de omnibus dubitandum 46. 284

ЧАСТЬ СОРОК ШЕСТАЯ (1707-1709)

Глава 46.284. ВОТ В ЧЕМ СОСТОИТ НЕПРЕДВЗЯТАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА…

    Все мы знаем, что «Петр не любил Москвы», почему и «прорубил окно в Европу» в виде Санкт-Питерсбурха. Но не до такой же степени, чтобы практически никогда не быть в ней больше трех дней или недели. Не до такой же степени, что никогда не был в Кремле, кроме одного раза, когда он туда заявился «чтобы повидать якобы своего сына».

    Больше во всей истории Петра у еврея Пушкина Кремль ни разу не упоминается. Притом это описано у Пушкина следующим образом: «25 августа 1698 года (будучи уже 26 лет, 9 лет женатым и единственным царем) Петр прибыл в село Преображенское (это отнюдь не Москва в те поры), никто не знал о его приезде (!). 26 августа ночью (!) был он в Кремле (знак Пушкина – заметить, обратить внимание), где свиделся со своим сыном, и тот же час (!) возвратился в Преображенское; потом в доме Лефорта (в Преображенском) дал публичную (!) аудиенцию австрийскому послу».

    Я уж не знаю, обсуждать ли здесь то обстоятельство, что Петр уже объехал всю Европу, сводил русские войска в Азовский поход, а в родной Кремль ходит как вор.
Проанализируем, сколько раз и как долго Петр пробыл в Москве. Особенно до того как основал Петербург.

    1696 год – «клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) – Л.С.] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.) получивший в дальнейшем титул Петра I в начале года возвращается с иностранными наемниками, навербованными по всей Европе (совсем как в СВО) в Москву». Он бы и не возвращался, но как можно? «Скончался его (дядя – Л.С.) а не брат Иоанн VI (на самом деле VII – Л.С.) Алексеевич, на 20 году от роду и не только, а еще  бабушка неродная условно Наталья Кирилловна и сынок ее настоящий Петр Алексеевич на 30 году от роду». Значит, клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) должен «возвратиться», ведь нехорошо не почтить (дядей с бабушкой, пусть и неродной – Л.С.) брата, не совсем правда добровольно отдавших ему свое законное царство. Может быть, клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) еще что-нибудь в Москве делал? Нет, ничего не делал, никаких исторических следов.

    Более того, весь следующий 1697 год он в Москве вообще ни разу не был. «клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) поручил правление государством боярам кн. Ромодановскому и Тихону Никитичу Стрешневу, придав к ним в помощники бояр Льва Кирилловича Нарышкина, князя Голицына (?) и кн. Прозоровского. Князю Ромодановскому=Фриддриху I (нем. Friedrich I.; 11 июля 1657, Кёнигсберг — 25 февраля 1713, Берлин) — курфюрсту Бранденбурга под именем Фридриха III с 1688 года, первому королю Пруссии c 1701 года, представителю династии Гогенцоллернов дан титул кесаря и величества, и сынок ево клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) относился к нему, как подданный к государю. Преображенский и Семеновский полки с несколькими другими такими же европейскими наемниками (?) отданы под начальство боярина Шеина и Гордона. Учредив таким образом правление, клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) отправился путешествовать».   
   
    «Пропутешествовал» он весь год.  25 лет царю, уже не детка. Тогда не значит ли все это, что Ромодановский и был «патриархом»? А войсками командовал наемный Гордон, ибо на «святой» Руси сроду таких фамилий не было.

    Да и можно ли себе представить, что в такую великую смуту, такие треволнения из-за проклятых «стрельцов» царь, уже не маленький, бросает государство, каковое распространило свои «земли» к этому времени по нашей истории аж до Тихого океана. Поэтому ничего иного тут нельзя себе представить кроме как, что способного молодого, безродного недоросля отправили учиться. И тут мне надо пристегнуть сюда Алексашку Меншикова, каковой по мнению еврея Пушкина все-таки не торговал пирогами на московских улицах. Я пойду дальше. Вся дальнейшая цепочка жизни клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна) и Александра настолько тесно связаны до самой кончины клона лжеПетра, когда иногда было трудно понять, кто из них двоих действительно царь, что я не могу отказаться от мысли, что они равноправные ставленники латинской церкви и служили противовесом друг другу. А что касается вопроса бросить государство больше, чем на год, то такого примера история вообще не знает.

    Клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) ведь не Александр Македонский, он ведь не на войну пошел, завоевывать страны и народы. Однако я отвлекся от посещений Петром Москвы.   

    1698 год. клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) уже почти заканчивал «посещать» Европу, от Англии и почти до Италии, когда «случился новый стрелецкий бунт, и он поспешил в Россию».  «25 августа клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) прибыл в село Преображенское (видите, опять не в Кремль), никто не знал о его прибытии. Ночью он был в Кремле (значок Пушкина – обратить внимание), где якобы свиделся с сыном настоящего Петра Алексеевича и тот же час возвратился в Преображенское. В доме Лефорта дал публичную аудиенцию австрийскому послу». А потом сразу начались казни стрельцов, как будто клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) привез с собой из Европы волшебную палочку. Потом вообще куда-то пропал, успев сослать свою якобы жену Прасковью Феодоровну Салтыкову в (непонятно в какой – Л.С.) монастырь.

    Вы можете себе представить, что клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн), уже пересекши вдоль и поперек Европу, уже с «билетом» в кармане в Италию, и узнав, что в стране снова бунтуют стрельцы, не нашел ничего лучшего, чем крадучись, ночью, свидеться с сыном, своего дяди настоящего Петра Алексеевича, отобедать у Лефорта в Преображенском, дать аудиенцию послу, а наутро уже стрельцы на виселицах висели?

    1699 год. «Отобедав у Лефорта клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) отправился в Воронеж». За то время, пока он был в Воронеже, Лефорт умер 43-х лет от роду. Но все равно как-то так вышло у Пушкина, что между упомянутым обедом и вторичным появлением в Воронеже, где клон лжеПетра и узнал о смерти Лефорта, он все-таки «возвращался в Москву» для того, чтобы всего лишь узнать о Карловицком мире. Я хочу этим сказать, что Пушкин просто вставил это «возвращение», чтобы клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) хоть немного напоминал московского царя. Ниже я еще подтвержу эту свою мысль.

    1700 год. клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) ни разу не был в Москве, но заочно отобрал и переплавил все церковные колокола на пушки.

    1701 год.  «В январе поехал в Бирж на свидание со своим братом Августом II Сильным, потом – в Митаву, Дюнаминд». Затем «Петр из Москвы, куда вернулся в марте, послал полки», и больше никаких следов его там пребывания.  И снова – в Воронеж, из Воронежа – в Псков.  «Осенью, возвратясь в Москву, в Заиконоспасский монастырь, праздновал победу Шереметева в Москве». Я понимаю Пушкина, ему тяжело высасывать из пальца побывки великого царя в своей столице. Для этого он у Пушкина и приезжает в Москву лишь для того, чтобы «отправить полки», отпраздновать победу». Больше-то ему там делать нечего. И то, не в Москву приезжает, а опять же в монастыри.

    1702 год. Из Архангельска писал Апраксину, потом – в Соловецком монастыре, потом – в Нотебурге (Шлиссельбурге). Наконец, «6 декабря торжественно въехал в Москву с несколькими батальонами». И опять точка. Что он там со своими батальонами делал, неизвестно.

    1703 год. Наконец-то основан Петербург, правда пока из нескольких деревянных бараков. Все равно, у Пушкина-историка как гора с плеч. Теперь годами клону лжеПетра [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну) в Москву появляться не надо, люди поймут, некогда императору, столицу строит, окно прорубает, и все такое прочее. В этом году клон лжеПетра, естественно, в Москве не был. Только как он умудрялся править страной от Карпат до Тихого океана из трех бараков на болотистой реке Нева?

    1704 год. «Из Москвы Петр отправился в Олонец»*.

*) В конце XVII века Олонец насчитывал 726 дворов.
В августе 1700 года Пётр I объявил войну Швеции, началась Великая Северная война.
В XVII—XVIII в. в. Олонец продолжал оставаться крупным торговым («купеческим») центром.
К началу 1702 года к северу от Олонца уже были железоделательные заводы, что видно из указа Петра I сыну А. Бутенанта от 5 января 1702 года:
«На Олонецких железных заводах иноземца Андрея Бутенанта фон Розенбуша вылить тотчас 100 пушек железных и чугунных самых добрых, без всяких изъянов, ядром по 12 фунтов да по 1000 ядер ко всякой пушке, и с Олонца, как ему уже указано, поставить в Новгород не позже марта 1702 года» [Александр Шарымов. Книга первая. Предыстория Санкт-Петербурга. Раздел 1. Из допетровской истории Озёрного края].
В первые годы Северной войны в ходе кампаний 1702—1703 годов русские войска заняли Ингрию.
К 1703 году в окрестностях Олонца, в Лодейном Поле на реке Свири, была устроена военная верфь, получившая название Олонецкой верфи. Фрегаты Балтийского флота строились на Олонецкой верфи и вооружались пушками на Олонецких заводах. Об этом напоминает герб Олонца, на котором изображены два перекрещённых книппеля. Книппель — это специфический морской пушечный боеприпас из двух ядер, скованных коротким отрезком цепи.
Мобилизации населения на работы и в армию, а также строительство Петербурга способствовало обнищанию, постепенному разорению и запустению дворов Олонца. В части городов указанная убыль была значительной. К числу таких городов Северо-Запада России можно отнести также Псков, Новгород и Каргополь[Михаил Яковлевич Волков. Города Верхнего Поволжья и Северо-Запада России: первая четверть XVIII в. «Наука», 1994].
В 1707 году по приказу А.Д. Меншикова были установлены почтовые станы от Петербурга до Олонца и несколько позже — до Петровского оружейного завода.
В 1708 году была образована Ингерманландская губерния, в состав которой был включён и Олонец.
В 1712 году Олонец отдан в ведение Адмиралтейства.
С 1719 года Пётр I стал бывать в Олонце и лечился на олонецких марциальных водах. Лечение на олонецких водах сопровождалось привычной для Петра I активностью [Петр I на олонецких марциальных водах]. Видя, что лечение водами в Олонце идёт медленно, Пётр I сказал: «Врачую тело водами, а подданных собственными примерами. И в том и в другом вижу исцеление весьма медленное, однако же, полагаясь на Бога, уповаю на то, что все решит время» [Балязин В. Н. Неофициальная история России. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. — 608 с., ил.].
Значение Олонца — крепости сохранялось до 1721 года, когда шведская граница была отодвинута на север и военно-стратегическое значение города сошло на нет.
В 1724 г. Пётр I последний раз приезжал на лечение в Олонец.

    Может, Пушкин не знал, где Олонец находится? Зато я знаю, что Олонецкая губерния всегда была у нас в России где-то на Белом море. Так что «прорубателю окна» нечего было ехать из Питера в Москву, чтобы из нее сразу же направиться в Олонец. Так что и это шито белыми нитками. «4 декабря торжественно въехал в Москву» и опять точка. Зачем, спрашивается, он туда «въехал», да еще торжественно?

    1705 год. «19 апреля клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) въехал в Москву», уже не торжественно и опять точка, а дальше вновь про шведов. А «первого июля – в Вильне», но в Москве – вновь стрелецкий бунт. И клон лжеПетра «послал туда Шереметева», ибо со шведами пока – затишье. «11 октября послал в Москву грамоту», самому ехать некогда. А «Шереметев возвратился к клону лжеПетра [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну) уже в Киев». Своему грозному  «кесарю» Ромодановскому=Фриддриху I (нем. Friedrich I; 11 июля 1657, Кёнигсберг — 25 февраля 1713, Берлин) — родному папаше, курфюрсту Бранденбурга под именем Фридриха III с 1688 года, первому королю Пруссии c 1701 года, представителю династии Гогенцоллернов опять письмо из Гродно в Москву, а сам «13 октября уже – в Митаве».

    По-моему хватит о якобы московском царе клоне лжеПетра [Исаакие (Фридрихе Петере Гогенцоллерне), ибо в Москве он вообще перестал появляться. И даже Пушкин перестал насиловать себя, выдумывая для него идиотские причины появления. Скоро уже Полтавская битва (1709 г.). Так что получается, что Петр Фридрихович Великий никогда не жил и даже не бывал в Москве, включая рождение и детство. Вот в чем состоит непредвзятая историческая наука.

Илл. Карта-схема расположения Сясьской верфи