Белый Замок на Снежных Болотах. Ч. 1. Астра. Глава

Глава 1. Болото

    Далеко простирались Снежные Болота, насколько хватало глаз и еще дальше за этими пределами. Унылые, но вполне довольные существованием кочки среди крохотных мутных озер, покрытые редкими пучками полузасохшей травы; хмурое, почти всегда затянутое пеной облаков небо, и то ли оно отражалось в болотных озерцах, то ли Болота силились дотянуться до выси – два тесно сплетенных слоя, граничащих только по неуловимой, размытой линии горизонта. Ночами небо чернело, а Болота и вовсе пропадали, становясь одной безмолвной впадиной, которая вот-вот поглотит небесный свод. Гордостью Болот был снег, тонкой сахарной корочкой покрывавший скудную растительность. Когда он выпадал, облака тоже белели, и небо и землю снова становилось не различить. Очень редко вспыхивали под бессолнечным небом скромные звездочки болотных цветов; живой души не было ни одной: Снежные Болота не любили гостей, предпочитая сонное оцепенение или мрачное созерцание густых облаков.   
 
Поэтому для Болот было большой неожиданностью, когда на их безрадостных просторах в одно мгновение раскинулся бескрайний, поистине райский, сад и тягучую трясину пронизали цепкие сильные корни. Чья-то бессовестная рука вмиг стерла все облака, заставив небо непривычно голубеть, а чересчур яркое солнце беспощадно расправилось с белоснежным слоем снега, который так лелеяли Болота, а воздух наполнился птичьими переливами и деловитым жужжанием насекомых. Не однажды Болота, возмущенные наглым вторжением, пытались сгноить и утянуть в свои бездонные недра не в меру разросшуюся растительность, но по чьей-то непоколебимой воле все цвело еще пышнее, а обилие влаги лишь заставляло листья наливаться сочной зеленью, а цветы – сверкать невообразимыми красками.

И Болота смирились. Они уже безропотно позволяли корням впиваться все глубже и, разрастаясь, сплетать прочную сеть под аккуратными аллеями. Они даже не были против, когда из-под земли забил неиссякаемый фонтан искрящейся чистой воды, каковой в этом месте никогда не бывало. И, конечно, уже не смели поглотить гордое строение, вознесшее над изумрудной зеленью свои многочисленные башни, точно головы на длинных шеях...

     В эту ночь Бескрайний Сад спал, убаюканный мягким лунным светом, и замкнутый круг прошедших и будущих ночей сторожил его тихий отдых. Лишь легкий ночной ветер осторожно касался густой листвы и гладил венчики цветов, свернувших свое великолепие до первых бодрых лучей солнца. Ветер бережно подмел ровные ряды аллей, очерченных кустарником желтоголовой магонии, пошелестел листвой ползучего винограда, обвивавшего уютные беседки, и промчался сквозь шепчущие струи круглого фонтана перед главным входом. Белый Замок безмолвствовал, призраком возвышаясь среди бесконечной зелени. Порой могло казаться, что то тут, то там в его узких слепых глазницах вспыхивают неясные огоньки, но пятеро его жителей, нуждавшихся в ночном отдыхе, были погружены в сон. Остальным – бесплотным – его обитателям сон нужен не был.
Над резными кронами деревьев мелькнула тень, а за нею – еще и еще, и словно отряд непослушных ветерков взмыл ввысь и помчался к горизонту, туда, где скоро на едва светлеющем небосводе проявится первый отпечаток грядущего дня. Через несколько часов сад, умытый прохладной росой, встретил розоперстую зарю пением птиц, полным надежд занимавшегося утра. Легкие тени все теми же ветерками снова пронеслись над пробуждающимся садом и разлетелись по нему, кто куда. Весело плюхаясь в прохладные струи фонтана, на влажную от росы траву, ласково целуя тугие бутоны, раскрывающиеся от этого прикосновения, они обращались в невесомых юных дев с тонкими чертами и волосами, струящимися по ветру. Эти девы были сама жизнь, и их имя слышалось в шепоте листьев под легким касанием зефира и в шелесте дождевых струй – нюмхэ.
    Нельзя в точности сосчитать, сколько нюмхэ обитает в том или ином месте, иначе – пространстве, но всего один такой дух необходим, чтобы поддерживать существование самого пространства и тех, кто его населяет. Только нюмхэ могут быстро и без преград перемещаться от пространства к пространству, и для этого им не нужно то, в чем нуждаются люди – переходы. В пространстве Снежных Болот, ныне захваченных Бескрайним Садом, нюмхэ обитало множество, и все они, вдоволь нагулявшись темной порой, неизменно возвращались в эти райские кущи на рассвете. Таково было одно из правил, установленных Белым Замком.
     Одна из таких ночных летуний сейчас обрисовалась в узком оконном проеме на верхнем этаже Замка. В холодной комнатушке почти ничего не было: лишь дремал догоревший камин да в нише на каменном подобии кровати съежился ее единственный жилец, благодаря постоянному присутствию которого Снежные Болота продолжали существовать и во время беззаботных ночных похождений остальных нюмхэ, обитающих здесь.         
     «Вставай, Астра, ты снова променяла чудную ночную прогулку на бессмысленное подобие человеческого сна!»
Когда же ответ ни в каком виде – ни на языке нюмхэ, ни на человеческом – получен не был, была обещана угроза, которая, несомненно, должна была возыметь воздействие: «Я собиралась прочесть свое новое стихотворение тому, кому оно предназначено, в первую очередь. Но сейчас для тебя я сделаю исключение…».
Покрывало, наконец, откинулось:
    «Нечего дразнить меня человеческой привычкой спать, если сама занимаешься глупой рифмовкой слов! Я давно не сплю, Целес, просто никуда не хотелось идти».
– Тебе никогда никуда не хочется! – по-человечески засмеялась нюмхэ, обрадованная пробуждением подруги, и ее голос зазвенел в комнатке, точно быстрый ручей. – Как можно было так прирасти к этому Замку?
      «А как ты приросла к своему хозяину? Можешь уже будить его, пусть полюбуется садом на рассвете!»
Полностью сдернув с подруги покрывало, Целес уселась рядом с ней и расправила ее спутанные после сна темные волосы.   
– Злюка ты, Астра.
       «А ты, Целес, глупая».
– Вот мы и пожелали друг другу доброго утра, – мягко улыбнулась Целес. – Что ж, пойду, посторожу его последние минуты перед пробуждением.
Изящно вспорхнув с места, тряхнув длинными волосами небесной голубизны, которые с каждым принятием человеческого облика делались все длиннее, Целес исчезла в коридоре, разумеется, оставив дверь открытой настежь.
      После недолгого пребывания в постели, Астра окончательно поняла, что продолжать отлеживать бока дальше не получится, и выползла на очередную прогулку по одинокому Замку, изредка косясь в окна на опостылевший благоухающий сад. Немного погодя, рассевшись на великолепной галерее, которая украшала собой второй этаж и открывала захватывающий вид, Астра занималась любимым делом последних нескольких недель – страдала, сетуя на жизнь самой себе, болтая свешенной сквозь резные перила рукой да недовольно щурясь на солнце. Ей думалось, что в Замке всем, кроме нее, есть, чем заняться. 
     Ей казалось очень необычным само существование посреди некогда суровых бескрайних болот такого Замка, и то, что на такой неблагоприятной почве мог вырасти этот необъятный сад… И то, что в этом Замке какие-то три человека управляют толпой порхающих по этому саду природных духов. Существование всего этого, по мнению Астры, было искусственным и бесцельным. Но жители Замка признавали, что вся их жизнь всегда принадлежала именно этим местам и этому строению, и поэтому они беспрекословно подчинялись правилам жизни, установленным в нем тремя людьми: всегда возвращаться на Болота и не приводить в Замок чужих.
Несколько раз Астру подмывало выяснить все у хозяев, но почему-то лестницы никак не могли довести ее до комнаты хоть одного из них. Первый, Смарагд, точно бы ее прогнал, не зря о нем с трепетом отзывалась даже его собственная прислужница, личная нюмхэ. Астра могла признать, что в ее утомительной жизни здесь было много мгновений, которые были словно созданы для того, чтобы пойти и нагрубить Смарагду, но его вид отбивал всякую охоту просто находиться рядом. Поначалу могло казаться, что ничего особенного в Смарагде нет, ничего отталкивающего или противного настолько, чтобы отвернуться. Было другое: необоримое чувство страха, но не того страха, который вполне естественно возникает перед тем, кто сильнее, а какого-то необъяснимого черного ужаса, незаметно пробирающегося внутрь и внезапно хватающего за сердце холодной рукой. Астре было достаточно одного взгляда на этого человека, чтобы почувствовать ледяной укол, содрогнуться и порадоваться, забыв о бесконечной скуке, что она не его личная нюмхэ. Во внешности Смарагда тоже была некая странность: порой у Астры создавалось впечатление, что его лицо скрыто под полупрозрачной оболочкой, а от его фигуры веет пустотой. 
Но, на счастье, Смарагд был затворником. Как-то раз Астра, не то из любопытства, не то от утомленности существованием, пробовала последить за его дверями, хоть и близко подойти не решилась. Слежка оказалась тягучим и неинтересным делом: целый день сидения за поворотом не принесли почти ничего. К себе в комнатушку Астра вернулась с затекшими ногами, но с чувством удовлетворения, потому что кое в чем она все же убедилась: Смарагда избегали не без оснований. За этот день никто не появился в коридоре – ни остальные двое людей, ни нюмхэ, которых в Замке было немало. Лишь когда Астре надоело играть в часового, и она осторожно поднялась, держась за стену, легкой тенью мелькнула личная нюмхэ – боязливо приоткрыла дверь, просочилась внутрь, почти сразу вылетела обратно и растворилась в воздухе. Эту личную нюмхэ звали Амат, и для жизни среди людей она выбрала образ хрупкой темноволосой девочки с широко распахнутыми глазами с веером длинных ресниц, которые казались великоватыми для маленького лица с застывшим жалобным выражением. У нее были маленькие руки и роскошные угольно-черные крылья, из-за которых ее небольшая фигурка становилась величественной. На вопрос Астры, почему для жизни в этом Замке она выбрала именно этот облик, да еще и крылатый, Амат задумалась и не нашлась, что ответить, признав, что глубины ее бесконечной памяти покрыты самым черным мраком.
     Второй из тех, кто именовал себя правителями Замка, была леди Нон, и она, в противоположность Астре, которая полагала, что лучшего, чем занятие хоть каким-нибудь делом, не придумаешь, просто жила в свое удовольствие. Это была тонкая молодая девушка с худыми плечами и пепельными волосами, каждый день превращавшимися в новые невообразимые прически. Этой леди (а иного наименования даже в голову не приходило), с гордо поднятой головой и полуприкрытыми веками нравилось жить в Замке, командовать и носить красивейшие платья со шнуровками, неохватными юбками и длинными шлейфами, не позволяющие двоим разойтись в широком коридоре. Ее можно было назвать самым главным цветком всего великолепия сада, если бы не странная неуловимая тень, порой проскальзывавшая в ее облике: словно внутри этого полураскрытого бутона обитал паразит, понемногу выедавший изнутри свою благоухающую темницу. 
     Встречая в коридоре это изящное буйство красок и тканей, Астра благоговейно прижималась к стене и провожала гордое создание восхищенным взглядом. Леди, напротив, обыкновенно делала вид, что здесь живут только она и обаятельный красавец с пепельными волосами по имени Кипарис – третий из главных Замка. Их часто можно было встретить вместе, Кипарис почти все время составлял компанию своей блистательной подруге. Они прогуливались по бесконечным аллеям, наслаждаясь погодой и друг другом, часами прятались в беседках или запирались в библиотеке.
Астре казалось невероятным, что за все время со своего основания Замок не принимал гостей, ни на кого не нападал и даже не подвергался нападению – вообще не вел никакой деятельности. Все эти странности поначалу ее очень раздражали, Астра просто не могла поверить, что существует настолько тихое и мирное место! Ее витой кинжал, который она заботливо чистила, чтобы хоть как-то убить время, оставался без дела. И в такие моменты неясная тень начинала всплывать на задворках ее сознания: «Кто был с тобой?».
     А она никак не могла понять, что ей нужно сказать в ответ на этот вопрос. Сейчас, конечно же, с ней была она, милая Целес, с такой же тягой к красоте и гармонии, как и у всех нюмхэ. Ее хозяин, Кипарис, являл собой образец прекрасного проявления природы. Астра знала, что нюмхэ не способны на влюбленность, как люди, и они просто всеобъемлюще любят мир и все, в нем существующее, но такая зависимость подруги от этого человека ее злила. Астра была мрачна, угрюма и подозрительна.
      Но она также понимала, что природные духи не способны и на разрушительное чувство, и от этой неопределенности и собственной странности Астре становилось не по себе. В ее собственной комнатке Астру отчего-то клонило в сон, а окружающая обстановка раздражала. Серые стены и мрачные коридоры Замка с высокими, но давящими сводами словно высасывали ее по капле. Астра, укоренившаяся в обличье человека, целыми днями слонялась по Замку, силясь изучить природу его влияния, ковыряла камень и долго и пристально изучала, но не обнаружила ничего особенного. Когда же Астра поделилась мыслями с Целес, та лишь пожала плечами и обронила несколько пустых фраз, глядя в небо сияющими глазами. Остальные, также ничуть не отягощенные существованием здесь, на вопросы Астры обычно отвечали словами Амат, при этом, совершенно не интересуясь причинами такого положения дел. Астра считала, что другим нюмхэ очень повезло: они вели свою бесконечную жизнь, просто существуя в материи пространства и поддерживая остальные жизни в нем, нюмхэ, ничем не похожие на людей, кроме облика, не отягощенные влиянием Замка, не рассуждающие о проблемах.
     Во время одной из поздних прогулок по бесконечным коридорам, Астра наткнулась на нюмхэ по имени Април, выходящую из комнаты Кипариса, и от неожиданности уставилась на нее широко открытыми глазами. Вот с кем нужно было бы поговорить Астре! Но даже мысль о подобном разговоре бросала ее в гневную дрожь. Миловидная Април с волосами цвета молодой травы и дерзким взглядом была для нее самым подозрительным жильцом Замка, и не только из-за топора с любовно заточенным лезвием: острее этого лезвия были только слетавшие с ее языка слова.
– А если леди Нон узнает? – скверным голосом бросила Астра, сжимая губы в предвкушении грядущей ссоры.
– Завидно? – высокомерно улыбнулась Април, хитро прищурившись.
– Ничуть, – процедила Астра сквозь зубы.
Одарив Астру дерзким взглядом, Април исчезла, но Астра все смотрела на дверь справа, представляя хозяина комнаты, с улыбкой развалившегося в кресле у камина, небрежно распущенные волосы, бокал в руке... Что-то отталкивающее было в его прекрасном облике, и много недель назад, увидев его впервые, когда все они внезапно ощутили себя в Бескрайнем Саду, Астра испытала неясное чувство того, что перед ней что-то полуживое. Заслышав чьи-то шаги, она поспешно тронулась с места, ощущая, как усиливается ее неприязнь к этой двери, к комнате, к ее хозяину. И чем же он так привлекает Целес?