Августеет...

Тишина опускается на кончиках крыльев поздних стрекоз. Она бархатная, медовая, и в ней растворяются последние солнечные ноты. Воздух струится томно, обволакивая плечи невесомой паутиной ароматов: спелый виноград лопается на губах сладким вздохом, цветочная пыльца кружится в танце с уставшим ветерком, а где-то вдалеке догорает тонкий запах скошенных трав. Август. Он касается кожи как шёлковый шарф, забытый любимым на спинке кресла.

Дни текут теперь плавно, словно тёплый мёд из глиняного кувшина. Они ещё полны светом, но в их позолоте уже сквозит лёгкая дымка грусти. А ночи… Они теперь длиннее и глубже. Они укутывают землю не просто темнотой, а кружевным покрывалом, вышитым жемчужными росинками и серебряными нитями звёзд. И в этой тишине так отчётливо слышно, как бьётся сердце — неторопливо, задумчиво, в такт угасающему лету.

Я выхожу в сад босиком. Каждая травинка целует ступни прохладной росой, а земля мягко обнимает их, словно шепча древние сказки. И я чувствую. Чувствую кожей, как время замедляет свой бег, превращаясь в тёплый поток света, что изливается сквозь пальцы. Вот он, август — не время года, а состояние души. Состояние, когда каждое ощущение становится музыкой, поэзией, молитвой.

В лесу грибы — не просто грибы. Это бархатные самоцветы, рассыпанные щедрой рукой волшебника у корней деревьев-великанов. А брусника… Она горит в изумрудной траве не просто ягодами. Это крошечные рубиновые сердца лета, всё ещё полные нежности и страсти. И каждый такой огонёк — как обет: нет, мы не умрём, мы просто уснём, чтобы возродиться вновь.

Тепло теперь иное. Оно не обжигает, а ласкает. Не требует, а дарит. В нём есть та самая истома, когда хочется замереть, закрыть глаза и раствориться в этом мгновении. Чувствовать, как солнце целует веки, как ветер перебирает пряди волос, как где-то в саду зреет груша, чтобы упасть в мягкую траву с тихим, бархатным стуком.

И где-то на горизонте уже водят хороводы первые тени осенних бурь, шелестят прохладными шёлками. Но им ещё рано. Покуда не отчалил этот волшебный плот — плот последних спелых персиков, последнего  беззаботного звонкого смеха, последних звёзд, падающих прямо в раскрытые ладони.

Я поднимаю лицо к небу. И оно августеет. Оно не просто голубое — оно акварельное, пропитанное светом, который вот-вот растворится в сумерках. И в этой границе между днём и ночью, между летом и осенью, я ловлю себя на мысли, что счастье — вот оно. В этом мимолётном, хрупком, бесконечно прекрасном мгновении. В этом сладком, щемящем, пронзительном чувстве полного слияния с миром.

Августеет. И моя душа тихо поёт в унисон с угасающим летом, оборачиваясь нежной мелодией, что навсегда останется в сердце тёплым воспоминанием.

,