Гонка за счастьем

У меня был план. Великолепный, безупречный план достижения счастья. К тридцати годам я должна была:

Получить повышение до руководителя отдела.
Выйти замуж за успешного мужчину (желательно с MBA и без вредных привычек).
Купить квартиру в новостройке (минимум 70 кв.м).
Родить ребенка (желательно девочку, потому что платьица милее).
Выглядеть на все сто (спортзал три раза в неделю, никаких углеводов после шести).
К тридцати двум из списка я выполнила ровно ноль пунктов. Зато заработала мигрень, тревожное расстройство и коллекцию книг по саморазвитию, которые я покупала и никогда не читала.
Моя мама говорит, что счастье — это когда дети здоровы. Бабушка уверена, что счастье — это когда муж не пьёт. А моя начальница Марина Викторовна точно знает, что счастье — это карьера, статус и сумка Birkin. И я верила Марине Викторовне.

— Тебе нужно быть активнее, — говорила она, постукивая безупречным маникюром по столу. — Счастье любит целеустремлённых.

И я старалась. Господи, как я старалась! Работала до полуночи, училась на трёх курсах одновременно, ходила на свидания по рекомендациям коллег, просматривала объявления о продаже квартир. Счастье маячило где-то на горизонте, как мираж в пустыне. Я была уверена — ещё немного, ещё чуть-чуть, и я БУДУ СЧАСТЛИВА!

Всё изменилось в один промозглый вторник, когда я опоздала на совещание из-за аварии в метро.

— Извините за опоздание, — начала я, ворвавшись в переговорную.

— Ничего страшного, мы ещё не начали, — улыбнулся незнакомый мужчина в потёртом свитере. — Я тоже только пришёл.

Это был Димка. Дмитрий Николаевич, как его представила Марина Викторовна. Консультант из Питера, приехавший помочь с новым проектом. Полная противоположность моему идеальному мужчине из списка: никакого МВА, свитер с растянутыми рукавами, растрёпанные волосы, смешные очки, которые постоянно сползали с носа.

— А где ваш ноутбук? — спросила я после совещания, заметив, что он делал записи в потрёпанном блокноте.

— Забыл в такси, — он пожал плечами так беззаботно, будто потерял карандаш, а не технику за несколько сто тысяч.

— И что теперь?

— Теперь у меня есть отличный повод купить новый, — он улыбнулся. — Или не покупать. Ещё не решил.

Я смотрела на него не моргая. Как можно быть таким... несобранным? Неорганизованным? Неправильным?

— Хотите кофе? — спросил он. — Я угощаю.

— У меня много работы, — ответила я автоматически.

— Это не ответ на мой вопрос, — он снова улыбнулся. — Хотите кофе?

И я почему-то сказала «да».

Пока пили кофе я узнала, что Димка в прошлом году бросил престижную работу в корпорации, чтобы стать фрилансером. Что он коллекционирует смешные носки и умеет играть на укулеле. Что его собаку зовут Паспорт, потому что однажды она съела его загранпаспорт прямо перед поездкой.

— Вы совсем не переживаете? — спросила я, когда он рассказывал, как сорвалась его поездка в Барселону из-за Паспорта.

— О чём?

— О планах, о будущем, о... — я замялась, — о счастье?

— А зачем переживать о счастье? — он посмотрел на меня с искренним удивлением. — Оно либо есть, либо нет. Прямо сейчас.

Я хотела возразить, что счастье — это результат, цель, достижение. Но тут Димка показал мне фотографию Паспорта, который спал в обнимку с тапочком, и я неожиданно для себя рассмеялась. По-настоящему, не так, как на корпоративах, когда смеёшься над шутками начальства.

Через неделю мы снова пили кофе. Через две — ужинали в маленьком ресторанчике с ужасно неэффективным обслуживанием, но Димка сказал, что начинающим официантам надо на ком-то учиться и у нас есть шанс стать для кого-то учителями. Через месяц я поймала себя на мысли, что впервые за долгое время не думаю о повышении.

— Ты стала другой, — заметила мама, когда я приехала к ней на выходные. — Спокойнее что ли?

— Правда? — удивилась я.

— Да. Раньше ты всё время была как на иголках. А сейчас прямо... здесь.

«Прямо здесь» — это было что-то новое. Я всегда была «где-то там», в будущем, в планах, в мечтах о счастье.
В декабре проект закончился, и Димка должен был уехать в Питер.

— Поехали со мной, — предложил он за день до отъезда. — На выходные. Покажу тебе город, познакомлю с Паспортом.

— Но у меня отчёт, и курсы, и...

— И что?

Я открыла ежедневник, где был расписан каждый час выходных: спортзал, курсы, подготовка отчёта, просмотр квартиры в новостройке...

— Знаешь, — сказал Димка, глядя на мой ежедневник, — иногда кажется, что мы так усердно бежим за счастьем, что пробегаем мимо него, даже не заметив.

В тот момент что-то щёлкнуло у меня в голове. Я представила себя через десять лет: с повышением, в квартире мечты, с идеальным мужем и ребёнком по плану. Счастливой ли? Не уверена.

А потом представила, как сижу в питерской кофейне, смотрю на падающий снег и смеюсь над тем, как Паспорт гоняется за своим хвостом. И почему-то эта картинка показалась мне более счастливой...
— Что-то не так? — спросил Димка, заметив, что я задумалась.

— Всё так, — ответила я и захлопнула ежедневник. — Когда выезжаем?

В Питере шёл снег. Мы бродили по улицам, пили глинтвейн в крошечных кафе, а Паспорт, оказавшийся лохматым чудовищем размером с небольшого телёнка, пытался поместиться у меня на коленях.

Однажды вечером, когда мы сидели на кухне Димкиной квартиры в старом доме на Петроградке, я вдруг осознала, что уже три дня не проверяла рабочую почту. Не думала о повышении. Не просматривала объявления о квартирах. И — вот чудо — мир не рухнул.

— О чём думаешь? — спросил Димка, разливая чай.

— О счастье, — честно ответила я. — Знаешь, у меня был такой чёткий план, как его достичь. А сейчас я понимаю, что, возможно, бежала не в ту сторону.

— Счастье — оно как кот, — философски заметил Димка. — Чем больше за ним гоняешься, тем сильнее оно убегает. А стоит присесть и заняться своими делами, глядишь — уже мурлычет на коленях.

Я вернулась в Москву другим человеком. Нет, я не уволилась с работы и не переехала к Димке — не всё в жизни решается такими драматическими жестами. Но я:

Перестала брать работу на выходные.
Отказалась от двух курсов, которые мне не нравились.
Завела хомяка (назвала Виза, в честь несостоявшейся поездки в Барселону).
Стала ездить в Питер раз в месяц.
Научилась говорить «нет» предложениям, которые не приносят радости.
Марина Викторовна при встрече как-то сказала:

— Ты перестала стремиться к успеху. Это плохо для карьеры.

— Нет, — ответила я. — Я просто перестала путать успех со счастьем.

А недавно я получила повышение. Не то, о котором мечтала раньше, но, возможно, даже лучше — меня отправили руководить филиалом в Санкт-Петербурге. Когда я рассказала об этом Димке, он расхохотался:

— Видишь, как всё складывается, когда перестаёшь бежать?

Теперь мы живем в съёмной квартире с видом на Фонтанку, чтобы поближе к работе. У меня нет ипотеки, нет идеального мужа с MBA, нет ребёнка по плану. Зато есть Димка с его сумасшедшими идеями, он сдал свою квартиру, чтобы за эту платить было меньше. У меня есть Паспорт, который спит в ногах, и наконец-то появилось ощущение, что я поймала своё счастье. Или, точнее, оно поймало меня, когда я перестала от него убегать.

Иногда по вечерам я достаю свой старый ежедневник и смотрю на списки дел, от которых раньше зависело моё счастье. И думаю о том, как странно устроена жизнь: мы так усердно гонимся за тем, что, как нам кажется, сделает нас счастливыми, что не замечаем — счастье уже здесь, рядом, просто мы слишком заняты, чтобы это заметить.
Мама говорит, что я повзрослела. Свекрови у меня нет, но, думаю, она бы сказала, что я сошла с ума. А Марина Викторовна качает головой и не понимает, как можно было променять карьерные перспективы в Москве на «какой-то Питер».

А я? Я просто пью кофе у окна, смотрю на дождь (в Питере всегда дождь, даже когда снег) и знаю: иногда нужно остановиться в гонке за счастьем, чтобы понять — ты уже давно бегаешь по кругу вокруг него. Просто надо остановиться и посмотреть чуть внимательнее.