Песня о далекой Родине

   Эта история посвящена уникальному явлению, не имеющему аналогов на нашей планете. Явлению, над которым не одно столетия бились лучшие из мировых умов - загадочной русской душе. И такому ее удивительному свойству, как невыносимая русская ностальгия.
   Дело было лет десять назад. После тридцати шести часов транспортной одиссеи, из которых сутки  болтались в воздухе, мы приземлились в аэропорту Кито. Я и папочка. Папочку не остановили возможные перспективы лихорадок: Ку, Денге и желтой. А также амебной дизентерии, которой в итоге мы и переболели. Полдня накануне пропарились напротив Сандунов - в очереди на прививочный пункт.
   Паспорт прививок дал нам право оказаться в Эквадоре.  Страна эта находится в Южной Америке. Пусть те, кто получали пятерки по географии не обижаются, но, примерно половина соотечественников уверены, что экватор можно наблюдать только там, куда Чуковский отправил врачевать Айболита. Молодая девица, которая интервьюировала Леню Колесова, нашего друга, лет двадцать живущего в этой славной король-и-капустной стране, все пыталась узнать у него, как там живется музыканту- на Черном Континенте среди миллионов чернокожих людей. Последних она называла неполиткорректно - неграми и делала при этом страшные глаза, выражавшие поддельный ужас от окружающей Леню беспросветной дикости. Географические увещевания Колесова закончились выходом  Комсомольской правды через неделю с заголовком "Наш человек в Африке".
   Друг встречал нас в аэропорту, прямо посреди двухмиллионного города, зажатого между западной и восточной кордильерами горного массива Анды. Дня три мы адаптировались к климату, времени и высоте. Кито - 3000 метров над уровнем моря, поэтому утренний футбольный матч между руссо-туристо, то есть нами, и местными мальчишками, предпринятый с целью выведения из организма остатков рома Кастиджо чуть было не закончился сердечно-легочной реанимацией. Тем же поначалу заканчивалась попытка сыграть любую длинную фразу на саксофоне, который к третьему дню я все ж таки расчехлил - ром закончился вместе с деньгами, а до Юнивестерна лень было добираться.
   К пятому дню мы были в полном порядке. Дышалось полной грудью, а таблетки, которые притащил сосед-абориген, он же сотрудник местного госпиталя - Ванька Монтенегро позволили прищучить тех самых амеб. Наконец-то мы слезли с насеста  и отошли от дома далее чем на 300 метров.
   На шестой день с утра репетировали с местной ритм-секцией, с коей нам предстояло потом гастролировать и в Эквадоре и в России и даже записать  пару дисков(но тогда мы  этого еще не знали). К обеду вернулись домой. Леня - хозяин дома, разразился вдохновенной тирадой в духе Энди Таккера - о вреде пьянства и необходимости что-то делать.
- Почему бы не сходить в русский клуб и не поиграть там за пару-другую долларов? - А почему бы и нет - согласились мы.
   Официальные концерты начинались лишь на следующей неделе, да и жизнь русскоязычной диаспоры вызывала определенный интерес. Шеф тут же позвонил хозяйке и мы немедля отправились в чертоги Пушкина и Чайковского, Менделеева и калинки-малинки. Хотя вскоре выяснилось - в краю бананов и роз творение Дмитрия Ивановича, национальная гордость велико- и прочих  россов законодательно кастрирована до тридцати восьми градусов.
   Эти потомки инков с примесью Дон Кихота Ламанчского еще и букву у нас сп......ерли официально назвав водку рускОй.
   Клуб назывался  ElCossaco. Я почесал в затылке, мысленно поставил кириллицу туда, где ей быть положено и понял, что мы прибыли к месту  рандеву с местным русскоязычным бомондом. Бомонд жаждал обменять свою тоску по российской культуре на американские дензнаки, в этом мы не сомневались. В воротах, стилизованных под трактир конца позапрошлого столетия, виднелся половой в белоснежной рубахе с вышивкой. Его чернокожее лицо недвусмысленно намекало об африканском происхождении и, видимо, должно было напоминать посетителям об исторических корнях солнца русской литературы. В руках он держал помеченный кофейными разводами рушник, на котором покоился ссохшийся кирпич черного хлеба. Улыбка у парня была, что надо и Добро пожаловать он произнес без акцента.
   Внутри ситуация развивалась по нарастающей. Глаз всюду натыкался на баранки, самовары, армейские и гражданские ушанки, солдатские ремни, часы командирские, флаги советских республик, балалайки и гармони, была даже семиструнная гитара и фото Высоцкого в обнимку с Мариной Влади. Мы увидели небольшую эстраду и пианино на ней. Места там хватило бы как раз на двоих.
   В этот момент появилась хозяйка заведения. Нам она обрадовалась:
- Ой, мальчики пришли....С инструментами... Так что? Вечером поиграете нам?- Гэ она произносила мягко и даже свое имя Галя в ее устах звучало, как Гхалина.  Симпатичная такая украинская дивчина лет под пятьдесят с порядочной суммой дохода (не своего, как выяснилось позднее) ежемесячно оставляемой у косметолога. - Денег я вам не заплачу, но борщом и пельменями накормлю и водочки РускОй налью. А что накидають - ваше. И она показала на стеклянную рюмку размером с алюминиевый молочный бидон, прикорнувшую рядом с крышкой пианино.
  Вечером, часам к девяти начали подтягиваться гости, в основном бывшие соотечественники.  Хотя сегодня  непонятно - кто есть соотечественники. Лично я продолжаю таковыми считать и украинцев и белорусов и даже грузин с казахами. Впрочем, всех остальных представителей бывшего Совиет юниона тоже. Их в основном и было. После вечеринки я обнаружил в кармане визитку с надписью Алег Каралеу. Гастрольный опыт и здравый смысл подсказали, что это нечто сродни надписям Магилеу и Масква на участке трассы Минск - Смоленск и белорусского парня зовут Олег Королев. 
   Не откладывая в долгий ящик (впрочем, в краткий тоже), мы начали играть джазовые стандарты, которые, как нам казалось, уместны на подобных вечеринках. Список подходящих тем был некогда  презентован, безвозмездно!, одним известным российским джазменом. До того мы все не могли взять в толк отчего люди, просившие "настоящую" джазовую музыку на свое мероприятие, с трудом подавляют зевоту при звуках импровизаций на Dolphin dance и не пускаются в пляс под Stella by Starlight? Знаменитый (в узких кругах, разумеется) отечественный трубач развеял все наши заблуждения относительно "настоящего" джаза.
- Ха, - сказал он - Вы просто не то играете - и вывалил ворох нот, где были Chattanuga choo choo, Quizas, Cantaloupe Island и т.п. - А Хораса Сильвера и Майлза приберегите для клубов и концертов.
   Йоу, как же он был прав. Розовая пелена свалилась с моих глаз, а розовая пантера навсегда поселилась в корпоративном зверинце, вместе с другими немузыкальными хищниками.
   Итак, мы играли нечто совсем уж эвкалиптовое, то есть настолько "вечно-зеленое", что публика была довольна. Впрочем,  мы  делали свое дело с удовольствием, тем более, что аплодировали от души и очень hot. Этим hot  выделялся столик справа от эстрады. Мы, памятуя на каком континенте находимся, финишировали первое отделение незабвенной Девочкой из Ипанемы.
   От правого столика отделились две мужские фигуры и двинулись к нам.....Нет, конфликта и пьяной драки с разбиванием пианино и ответным ударом раструбом в носяру, которых так ждет читатель, не случилось. РускОй пока было выпито ровно столько, сколько необходимо для благодушия и завязывания знакомства. Они опустили двадцать долларов в наш "бидончик".
-Ребята, вы так здОрово играете, джаз хорош, но здесь, вдали от Родины, хочется услышать что то наше, русское.
- Что же сыграть?
- Да Бог знает. Ну вот, хоть Смуглянку что ли....(По мне, хороший джазовый музыкант может по слуху популярные песни играть сразу. Понятно, что они звучат по своему, но всегда ясно, что Смуглянка это Смуглянка.)
   И мы сыграли, а потом еще раз ее. Потому что успех первого исполнения был феноменальный. Бидончик пополнился энным количеством твердой валюты. Потом последовали Подмосковные вечера, Бумбараш, Песни из Ивана Васильевича (и про счастье и про Марусю, которая слезы льет и как птица поет). И Есть только миг, который одним тоскующим по московской студенческой юности эквадорским бизнесменом был исполнен под наш аккомпанемент на испанском. Tan solo instantes вот как это звучало в тот вечер.
   Водка лилась рекой. Борщ и пельмени, холодец и селедку под шубой, копченую колбасу и салат Оливье темненькие ребятишки в белоснежных рубахах с вышивкой, подтаскивали как боеприпасы. Все происходило в сопровождении фронтовых песен. Столы были сдвинуты - компании объединялись.
   Пили за Родину, за Москву и другие города, за дедов и Победу и много за что еще. А мы играли и играли. Галя сияла лицом и светилась своим очень даже материальным телом. А мы играли, играли без остановок. Нас вдохновляла потрясающая обстановка и , что не менее важно, дно нашей мега-рюмки, давно уже скрытое под слоями презренной inGodwetrust. Ну и рускАя с пельменЯми, ее мы тоже отведали.
   Вдруг из-за общего стола поднялся, судя по его виду, самый уважаемый участник попойки. Я в нем узнал одного из "правых столиков". Он произнес, неожиданно трезвым голосом:
- Ребята, музыканты! А Песню о далекой Родине вы сможете нам сыграть?   
   Нам на тот момент было уже все равно, тем более шедевр Таривердиева и Рождественского (кроме шуток) мы и знали и любили. И полилась мелодия в темное эквадорское небо. "Берег мой, покажись вдали" стенал саксофон. " Отсюда к родному домуууу"  вторили ему десятки глоток, вперемежку со всхлипами. Повторили ее четыре раза, вилками не звенели и тостов более не произносили. По завершении сего действа, мы уходили сопровождаемые напутствиями обязательно приходить завтра, не позднее восьми.
   Дома посчитали содержимое карманов. Бумажных денег и монет выходило на пятьсот двадцать два доллара семьдесят пять центов. Я запомнил эту сумму, потому как десять лет назад музыкой таких денег еще не зарабатывал. Да и позднее эта сумма была значима для русского музыканта.  Учитывая уровень жизни в Эквадоре и район, в котором тогда жил наш друг, мы ощущали себя нуворишами. Ну ладно, ладно - калифами на час.
   Конечно, мы не могли не прийти в Казаки на следующий день. Сразу скажу, что во второй раз наша рыбалка была гораздо скромнее. Вся крупная рыба была выловлена накануне. Однако, долларов двести мы унесли в папочкином клюве. И покончим на этом с материальным. Отдадимся, так сказать,  вечному, высокодуховному. Мы ж народ-богоносец, не хухры-мухры какие.
    Народ, несмотря на то, что был порядком помят после вчерашнего -  явился стройными рядами. Кое-кого, правда, не досчитались. Их недостачу мгновенно восполнили парой-тройкой звонков по знакомым из диаспоры. К девяти все столы были заняты, на кухне шкворчало, в баре булькало. Галя, на радостях, проявила неожиданную щедрость и с утра оплатила настройщика. Папочка кайфовал, ну и я тоже. Что ж: Народ к разврату готов -  непрошено в мысли вломился Шукшин. Сценарий повторился практически один в один. А зачем искать что то еще, если и так хорошо. ..("Лучшее враг хорошего" - говорил знакомый профессор-онколог, завершая операционный день). Нам даже дали полчаса  джазу поиграть.... И понеслось.
   На этот раз премиальное место Смуглянки заняла незабвенная песня про Товарища сердце, вызвавшая в памяти светлый образ Конкина в буденновке и с брутальным шрамом на левой брови. Дальше с калейдоскопической частотой замелькали песни из фильмов и мультиков и т.д. и т. п. Голова шла кругом. Столы опять сдвинули. В общем, середину party можно пропустить, да и не помню я ее, честно говоря.
   И вот опять поднялся "правый столик".
 - А Песню о далекой Родине?
   Он еще не закончил свой вопрос, а папа уже играл вступление...
   Теперь  для меня Песня о далекой Родине навечно привязана к эквадорской братии... Мы закончили. После минутной паузы раздались аплодисменты.
   И тут за нас был провозглашен тост:
- За музыкантов, которые здесь, вдали от Родины дают нам возможность вновь побыть  у родного берега.
- Друзья, ну что вы все на сцене, идите сюда. Хоть выпьем с соотечественниками.  Здесь вдали от Родины....Мы выпили, вокруг меня сидели довольно приятные русские люди, папочку утащили за другой стол. ...
- Здесь, знаешь, даже еды нормальной нет. Рис, блин, южноамериканский, перцы, агуардиенте этот бррррр содрогался сосед  справа.
- Нам этих индейцев не понять, да и  испанцы, те еще эх-х сокрушался сосед слева.
- Вот только к Галине придешь: здесь и водочка и борщ и пельмени....
   И тут я , растроганный до глубины души музыкой, выпивкой и откровенностью моих новых знакомцев осторожно спросил: 
-А сколько лет вы здесь  живете?
- Каких еще лет,....мы группа туристов из Новокузнецка. Мы тут уже две недели паримся.   И жестом он обвел все сдвинутые столы.
    Я потерял дар речи......Когда же я его вновь обрел, беседа потекла куда более оживленно. Кузня и Локомотив, хоккей - любимая тема   наших городов. Но, убей Бог, я не понимаю. Пролететь двадцать с лишком тысяч километром, то есть половину Земного шара, чтобы ходить к Гхалке обедать борщом с пельменями под звуки Песни о далекой родине....Должно быть есть что то в наших людях особенное, какой то телесный материал, который соединяясь с тем самым высокодуховным, и дает, как побочный продукт, ту самую загадочную русскую душу. Причем реакция эта происходит только в присутствии национального напитка. И даже утрата пары градусов и буквы Сы не может повлиять на результат. Тоска по Родине наступает сразу при соединении ингредиентов.
   Так что пока мировые умы гадают, мы будем соединять телесное с духовным и обильно орошать катализатором.
   Врешь, не возьмешь.