Из старой записной книжки 150

              ИЗ  СТАРОЙ  ЗАПИСНОЙ  КНИЖКИ /150/.


     «Мегрэ прикончил аперитив и покрепче сжал в зубах трубку.»
                («Мегрэ забавляется»).

     Не правда ли, если бы нужно было уместить все 75 романов о комиссаре Мегрэ в одной строчке, эта прекрасно бы подошла?
     Когда-то так развлекался Анатоль Франс. В какой-то из своих новелл-притч он уместил всю историю человечества в одной фразе: «Они рождались, страдали и умирали». Классно, правда? Что мы хотели, Анатоль Франс. Чай, в 1921 году Нобеля не давали абы кому, как сейчас. Да, Франс, конечно, Мастер. У меня вообще из французов самые любимые это Стендаль и Анатоль Франс. Стендаль, кстати, не за «Красное и чёрное», а за «Прогулки по Риму». А Анатоля Франса полюбил за две страницы в начале «Острова пингвинов», где он раскрывает тайны женской красоты. Точнее, не женской, а «дамской». Это, помните, когда сатана из толстожопой, коротколапой, вислогрудой пингвинихи сделал Елену Прекрасную, поставив её на высокие каблуки, обмотав тряпками и раскрасив. Ну, понятно, ещё целый курган глыб - Бальзак, Гюго, оба Дюма, Мериме, Флобер, Мопассан и далее по нисходящей, до, скажем, Эрве Базена, а также по восходящей, вплоть до Монтеня и Рабле. Но сердцу невежды не прикажешь и  больше всех я люблю этих двоих. Кстати, Сталин, который, как ни крути*, а был эстетом, тоже любил Франса, испещрив поля его «Дневников» своими ироничными репликами, типа: «А Анатоль-то - порядочный антисемит!»
     *А чего, собственно, «крутить»? Сталин в шестнадцать лет писал такие стихи, что их печатали в центральной грузинской прессе. Целых шесть штук. Думаете, так просто? Иди, попробуй, напечатай хоть один в «Дружбе народов», тогда увидишь.

     Оба были горбоносы, но по разным причинам*.

     *Боб Дилан и Джоан Баэз.