Подобно детям...

Глава 1. Камешки

Светка сидела на теплом камне у ручья, задумчиво перебирая гладкие камешки. Она подбрасывала их на ладони, прищуриваясь против солнца, будто пыталась разглядеть в каждом что-то особенное. 

— “Смотри!” — вдруг воскликнула она, протягивая руку. — “Этот похож на сердце!”

Ваня, лежавший рядом в траве, лениво приподнялся на локте и покосился на находку. 

— “Ну и что? Камни они и есть камни.”

— “А вот и нет!” — Светка надула щеки. — “Этот — храбрый, как рыцарь. А вот этот…”
Она подняла другой, продолговатый. — “Он похож на лодку. Если бросить его в ручей, уплывет далеко-далеко.”

— “Да ну тебя,” — Ваня перевернулся на спину, закинув руки за голову. — “Вот Артем умеет камни бросать! Покажи ей, Темка!”

Артем, сидевший чуть поодаль и до этого молчавший, нехотя поднял голову. В его руках уже был плоский камень — он вертел его длинными пальцами, будто оценивая вес и баланс. 

— “Не хочу,” — пробормотал он. 

— “Ой, да ладно!” — Ваня подскочил и толкнул его в плечо. — “Ну хоть один раз!” 

Артем вздохнул, встал и подошел к воде. Мгновение прицелился — и резким движением запястья запустил камень в ручей. Тот прыгнул шесть раз, оставляя за собой ровные круги, прежде чем исчез в глубине. 

Светка ахнула: 

— “Как красиво!”

— “Вот это да!” — Ваня засмеялся. — “Я максимум четыре могу!”

Артем лишь пожал плечами и снова уселся на свое место, подбирая новый камень. Он всегда был таким — тихим, но умелым. Говорил мало, но если что-то делал, то лучше всех. 

— “Давай еще!” — Светка захлопала в ладоши. 

— “Не хочу,” — повторил Артем, но в уголке его рта дрогнула тень улыбки. 

Ваня уже копался у воды, выискивая идеальный камень для следующего броска, а Светка аккуратно складывала свою коллекцию "особенных" камешков в подол платья. 

И тут — откуда-то из-за дома, где обычно собирались отец и старшие братья, — донесся гул. Сначала просто приглушенные голоса, потом резкий возглас. Что-то тяжелое грохнуло. 

Дети замерли. 

— “Опять…” — прошептал Артем, и его пальцы сжали камень так крепко, что костяшки побелели. 

Светка невольно прижала к груди свои камешки. 

Ваня первый пришел в себя: 

— “Да ладно, наверное, просто…” 

Но договорить не успел. Из-за дома раздался еще один удар — и на этот раз голоса зазвучали громче. Злее. 

И почему-то стало казаться, что воздух вокруг стал тяжелее. Даже ручей тек как-то тише. 


Глава 2. Трещина 

Гул за домом не стихал. Он то нарастал, то затихал, словно ветер перед бурей, но не уходил совсем. Светка сжала в кулаке свои камешки — гладкие, теплые от ладони. Они больше не казались ей волшебными. 

— “Может, пойдем… посмотрим?” — прошептала она. 

Ваня крутил у виска пальцем, но сам беспокойно покусывал губу. 

— “Нам туда нельзя. Старшим — можно, а нам нет. Так всегда.”

— “А если они…” Светка не договорила. 

Артем сидел, поджав колени к груди, и смотрел в сторону дома. Его камень — тот самый, плоский и идеальный для броска — так и остался зажатым в руке. 

— “Они никогда так долго не ругались,” — сказал он тихо. 

Из-за угла донесся резкий удар — будто что-то опрокинули. Потом голос отца, низкий и жесткий, каким они его никогда не слышали: 

"— ХВАТИТ!"

Светка вздрогнула. Ваня вскочил, как будто собирался бежать, но замер на месте. 

— “Папа никогда не кричит…”

— “Значит, есть за что,” — Артем встал. Камень упал в траву. 

— “Как ты можешь так говорить?!” — Ваня повернулся к нему, сжав кулаки. — “Он же… он же прав всегда!” 

— “А если нет?” — голос Артема дрогнул. — “А если старший брат… если он…”

Он не нашел слов. 

Где-то хлопнула дверь. Чьи-то шаги — быстрые, тяжелые — удалялись в сторону сада. Потом еще голоса, перекрывающие друг друга: 

"— …предаешь все!"
"— …только правду!"
"— …больше НИКОГДА…"

Светка неожиданно всхлипнула. 

— “Пожалуйста, пусть они перестанут…”

Ваня обнял ее за плечи, но сам глядел туда, где скрылся дом, с какой-то новой, взрослой серьезностью. 

— “ Мы же семья… Они же должны…”

Артем стоял чуть в стороне. Солнце било ему в лицо, но глаза были темными — будто туда уже заползла тень от чего-то, что еще не случилось, но обязательно случится. 

— “ Когда-нибудь,” — сказал он очень тихо, — “даже семья не сможет договориться.” 

И в этот момент из дома донесся звук, которого они раньше никогда не слышали: звон разбитого стекла. А потом — тишина. 

Такая тишина, будто мир затаил дыхание. 

Глава 3. Раскол 

Тишина после звонкого удара длилась всего несколько секунд. Потом голоса за домом вспыхнули снова – теперь уже громче, резче, злее. Но дети больше не смотрели в ту сторону. 

— “Он просто устал!” – Ваня топнул ногой, и камешки у его ботинка подпрыгнули. – “Папа никогда не злится просто так! Значит, брат действительно…” 

— “Что "действительно"?” – Артем перебил его, впервые повысив голос. Его пальцы нервно теребили край рубахи. – “Ты даже не знаешь, о чем они там! Может, брат прав!” 

Светка испуганно переводила взгляд с одного на другого. Её "камешек-сердце" оставил на ладони красный след – она сжала его слишком сильно. 

— “Может... может, не надо ссориться?” – прошептала она. 

Но её уже не слушали. 

— “Папа всегда прав!” – Ваня в ярости швырнул камень в воду. Тот упал с глухим всплеском, даже не подпрыгнув. – “Если брат против него – значит, он... он…”

— “Что?” – Артем сделал шаг вперёд. Его глаза, обычно такие спокойные, теперь горели. – “Скажи. Что он?” 

Ваня замялся, но ненадолго: 

— “Предатель!” 

Слово повисло в воздухе, тяжёлое и колючее, как градина. 

Артем вдруг странно улыбнулся. 

— “А может, папа просто боится, что брат стал умнее его?” 

— “Замолчи!” – Ваня бросился на Артема, толкнул его в грудь. Тот отшатнулся, но не упал. 

— “Драться будешь?” – прошипел Артем. – “Как маленький?” 

Светка вдруг вклинилась между ними, раскинув руки. 

— “Хватит! Вы же... вы же  братья!”

Но это уже не работало. 

— “Братья не предают семью,”  – сквозь зубы сказал Ваня. 

— “А семья не должна ломать тех, кто думает иначе!” – крикнул Артем. 

Они стояли так близко, что Светке казалось – ещё мгновение, и между ними проскочит настоящая молния. 

А потом – удар. 

Не из дома. Не от старших. 

Артем сам резко развернулся и ударил кулаком по стволу ближайшего дерева. Кора треснула. 

— “Всё. Я пошёл.” 

— “Куда?” – испуганно спросила Светка. 

Он уже шёл – не к дому, нет, а в противоположную сторону, к тёмной полосе леса. 

— “К тем, кто не боится правды.”

Ваня что-то крикнул ему вдогонку, но ветер унёс слова. Светка больше не сдерживала слёзы – они текли по её лицу и падали на тот самый "камешек-сердце", который теперь казался просто куском холодного камня. 

А из дома, наконец, вырвался оглушительный рёв – будто там разорвалось само небо. 

Глава 4. Падение 

Грохот донесся со стороны дома, и прежде чем дети успели опомниться, перед ними возникли двое старших братьев. 

Они были похожи на бурю – разъярённые, неузнаваемые. Их кулаки, одежда, волосы – всё слилось в хаотичном вихре ударов и ярости. Земля под ногами вздымалась комьями, трава рвалась под тяжестью их борьбы. 

Светка вскрикнула и вжалась в Ваню, цепляясь за его рубаху. 

— “Остановите их…” – её голос был едва слышен. 

Из распахнутой двери дома донёсся голос отца – сначала сдавленный, дрожащий: 

— “Хватит… прошу вас…” 

Потом громовой рёв, от которого задрожали стёкла: 

— “НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ!” 

И наконец – тишина. Страшная, беспомощная. 

Ваня вырвался из объятий Светки. 

— “Я их разниму!” 

Он бросился вперёд, не слыша её криков. Подбежав к дерущимся, он попытался вцепиться в руку одного из братьев – того, что был помладше, с яростно горящими глазами. 

— “Перестаньте! Папа же…” 

Брат даже не взглянул на него, просто дёрнул плечом – и Ваня отлетел в сторону. 

Артем, до этого стоявший как вкопанный, вдруг резко двинулся. 

— “Он помогает ему!” – прошипел он, и в его голосе впервые появилось что-то чужое, тёмное. 

Светка не успела понять его намерений. 

Артем разбежался и со всей силы толкнул Ваню в спину. Тот, не ожидая удара, рухнул лицом в пыль. 

— “Артем!” – закричала Светка. 

Но Артем уже не слышал её. Он стоял над Ваней, сжав кулаки, и смотрел, как тот пытается подняться. В его глазах не было ни раскаяния, ни сомнения – только странное, лихорадочное торжество. 

— “Теперь ты понял?” – его голос дрожал. – “Теперь ты видишь, кто прав?” 

Из дома снова донёсся голос отца – на этот раз тихий, разбитый: 

— “Всё кончено.”

Светка плакала. Она плакала так, будто внутри неё что-то разорвалось навсегда. 

А братья всё дрались – теперь уже в полной тишине, как будто вокруг них не осталось ничего, кроме ненависти. 


Глава 5. Разлом 

Земля  под домом треснула. 

Сначала — тонкой ниточкой, будто лопнувшее стекло. Потом — огненной молнией, разрывающей землю на части. Светка в ужасе смотрела вниз: там, в разверзшейся бездне, метались тени. 

Старшие братья наконец разъединились. 

Михаил стоял, тяжело дыша, с окровавленными костяшками и крыльями, расправленными как щит. 

Люцифер — отступил на шаг. Его лицо... его лицо больше не было человеческим. Красота обернулась ужасом, свет — черным пламенем. 

— “Ты сделал свой выбор,” — проговорил Михаил. 

Голос Отца прокатился над ними, но слов уже не было — только звук, от которого дрожала земля. 

Люцифер засмеялся. 

— “Мой?” 

Он взмахнул рукой — и трещина на земле разверзлась. 

Первыми полетели вниз его сторонники — те, кто встал за ним. Они кружились в падении, как опаленные листья, и с каждым мгновением их крылья чернели, обугливались, превращались в перепончатые тени. 

Ваня упал на колени. 

— “Папа…”

Но Отец молчал. 

Потом упал в бездну Люцифер. Молча.

Артем стоял на краю  пропасти. В его глазах уже не осталось ничего детского. 

— “Артем!” — Светка бросилась к нему. 

Он обернулся. 

И она замерла. 

Его глаза... 

Это были не глаза ребенка. Не глаза ангела. 

В них горел чужой огонь. 

— “Ты…” — Светка попятилась. 

Артем (но был ли это еще Артем?) улыбнулся. 

— “Я вижу правду.”

Он шагнул назад — и провалился. 

Светка инстинктивно рванулась вперед, схватила его за руку. 

Он повис над бездной. 

— “Держись!” — закричала она. 

Он посмотрел на нее. 

И она... 

Она разжала пальцы. 

Не потому, что не смогла удержать. 

А потому, что увидела в его взгляде то, что не должна была видеть никогда. 

Артем падал. 

Он не кричал. 

Он смеялся. 

А потом — 

Тишина. 

Трещина в земле закрылась. 

На поле, где только что дрались братья, теперь была только пустота. 

И перья. 

Обгореашие перья.