», в котором Валерий Приёмыхов доктора Львова сыграл. Я до сих пор помню, что сидел в четвёртом ряду на семнадцатом месте… Пришёл после спектакля на берег Амурского залива и просидел всю ночь. Под утро дал себе клятву: «Я сделаю всё возможное и невозможное, но стану актёром!» Заразился этой профессией…

Вопросы посыпались один за другим, артист отвечал на них подробно и с душою. Посмотрев на часы, воскликнул: «Ёшкин кот! Я же вам ещё про «Любовь и голуби» не рассказал, а время уже вышло! Только не ругайте Васю Кузякина, ладно? Соблазнов много, а человек слаб, с кем не бывает!» Тут Лера встала с места и, поднявшись на сцену, вручила Александру Михайлову гвоздики, полыхнувшие аметистом в свете прожекторов. Зал взорвался аплодисментами. Громче всех хлопала в ладоши продавщица из цветочного магазина Мария Зорькина, сидящая на приставном стуле в пятнадцатом ряду. А потом тот самый «Ёшкин кот», оказавшийся никем иным, как помощником Бабы-Яги колдовским котом Баюном, раздвинул серебристый занавес и унёс зрителей в далёкую Карелию, на встречу с героями деревенской мелодрамы.

Пока в зрительном зале следили за тем, как Василий и Надюха Кузякины идут навстречу своей любви, застрявшей в прошлом на полустанке ожидания, Лера с Александром Михайловым и Катериной Алексеевной пили чай с тортом в кабинете директрисы «Оки».
- Торт у Вас, Катерина Алексеевна, просто необыкновенный, никогда такого пробовать не доводилось, - сказал Михайлов, запивая тающий во рту кусочек бисквита крепким цейлонским чаем.
- Спасибо за добрые слова, Александр Яковлевич, - просияла женщина. – Я этот торт всегда для Наташи, дочки моей, на день рождения пеку. Назвала его «Наталинкой» в её честь. Крем взбиваю из масла, сгущёнки и протёртой с сахаром малины, а потом пропитываю им коржи.
- Вам спасибо, что балуете нас с Лерой, - поблагодарил артист, потянувшись за новым куском.
- Какой же сегодня чудесный день, - сказала девушка, помешивая ложечкой в чашке, украшенной узором из незабудок. – И как хорошо, что он ещё не закончился!
- Вот видишь, Лера, а ты приходить не хотела, - улыбнулась Катерина Алексеевна.
- Не хотела приходить? Почему? – поинтересовался Михайлов.
- Сценарий писать надо, утренники школьные на носу… - вздохнула Валерия.
- А ты, оказывается, целеустремлённая. Молодец! – похвалил артист.
- Спасибо, Александр Яковлевич, так приятно это от Вас услышать! Жаль, что многие этого не понимают, даже Бабочкой прозвали… - поделилась наболевшим девушка.
- Хорошее прозвище, такое можно дать только тому, кто тебе очень нравится. Бабочки ведь красивые создания, на живые цветы похожи, - улыбнулся мужчина.

Лера припомнила, как часто придумавший это прозвище киномеханик Паша Блинков старался попасться ей на глаза, и мысленно согласилась с артистом. А ещё она подумала о том, как бы ей хотелось, чтобы эта душевная беседа продлилась подольше. Пристроив чайную ложечку на фарфоровом блюдце, девушка сказала: «Александр Яковлевич, вот Вы влюбились в море, увидев картину Айвазовского. А я услышала песню про Венецию зимой, и так в ней побывать захотелось…»
- Непременно увидишь: жизнь, она ведь длинная...
- А что, по-вашему, в жизни самое главное?
- Учиться. Учиться у людей, у природы. Посмотри на ветку, которая прогибается, но не ломается под тяжестью снега, лучшего урока и представить невозможно.
- Александр Яковлевич, расскажите нам немного о фильме «Любовь и голуби», - попросила Катерина Алексеевна. – Что Вам больше всего из съёмок запомнилось?   
- Пожалуй, та сцена, где я говорю жене и детям: «Счастливо оставаться!», а потом в море падаю. Её ведь три раза переснимали. Меня там под водой два водолаза раздевали и чуть не утопили: галстук в спешке так затянули, что дышать не мог.  А вообще, мне настолько нравилось там сниматься, что я самым первым на площадку приходил. Мы там веселились, шутили, придумывали. Теперь всё, как праздник, вспоминается…
 - В этом фильме актёрское созвездие просто необыкновенное какое-то! – восхитилась Катерина Алексеевна. А затем продолжила: «А правда, что актрисе Теняковой, которая бабу Шуру играла, 37 лет всего?»
- Правда, - улыбнулся Михайлов. – И Сергей Юрский – Дядя Митя тоже ещё совсем нестарый.
- Александр Яковлевич, какую из Ваших ролей Вы любите больше всего? – подключилась к разговору Лера.
- Наверное, Виктора Фролова из «Одиноким предоставляется общежитие». Мне кажется, что он и есть настоящий я… Но ведь говорят, что лучшая роль это та, которая ещё впереди. У меня есть мечта Ивана Флягина из «Очарованного странника» сыграть, возможно, когда-нибудь она и сбудется…
- Алесандр Яковлевич, спасибо Вам за душевную беседу! К сожалению, мне придётся вас с Лерой оставить, подошло время снова в зал идти, – директриса встала со стула и, грациозно простучав высокими каблучками остроносых туфель, вышла из кабинета, оставив после себя лёгкий шлейф духов.

«Papillion Parfico» - тут же мысленно определила название аромата Лера, которой совсем недавно тоже подарили красивую золотистую коробочку новых духов, созданных парфюмерами Ближнего Востока для дома Dior. А затем, набравшись смелости, девушка призналась: «Александр Яковлевич, мне придётся Вам снова те же самые гвоздики дарить. Я все деньги, которые мне дирекция на цветы выделила, на один букет потратила…»
- Очень хорошо тебя понимаю, девочка, сам бы так поступил. Я таких гвоздик и не видел никогда, где ты их только отыскала, - улыбнулся актёр.
- Просто повезло, продавщица в цветочном магазине помогла. Она тоже на прошлом сеансе была и громче всех аплодировала.
- Ты сама - хороший человек, вот к тебе добрых людей и притягивает, - Михайлов посмотрел на Леру с таким теплом, что девушке снова захотелось, чтобы сегодняшний вечер никогда не заканчивался…
А затем всё повторилось снова: и выход артиста на театральный подиум через огромный амфитеатр на восемьсот мест, и его душевный разговор со зрителями, и нескончаемые аплодисменты. Лера опять вручила Михайлову на залитой светом прожекторов сцене фиолетовые гвоздики, а он обнял её и прижал к сердцу вместе с упакованным в прозрачный целлофан букетом.

Вернувшись в кабинет директора «Оки», артист сказал: «Теперь моя очередь цветы дарить!», и с улыбкой вернул Валерии драгоценный «Диантус фиолетовый». А затем, тепло попрощавшись с Катериной Алексеевной, поспешил к поджидающему его у служебного входа такси. «Когда-нибудь мы обязательно встретимся снова, - подумала девушка, - и тогда я расскажу ему, удалось ли мне увидеть Венецию зимой». На сердце у неё было светло и празднично. Тщательно укутав гвоздики в газету, Лера вышла из кинотеатра навстречу долгой и счастливой жизни, предсказанной ей хорошим человеком и замечательным артистом Александром Михайловым, которого она ещё девочкою мечтала видеть своим отцом.