Кодекс Ангелов. Часть Первая. Гл. 13, 14

    ГЛАВА 13


                Апостольский дворец, Ватикан

Священник, сопровождающий Рафаэля в священный дворец, поклонился, прижав одну руку к груди,  указав другой на Зал Сеньятуры.

— Ваше  Преосвященство, — произнес он, — прибыл мессер Дардо.

  Войдя в кабинет, великолепно расписанный Рафаэлем Санти, где папа ставил свои торжественные подписи на буллах, Рафаэль замер, остановившись позади Санта-Фьоры, погруженного в молитву с чётками в руках  у подножия распятия.

  Он никогда не встречался с камерленго лично, хотя много знал о нем, читая донесения послов и шпионов герцога Козимо ди Медичи.

Романьоло, потомок одной из самых влиятельных итальянских семей – Сфорца-ди-Санта-Фьора, сын Констанции Фарнезе, любимой дочери папы Павла III, он получил епископство в возрасте десяти лет, став в шестнадцать кардиналом.

  В ноябре будущего года ему исполнится сорок один год.

  Расчетливый и далеко не миролюбивый, надежный союзник испанцев, Гвидо ди Санта-Фьора двадцать два года занимал должность камерленго, взяв на себя ответственность за финансы, правосудие и государственную безопасность. Кроме того, будучи главой Преподобной Апостольской палаты – магистратуры, контролировавшей все остальные административные структуры, он считался важнейшей фигурой в управлении активами и доходами Церкви, отвечал за все мирские и материальные вопросы, включая тюрьмы.

  Теперь, с приходом Sede Vacante, вся власть  сосредоточилась  в его руках.

  Восхождение Санта-Фьоры не мог остановить даже понтификат его заклятого врага: папы Карафы.

  На последнем конклаве камерленго резко воспротивился его избранию и, следовательно, не мог рассчитывать на благосклонность Павла IV. Но он по-своему встретил трудности, замыслив хитроумный антипапский заговор.

  Между Францией, Испанией и Папской областью разразился дипломатический скандал, заставивший мир содрогнуться — Санта Фьора вместе с двумя своими братьями тайно присутствовал на ночной встрече с испанским послом Саррией и братьями Колонна.

  Но заговор был раскрыт. Папа Карафа приказал арестовать камерленго: его кардинал-племянник дон Карло под неким надуманным предлогом вынудил Санта-Фьору сопровождать его в замок Сант-Анджело, где камерленго оказался под стражей и был заключен в тюрьму.

  Три недели заточения.

  Но даже из этой бури он вышел непобежденным. Более того, стал могущественнее, чем прежде. Несмотря ни на что, папа Карафа назначил его членом Конгрегации Святой канцелярии!

Невероятно.

  В Римской курии Санта-Фьора был знатоком своего дела и, должно быть, непревзойденным мастером притворства.

   Подобная изворотливость восхищала Рафаэля. Он шагнул вперед и откашлялся, давая знать о своем присутствии.

— Ваше Преосвященство…

—Мессер Дардо, — камерленго обернулся. — Простите, я был так поглощен... — он поднялся с колен и протянул руку для поцелуя. — Добро пожаловать.

—Ваши слова оказывают мне безмерную честь, Ваше Преосвященство. — Рафаэль  опустился на колени и склонил голову над кольцом — К  вашим услугам.

—Вы рады освободиться из тюрьмы? — Санта-Фьора развел в ароматном воздухе руками. —  Позвольте мне взглянуть на вас, — окинув его взглядом, он одобрительно кивнув. — Так вот как выглядит человек, которого  ненавидел Карафа! Пойдемте со мной, я покажу вам тело Папы.

 
                ГЛАВА 14

— Знаете, откуда пошло слово «предать»?

— Нет, Ваше Преосвященство —  Рафаэль не пытался строить догадок, он просто не знал.


— Это связано с книгами.

— Если бы мне сказал это не верховный князь Церкви, я бы поверил с трудом.

— Вы изысканно льстите...думаю, мы с вами поладим.

— Я был бы безмерно счастлив, Ваше Преосвященство.

— Так вот, слово предать происходит от латинского глагола tr;d;re, что означает «предать» или, лучше сказать, «передать лично». Свое нынешнее значение трусости и вероломства оно приобрело в конце III века от Рождества Христова в Африке, во время последних гонений на христиан. Римские власти изымали священные книги, чтобы сжечь их. Епископов, согласившихся передать их ради спасения собственной жизни, называли traditores, предателями, отдающими.

— Занятная история, особенно для того, кто живет книжной торговлей.

— Довольно своеобразное у вас ремесло. Я знаю, что вам иногда приходится пускать в ход шпаги и пистолеты.

— Случается и такое, Ваше Преосвященство.

  Санта-Фиора промолчал. Рафаэль продолжал идти рядом, сгорая от любопытства узнать условия его освобождения и причину, по которой его отвели к трупу, а затем вызвали в Ватикан.

  И пока они медленно шествовали среди великолепных фресок и внушительных гобеленов, мысли Рафаэля вернулись на четыре года назад, ко временам конклава, избравшего понтификом Джанпьетро Карафу.

Сейчас, оглядываясь назад, казалось, что прошла целая вечность.

  Много воды утекло с тех пор: Папа умер; его племянников глубоко презирали не только  римляне, но и весь католический мир; кардинал Инноченцо дель Монте, прозванный Обезьяной, стал совершенно неуправляемым: разгуливал по улицам Рима в одежде горожанина, вооруженный и пьяный, ввязывался в драки, посещал проституток и убивал их; верного и честного инквизитора Джироламо Аркеса  Папа отстранил в самый первый день своего избрания и тот, посрамленный, был заперт в своей келье в монастыре Санта-Мария-сопра-Минерва. Наконец, что касается истории его брата Леонардо и Анонима, то в городе уже  давно затих  последний ее отголосок, оставив в глубине души Рафаэля лишь пустоту, наполненную болью.

— Страшный Суд! - объявил камерленго.

 Они вошли в Сикстинскую капеллу, расписанную на своде и за алтарем великим Микеланджело Буонарроти.

  Неужели я вижу все это, подумал Рафаэль, и у него перехватило дыхание. Ему доводилось видел фрески лишь в уменьшенных копиях.

— Великолепно. Поистине невероятно, — выдохнул он.— Теперь можно и умереть.

— Вот и Святой Отец — Санта-Фьора приказал швейцарским гвардейцам, столпившимся вокруг папского катафалка, удалиться. Оруженосцы, как разноцветные муравьи, разбрелись и выстроились вдоль стены.— Можете поцеловать его ноги, если хотите.
 
  Но Рафаэль смотрел только на фрески. Камерленго остался доволен и поднял взгляд вместе с ним.

— Карафе не нравилась вся эта нагота, и еще меньше сам художник, ее создавший.

— Теперь я понимаю, почему старика Микеланджело называют Божественным, — кивнул Рафаэль.

— Согласен. Но в Ватикане мало кто думает так же. Рано или поздно кто-нибудь придет и прикажет разрушить все это.

— Надеюсь, вы ошибаетесь, Ваше Преосвященство.

— В «Страшном суде», — пояснил камерленго, — Микеланджело ввел ряд ересей, которые многих здесь раздражают: Святой Петр изображен глубоким стариком, хотя во время мученичества в Риме ему не было и сорока. Святой Иосиф тоже слишком стар, а Дева Мария очень молода, что вызывает у зрителе определенное недоумение…

— И все это в том месте, куда входит Святой Дух, когда кардиналы собираются на конклав, — заметил Рафаэль. — А Бог... — он указал вверх. — в  самом центре сознания.

— Вы правы, это похоже на форму сознания, — нахмурился Санта-Фьора.

—Возможно, Микеланджело хотел сказать, что Бог внутри нас или что наш разум и есть Бог.

— Мне это и в голову не приходило.— он приобнял Рафаэля за плечи и улыбнулся. — Но мы никому об этом не скажем. У вас меткий глаз, мессер Дардо.

Рафаэль отвел взгляд от апокалиптических фигур.

—Зачем я здесь, Ваше Преосвященство?

— Барджелло, должно быть, уже сообщил вам о неслыханных преступлениях, произошедших недавно. — камерленго  вышел из капеллы. По его знаку швейцарские гвардейцы, стуча каблуками, шпагами и алебардами, заняли свои места. — Я хотел бы услышать ваше мнение об этом.

— Мужчина подвергся необычным истязаниям от столь же необычного человека. Я бы сказал, что палач тонкий ценитель пыток и глубокий знаток Библии. Кстати, возможно вы сможете объяснить мне смысл послания, оставленного убийцей.

— Конечно. Этот отрывок из Откровения Иоанна. — он достал из-под облачение небольшое Евангелие и мгновенно открыв его на нужной странице, продекламировал: И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головой его была радуга , и лицо его, как солнце, и ноги его как столпы огненные; в руке у него была книга раскрытая... {Откровение Иоанна 10:1}
 
 — Книга, — пробормотал Рафаэль.

—В которой содержится Слово Божие, — пояснил кардинал и продолжил — «И поставил он правую ногу на море, а левую на землю и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, то семь громов проговорили голосами своим. И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел бы писать; но услышал голос с неба, говорящий со мной: скрой, что говорили семь громов и не пиши сего. И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся, Живущий во веки веков, Который сотворил небо и всё, что на нем, землю, и всё, что на ней,  море и  всё, что в нем, что времени уже не будет; но в те дни, когда седьмой Ангел вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам. И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мной и сказал: поди, возьми раскрытую книгу из руки Ангела, стоящего на море и на земле. И я пошел к Ангелу и сказал ему: дай мне книгу. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мёд. И взял я книгу из рук Ангела и съел ее. {Откровение Иоанна. Глав 10. Библия}.

  Рафаэль не мог произнести ни слова. Он лишь пристально посмотрел на камерленго, чьи глаза излучали дружелюбие, не выдавая ни следа милосердия. Должно быть, он давно потерял его, плетя интриги в священных дворцах.

— Мессер Дардо, что вы скажете о водоносах?

  Рафаэль пожал плечами:

— Они утверждают, что видели Ангела. Я разговаривал с ребенком. Мальчик клянется, что видел крылатого человека, от которого шло сияние. От его отца пахло вином. Я жду более надежных показаний, прежде чем делать какие-либо выводы.

— Барджелло допросил остальных и все говорят то же самое. Но в данный момент меня более беспокоит палач, который бродит, как голодный волк, по улицам Рима в поисках новых жертвы. Я не могу смириться с бесчеловечной кончиной этих несчастных.

По спине Рафаэля пробежала могильная дрожь.

— Барджелло сказал мне, что вы до сих пор не знаете, кто они.

—К сожалению, мы не можем допустить, чтобы по городу поползли слухи. Единственный человек, чью личность нам удалось установить, — это первая жертва: еврей, астролог и маг, известный как Даниэле да Лукка. Мне рассказали, этот шарлатан очень интересовался магическими книгами, гримуарами {книга заклинаний, учебник магии.} — камеленго бросил на Рафаэля суровый взгляд. — Я хочу поручить вам дать ответы на все эти вопросы. — он замолчал, и в наступившей тишине было слышно его беспокойное дыхание и скрежет зубов. — Синьор Дардо, вы обязаны хранить все в строжайшей тайне. Вы должны поклясться мне.

— Клянусь, — произнес Рафаэль, приложив руку к сердцу.
 
— Хорошо. Теперь спрашивайте.

— Прежде всего я хотел бы знать, почему вы обратились ко мне, человеку, приговоренному Священной канцелярией к смерти?

— Вас не любил Карафа, значит, вы нравитесь мне. А кроме того, это не моя идея. — фыркнул Санта-Фиори. — Вас мне рекомендовал Аркес. Он сказал, что вы самый подходящий для этого человек.

—Брат Аркес? Инквизитор? — изумленно переспросил Рафаэль. — Он помнит обо мне? Если позволите, мне кажется, что вы оба останавливаете свой выбор на необоснованных умозаключениях.

— Мессер Дардо, не судите о нас столь поспешно. Учитывая ваше положение, я могу  рассчитывать на ваше усердие, осмотрительность и преданность. Разумеется, я собрал о вас информацию. И я знаю историю Анонима и вашего брата-художника. Я прекрасно понимаю, почему после той печальной истории вы посвятили себя поиску древних рукописей. Да, официально вы делаете это для герцога Козимо и герцогской типографии, но, насколько  я разбираюсь в душах людей, предполагаю, что вы любите книги, потому что они уносят вас от мира живописи и художников, от ужасных воспоминаний, которые, несомненно, до сих пор преследуют вас день и ночь.

—Не буду отрицать, Ваше Преосвященство.

— Что ж, если Аркес прав, вам придется найти совершенно особенную книгу.

— Книгу?

— Мы  доверяем вам и выбрали вас за  умение искать и находить книги, запрещенные Церковью. Вы –  бывший заключенный, отброс общества, идеальный человек для проникновения в круги нелегальных книготорговцев. Уверен, вы сумеете расположить их к себе. Используйте свой шанс. В Sede Vacante власть в моих руках, а я ваш друг, друг герцога Козимо Медичи, которому вы служите, и его испанских союзников. У вас есть время до начала конклава, поскольку с того момента я не смогу поддерживать связь с внешним миром.

—Понимаю, Ваше Преосвященство.

— Хорошо. Если вы успеете  разгадать эту ужасную тайну, вас помилуют. В противном случае я не могу гарантировать, что..

— Не понимаю, Ваше Преосвященство, какое отношение старинная книга может иметь к появлению Ангелов и убийствам.

— Я думал, между ними нет связи, но начинаю опасаться, что ошибся и прав брат Аркес: все зло от этой книги.

— Он хотя бы объяснил вам, в чем дело?

— Нет, в том-то и суть,  — улыбнулся камерленго. — Он поставил меня перед фактом, а я не придал этому никакого значения.

— Непреклонный Аркес, — кивнул Рафаэль. — жестокий и беспощадный.

— И знаете, годы изоляции его совершенно не изменили. Он написал мне после освобождения. Но не жаловался. Он утверждал, что ему в руки попал древний кодекс, который следует поместить в безопасное место, но сам он ничего не может поделать, поскольку доступ в суд ему заказан. Я обещал разобраться, но к сожалению не стал ничего предпринимать. Его слова показались мне просто абсурдом.

— Что он рассказал вам?
 
— Он написал мне, что, будучи следователем инквизиции, обнаружил древнюю книгу, кодекс... — Санта-Фиори сделал паузу и прошептал. — чрезвычайно пр`оклятый и опасный.

—Когда он предложил вам связаться со мной?

—Недавно. Не знаю, как он узнал об убийствах. Вероятно у него остались надежные информаторы. В любом случае, он написал мне, что уверен — кто-то выкрал книгу из здания суда и использует ее во зло, что ангелы скоро явятся, чтобы покарать всех нас. Потому что ангелы не допускают раскрытия своих тайн. После этого я отправился поговорить с ним лично, но он отказался обсуждать со мной эту тему. «Слишком поздно», — вот и все, что сказал он.

—Как вы полагаете, почему он не захотел говорить?

— Думаю, Аркес знал, что после смерти Папы сможет вернуться на свой пост. Вероятно, он решил сам с помощью инквизиции заняться этим делом и потому решил  сохранить информацию при себе. Однако он рассказал мне о вас и о своем намерении обратиться к вам за помощью. Аркес считает вас надежным человеком, и, возможно, при встрече будет готов сообщить вам намного больше.

—Я немедленно отправлюсь к нему, Ваше Преосвященство

—Пока длится Sede Vacante, вы можете рассчитывать на мою благодарность, синьор Дардо — Санта-Фьоре пристально посмотрел в цент его зрачков. — Не подведите меня.

— А если я не оправдаю ожиданий, вы позволите четвертовать меня на эшафоте и повесить мои изуродованные останки у городских ворот.

— Если бы от меня что-то зависело,  то вы бы уже сейчас были свободны, — ответил Санта-Фиора, ошеломленный дерзостью собеседника. — Я наградил бы вас деньгами и титулом за ваши деяния по спасению книг от косного фанатизма таких людей, как Карафа. Однако я смогу вернуть вам свободу лишь в том случае, если вы принесете мне что-нибудь конкретное, что можно  предъявить Главе Инквизиции.

— Книгу.

— И копии, если они существуют. Вы нужны мне, мессер Дардо. И не забывайте, вы все еще узник

 —Единственный  из оставшихся в Риме. Все тюрьмы открыты, заключенные на свободе.

 —Поверьте, это ненадолго. А что касается вас, я уже подписал приказ поступать беспощадно в отношении предателей, — мгновение помолчав, он продолжил. — Найдите книгу, и я вознагражу вас.

  Санта-Фьора провел его по саду Бельведера, остановившись во дворе статуй, где располагалась знаменитая папская коллекция античного искусства.

 — Стража у всех городских ворот получила приказ не выпускать вас, — сказал он.  — Но если для проведения расследования вам понадобится покинуть Рим, я распоряжусь о выдачи вам разрешение и эскорт сопровождения.
 
— Мне необходимо разрешение на ношение оружия.

— Зачем?

— Вы, Ваше Преосвященство, борясь со злом во имя Божие, изгоняете  бесов крестом.

—Хорошо. Вашим крестом будет пистолет и шпага. Вот вам охранная грамота с моей подписью. — Он протянул ему небольшой свиток тонкой бумаги, отягощенный бахромой свисающих печатей. — Она даст вам те же полномочия, что и губернаторскому чиновнику, исполняющему секретное и особое поручение. Покажите ее, и все двери будут для вас открыты. Я приказал приготовить для  вас лошадь; она вам понадобится. Вы найдете ее на площади Святого Петра. Принимайтесь за дело, Дардо. А теперь, если у вас больше нет вопросов … стража проводит вас.