Дежавю

               
Как-то недавно я листал «Дневник» Юрия Нагибина, восторгаясь его языком, и натолкнулся на удивительные строки воспоминаний о периоде его жизни, когда он был влюблён в Беллу Ахмадулину. Привожу их почти дословно:
«Это была страшная ночь. Как будто чёрный ветер продувал комнату, всё сметая в ней, унося прочь; он был огромен, этот ветер, он распахивал не форточки, а стены, и, казалось, весь мир во власти чудовищного сквозняка.
И я теснее прижался к твоему узкому, худенькому телу, лишь в нём находя бедную защиту. То я был в яви и думал о том, что наши головы в последний раз лежат рядом на подушке, то проваливался в кошмар таких мучительно-бредовых сновидений. И вдруг знакомо, но с небывалой ещё силой рванулось прочь из меня сердце. Я вскрикнул и всем телом подался за ним, словно пытаясь удержать его в себе. И тут мне на грудь мгновенно, бдительно и крепко легла твоя чуть влажная от сна ладонь. Я заплакал, очень тихо, ты и не заметила, заплакал оттого, что никто не был мне так близок, как ты в эту минуту».
Я перечитал эти строки несколько раз, и вдруг меня кольнуло смутное воспоминание, что когда-то давно я описал это состояние в своём стихотворении.
Вошёл в стихи.ру, где всё мало-мальски приличное публикую, и сразу нашёл. Это стихотворение было посвящено моей любимой жене – Алёне.  Вот оно:
Эдуард Левич
                Страшная ночь
Такою жуткой была эта ночь,
Сквозняк и чёрный сильный ветер.
Он всё сметал и уносился прочь,
И страшно выл, как дикий вепрь.
И я прижался к телу твоему,
В нём, тёплом, худеньком, искал защиту
От полусна иль страха наяву,
Что буду я тобой забытым.
Представил я, что мы в последний раз
Лежим с тобою тесно, рядом.
И свет в душе моей погас,
Казалась ночь кромешным адом.
А сердце рвалось из груди,
Твоя ладонь его накрыла,
Проснулся я, всё позади,
И, кажется, вернулись силы.
И знаю я теперь, когда в ночи
Вдруг сердце обрывается от страха,
Что ждёт оно твою ладонь,
Трепещет, словно пойманная птаха.
                08.11.2020
Что это – дежавю или склероз? Мог ли я раньше читать этот дневник и совершенно забыть об этом, или всё-таки это что-то потустороннее?