Золотые пески На Северо-Уральском маршруте. 1993 г

Ну, вот, наконец, и изба! Значит, осталось совсем немного. Короткий отдых и – вперёд и вверх, как в песне поётся. Тропа тянется по голубичным полянкам у подножия могучих кедров с непропорционально тонкими, изломанными ветвями, затем переходит на курум - каменную реку.

Через полчаса, оставив тропу, мы свернули к ручью и приткнули палатку на крохотном покатом пятачке – единственном относительно ровном месте, которое засветло удалось отыскать в этом царстве курумов. Нечего было и думать, чтобы устроить бивак выше по тропе. Нет, конечно, на плато под перевалом есть чудные места. Там, на ровных моховых лужайках в окружении обомшелых ёлок, можно было выбрать свободное от … морошки место. Но - нет воды. И, главное, ветер! А погода портится на глазах…

Ночью тайга недовольно шумела. Темень – хоть глаз выколи! С утра - пасмурно, сыро. Сильный ветер треплет тент над костром. Поднялся на тропу, огляделся. Да-а-а… Ощущение такое, будто ты в кипящем молочном котле. Видно, как стремительно несутся низкие облака. Ближний склон Горы за ручьём едва угадывается.  А перевал и вовсе закрыт.

Завтракаем, не торопясь: хотя путь знаком по прошлым походам -  не заблудишься, идти сейчас наверх нет никакого желания.

Уж если погода так резко переменилась в одну сторону, то, как правило, и обратная перемена не заставит себя ждать. Рассуждая таким образом, решаем посидеть на ручье – глядишь, к обеду разветрит. И, правда, вскоре, как на листе фотобумаги, начали проявляться на окрестных склонах «крупнозернистые» осыпи. Туман поднимался к перевалу. Но мы ещё успели пообедать, здраво рассудив, что топать до второй долины неблизко. А как полопаешь – известное дело - так и потопаешь.

После обеда народ подгонять не пришлось: все устали от вынужденного безделья, а потому укладывались быстро. Ну, всё. По коням! Лёша делает последнюю затяжку, каблуком вбивает окурок в мокрое кострище. Пошли, как всегда, смешно поддавая задом и одёргивая штормовки, чтобы рюкзаки плотнее «угнездились» на спинах.

Камни курума под ногами, будто, намыленные - скользкие от разбухших, напитавшихся дождевой водой лишайников. Идти по ним – сущее наказание. Поэтому все откровенно вздохнули с облегчением, когда группа добралась до тундровых участков под самим перевальным взлётом. Дали короткий отдых ногам, и – снова курумник.

С седловины в разрывах облаков разглядели-таки противоположный борт долины и на нём приметный угол – подножие сопки, на который и взяли азимут. Западный склон хребта, несмотря на свою крутизну, покрыт высокой травой. Поэтому, пока спустились в долину, все промокли: поскольку дождя нет, надевать душные накидки не хотелось. Ну, да ладно, если не стоять – не замёрзнем.

Долина здесь, в самых верховьях реки, узкая, покрытая разреженной заболоченной тайгой. Левее, на водоразделе, и вовсе открытое место. Сейчас оттуда наползает туман. В пасмурную погоду речка в серых моховых берегах выглядит неприветливо - не то, что в прошлый раз. Правда, то было в пору золотой осени и гораздо ниже, где вода бесится в каменном жёлобе. Но все равно…

 Вышли на верховое болото, источающее нежный бледно-зелёный, я бы сказал, нефритовый свет. Над ровным моховым ковром поднимаются кустики голубики, корявые берёзки.  Жалко портить такую красоту. Идём след в след.  Продавленная сапогом ямка во мху тотчас заполняется тёмной водой. Характерный болотный запах, налипшие на сапоги травинки …

Туман или низкое облако добрался-таки до нас. Краски померкли. Б-р-р-р.

За ручьём местность изменилась. Стеной встал лес. Почему-то вспомнилось: «И на камнях растут деревья». Курумник, едва покрытый непрочной дерниной, нагромождение упавших стволов, переплетение корней, ямы, промоины. Всё, как обычно. Сзади, прерываемое хриплым дыханием, слышится: «Туризм – лучший отдых!»

Снизу стало посуше - знать, невидимый в тумане склон уже близко. Зато сверху – мелкая, едва различимая на фоне серого неба, морось. Или всё-таки туман?

Что такое туман?
Говорят, состоит он
из маленьких капель воды.
Желая напиться,
я ловил их губами.
Но тщетны были труды…

Ишь, ты! Что это меня вдруг на японские мотивы потянуло? Наверное, оттого, что Леша, поскользнувшись, коленкой о камень (…) Рифмы подсказал … незамысловатые.

Незаметно начался подъем, большие деревья остались сзади.  На особенно крутом участке сделал шаг вверх, да и застыл, решив передохнуть – устроил себе «минутку». Опершись грудью о колено так, что рюкзак свободно лёг на спину, расстегнул поясной ремень, ослабил плечевые лямки. Пока народ подтягивался, я отдышался. Но и озяб.

Сыро! И ветер. Девчата решают – лучше поздно, чем никогда – надеть накидки. С Лёшей помогаем им облачиться и – дальше. Осталось уже немного.

Мы - наверху. Вышли удачно – прямо на подножие сопки справа. Слышу от Лёши: «Ну, ты, колду-у-н!» Скромно молчу.

Обходя непонятную воронку, идём сквозь облако по гребешку, наваливаясь грудью на ветер. Чуть ниже начинается отлогий тундровый участок, дальше угадывается редкий ельник. Тут бы надо определиться: где-то рядом, слева, вниз по склону хребта идёт старая просека. Не бог весть, какая, и всё же дорога. Но разведку в такую погоду в таком месте делать не хочется: пока остальные будут ждать разведчиков, околеют на ветродуе. Решаю идти вниз, чуть забирая влево, чтобы подрезать просеку: в любом случае, до неё ближе, чем до нужной нам поперечной дороги.  Танюша глазки потупила: «Как скажешь, дорогой!».

Но, то ли мы не шибко забирали, то ли просека была дальше, но до поперечной дороги мы так и дошли лесом. Мокрым лесом. Очень мокрым. Поэтому настроение, у меня, во всяком случае, было, наоборот - не очень… А тут ещё оказалось, что просека находилась совсем рядом – метров двадцать (а я что говорил?!).  Лёшка опять колдуна вспомнил. Он там ещё что-то бормотал – я не разобрал. Не силён я в японском…

Участок хребта справа нам знаком – проходили там пару лет назад. А вот южная его часть – terra inсognita. Вот нынче и посмотрим, какая она – эта инкогнита!

С перекрёстка ушли в прежнем направлении. Если повезёт, и дорога пойдёт траверсом хребта, то сумеем наверстать потерянное с утра время.
Не прошло и десяти минут – свороток влево. Затем – ещё один. Заманчиво. Тем более что виден уже противоположный склон долины и слышится, хотя и не очень явственно, шум реки: дойдём до воды, возвращаться не захочется. Решаем бросить здесь рюкзаки и быстренько сбегать посмотреть дорогу и место у речки на случай, если останемся здесь ночевать.

Именно быстренько, потому что у меня зуб на зуб не попадает. Погода, так её растак! Как говорит один мой знакомый, сейчас бы по кружечке пивка холодного и - в мокрой майке – на мотоцикле!! Из этого джентльменского набора у меня только мокрая майка. Нет, ещё штаны, штормовка. И тоже - мокрые и холодные.

Решаю: пять минут по дороге и – обратно. На бегу вроде бы немного согрелся. Внутри. А снаружи все равно холодный. Даже руки замёрзли – пуговицу застегнуть не могу. Даже на штормовке. Вначале заболоченная, дорога затем приобрела «приличный» вид: есть надежда, что завтра она выведет нас на магистраль. Можно поворачивать назад.

Когда вернулся к рюкзакам, Алексей уже был там, девчонок тормошил. Они почему-то тоже замёрзли. Тестируем их. Вместо так необходимого всем нам жизнерадостного «т-п-р-у» замёрзшие губы выдают «ту-у-у». 
Обидевшись на наши ехидные замечания, Света предлагает самим продемонстрировать, как надо «тпру-кать». Развеселились. Но не согрелись.

Опять – морось. На ходу пытаюсь дыханием отогреть пальцы: не смог застегнуть пояс рюкзака, иду «нараспашку». Краем уха слышу, как Лёша говорит что-то про колодец. Откуда здесь колодец?! Ладно, разберёмся… Сейчас главное – согреться.

Дорожка упирается в завал из подмытых паводком деревьев на краю речной террасы. Уходим немного в сторонку, под деревья, бросаем рюкзаки на песок.
И, действительно, - песок! Крупный, чистый. Смотрится он посреди тайги странно, если не сказать – дико. Лёша моих сомнений не разделяет: дескать, вот и хорошо, что песок. Тут костёр и устроим. Это в нем бывший пожарник говорит.

Со стороны посмотреть – обхохочешься: четыре скукоженных фигуры (две - небритые, одна – с топором) совершают на месте колебательные движения и шарят глазами по окрестностям. Это мы так дрова ищем. Поведение – симптоматичное. Пора принимать кардинальное решение.
Вот оно!!! Вижу неподалёку здоровенную мёртвую березу. Неправильно в песне поётся, что «некому берёзу заломати…».  Мы её и ломать не стали: ободрали (чуть не сказал, как липку) и навалили целую кучу бересты.

Пальцы не гнутся, все десять - мокрые, в древесной трухе и грязи. Спичечный коробок никак не открою, не то, что спичку достать. Ну, надо же!  Выручила Лёшина зажигалка – запалили лоскут бересты потоньше. Дальше – больше. Несколько мгновений – и пламя загудело! Жар, чад, треск. Хорошо!!!
Как черти, прыгаем на песке вокруг костра, подставляя огню то один бок, то другой. Вот где ощущаешь достоинства брезентухи: сохнет на глазах. И на коленках сохнет, и на попе.

Позже, когда поставили палатку и пошли за брёвнышком для сиденья, Лёшка показал мне виденный им давеча колодец. Ещё один сруб у дороги нашла Татьяна. А вон – ещё, и ещё…  Только тут дошло до нас, что это за «колодцы» такие и что это за песок вокруг. Потом и вдоль реки нашли несколько старых шурфов. Так что золотые пески – не обязательно Болгария…