Святитель Лука и раб божий Стахий

 
   Я вот с годами становлюсь все православнутей и православнутей. Кому это может и смешно, но только не мне. Уж как я от некоторых простых истин евангельских морду воротил, а все одно невозможно милости Божией не замечать. А коли замечаешь, так уж надо им стремиться следовать. Последнее время я и благодать Его физически ощущаю. Опять же святые, что у престола Господня стоят. Некоторые годами в судьбе моей присутствуют. Один из самых значимых - святитель Лука Крымский. Узнал я про него в начале девяностых. Я тогда в медицинском ВУЗе учился. Как раз курсе на втором крестился. И тогда же появилась информация об удивительном хирурге Войно-Ясенецком, что работал у нас в Переславле в уездной больнице. Про него только-только в прессе перестроечной писать стали. Как из уездной больницы молодой доктор диссертацию защитил по регионарной анестезии, под которой оперировал, поскольку аппаратуры наркозной и анестезиологов во времена оны не наблюдалось. А потом, став священником, написал те самые Очерки гнойной хирургии. То, что Валентин Феликсович был священником я знал, но когда по случаю купил книжку "Дух, душа и тело" не сразу понял, что Лука и есть тот самый В.Ф. Войно- Ясенецкий. Он тогда ещё в России не канонизирован был. И так мне эта книжка запала, что я по ней реферат философский написал. И сдал преподавателю гордый, уверенный, что уж точно мне пятерку поставят. Писал то я и тогда уже неплохо, что многими отмечалось. Обломись, бабка, мы на корабле. Преподаватель, а это была суровая старая дева с седым ёжиком волос на голове, до философии и истории религии, преподававшая научный атеизм и диалектический материализм, моего сбивчивого изложения идей архиепископа Луки (а точнее размышлений о догматах церкви нашей) не оценила. Она их не поняла. Да и не должна была понять. Но это я сейчас понимаю, а тогда незаслуженная мной тройка с минусом очень расстроила внутренний мир, пребывавший в наивном тщеславии. Но этот теософский опыт неожиданно сблизил меня с архиепископом Лукой. И я начал искать все, что о его жизни было написано..
 
   В самом конце моего обучения нас всех отправили на преддипломную практику. Я уже знал, что поеду работать в город моего детства, в больницу, где когда-то работал мой папа. Зашедши в ординаторскую, и поздоровавшись с врачами, которых помнил ещё по детским впечатлениям, услышал:
 
- Слушай, говорят ты лапароскопию сделать можешь? - и один из кумиров детства подмигнул второму.
 
Мне было тогда 22 года. Мама решила, что я должен развиваться быстрее сверстников и в шесть лет отвела меня в школу. Поэтому я был глуп, смел и самонадеян. Поскольку лапароскопии я и вправду уже делал (чего тогда приличный студент не пробовал?), то не задумываясь брякнул - Да.
 
- Слушай, а может ты и аппендэктомию сделаешь? - Мужики опять переглянулись с лукавой усмешкой.
 
Самонадеянность подталкивала меня к краю пропасти.
 
-Да, сделаю.
 
Надо сказать, что моими руками к тому моменту несколько таких операций было сделано. Руками, но не головой. Поскольку напротив меня всегда стоял опытный хирург и направлял мои действия. Так вот, когда я такое брякнул старшие коллеги и бровью не повели.
 
- Там в приемном привезли подозрение на аппендицит - сходи, посмотри.
 
Минут через десять в ординаторской раздался звонок из приемного.
 
- Я посмотрел....
 
- Ну, и ?....
 
- Там аппендицит.
 
- А ты уверен?
 
- Ну, да. - не вполне уверенно ответил я
 
- Точно?
 
   Тут надо было принимать решение, ведь вся хирургия - это наука принятия решений, а я их тогда ой как принимать не любил. Но тишина из трубки свидетельствовала, что от меня ждут ответа и ответа конкретного, чтобы понять чего стОит молодой Майнугин.
 
- Да, точно. - Я словно нырнул в водоем и начал погружаться .
 
   Голоса на противоположном конце провода (отдалились и зазвучали в несколько слоев, коллеги о чем-то иронично спорили. Мое тело, сидя в приемном покорно держало телефонную трубку возле уха, нутро же (душа или что там ещё) продолжало погружаться в воду.
 
- Слушай, раз уверен поднимай его в операционную и оперируй.
 
- А вы?!
 
-А мы придем посмотрим.
 
   Я погрузился до самого холодного и темного слоя реки и покрылся мурашками, звуки пропали совсем. Но, как гласит негласная медицинская пословица - Назвался клизмой полезай в...
 
    Пациента раздели и начали брить живот. Кожа его была покрыта синими линиями татуировок и надписями, самая невинная из которых фиксировала призыв "А, ну-ка, девушки!" прямо на только что оголившемся лобке.
 
    Памятуя ранние рассказы Михаила Афасьевича Булгакова, судорожно рванул к полке с книжками, схватил "Острый аппендицит" из "Библиотечки практического врача" и, словно в ночь перед экзаменом, заглотнул содержимое минут за семь. Благо до этого читал неоднократно.
 
   Не подавая виду старшим коллегам, поднялся в операционную, познакомился с операционной сестрой, которая, в отличие от остальных, отнеслась ко мне вполне серьезно. Переоделся и начал мыться, то есть замочил кисти рук и предплечья в тазике с дезраствором, Так тогда обрабатывали руки перед операцией.
 
   Больного в наркоз не вводили, анестезия была спинно-мозговой, но чтобы он не присутствовал на собственной операции слегка "припудрили" успокоительным и снотворным. В состоянии между явью и сном он наблюдал за моими приготовлениями и отчаянно матерился.
 
   Я подошёл к операционному столу, обработал поле, накрыл пациента стерильными простынями и неожиданно вспомнил про Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого. Молитв я тогда толком не знал, поэтому просто про себя попросил помощи у него. И вдруг все внутри меня стало ясно, просто и понятно. Результат неожиданно оказался тоже хорошим. Аппендикс был гангренозным, что утвердило меня как неплохого диагноста. Действия мои в операционной были вполне сносными, а учитывая опытнейшую медсестру в качестве ассистента, не победить мы не могли. Не исключаю, что в случае необходимости, где-нибудь в Арктике, Анна Сергеевна сама некоторые операции могла бы исполнить не хуже половины известных мне хирургов. В общем, когда часа через полтора, перегрузив больного на койку в палате, я зашёл в ординаторскую. Старшие товарищи, уже без подколок, пожали мне руку, налили чашку чая и кое-чего ещё....
 
   Спустя пару дней после того спускался по черной лестнице в приемник. Возле лифта, на втором этаже на корточках сидел мой "крестник". Я проскочил мимо, но краем глаза выхватил чётки, что перебирала его правая рука и раскрытое Евангелие, зажатое в левой. Вернулся назад и спросил:
 
-Юра! (имя его мне было к тому моменту известно). Вот ты тут сидишь, литературу духовную поглощаешь, а какого же хрена ты нас трехэтажным накануне обкладывал?
 
   Худой и взъерошенный, человек, остроносый и близорукий смущённо, слегка заикаясь произнес: 
-Так это… смотрю, что хирурги без крестов... Ну, и подумал, что бесы напали ...
 
   Я рассмеялся. Мы разговорились. История Юры оказалась весьма нетривиальной. Точнее, поначалу она была более чем типичной. Молодой житель рабочей окраины по хулиганке влетел лет на десять в места, которые курортом язык назвать не повернется. А вот дальше.... Уж не знаю, что там с ним в эти годы происходило, только вышел он с твердым желанием никогда туда больше не попадать. Первым делом решил устроиться на работу. Но с таким послужным списком никто брать сотрудника не хотел. Вот и пришлось по блату (было такое слово в нашем лексиконе тридцать лет назад) устроить нашего героя охранять ларек с иконками, книжками и т.д. на центральную площадь города, аккурат возле величественного собора, который, слава Богу, не успели рвануть в 1940-м. Тогда в провинции только-только стали появляться пейджеры (такая фигнюшка на которую по телефону можно было отправить сообщение), о мобильных телефонах и речи не было в наших лубенях. Это Юру и спасло, иначе сидел бы он на каких-нибудь сайтах знакомств. А тут для разгона скуки и одиночества в ранней осенней дождливой ночи он принялся читать книги. Пикуля и Суворова, к счастью, в ларьке не было, поэтому Юра воспользовался тем, что под рукой. А были это книги, за авторством Игнатия Брянчанинова и Феофана-затворника, которые немолодого уже человека и вывели к первоисточникам.
   
   Поскольку начал он с трудов базовых, то они как-то сразу запали в голову, сердце и душу недавнего зека. Путь его в христианстве был стремителен. Дважды в неделю ларек посещал настоятель одной из городских церквей, человек степенный и с университетским дипломом, а потому многими местными представителями клира почитаемый за "колдуна и чернокнижника". На самом же деле был батюшка просто хорошо образован, истово верил Господу и был питерским интеллигентом. Собственно он ларек и курировал. Закупал книжки и всякие предметы культа, вел какую-никакую бухгалтерию. Между ним и Юрой установилось подобие дружбы, быстро переросшее в духовное наставничество. Через пару месяцев Юра вовсю алтарничал в храме отца Василия, а на момент развития у него клиники острого аппендицита учился в семинарии и в недалёком будущем перед ним открывалась перспектива рукоположения в дьяконы. Последнему, по словам будущей духовной особы мешало лишь его неудержимое желание курить и курить, и курить... Забегая вперёд скажу, что через полгода, когда пришло время рукополагать курить Юра бросил с Божьей помощью. И всё случилось.

   Так вот, этот самый Юра на задней лестнице отделения экстренной хирургии, ведущей в приемный покой, в мае 1994 года мне и говорит:
-Слушай, а ты про такого Луку Крымского слышал когда ни будь? Он такую книжку ещё "Очерки гнойной хирургии" написал ?!
 
- Конечно слышал (я не стал пациенту рассказывать, что половину операции призывал Валентина Феликсовича в помощники). Только вот где бы ее нынче взять, чтоб прочесть? Раритет, однако.
 
- Так ты это, приходи к нам в храм. У отца Василия в библиотеке есть. И другие его книги есть "Наука и религия", "Я полюбил страдание". Домой не дадим, а так приходи, читай.
 
И я спустя пару недель пришел в церковь Тихвинской иконы Божией матери. И там впервые отстоял службу, и там впервые прикоснулся к "Очеркам гнойной хирургии" 1956, по-моему, года издания.
 
   Я ещё неоднократно посещал Тихвинскую церковь. Почти прочёл Очерки, дважды ходил смотреть прихожан на дому (там участкового врача не было, времена-то что надо). Но впрочем, не буду льстить своему самолюбию, прихожанином церкви я тогда не стал. Так, интересующийся захожанин, которому всегда был рад отец Георгий (так теперь звали Юру), который при встрече нашей, на мосту через великую русскую, обязательно говаривал:
 
- Что-то ты мне всё там вырезал ненужное, теперь могу есть, что душе угодно, ну, если поста, конечно, нет.
 
   Совсем скоро отец Георгий стал иереем, сослужил отцу Василию. Потом получил собственный приход - начал окормлять сидельцев местной тюрьмы. Ну, а кто ещё? Он-то знал не понаслышке. И, кстати, многих привел к Богу.
   В середине 2000-х о.Георгия временно приостановили в служении, поскольку одолел его классический русский бес - зелёный змий. Но и тут по молитвам, и с Божьей помощью он справился. А потом, ...потом я потерял всякую связь с ним. Даже не знал, где он, что и как. Перед Новым 2024м годом я опять вернулся в город детства поработать врачом. И одна из пациенток рассказала мне, что отец Георгий служит у них в поселке, серьезно болеет. Договорились поехать к нему на Рождество Христово. Праздничным утром позвонила мне эта милая женщина и сообщила, что отец Георгий преставил душу свою Господу. Только что. Увы, я не успел. Впрочем, что нам тут чрезмерно сокрушаться. Батюшка, сдаётся мне, все предписания свои выполнил, наобщаемся ещё в Вечности, надеюсь. На что? Так на милость Божью. Кто-то может в этом увидит простое совпадение, а по мне так Промысел это.. Первая для меня самостоятельная операция... И первый опыт обращения к святителю Луке. И первая его мне помощь.
    Святителю Луко, исповедниче Божий, моли Бога о нас.
 
    А на погост села Бабкино я в ближайшее время обязательно выберусь.
 
    В последующие годы я, понятно дело, регулярно не молился, хотя порою находил в себе силы - постился, готовился и причащался. Но не чаще раза в год. И, понятно, что про Луку Крымского вспоминал лишь в самых крайних случаях. Да и непростые у меня со святителем были отношения. Он великий хирург, отказавшийся от карьеры художника, чтобы служить людям и я - ради своих творческих амбиций большую хирургию променявший на музыкальные экзерсизы.
 
    Следующий крайний случай произошел году, эдак, в 2009м. В Россию на Рождественские каникулы приехала моя хорошая знакомая Антонина, которая постоянно проживала на родине пения бельканто и бакалейных изделий из твердых сортов пшеницы. Антонина физически и эмоционально была скорее в дизайне и эногастрономии. Но вот духовно влекло её Православие и Господь с Богородицей были близки, и никак не рассматривались просто персонажами старинных легенд. Антонина нравилась мне очень в разных качествах, в том числе как компаньон в поездках по Святым местам. Есть в нашем регионе такое село Годеново, там -храм. В храме чудесным образом, несколько столетий назад явившийся Животворящий Крест Господень. Оба мы в Годеново ни разу не были, поэтому и решили на следующий день съездить, но не с самого утра.
 
   Утром я должен был показаться в больничке на окраине города. Там располагался Центр гнойной хирургии, где я работал консультантом и периодически оперировал. Гнойный процесс или трофические язвы нынче не так уж сложно вылечить при условии, что все в порядке с кровообращением и лимфотоком, эндокринной системой и иммунитетом. Войно-Ясенецкому было в разы сложнее, - антибиотиков то не было, впрочем, как и остальной современной фармакопеи. Выручало знание анатомии, физиологии, клиническое мышление и помощь Высших сил. Так вот, в отделении, которым в ту пору заведовал, страстно увлеченный своим делом, Денис Дормидонтыч лечились как раз больные, у которых гнойному процессу сопутствовал какой-нибудь диабет, либо, скажем, артериальная недостаточность. Если сосудистое заболевание лежало в основе гнойного процесса звали меня. Накануне мы с Дормидонтычем довольно успешно прооперировали больного и я ехал, чтобы перевязать пациента. Предвкушая скорый выезд в Годеново, после перевязки пошел искать шефа, чтобы доложить что всё окей. Дормидонтыч обнаружился в операционной.
 
- Денис Дормидонтыч, пациент, которому накануне оказывалось хирургическое пособие, удовлетворен ближайшим послеоперационным результатом, оперировавший хирург тоже.
 
- Голубчик, ты хоть сам то понял, что сказал?
 
- Понял-понял. Хорошо там всё.
 
- А мы вот тут симпатэктомию начинаем.
 
У меня загорелись глаза.
 
- Денис Дормидонтыч, Голубчик! (Мы с ним так всегда друг к другу обращались). Дайте "симпатку" сделать. Три года не делал. Делов-то на двадцать минут.
 
    Заметим, что "симпатка" - операция по удалению симпатических нервных ганглиев в поясничном отделе с целью улучшения микрокровотока в тканях при критической ишемии (недостаток притока артериальной крови) ноги - операция неоднозначная. Именно по этому, в настоящее время их почти не делают. Операция не очень сложная, но с травматичным доступом и эффектом фифти-фифти. Своего рода операция отчаяния.
 
Мы, однако, симпатэктомию в те времена практиковали, предварительно сделав все тесты с целью прогноза возможного эффекта. Более того, у меня в городском центре сосудистой хирургии был опыт таких операций из мини- доступа. Иногда эффект был очень даже зримым.
 
-Ну, давай! Делай. Только учти, нога правая, ганглии справа надо удалять.
 
А справа порядком сложнее, поскольку их прикрывает нижняя полая вена.
 
Одним словом, я довольно быстро делаю доступ к забрюшинному пространству, в мыслях выезжая в сторону Годенова. Ой, друзья мои, никогда никакую операцию не считайте лёгкой прогулкой по парку, никогда не говорите, что двадцать минут и всех дел. Я выделил симпатический ствол и стал искать ганглии. А их при таком доступе можно определить только пальпаторно. Я начал концом указательного пальца нащупывать узелки, но никак не мог нащупать так, чтобы уверенно убрать их.
 
- Голубчик, ну что ты возишься?
 
- Не нащупаю никак!
 
- Лапа моя, да вот же они!
 
И Дормидонтыч засунул в рану свою огромную лапу.
 
Надо сказать, что внешне Дормидонтыч более всего подходит на немолодого медведя гризли с соответствующими габаритами. В этот момент, в результате наших совместных мануальных действий в ране, отрывается одна из поясничных вен от нижней полой. Кто хотя бы раз видел кровотечение из нижней полой вены, не забудет этого никогда. Но, поскольку хирург я сосудистый, внутри слегка захолонуло, но никакой паники не было. Сосудистый хирург кровотечения бояться не должен. Я относительно спокойно выделил стенку нижней полой вены одной рукой, указательным пальцем второй руки затыкая дырку, что образовалась на месте устья поясничной вены. И стал под нижней полой веной проводить диссектор, чтобы взять ее на дежалки. И в этом момент диссектором я отрываю вторую поясничную вену. Чтобы вы понимали, из двух дырок расползающихся на глазах за полминуты вытекает около литра крови. Причем, одна из дырок находится на обратной стороне сосуда и не видна толком. Вот тут наступило состояние близкое к паническому. В голове сразу пронеслась вся ситуация - мужик пришел на получасовую операцию по улучшению состояния ноги, и вот сейчас он скорее всего отсюда не выйдет. А причиной - моя самонадеянная лихость. Нафиг я вообще поперся в сосудистую хирургию, сидел бы где нибудь себе спокойно где-нибудь в рентген-кабинете. Хирургическая рубашка за пару-тройку минут пропиталась мерзким холодным липким потом. Похоже что-то подобное испытал и Дормидонтыч, хотя его нервная система покрепче будет.
 
Дай Бог долгих лет жизни и здоровья Гале Линичук, нашей замечательной "бешеной хохлушке", нашему мега- анестезиологу. Хладнокровно поставила капать кровь и привела нас в чувство тихими словами:
 
- Спокойно, мальчики, работайте сколько надо. Я давление подержу.
 
Как важно, чтобы в такие моменты на месте анестезиолога был подобный сопереживающий общему делу профи.
 
Дормидонтыч сказал, тяжело дыша:
 
-Голубчик, я побегу звонить А.В. и В.А. Пускай едут , помогают срочно. А ты пока с Тенгизом (он махнул головой в сторону ординатора) подержи дырки, чтоб все не вытекло.
 
Я молча кивнул головой. Наложил как мог сосудистые зажимы, тампонировал полость раны и стал ждать когда "гризли" дозвонится до главного сосудистого города и главного сосудистого области - самых опытных хирургов региона. Когда он покинул операционную, я проводил его долгим и тоскливым взглядом. И вдруг, над дверью ведущей из операционной, я увидел икону святителя Луки. Дормидонтыч был человеком воцерковленным.
 
Я взмолился:
 
- Отче Луко, упроси Господа мне выйти из этой безнадеги достойно, а пациенту жить долго и счастливо.
 
    И вдруг, как пятнадцать лет назад, на меня снизошло такое спокойствие и я понял, что надо делать. Через полминуты я уверенно командовал собой и Тенгизом, и всеми остальными, кто там был. Мы всё отмобилизовали, вывернули вену на зажимах. Ушили дырки. Ничто нигде не кровило. Мы тут же нашли нужные ганглии, удалил их и стали послойно зашивать рану, предварительно оставив дренаж.
 
    В этот момент, тяжело дыша, в операционную ввалился Денис Дормидонтыч.
 
-Всё, оба едут! 
И остолбенел, увидев сухую и аккуратную рану с удаленными ганглиями.
 
- Мы уж тут заканчиваем, поэтому Денис Дормидонтыч, дайте Вы уважаемым нами людям отбой.
 
    Слегка рисуясь (никак мне от этого проклятого тщеславия не избавиться) сказал я и слегка икнул, сбавив градус пафоса
 
    Через пятнадцать минут Галя перевела больного в реанимацию под наблюдение. Я записал операцию с желанием приписать к операционной бригаде профессора Войно-Ясенецкого. Однако, решил коллег не эпатировать. Да, и не говорил я про это довольно долго никому. И не сразу, должно быть, сам осознал, если бы не то что случилось через три часа.
 
     Из ординаторской я набрал Антонину. Объяснил ситуацию. Спросил, - Что думаешь? Через пару часов поедем? Не поздно? - Она была не против. - -Мы же решили ехать. Значит надо.
    Замечу, в конце нулевых далеко не в каждом храме был образ святителя Луки. Скорее в большинстве храмов их не было. А вот у Дормидонтыча был.
 
    Пару часов я понаблюдал больного. Там было все нормально. И с чистой совестью, в ранних зимних сумерках поехал за Антониной. Домчали мы до Годенова за час, может чуть больше. С трепетом и благодарностью к Господу вошли с мороза в уютную теплоту сельского храма, приближаясь к Животворящему Кресту. И вдруг, прямо у Креста справа я увидел большой поясной образ святителя Луки Крымского. И тут же рухнул на колени. Оказывается церковь Иоанна Златоуста в Годеново - подворье Никольского монастыря, что находится в Переславле-Залесском. А поскольку монастырь курировал земскую больницу, в которой восемь лет трудился молодой Валентин Феликсович, он у сестёр монастыря в особом почете. Нет, вы как хотите, а я иначе как Промыслом Божиим случившееся в тот день объяснить не могу. Во всяком случае, это самое простое, прямое и логичное объяснение.
Отче Луко, святителю и исповедниче Божий, моли Бога о нас!
 
    Прошло ещё лет пятнадцать. Я перенес тяжёлое заболевание, но оптимизма не утратил. Стал гораздо чаще бывал в одном из приходов, пел там в хоре, молился достаточно регулярно и обо всех своих медицинских проблемах советовался со святителем Лукой. Занимался теперь я, в основном, лечением лимфатических отеков. Так случилось, что половину моего тела парализовало, поэтому оперировать я больше не мог. А вот диагностических навыков и возможностей помогать консервативно никто у меня не отнимал. Давно занимался пациентами со слоновостью, а это крайняя степень выраженности лимфатического отека, но занимался от случая к случаю, поскольку хватало другой медицинской работы. Теперь же лечение лимфедемы стало моим основным видом медицинской деятельности. Выглядят ноги-руки при этой патологии, мягко скажем, не эстетично. Ещё и присоединяются всякие инфекции типа рожи.
 
Пару месяцев назад в мой кабинет практически вползла женщина с печатью страдания на лице. Я постарался подавить головокружение и соответствующие рефлексы, которые вызывал запах, сопровождавший страдалицу. Запах этот сразу забрался во все щели по всему этажу здания медицинского центра. Следом за растерянной, измученной пациенткой вошла ладная седая женщина с мягкими движениями, слегка отстраненная, но вместе с тем с твердым и уверенным взглядом. Моя догадка, что пара эта представлена дочерью и ее мамой оказалась верна.
 
- Доктор, Вы наша последняя надежда. Отказали все.
 
Ну, эту песню мне слышать нередко приходится. Каюсь, слова сии стекают липовым медом по моему больному самолюбию.
 
Оказалось, четыре года назад пациентка сильно прибавила в весе. Как выяснилось впоследствии, причиной была банальная алиментарная невоздержанность, а попросту "жрать на ночь не надо". В итоге при росте 150 см., Лидия и весила 150 кг. Далее сердцу стало тяжело перекачивать кровь по такому объему. Далее развилась функциональная сердечная недостаточность. Далее - кардиальные отеки - сердце слегка разгрузили за счёт отеков на ногах. Далее нарушился отток лимфы, появился фиброз подкожной клетчатки. На этом фоне присоединилась инфекция и из ног потёк гной вместе с лимфой. На момент осмотра окружность каждой ноги составляла около 85 сантиметров!!!
 
- Мы уж и антибиотики разные принимаем все время, а то знобит.
 
- Мдаааа. Ну, что же тут сделаешь?!
 
- Уж сделайте что-нибудь. Мы и в Москве были неоднократно, там никто не берется. Говорят, надо ткань с ног срезать..
 
И мама Лиды назвала пару-тройку самых известный российских лимфологов у которых они были. Я словно сомнамбула дошел до перевязочной , принес пробирку и взял посев на микрофлору.
 
- Что же мне с вами делать?
 
-Что считаете правильным, то и делайте, а там как Бог даст. - Я встретился с прямым взглядом ясных глаз матери Лиды.
 
И вдруг внутри меня проснулся профессиональный азарт. А вдруг смогу?! А вдруг все не смогли, а мы, по воле Божией, сможем. И пошел в храм советоваться с Господом и святителем Лукой.
 
    По результатам посева стали лимфотропно, прямо в ноги, делать антибиотики. Помогло. Течь перестало, знобить тоже. Теперь настало время отёка. По очереди я, знакомая массажистка и мама Лиды ежедневно по полтора-два часа делали ручной лимфодренаж, который я практикую почти четверть века. Параллельно с этим назначили кардиотерапию и эндокринную.
 
     За пару недель Лида сбросила килограммов двадцать. Ещё через пару недель окружность голеней уменьшилась до 50 см в диаметре. Мы смогли подключить пневмокомпрессор - ноги уже влезали в манжеты . И, конечно, все эти дни мы бандажировали, бандажировали, бандажировали... Лида стала ежедневно гулять по улице, впервые за последний год. Я привёз к ней инструктора ЛФК. Было крайне важно активизировать её. Надо сказать, что последний год я всех пациентов (кто не против) начинаю пользовать с молитвы и помазания маслом, освященным на мощах св. Луки, которое летом привожу из Симферополя. В первый раз, когда я это сделал Лидина мама долго смотрела на меня пронзительным взглядом, но ничего не сказала. Лишь потом, спустя время, когда стало ясно, что мы побеждаем она сказала.
 
- А ведь я доктор, у нас в Грабино (район огромный спальный), староста в церкви. Нам ведь Вас по молитвам святитель Лука послал. Когда никто не хотел с нами заниматься я всё ему молилась: - Пошли мне Господи по молитвам святителя Луки врача, который с Лидочкиной болячкой справится. Он и услышал, и послал Вас. Как, кстати, Вас в крещении?
 
- Раб Божий Стахий!
 
- Спасибо Вам! Как бы вот ещё Лиду мне до причастия довести.
 
- Так вызовите такси, а ещё лучше пусть сама потихоньку дойдет. Там по пути лавочки есть, я ходил уже туда от вашего дома.
 
- Да вот она вроде и не против, но все время какие-то причины находятся, что никак.
 
- Так вы же знаете, кто нас не пускает туда.
 
- Я то знаю, как бы до дочери донести.
 
     И мы аккуратно, по мере сил начали проповедовать и Лиде, и молодой массажистке. Беседы наши были долгими, надо было найти слова, чтобы не отпугнуть. У них ведь нынче в голове такого понамешано, спасибо, что не разучились видеть сердцем, ведь как известно только оно зорко.
 
     Дарью, очень активную и всем интересующуюся девушку двадцати пяти лет удалось довольно быстро отвести к нашему общему знакомому молодому батюшке. Почему молодому? Нет-нет, батюшка разумеется женат (если священник не женат, то он монах). Просто надо, чтобы люди находили общий язык, а уж остальное в руках Господа нашего Иисуса Христа. А ещё мы Даше купили крест, который она носит. А ещё, а ещё...
 
      Кстати, а зачем ходить в церковь, что там такого? Почему в душе нельзя? А почему нельзя. Можно и нужно, только вот Господь сказал нам: " Ешьте тело мое и пейте кровь мою". Вот это мы просто в душе ну никак не можем. Для этого надо пойти на литургию (служба такая, где хлеб и вино превращаются в плоть и кровь) в храм Господень. Даша не сразу ("друзья" рода человеческого всегда рядом с нами), но пошла и исповедалась, и причастилась.
 
     Сложнее было с Лидой. Она вроде и не отказывалась, но как только дело до конкретики доходило - типа, Встань и иди! - так Лида пас.
 
      Но в итоге вода точит камень по капле, столетиями. Так что наши полтора месяца прикольно-душеполезных бесед, возымевшие своё действие. Мгновение в океане вечности. И Лидия сама, своими относительно похудевшими и помягчевшими ногами прошла эти два километра. На службе то стояла, то сидела, что нормально. Лучше сидя думать о Боге, чем стоя о больных ногах. А ведь это был один из резонов, почему причаститься надо, но не сейчас - службу то не выстоять. Ах, лукавое-лукавство. Ну да, слава Богу, причастилась святых тайн Христовых. И дела наши пошли ещё бодрее и увереннее.
 
      Я теперь не так свободен, как пару лет назад, очередной отпуск не могу себе устроить, когда захочу. И, поэтому, в плановый отпуск надо обязательно побывать у святителя Луки. Мощи святителя Луки находятся в Крыму, в Симферополе. В этот раз я добирался туда через Донбасс, а моя милая напрямую из России поездом. Возвращаемся мы сейчас вместе. Вчера в Симферополе полдня провели рядом с Благодатью, исходящей от мощей святителя Луки Крымского. Служили молебен, читали Акафист, просто с ним разговаривали, просили о помощи в личной и профессиональной деятельности. О личном комфорте даже не думали просить. Но была у нас одна "заморока". Билетов на поезда из Крыма нету. По этому, пару недель назад, мы взяли то, что было. А были только верхние боковые полки в плацкарте. Я со своими физическими ограничениями опыт поездок на верхних полках имею-  это такой акробатический групповой этюд. Но, что делать.

    И вот вечером, на вокзале, милая мне и говорит. Сходи, спроси вдруг что сдали. Ок. И правда, появилось одно нижнее в купе, и одно верхнее в купе соседнего вагона. Стоя в кассу я краем уха слышал, что женщина меняет билет, потому как в купе будет ехать контуженный солдат с СВО. Ну, нам не привыкать и я эти места взял. А в двух соседних купе огромная бурятская семья с кучей детей от подростков до малышей. 

    Захожу в купе, там обычный российский мужик татарской внешности, но даром, что мусульманин, пьяный прилично, выхлоп в воздухе висит. Меня сие не особо беспокоит. Мужик контуженный, я после инсульта. На верхних полках две бурятские девочки лет по шестнадцать. Через пять минут девчонки не выдерживают и уходят со словами, что они с малышней на полке лучше выспятся. Ок, мы то им рады, но раз они так решили... Спим с Лёшей вдвоем, как в СВ. Наутро к нам переезжает моя милая. Ещё через несколько часов Лёша выходит на своей станции. И мы остаёмся в купе вдвоем!!! Девочки возятся в коридоре с малышами, им не до нас. А мы, ещё вчера не понимающие как будем закидывать меня на боковую верхнюю полку, сидим голова к голове с кружкой чая в свободном купе и мурррчим. Вот вы как хотите, но это очередная неслучайность в моей жизни, которая случилась по молитвам святителя и исповедника Божия Луки Крымского. Только бы он от нас не отвернулся, а мы будем очень стараться в этом мире, честно-честно.
И да. Отче Луко, святителю и исповедниче Божий, моли Бога о нас.