Свен Гедин. От полюса к полюсу. По Персии

Титульное фото
**************
Площадь Накш-э Джахан в Исфахане.
Рис. неизв. худ.
**************

ГЛАВА 16. ПО ПЕРСИИ

6 апреля 1886 года я, завершив свою работу домашним учителем, отправился из Баку в своё первое путешествие по Персии. Со мной был спутник, молодой татарин Баки Ханов, около 700 марок на дорогу, два комплекта нижнего белья, пара костюмов, тёплая куртка и байковое одеяло. Всё, что я не носил на себе, было упаковано в татарский дорожный мешок, а в небольшую кожаную сумку через плечо я положил револьвер, альбом для рисования, блокнот и две карты Персии. Баки Ханов был экипирован широким пальто, винтовкой с серебряным прикладом и кинжалом. Мы зашили по половине денег в пояса, которые носили на себе. Для путешествия в 3.000 километров туда и обратно по Персии наше снаряжение было довольно скудным, но я подумал: справимся!

Две ночи и один день сильный шторм заставил нас ждать на берегу Каспийского моря, пока наше судно смогло переправить нас на побережье Персии. Как только мы высадились, нас окружила толпа персов, которые громко на все лады расхваливали превосходные качества своих лошадей. После быстрого осмотра мы выбрали двух невысоких, откормленных жеребцов, привязали багаж к задней части седла и вскоре, в сопровождении хозяина лошадей, поскакали через темные леса и благоухающие оливковые рощи к горной гряде Эльбурс /1/.

Мы провели одну ночь на возвышенности в небольшой деревне под названием Карсан /2/. Когда на следующее утро мы отправились в путь, был сильный снегопад, который начался еще в ночь, да так и не прекращался. Вся земля и дороги были погребены под высокими сугробами. Мы оделись потеплее и тронулись в путь. Бесшумно крупными, хлопьями падал снег. Внизу, в долине, он таял на нашей одежде, но на высоте, где гулял ветер, снег снова замерзал, и вскоре с наветренной стороны на нас образовалась толстая ледяная корка. В конце концов, мы закоченели в седле: руки потеряли чувствительность, поводья безвольно лежали на шее лошадей, а глаза болели от снежных порывов ветра. Когда мои руки и ноги онемели настолько, что уже ничего не чувствовали, я сполз с седла и поплелся пешком, держась за хвост лошади, чтобы не заблудиться в слепящих сугробах.

Долго так продолжаться не могло, поэтому мы решили остановиться на отдых в первой же деревне по пути. Вскоре впереди показалось несколько жалких хижин. Мы привязали лошадей перед одной из них, отряхнули снег и вошли в тёмную, низкую комнату с глиняным полом. Сразу за нами подошло ещё несколько путешественников, и теперь мы сидели тесным кругом вокруг большого костра. Здесь было ужасно тесно, сыро, пол и стены кишели всякой живностью, но всё же было так замечательно наконец обсохнуть и согреться у огня, а когда Баки Ханов приготовил чай, сварил яйца и раздобыл хлеб с солью, стало совсем уютно. Нас было семеро мужчин: четверо татар, двое персов и один швед, и всем нам пришлось ютиться в тесноте целую ночь. Когда огонь погас, удушающий жар сменился сыростью и холодом. Но когда тебе двадцать один год, такие вещи не имеют значения.

Наконец, мы благополучно добрались до Тегерана, столицы Персии. Здесь уже стояла весна, погода была прекрасной, и я провёл несколько дней в гостях у своего земляка, доктора Хайбеннета /3/. Однако, когда я захотел продолжить путешествие на юг, мне пришлось ехать одному, потому что Баки Ханов заболел лихорадкой и вернулся в Баку.

Дорога в Тегеран и так обошлась мне довольно дорого, но мой добрый соотечественник выручил меня, и когда 27 апреля я снова отправился в путь, в моем поясе было зашито 640 марок. Дорога вела от станции к станции, где можно было сменить лошадей, переночевать и купить за серебряную монету яйца и хлеб, курицу, дыни и виноград. От одной станции до другой путников здесь сопровождают провожатые, которые часто берут себе лучшую лошадь, а худшую отдают своему попутчику.

Именно так и случилось со мной по дороге из Кашана /4/ в горную деревню Кухруд /5/. Раскрыв подвох, я подменил свою лошадь на лошадь моего спутника, который после нескольких часов езды остался позади, потому что его бедная кляча не могла идти дальше. Четыре часа я ехал в полной темноте по узким тропам. Очевидно, я заблудился и, уставший и сонный, уже собирался спешиться, привязать лошадь к дереву и укутаться в байковое одеяло, чтобы скоротать ночь, когда увидел вдали свет. «Ага! Это, должно быть, почтовая станция Кухруд!» – подумал я, но, подъехав ближе, понял, что это всего лишь огонек в палатке кочевника. Я подъехал и окликнул. Никто не ответил, но по теням на брезенте палатки я увидел, что в ней кто-то есть. После тщетных криков я спешился, резко откинул полог палатки и спросил, как пройти в Кухруд.

— Неужели даже ночью нельзя спокойно поспать? — раздался голос изнутри.

— Я европеец, и вы должны показать мне путь, — запальчиво ответил я.

Из палатки вышел пожилой мужчина. Он не произнес ни слова, но я понял, что мне, взяв лошадь под уздцы, нужно следовать за ним. Он шел в темноте сквозь кусты, и когда он подвёл меня к ручью глубиной в фут, окружённому с обеих сторон густой оливковой рощей, то указал пальцем на горы и бесшумно исчез в темноте. Тогда я снова сел в седло, позволил лошади самой выбирать дорогу, и через два часа она остановилась прямо перед зданием станции. Я провел в седле полных пятнадцать часов, и ужин показался мне в тот день вкуснее обычного. Затем я растянулся на каменном полу, положив под голову седло, как подушку, и укрывшись байковым одеялом. Лучшей кровати у меня не было за все мое путешествие!

Итак, я наконец прибыл в Исфахан, где многочисленные памятники архитектуры напоминают об угасшем величии этой бывшей столицы Персии. Оттуда я продолжил путь на юг, в Персеполь, знаменитый древний город, где стояли дворцы великих персидских царей Ксеркса и Дария. Сейчас в нем лишь бедные пастухи пасут овец, но многие великолепные дворцовые колонны всё ещё стоят, бросая вызов прошедшим 2.400 годам. Неподалёку от Персеполя находится Шираз с его розовыми садами, загородными виллами, фонтанами и каналами. Своей славой он обязан великим персидским поэтам /6/, которые сочиняли свои прекрасные строки в его стенах.

На кладбище в Ширазе покоится швед, доктор Фагергрен /7/. Он умер более тридцати лет назад, прожив в этом городе тоже три десятка лет. Однажды к нему в дверь постучал дервиш, нищенствующий монах, и заявил: «Священник из Багдада послал меня, чтобы обратить тебя в истинную веру». Доктор дал ему монету, чтобы избавиться от него, но дервиш в лохмотьях не уходил. Тогда Фагергрен спросил его, может ли он предоставить доказательства чудодейственных сил священника.

«Да», — ответил монах. — «Ты европеец, и я буду говорить с тобой на любом языке, который пожелаешь».

«Ну, тогда говори по-шведски!» — воскликнул доктор, и, к его изумлению, нищий продекламировал гимн из «Саги о Фритьофе» Тегнера на чистом шведском! Предполагаемый нищий на самом деле был венгерским профессором Вамбери /8/, который в то время переодетым монахом путешествовал по Персии, чтобы получить беспрепятственный доступ к святым реликвиям!

Чем ближе я подходил к побережью Персидского залива, тем становилось всё жарче, так однажды в моей спальне было 39 градусов по Цельсию. Вот почему люди путешествуют по ночам. Поскольку я привык ездить быстро, на последнем отрезке пути старый конюший не смог угнаться за мной; поэтому я ехал один всю ночь, держа ружьё под рукой на случай, если появятся грабители. А когда взошло солнце и осветило зеркальную гладь Персидского залива, моей радости не было предела. В 45-градусную жару, подобной которой я не испытывал ни до, ни после, я прибыл в прибрежный город Бушер. За 29 дней пути я проехал верхом 1.500 километров.

Персидский залив — внутреннее море Индийского океана, разделяет Персию и Аравию. Аравия — вытянутый полуостров между Персидским заливом и Красным морем. На северо-западе Аравийский полуостров омывается Средиземным морем, а на юго-востоке — Индийским океаном. Но этот полуостров по размеру равен трети Европы! Большая часть прибрежных земель находится под властью турецкого султана, но дикие, воинственные скотоводы во внутренних районах, бедуины, практически независимы. Лишь немногие части Аравии заселены; обширные пространства представляют собой безжизненные песчаные пустыни, куда не ступала нога европейца.

Недалеко от побережья Красного моря расположены два аравийских города, которые так же священны для всех мусульман, как Иерусалим и Рим для христиан. Их имена Мекка и Медина. В 570 году н. э. в Мекке родился пророк Мухаммед. Умер он в Медине в 632 году, и там он похоронен. Пророк Мухаммед является основателем магометанства, и с тех пор, как он проповедовал ислам арабам, его религия распространилась настолько широко по Старому Свету, что теперь у неё более 200 миллионов последователей! Паломничество в Мекку — заветное желание всех последователей Мухаммеда. Каждый мусульманин, кто побывал там однажды, может умереть с миром, а при жизни он носит почётное звание хаджи. Бесчисленные паломники из Африки и Центральной Азии ежегодно совершают паломничество в эти святые места.

Близ аравийского побережья Персидского залива расположен всемирно известный остров Бахрейн, где ловля жемчуга приносит его английским владельцам свыше одиннадцати миллионов марок ежегодного дохода летом и осенью. В эти сезоны в море находится около 5.000 судов с 30.000 членов экипажа. Каждый владелец судна нанимает нескольких водолазов. Такой водолаз редко опускается глубже двенадцати-тринадцати метров и остаётся под водой не более пятидесяти секунд. В ушах у него воск, нос зажат клеммой. С камнем на ногах, верёвкой вокруг тела и корзиной вокруг пояса он прыгает за борт и исчезает в глубине. Достигнув морского дна, ловец жемчуга собирает как можно больше ракушек в корзину. По сигналу его вытаскивают на поверхность. Здесь владелец судна вскрывает раковины, извлекает драгоценные жемчужины, стоимость которых сильно разнится в зависимости от размера и вида, и продаёт их на индийские рынки.

На северо-востоке Аравия граничит с Месопотамией, по которой текут реки Евфрат и Тигр. Английский пароход доставил меня туда из Бушера, и я поплыл вверх по мутным водам Тигра. С палубы парохода можно было видеть медно-коричневых полуголых арабов, едущих без седла на великолепных конях. Вооруженные длинными копьями, они пасут стада овец в степях.

Иногда пароход накрывали целые тучи зелёной саранчи, и спастись от неё можно было, только поспешно укрываясь в каюте. Вокруг дымовой трубы парохода насекомые лежали огромными кучами, обгоревшие и оглушённые.

После нескольких дней путешествия по реке я прибыл в Багдад, от былой славы которого мало что осталось. В X веке это был крупнейший город мусульман, и именно здесь были собраны индийские и арабские сказки, известные как «Тысяча и одна ночь». Неподалёку от Багдада, но на Евфрате, в древности стоял величественный Вавилон с сотней медных ворот. Стены его были настолько широкими, что по ним могли ехать в ряд шесть колесниц. У вод Вавилона пленные израильтяне повесили на ивах свои арфы, и пророк Иеремия так говорил о будущем этого города: «И будет Вавилон грудой развалин, логовом шакалов, ужасом и посмешищем, и никто не будет жить в нём…» /9/.

******************
Перевод с немецкого языка
Татьяны Коливай
******************


ПРИМЕЧАНИЯ

1. Эльбурс, Эльборз — горная система на юге Азербайджана и на севере Ирана у южного побережья Каспийского моря. Протяжённость — около 900 км. Наивысшая точка — 5609 м (потухший вулкан Демавенд). От ираноязычного (скифского) Elburz — «высокая гора».

2. Точнее «Херсан» (Khersan, Iran). Херсан — деревня в сельском округе Садат-Махмуди, округе Патаве, Иран.

3. Доктор Хибеннет (Dr. Hybennet) был личным дантистом иранского шаха.

4. Кашан — город в Иране, в остане (округе) Исфахан. Центр одноимённого шахрестана (области).

5. Кухруд (в переводе «горная речка») — горный хребет в Иране, в системе Среднеиранских гор.

6. Имеются в виду средневековые персидские поэты Хафиз Ширази, Саади и Фирдоуси, воспевавшие в своих стихах Шираз как образ красоты и духовности.

7. Фагергрен, Конрад Густав (Стокгольм, 1818 г., — Шираз, 1879 г.), шведский врач в Ширазе, (1848-79). Фагергрен был сыном резчика по дереву и сначала выучился на цирюльника-хирурга. Позже он изучал медицину в Стокгольме и путешествовал по Европе, в конце концов поступил на русскую военную службу. Находясь с армейским корпусом в Черкесии, он был взят в плен, но бежал в Стамбул и стал капитаном-хирургом в турецкой армии. Он отправился в Персию, прибыв в Тегеран в 1847 г. Там он завоевал благосклонность Мохаммад-шаха, но после смерти шаха переехал в Шираз, где служил врачом у губернатора города.

8. Арминий Вамбери (венг. V;mb;ry ;rmin, нем. Hermann Bamberger; 1832, Нидермаркт —1913, Будапешт) — венгерский востоковед, тюрколог, путешественник, полиглот. В 1861 году Вамбери, получив несколько тысяч гульденов от академии Будапешта, переодевшись в дервиша, под именем Решид Эфенди совершил путешествие в страны Средней Азии. Его путь лежал через Трабзон в Тегеран. Там он присоединился к возвращающимся из Мекки паломникам и несколько месяцев вместе с ними провел в Центральном Иране, посетив Тебриз, Зенджан и Казвин. Далее через Исфахан и Шираз в июне 1863 года он прибыл в Хивинское ханство, а затем в Бухарский эмират.

9. Библия, Ветхий Завет, Книга пророка Иеремии, 51:37.