Дума солдата

 А знаешь, Боже, я ошибался. Думал, что у тебя нет совести. Но нет. У тебя нет ни достоинства, ни чести. Ладно, ты меня убил, сироту. Но все-таки на поле боя. А малышей по домам, на детских площадках, в больницах, театрах, роддомах убивать зачем? Я бы сказал,  что только изувер так может. Но ведь ты не человек. Ты кто-то неизвестный – недостижимый, Всемогущий. Но в чем именно Всемогущий? Понимаю, животные-хищники убивают беззащитных, чтобы утолить голод. Но убить ребенка – ракетой – это что? Зачем это тебе, Творец? Чтобы пригласить малышей в свой рай? Здесь, в Украине, у малышей были мама и папа, братья и сестрички. Были игрушки и сказки. А у тебя там что? Покажи – что? Может, тогда родители утешатся, успокоятся и вздохнут: Бог дал, Бог забрал, очень хорошо... Нет, Боже, не скажут. Ты разбил их сердце. И сердца всех украинских матерей и отцов – разбил. Не интересен нам твой рай, не соблазняй нас, Боже, зря. Я уже не говорю о себе и моих друзьях, лежащих здесь рядом, в морге, в летнюю жару, днями, месяцами, без холодильных камер. Как же тут несёт смрадом тысяч мертвых тел. Вернее – частей тел. Ты зачем создал войну, Господи, уже миллионную по счету на этой ср**ной планете? Нет, нет, извини, красивой, голубой. Это же твоя планета, твое произведение. Здесь все твое – и дождь, и солнце, и вонь. Тебе приятно этим дышать? А... ты ведь не человек. Ты Бог. У тебя нет обоняния. Ты создал смрад для нас, людей, чтобы мы дышали разлагающимися трупами и содрогались. Да, даже я, мертвый солдат, содрогаюсь. И никто за нами не приходит. Ибо ты создал еще одно чудо – власть. Это кучка упитанных, самоуверенных господ, которые рулят политикой, народом, военными. Им наши зловонные трупы не интересны. И я их понимаю. Они ведь элита. Почти что боги. Ты сделал эти правящие сливки общества почему-то слишком богатыми и удачливыми. Почему? Они почему-то не воюют. Их дети находятся в безопасности. С обеих сторон. Да, здесь в морге, лежат части не только наших тел, но и тех -  с той, другой стороны. Кого-то из нас идентифицируют. Кого-то бросят в общую яму, как неопознанные. Как мусор. Войну ты, откровенно скажу, придумал дурную, слишком дурную. Каждый раз одно и тоже: короли сидят на тронах, а бабочки и насекомые, то есть мы, солдаты, миллионы, сгораем в жерле войны и превращаемся в пепел ради их сумасбродных идей. Тьфу. И тебе не надоело? А калеки? Ты любуешься этими сонмами обезображенных лиц и тел? Огромной армией беспомощных инвалидов? Может ты скажешь, что очень сочувствуешь жертвам агрессии? Да нет,  не скажешь. Потому что не умеешь разговаривать. Ты не человек. Ты великий Бог. А знаешь, Великий, я ведь и пожить то не успел. Мне только исполнилось девятнадцать, как забрали на фронт, и уже в первом бою я погиб. Слава тебе – быстро и легко. Благодарю тебя за это. Пожалуй, не все в тебе человеческое угасло. Еще осталась какая-то кроха жалости к сироте. Знаешь, мне все равно - бросят ли меня в общую яму, со всеми неопознанными, даже с теми, что с той, другой стороны. Похоронят ли с почестями. Мне все равно. И рай мне твой не нужен. Я бы хотел понять тебя. Но не могу. Думаю, тебе виднее, что ты творишь, Отче. Твори себе и дальше.