Из старой записной книжки 151

       ИЗ  СТАРОЙ  ЗАПИСНОЙ  КНИЖКИ /151/.


     Кластеры и бластеры. Ковбойки и плейбойки. Мухобои. Апофеоз официоза. Несчастная кошка порезала лапу. Шансон лямур. Стрим хайпера. Хайп хейтера. Тайна «Энигмы». Я смотрю в унитаз, хохоча. Портянка старика Ромуальдыча. Он любил и страдал. Если вас ударить в глаз. Кракатау. Сущий мальчик. Чик-чирик-****рык-куку, скоро дембель старику. Иван Самогонкин. Харэ. Меняю хлеб на горькую затяжку. Кретьен де Труа. Крошка малютка безногая. Украина юбер аллес. Лиловый негр. Бастард и Кунигунда. Тюк!

     Назойливо подчёркиваемая сексуальность, чтобы не сказать «всетрахательность» Бонда, Джеймса Бонда, отвращала Петра Казимировича. Ему казалось, что человеку такой сложной судьбы, владельцу лицензии на убийство, приличнее отдыхать как-то по-другому, более возвышенно. Например, нюхать наркотики как Шерлок Холмс. Или увлекаться икебаной как древние самураи.

     Злачные портовые кабачки.

     « - Сапоги, говорит, Валюша, это только начало. Будет тебе и сумочка, и джинсы фирмовые, «Левис Страус», и польские французские духи, и косметика «Пупо», и зубы полечим, с течением времени, а если что -  женюсь.»
             (Евгений Дубравкин, «Племянник факира»).