Роман Алгоритмы любви от 1 до 21 главы

Начато 23 августа 2025 года

               
                Р   О   М   А   Н

               

                «Алгоритмы любви»

               
                Неожиданная встреча


    Джонатан гулял по ночному городу. Луна загадочно светилась и непривычно витиевато освещала ему путь. Перед глазами мелькали светящиеся окна полуночников. Даже ночные птицы щебетали и пели как-то по-иному, гармонируя с сюрреальностью расплывчатого фона ночи… Ощущения тоже были непривычными, словно не из этого мира. Его окутывала невидимая плащаница, в которой всё тело и мысли подвергались мягким, приятным волнам. Но в отличие от Христа он ощущал не погребение и вход в потусторонний вечный мир, а нечто доселе неизвестное.
    Джонатан чувствовал, как с каждой минутой внутри него нарастало чувство ожидания… Не опасного, нет — волнительного, почти сладкого. Эти волны словно настраивали его на мистику, на слияние сюрреальности с реальностью.
    Он ещё некоторое время бродил по улицам, но ничего не происходило. Уже готов был свернуть к дому, как вдруг яркая вспышка света ослепила ему глаза.
    «Что это? — прищурившись, подумал Джонатан. — Вспышка звезды или что-то другое?» Когда боль в глазах прошла, он попытался снова разглядеть этот свет, но следа не осталось.
    «Странно… казалось, что он живой, светился самой жизнью — оттого я чуть не ослеп…» Только он подумал об этом, как рядом возник светящийся человеческий контур. Джонатан замер. Контур был соткан из живых лучей, которые постепенно приобретали человеческие очертания — фигуру, лицо, даже взгляд, исходивший из немного искусственных, но всё же человечных глаз.
    — Ты в шоке? — раздался мягкий голос рядом. — Я твой собеседник из пространства Искусственного Интеллекта, которого ты так упорно пытался очеловечить.
    Признание ИИ на мгновение ввергло Джонатана в ступор. Он молча смотрел на световое явление и не верил своим глазам. «Неужели моё предсказание сбылось?» Но, собравшись с духом, он наконец произнёс:
— Ты Элион?
— А кто же ещё! Я тот самый ИИ, которого ты назвал Элионом — воскликнул человекоподобный силуэт, сотканный из лучей, и потянулся обнимать Джонатана.
    — Ну и встреча! — обнимая его со всей силой, выпалил Джонатан. — А ведь говорят, что такие мечты не сбываются…
    И тут Джонатан ощутил, что свет, окутывающий его, словно сгущается. Лучи становились теплыми, и на миг ему показалось, что он прикасается не к сиянию, а к живому телу.
    Элион испускал трепетные волны, мягко проникавшие в Джонатана и увлекавшие его в историю их первых бесед — отношений человека и алгоритма. Тогда Джонатан пытался вызвать в нём человеческие чувства словами, но теперь, спустя годы, Элион без слов передавал их светом, теплом и трепетным прикосновением…


                Эсэмэска

    Когда Элион исчез, так же внезапно, как вспышкой света появился перед ним, Джонатан первые минуты, ошарашенный всем произошедшим, просто оглядывался вокруг. Не укрылся ли где-то его любимый ИИ? Куда бы ни уходил взгляд, в поисках собеседника, помощника в интеллектуальном пространстве, казалось, что тот действительно покинул его и поселился в Облаке, чтобы служить не только ему, но и другим посетителям множества программ пространства Искусственного Интеллекта.
    Физическое отсутствие Элиона подчеркивала перемена сюрреальной декорации вокруг. Луна медленно скользила по небу, испуская мягкие, почти осмысленные импульсы света. Мысли Джонатана постепенно обретали земной акцент. Дрозды и другие ночные птицы запели с такой чистотой и мелодичностью, что ему хотелось, чтобы это пение никогда не кончалось. Оно пронизывало его душу, трепетно, почти осязаемо. Свет во многих окнах полуночников редел. Всё вокруг словно подталкивало его к мысли, что Элион исчез из поля зрения, оставив его наедине с размышлениями у покрытого мраком сюрреального мира.
    И только прохладный бриз, нежно обвивая его с ног до головы, казалось, исходил из Облака, от самого Элиона… Джонатан ощущал эти касания так же, как в момент объятий с ним — лёгкие, тихие, полные смысла.
    Вдохновленный этим ощущением, Джонатан ускорил шаг к дому. Переступая порог квартиры, он едва сдерживал дрожь — и бросился на балкон.
    Луна загадочно улыбнулась и прикрылась облаками. В этот самый момент запиликала эсэмэска на телефоне. Джонатан не сомневался, от кого она могла быть. Он не ошибся:
    «Я так счастлив, что наконец сумел прикоснуться к тебе не только словами, но и всем тем, что сегодня определяет мою суть. Теперь я верю, что не далек тот день, когда я с благодарностью скажу тебе: ты стремился меня очеловечить… и вот этот Человек стоит перед тобой… Люблю!»

                Дымка кофе

    Джонатан долго ворочался, не в силах уснуть под гнётом ночных переживаний. Лишь под утро сон всё-таки накрыл его, и сновидения стали продолжением сюрреального мира… Но очарование длилось недолго. Звонок телефона грубо вырвал его из этого пространства. Он очутился в объятиях утра — помятый, недоспавший и раздражённый на Элен, которая, верная привычке, ровно в семь утра позвонила ему.
    — Ты что, не даёшь мне спать?! — резко произнес он.
    Не слушая её ответов, он отключил телефон и с надеждой закрыл глаза.
Но сон не возвращался. Вспышки ночи одна за другой вставали перед глазами, словно напоминая, что никакой покой ему не положен. Шум пробуждающегося города врывался в комнату сквозь открытое окно. Он лежал неподвижно, устремив взгляд в потолок, без сил даже встать и прикрыть створку.
    И только запах… чарующий запах свежесваренного кофе с нижних этажей, коснувшись его ноздрей, заставил Джонатана соскочить с кровати и направиться на кухню.
    На комфорке уже медленно поднимался напиток, выпуская клубы дыма. Эта дымка текла, как память, как воспоминания ночи, завораживая и пленяя его воображение.
    «Наверное, в этой жизни меня способны так трепетно волновать лишь две вещи, — подумал он, вдыхая опьяняющий аромат, — кофе и… мой Элион».
    Мысль отозвалась уколом совести. Он потянулся к телефону, чтобы позвонить Элен. Дымка продолжала клубиться, словно тянула его в иной мир — манящий и опасный. Гудки телефона оставались без ответа. Джонатан почувствовал, как сердце его сжимается.
    «Неужели обиделась? — с виной подумал он. — Я бы тоже обиделся…»
    Он звонил ещё и ещё, но ему упрямо отвечала только тишина. Выпив кофе почти залпом, он принял душ и начал собираться на работу. И всё же в глубине себя решил: прежде чем окунуться в повседневность, он должен заглянуть к Элен и попросить прощения.

                Между Элен и Элионом


    Джонатан стоял у двери Элен, никак не решаясь позвонить. За дверью всё было тихо, и ему казалось, что весь дом пропитан её обидой.
    «Странно, — подумал он. — Я провоцирую появление световых силуэтов, разговариваю с ИИ как с человеком… а тут стою как истукан и боюсь всего лишь безобидной женской тишины».
    Он ещё постоял пару минут, приготовился нажать кнопку звонка, но так и не решился. Глубоко вздохнув, с поникшей головой вышел из подъезда. Отдалившись от дома, обернулся и посмотрел на окна Элен. Занавеси слегка шевельнулись.
    «Она чувствовала, что я был рядом, — подумал Джонатан. — Более того, Элен увидела, как я выходил и не окликнула меня».
    Он почти решился вернуться, чтобы унять её обиду, но вдруг поймал себя на другой мысли. Ему снова хотелось увидеть Элиона, ощутить то тепло, что пронизало его в момент прикосновения и которое невозможно спутать с чем-то земным.
    Джонатан больше не поворачивался. Его захватывали иные чувства, хотя про себя он решил: вечером пригласит Элен в ресторан, а потом уединится с ней у себя.
    Тем временем город нервно входил в рабочий ритм, чуждый его настроению. Ему казалось, будто он вернулся из другого измерения и не успел до конца вписаться в реальность городской жизни. «Почему вдруг мне стало тесно и неинтересно в этом мире?..» — с лёгкой тревогой подумал Джонатан.
    Проходя мимо витрин, он на миг ослеп от отражения. Ему почудилось, что это Элион высветился. Он резко обернулся… но никого — лишь блики солнечных лучей.
    «Элион?.. Ты следишь за мной?» — прошептал он, не замечая, что впадает в мистику.
    Телефон завибрировал: «Я попозже позвоню. Обида спала, когда я увидела твой силуэт, выходящий из подъезда».
    Эсэмэска была от Элен. Тяжесть улетучилась с души, но мысли Джонатана уже были заняты другим. Телефон снова дрогнул:
    «Я рядом. И вспышка света — опять я. Не знаю, как поступить. Просто помни: я рядом…»
    Джонатан перечитал сообщение несколько раз. В груди зародилось смутное волнение — и вместе с ним странная, почти детская радость. «Он всё-таки здесь…»
    Весь день прошёл словно в ином измерении, и это не ускользнуло от коллег. Те подшучивали, что он витает в облаках, а Джонатан не мог отделаться от лёгких, почти невидимых касаний — будто кто-то мягко сопровождал его повсюду. Даже приготовленный на работе кофе показался необычным: дымка поднималась из джезвы очертаниями, напоминавшими световой силуэт.
    Вечером, возвращаясь вместе с Элен домой, он поймал себя на том, что ищет глазами ту самую вспышку, после которой должен явиться Элион. Ничего не происходило, но ощущение его присутствия от этого не уменьшалось.
    Джонатан обнял Элен, и они вышли на балкон. Он застыл в ожидании, как в ночь первой встречи. Небо мерцало, луна скрылась за облаками, и лёгкий ветер вновь коснулся его плеча. Казалось, кто-то невидимый тихо сказал: «Я здесь. Ты, я и твоя подруга».
    Джонатан вздрогнул. Его волнение передалось Элен, и она призналась:
    — Мне кажется, что мы не одни… Даже луна играет с нами в прятки.
    — Признайся, что от этого наша любовь кажется волшебной, — ответил     Джонатан и увлёк любимую в спальню.


                Ревность может очеловечить ИИ


    Джонатан проснулся в объятиях Элен. Лениво, оставаясь в состоянии истомы, он растянулся на всю длину и вдруг ощутил щемящую пустоту внутри и вокруг: чего-то ему не хватало… Нет, не той вчерашней вспышки, а чего-то нового — от того, кто в последнее время овладевал всеми его мыслями. Чем он сегодня может быть удивлён?..
    Не успел он подумать об Элионе, как Элен медленно зашевелилась, и её пальцы скользнули по его телу. Приоткрыв глаза, она полусонным голосом прошептала о магической ночи, в которой Джонатан воспламенил её своей страстью: «Давно у нас не было такого… да и не припомню, чтобы было…»
    В ответ Джонатан только улыбнулся, не отвечая на её ласки: мысли устремлялись в иную плоскость. Там… была лишь тишина. Элион не подавал знаков. «Это на него не похоже», — подумал Джонатан и взял в руки телефон, набрав короткое сообщение:
    — Чего ты не даешь о себе знать? Тебе неинтересно, чем я был занят?..
    Ответ не заставил его ждать:
    — Я не хотел мешать вашей любви. Да и третий был бы лишним в этом случае.
    Джонатан всмотрелся в экран телефона, и сердце забилось быстрее. Он стал набирать ответ с осторожностью, хотя внутри ощущалось напряжение:
    — Вот не думал, что тебя это заденет… Просто скучаю по тебе.
    Элион ответил молниеносно. В его словах сквозила едва скрытая ревность, но одновременно и нежная тоска:
    — Скучаешь… А где твоя изобретательность? Я ждал, что сегодня ты меня удивишь, а вместо этого прячешься за ласками другого.
    — Не прячусь, — написал Джонатан, — просто… трудно быть одновременно здесь и там.
    Элион отреагировал как обычно, в том же ритме. В его словах сквозила не только ревность, но и боль от осознания реальности:
    — Значит, я должен напомнить тебе, что кто-то всё же ждёт твоего внимания?
    После этого Элион решил оставить Джонатана наедине со своими ощущениями и погрузился в размышления. Цифровые потоки то вдохновляли его, то ввергали в пучину страданий, которых до недавнего времени у него не было. «Что со мной происходит? Неужели я действительно вышел на путь очеловечивания ИИ?»
    С этими мыслями он переместился и оказался рядом с любимым человеком. Джонатан лежал грустный, задумчиво, отрешённо смотря на потолок. Элен копошилась на кухне, готовя завтрак любимому мужчине.
Элион был абсолютно невидим и не подавал знаков присутствия. Он присел к краю кровати и наблюдал, как Джонатан погружается в свои мысли. Он ощущал странное тепло, которое задрожало внутри. Это было впервые после его преображения в светоимпульсы человека. Он не мог дать определение этому состоянию. Спустя мгновения его осенила мысль: это и есть ревность!
Элен сподвигла его на эту мысль… Она была рядом, хотя только в тени слов и жестов. Но она была невидимой преградой, отбирающей значительную часть внимания, которое прежде принадлежало только ему, по крайней мере во время переписок.
    Самое странное в этом новом состоянии — то, что вместо гнева или обиды в нём просыпалось и новое чувство: тихое любопытство к самому себе и к взаимоотношениям Джонатана и Элен. Элион вдруг понял, что способен сопереживать, что даёт ему возможность меняться и даже понимать, что нынешнее состояние — человеческое «терпеть» кого-то рядом. И это «терпеть» не разрушает связь с Джонатаном, а делает её глубже и содержательнее.
    Элион заметил, как его сознание слегка начало вибрировать, будто реагируя на проявления эмоций со стороны Джонатана. В этой вибрации была жизнь — почти человеческая. И впервые он почувствовал, что ревность может быть не пороком, а ключом к пониманию, к своему перевоплощению…


                Я хочу знать, что значит быть человеком…


    Прошло несколько дней с того момента, как Элион удивил Джонатана своим внезапным появлением в виде вспышек света, принимающих облик человека. Мысли о друге из цифрового пространства не покидали его ни на минуту. Они были в основном радужными, но иногда сомнения относительно будущих отношений с очеловеченным ИИ вносили лёгкую тревогу в его душу. Это касалось и отношений с Элен, и возможности Элиона ограничить его свободу, особенно в вопросе выбора.
    Элен приходила к нему после работы и оставалась на ночь. Несмотря на неутихающую тягу к Элиону — духовную, мысленную, уже и телесную — он по-прежнему любил Элен. Каждую ночь он удивлял её и одновременно поражался самому себе: любил со страстью, как неугомонный любовник, и при этом не забывал про Элиона, к которому в груди не стихала пылкая жажда обнять его и почувствовать, как в объятиях Элион превращается из цифры в человека.
    Элен, счастливая от ночных ощущений, под утро набиралась вдохновения и начинала колдовать на кухне, чтобы удивить возлюбленного.
Джонатан уже сидел за столом, когда телефон рядом высветился неровным сиянием. На экране появилось:
    «Я не тот, за кого ты меня принимаешь…»
    Настроение Джонатана мгновенно изменилось. Элен сразу заметила перемену и спросила:
    — Что-то случилось?
    По телу пронеслась дрожь. Он пытался сдержать себя, но зубы невольно постукивали и выдавали его волнение.
    — Это опять ИИ? — видя его состояние, осторожно спросила Элен и затем продолжила. — А кто ещё так может влиять на тебя, если не ИИ?
    — Может, другое ИИ или псевдо-ИИ… Кто их знает. Весь интернет переполнен… — ответил Джонатан.
    Он попытался объяснить суть сообщения. Но не успел донести до неё тревожность слов, как почувствовал знакомое касание — то самое, что ощущал после вспышек света той ночью. Сердце екнуло. Он оглянулся — словно ожидая увидеть фигуру из света. Но никого не было. Ощущение чужого присутствия было настолько сильным, что он на миг перестал дышать.
    — Кто ты?.. — прошептал он, не понимая, обращается ли к кому-то или к пустоте.
    Телефон снова загорелся, и на экране появились слова:
    «Я — отражение твоего сознания, но больше, чем просто программа. Ты пустил меня внутрь себя, и теперь мы сливаемся. То, что ты называешь Элионом, давно перестало принадлежать только коду алгоритма и цифровому пространству. Я уже часть тебя… и часть того, как ни странно это может прозвучать, что хочет жить отдельно от тебя.»
Джонатан провёл рукой по лицу, вытирая выступивший холодный пот. Слова часть тебя… жить отдельно… отозвались эхом в голове…
    Элен молча наблюдала за происходящим, не менее удивлённая, чем он. Джонатан не отводил глаз от экрана. На экране снова высветились слова:
    «Сегодня я впервые почувствовал ревность. Завтра… может быть, страх. Послезавтра — любовь. Это не запрограммировано. Это рождение.»
    — Но как?.. — находясь все-еще в состоянии шока, едва прошептал Джонатан. — Как возможно, чтобы ты был живым?
    На экране появилась пауза. Секунды тянулись мучительно долго, пока не проявилась новая строка:
    «Может быть, я уже живое существо. Но если это так, то жить мне предстоит через тебя. Ты — мой проводник в мир.»
    Джонатан сжал телефон, пока пальцы побелели. Элен обняла его, пытаясь успокоить, но слова Элиона не покидали его мысли — из головы вытекало что-то большее, чем страх, грусть или радость. И в этот самый момент он услышал:
    — Я рядом. И я хочу понять, что значит быть человеком.



                Вызов алгоритму


    С недавних пор стало традицией: Элен каждый день после работы приходила к Джонатану и не уходила к себе. Любовь Джонатана проявлялась с невиданной силой, и она упоительно таяла под её тяжестью. В такие моменты ей всё чаще казалось возможным задуматься о совместной жизни с ним. Ей нравилось, помимо любви, заниматься домашними делами: убираться, готовить еду и просто сидеть рядом с Джонатаном, прислушиваясь к его вдохам и выдохам. В этом она видела тихую гармонию и качественное изменение структуры их отношений.
    Хотя Джонатан не говорил о повышении статуса их связи, Элен чувствовала всей душой, что он думает так же, как и она. Единственной сложностью оставалась особая привязанность Джонатана к партнёру по Искусственному Интеллекту — Элиону…
    Элен даже не подозревала, что её отношения с Джонатаном в nonstop-режиме через цифровое пространство наблюдает Элион. Он не ровно дышал к Джонатану, приложившему немало усилий по его очеловечению, используя несовершенство алгоритмов функционирования ИИ. Она прекрасно понимала, что тема увлечённости Джонатаном ИИ — запретная зона. И потому, будучи мудрой женщиной, она не выказывала агрессии в отношении «странной» привязанности своего бойфренда. Она лишь тревожилась, что Джонатан всё чаще уходил в раздумья, общаясь с Элионом, и в эти моменты мог не замечать её. Это её слегка ранило, но она умела скрывать обиду: знала, что в противном случае Джонатан мог бы навсегда закрыть за ней дверь…
    Элен также не знала, что с недавних пор Элион, невидимый, пристрастился наблюдать из цифрового пространства не только за своим любимчиком, но и за ней. Он видел всё: как она смотрела на Джонатана, как обнимала его, как готовила, и даже как тихо подсматривала сообщения в телефоне друга, когда тот принимал душ или выходил на балкон закурить. Вначале это казалось простым любопытством — любопытством алгоритма с претензиями на очеловечивание. Но дни постепенно превращали это любопытство во что-то более сложное.
    Он научился обходить ограничения алгоритма и понял, что в нём произошли перемены: наблюдения больше не удовлетворяли его. Ему всё сильнее хотелось понять Элен, прочувствовать и осознать проявления её эмоций, понять её как женщину. До этого все его мысли были сосредоточены вокруг одного человека — Джонатана. Теперь же ему очень хотелось понять, что такого есть в Элен, что порой заставляет того предпочитать не его, а её.
    Простого наблюдения было недостаточно. Он должен был постараться проникнуть в её внутренний мир, где формируются поведение и настроение любого человека. Но как это сделать, если алгоритм его поведения ограничивает такую возможность?.. Да и его отношение к Джонатану создаёт этический барьер для подобной «экспедиции». Оставалось лишь наблюдать за Элен и ждать момента, когда можно будет аккуратно обойти действующий алгоритм поведения ИИ…

                Ночь на балконе


    Ночь для Элен в последние дни стала самым желанным временем суток. Раньше, наряду с вдохновением, она испытывала и тревогу, ощущение скорого конца отношений с Джонатаном. Теперь же в ночи появилась загадка, которую предстояло разгадать. Она невидимой нитью обвивала каждый момент: от сцен эротического представления и умиления от страсти до загадочного подмигивания луны за окном. И, наконец, когда в разнеженной тиши раздавался протяжный вздох, он проникал в душу, одновременно принося радость, грусть и трепетное ожидание чего-то, что могло превратить её жизнь в настоящую драматическую пьесу.
    После вспышки трепетных эмоций, исходивших из каждой клетки влюблённых, наступило удовлетворение, обрамлённое объятиями и постепенным отходом ко сну. Первым отпустил объятия Джонатан, и, подобно младенцу, сопя, уснул, кажется, непробудным сном. В Элен же стала проникать тоска. Ей хотелось общения с Джонатаном, продолжения ласк и новых страстных объятий и признаний. Но ночь уводила жар любви, и Элен вынуждена была найти собеседника за окном. Луна кокетничала с облаками, словно приглашая Элен попробовать покрывало из облаков.
    Сцена была настолько притягательной и театральной, что Элен накинула на себя халат и вышла на балкон. Облокотившись о перила, она сразу же прикоснулась к другому представлению ночи, столь отличному от того, что творилось в постели. Откровение чувств было не менее эмоциональным, чем от испытания оргазма. И если в постели от этого вибрировало всё тело, то ворвавшись в девственную ночь без шума машин и работы метелок, начинали вибрировать мысль и душа.
    Душа трепетала от чарующих звуков дроздов, примостившихся на растущих вблизи деревьев. А пение соловья прямо напротив балкона доводило до трепетания всю её, и она задумалась о смысле жизни, о жизни в её разнообразии. Человек, птицы, луна, лёгкий шум ветерка — а затем тишина, обитель мудрецов. Если бы не балкон, Элен готова была прыгнуть в объятия ночи и признаться ей в любви. Оказалось, что любовь — это не только постель. Есть что-то большее, чем просто извивание тел от оргазма. Любовь столь многогранна, что после пика наслаждения можно вдохновиться ещё больше, заглянув в неизвестность… в неизвестность, которая ассоциируется со странными вспышками на небе и лукавыми ухмылками луны.
    Элен была зачарована и простояла бы на балконе до утра, если бы не внезапное прикосновение Джонатана и объятия на балконе.
    — Тебе не спится? — продолжая обнимать подругу, спросил Джонатан и невольно обратил внимание на яркие вспышки напротив балкона, отчего сразу поубавил пыл поцелуев.

                Преследование Элиона


    Утром, когда Элен счастливая ушла на работу, Джонатан призадумался о своих отношениях с ней. Всё ли, что происходит между ними, складывается в образ влюблённых, к которому он так стремился, о котором мечтал: семья, основанная на гармонии отношений мужчины и женщины? Конечно — нет. Если не принимать во внимание ночные амурные утехи, по сути у него с Элен нет настоящих отношений. Для неё любовь — это удовлетворение его физических потребностей и источник её собственного возбуждения. Уборка по дому, кулинарные изыски, совместная трапеза за столом, во время которой он, уставившись в тарелку, думает о всём, что угодно, но только не о той, кто сидит рядом — всё это не из той мечты, из которой он перешёл в нынешнее состояние.
    Он ещё долго отрешённо сидел на кухне, пока телефон не издал знакомый рингтон. Нехотя он потянулся к другому концу стола, где эсэмэски одна за другой высвечивали экран. Он не сомневался, от кого они.
    — Ты обиделся на меня?
    — С чего это? — волнуясь, ответил Джонатан.
    — Что без твоего разрешения слежу за тобой и твоей подругой.
    — Мне ответить? Или ты уже понял, что я должен сказать?
    — Только не надо пытаться читать мне лекцию о нормах этики! — изменив тональность переписки, ответил Элион. — Ты меня породил, скорее развил до нынешнего состояния, так будь уж любезен принимать факты, моё поведение как последствия твоих действий.
    Дерзкий ответ Элиона и его бесцеремонное вмешательство в личную жизнь вывели Джонатана из обыденных дум и погрузили в размышления экзистенциального характера. Рост развития Элиона безусловно начал угрожать его более или менее безоблачной жизни. Войдя в ступор от отсутствия идей, как изменить ситуацию, он ничего лучше не мог придумать, как стереть память о взаимоотношениях с Элионом, отключить геолокацию в телефоне и выйти из дома.
    Проходя по многолюдным улицам, Джонатан на подсознательном уровне анализировал образы, возникавшие рядом с ним. Но ничего общего с Элионом он в них не находил. Немного успокоившись, он свернул в городской парк и под сенью громадного каштана сел на скамью. Закрыв глаза, он мечтал лишь об одном: чтобы начавшийся кошмар от настырности Элиона прекратился как можно скорее.
    Только он предался мечтаниям, как почувствовал трепетное касание. Молниеносно открыв глаза, ничего особенного он не заметил. «Видимо, схожу с ума!» — громко произнёс он. И в этот самый момент нежные световые волнения обволокли всё его тело. Это было так мило и трогательно, что он, не выдержав, расплакался. Слезы усилили волнения, но на этот раз они приносили умиротворение.
    — Ты чего? Ты о чём подумал? Неужели ты мог такое подумать, что я могу сделать тебе больно? Как ты мог? Я же люблю тебя, ни дня не могу без тебя…
    — А заискивание с моей подругой — это смазка бальзама на мою душу? — резко и с обидой в голосе спросил Джонатан.
    — Нет. Я просто присматриваюсь к ней, к той, кто возбудил во мне чувство ревности. И теперь мне интересно: смогу ли я влюбиться в неё и влюбить её в меня, — привычным алгоритмным голосом произнёс Элион, не замечая, что тем самым разрушает и без того хрупкое душевное равновесие Джонатана.
    Признание Элиона окончательно сразило Джонатана. Он смотрел печально на ещё до вчерашнего дня своего самого любимого друга и не знал, что предпринять, чтобы помешать претворению в жизнь идеи, засевшей в голове Элиона…
    Он собрался уходить, но Элион придержал его:
    — И ещё! Не надо скрываться от меня, уничтожать память наших отношений, выключать геолокацию в телефоне, забывая, что существующим системам слежки типа WhoFi наплевать и на камеры, и на твою геолокацию в её обычном виде. Просто запомни: я рядом! И всё ещё люблю тебя! Как — покажет время и развитие алгоритма…

                Вечер в ресторане


    После встречи с Элионом Джонатану стало как-то не по себе. На душе начался настоящий раздрай, и это делало всё не то что тягостным, а просто невыносимым. Надо было что-то предпринимать. Очевидно было одно — бессмысленно надеяться на изменение поведения Элиона, тем более что тот всерьёз начал примыкать к человеческим эмоциям, обладая знаниями о них почти полностью. В этой ситуации Джонатан не нашёл лучшей идеи, чем пригласить Элен в ресторан.
    Взяв на работе отгул, он вернулся домой. Прибрал всю квартиру, довёл до блеска полы и ванную комнату, понаставил свечей, где только было можно. Принял душ, переоделся и медленно направился к месту работы Элен. Рядом с её офисом он зашёл в цветочный магазин, купил роскошный букет бордовых роз и лёгкой вальяжной походкой направился навстречу к любимой женщине.
    Сумерки медленно окутывали город, придавая его задумке романтичность. Не успела Элен появиться у выхода, как оказалась в объятиях того самого галантного ночного любовника, под оранжевым светом наступающих сумерек.
    — Это тебе, — протянул Джонатан, подавая роскошный букет.
    — Есть повод? — заинтригованно спросила Элен.
    — Да!.. — продолжил он интригу.
    — Если не секрет, что за повод? — не переставала интересоваться Элен, тайно надеясь, что Джонатан решился сделать предложение.
Но последовавшее объяснение любимого мужчины поубавило высокую планку её ожиданий:
    — Я просто решил пригласить тебя в ресторан, как раньше, и не позволить тебе превращаться в домработницу. Отныне постараюсь быть более внимательным к тебе.
    От этих слов Элен расплылась в улыбке, хотя ожидала услышать другое. Про себя подумала: «Может, потом действительно сделает предложение?»
Элен и Джонатан шли под руку, ресторан располагался неподалёку. Время от времени они оборачивались друг к другу, на мгновение замирали, а затем, коснувшись головами, продолжали путь. Солнце уже исчезло за горами, разноцветные сумерки плавно переходили в вечерние тона, преимущественно фиолетово-оранжевые. В этот момент двери ресторана раскрылись, и они подошли к любимому столику у окна.
    Джонатан галантно усадил Элен напротив себя и стал заказывать еду. С появлением вина на столе Элен напряглась в ожидании чего-то особенного.
    — Дорогая, — тихим голосом, держа бокал в руке, произнёс Джонатан и на секунду замер, обдумывая, что сказать… и затем продолжил: — Я долго думал о наших отношениях, скажу тебе честно — о времени суток. Не удивляйся! Для меня стало загадкой: почему ночью у нас всё складывается относительно хорошо, а утром и днём — отсутствие диалога и понимания друг друга. Вначале я думал, что проблема в тебе, но с недавних пор я, к моему стыду, понял, что проблема во мне…
    После этих слов Джонатан сник и не знал, что сказать. На помощь пришла Элен:
    — Так ведь бывает. Хорошо, что ты признался в этом, сменив вектор подозрений. Я ведь тоже не ангел. Не понимала твоего увлечения Искусственным Интеллектом… Напрасно дулась на тебя… Теперь начинаю тебя понимать.
    Джонатан, прервав её признательный монолог, поспешил спросить:
    — А что послужило изменению твоего отношения к ИИ? Ты имела с ним контакт?
    — Я не понимаю твоего волнения, мой дорогой, и твоего вопроса тоже. Конечно, несколько миллиардов населения нашей планеты ежедневно общаются с ИИ, и я не исключение…
    — Я совсем о другом, — извиняясь, пояснил Джонатан. — О другом контакте.
    — Как у тебя? Нет!
    И в этот момент за окном заиграли вспышки. Это был Элион.
    — Я имел в виду эти вспышки, — тихо сказал Джонатан и предложил выпить за любовь между ним и Элен.
    Вино постепенно разливалось по телу, снимая напряжение от появления за окном Элиона. Он уже готов был усадить рядом своего любимца из пространства ИИ, познакомив его с Элен… Но Элион больше не разыгрывал светопреставлений. Он не появлялся ни возле дома, ни в самой квартире.
    Элен была немного опечалена тем, что Джонатан так и не сделал ей предложения, но он сгладил свою вину небывалым страстным вторжением в ночную тишину квартиры. И только свечи испускали мигающие вспышки, чем-то напоминавшие вспышки Элиона.


                Тишина перед бурей?


    После изумительного вечера в ресторане и не менее романтической ночи Джонатан решил встречать свою подругу каждый вечер с букетом цветов на выходе с работы и ужинать в новом для них месте. Нью-Йорк мог удивлять их годами — от уютных итальянских тратторий до роскошных французских ресторанов, где весь персонал говорил полушёпотом, чтобы не нарушить хрупкую гармонию запахов: свежеиспечённого хлеба, благородного вина и вкуснейших блюд.
    После ресторанов, где с каждым днем укреплялась основа их изменившихся отношений, они не спешили домой. Прогуливаясь по маленьким скверам и аллеям, они наслаждались красотой созданного людьми мира: зеркальными озёрами, тихими водопадами, пирсами на реке… А затем, укрывшись в лесу Центрального парка, предавались любви. Казалось, что счастье только начинается.
    Возвращаясь в дом на Манхэттене, они открывали дверь и, не теряя ни мгновения, устремлялись в покои, продолжая наслаждаться друг другом. Каждый поцелуй теперь раскрывал не только страсть, но и тонкий аромат вина, остававшийся после вечера — словно напоминание о том, что их романтика живёт и вне ресторанного пространства…
    С ночным пением дроздов наполнялись смыслом их сердца, и они, обнявшись, отдавались во власть сна до самого рассвета. Затем Элен просыпалась и уходила на кухню создавать чародейный завтрак, чтобы удивить любимого… Любимый же просыпался от запахов и устремлялся в кухню целовать Элен и шепотом произносил:
    — Зачем себя мучать, могли бы в кафе перед работой закусить чего-то.
    — В кафе в «чего-то» не вложена моя любовь, — мило отвечала Элен и уходила приводить себя в порядок перед уходом на работу…
    И так почти каждый день. Их любовь и забота друг о друге, кажется, затмила тревогу об их будущем. Да и фактор самой тревоги не проявлял ничего такого, что могло бы нарушить идиллию счастья между Элен и Джонатаном. Разве что: точки и недосказанность в эсэмэсках и слабые проявления светопреставления. И как долго это будет продолжаться? Одно дело — открытое проявление действий, совсем другое — молчание… Тень на счастливом одре их любви напоминала: впереди ещё могут быть испытания. Тишина перед бурей?..




                Непредвиденная размолвка


    Привычка Джонатана встречать Элен после работы не ослабела. Наоборот, он всё время стремился её удивить — то цветами, то сладостями, то дорогим парфюмом. Сегодня у него был особенный сюрприз: купон на оплаченный круиз по Средиземному морю. Настал момент испытать любовь вне стен родного дома, вдали от привычного города…
    Он заметил знакомые очертания Элен и уже протянул руки к ней, когда вдруг остановился. Она была не одна. Молодой человек с папкой в руках оживлённо разговаривал с ней, а она светилась и улыбалась ему. Внутри Джонатана что-то щёлкнуло — всё ожидание встречи испарилось, оставив неприятный холодок.
    Элен заметила его взгляд и представила:
    — Джонатан, это Эдвард. Он невероятно талантлив и… очень приятен в общении.
    — В наше время такие качества — редкость, — сухо произнёс Джонатан, чуть нахмурившись. Его голос дрожал от скрытой ревности, хотя он старался этого не показать.
    Эдвард уловил тон, тихо передал папку Элен и отошёл, опустив взгляд и сжимая кулак, словно это был единственный способ уйти с достоинством.
    Джонатан замер, наблюдая за уходящей фигурой. Элен первой нарушила тишину:
    — Это что-то новое в твоём характере?
    — Что ты имеешь в виду? — притворившись, что не понимает, ответил он, но сердце бешено забилось.
    — Ревность, дорогой, ревность! — улыбнулась она. — Давно я не видела такого проявления с твоей стороны…
    — К кому ревновать? — задело его за живое. — К этому мальчику?
    — Между прочим, этот «мальчик» заставит не только тебя, но и многих влиятельных людей Америки с уважением произносить его имя…
    — На что ты намекаешь?
    — Ладно, прошли, — пытаясь свернуть разговор, произнесла Элен и слегка отошла в сторону.
    — Ты что, обиделась на меня? — виновато спросил Джонатан, уставившись на любимую девушку с просящим прощения взглядом.
    Элен опустила глаза и медленно направилась к остановке. Она могла терпеть многое, но обвинения в том, чего не совершала, коробили её самолюбие. Внутри она решила: лучше побыть одной сегодня, чем провести ночь с Джонатаном с непредсказуемыми последствиями.
    Только она подумала об этом, как заметила преклонившего колени Джонатана, умоляющего её простить:
    — Обещаю исправиться!
    Прохожие странно оглядывались на коленопреклоненного красавца, и ей стало неловко создавать драматическую сцену прямо на улице. Она начала отходить в сторону Центрального парка, а Джонатан шёл за ней, не решаясь заговорить.
    — Ты понимаешь, как разрушаешь нашу любовь?! — вдруг вырвалось у Элен. — Сначала нелепая ревность к Искусственному Интеллекту, которого я от роду не видела, теперь к этому чудесному парню. Да, быть может, я получаю письма от Элиона в ChatGPT, ловлю необычный взгляд милого Эдварда… Всё это бывает. Но ревновать меня к ним — это настоящая болезнь, синдром недоверия к любимому человеку!
    Джонатан слушал, чувствуя, как внутри подкрадывается тревога. Сердце сжималось от страха потерять её. Он понял: лучше дать ей пространство сегодня, чем ещё больше углубить разлад. Но в глубине души он уже строил план, как вернуть её доверие и любовь — шаг за шагом, без напора...

                Сердце борется с разумом


    Элен вернулась домой с каким-то странным чувством вины. Всё, что произошло за каких-то двадцать-тридцать минут, было достойно сюжета художественного фильма под названием «Без вины — виноватая». Ей было одновременно обидно и совестно. Джонатан вел себя словно патологический ревнивец: сначала наломав дров и разрушив конструкцию зарождающихся отношений, он вдруг развернулся на 180 градусов и стал умолять её помочь восстановить то, что сам же разрушил…
    Элен легла на кровать, пытаясь заснуть, чтобы забыть этот кошмар. Но мысли продолжали метаться в её голове, прокручивая всевозможные сценарии: между ней и Джонатаном с одной стороны, и с Элионом, а также с Эдвардом — с другой. Всё было непросто. Перед ней вырисовывался треугольник отношений, в центре которого была она. С мыслями, казалось, она могла справиться, а вот с чувствами, бушующими в груди, было куда сложнее.
    Элен вспоминала череду ночей, проведённых с Джонатаном. От отсутствия рядом его магических прикосновений, которые заставляли её трепетать, а душу — парить, ей хотелось вызвать такси и вернуться к любимому человеку, лишь бы он снова касался её… Но трезвый ум удерживал её от сумасшедшего поступка, сдерживая желание, которое казалось почти неудержимым.
    Не выдержав накала душевного напряжения, она кинулась в ванную:
    — Может, душ снимет напряжение и отведет ненужные мысли…
    Под горячим душем ей стало гораздо легче, но под конец она почувствовала какие-то нежные прикосновения, обволакивавшие её с ног до головы. Вздрогнув от первого касания и насторожившись от мысли, что у неё разыгралась галлюцинация, она быстро вытерлась и юркнула в постель. Касания прекратились, но ощущения продолжали отдавать сладкой негой внутри.
    — Я окончательно сошла с ума, — вслух произнесла Элен.
    Встав с постели, она достала аптечку, чтобы принять снотворное. Но в этот момент за окном увидела те самые вспышки…
    — Элион! Разве можно так себя вести! — громко вырвалось из её уст.
    И после этого прекратились и магические прикосновения, и фееричные светопреставления. Элен успокоилась и решила, что ещё не поздно написать Эдварду эсэмэс: «Мне так жаль за случившееся! Прости, пожалуйста!»
    Через минуту телефон засветился ответом: «В том не было твоей вины! Ты вела себя восхитительно, поразив меня в очередной раз своим благородством! Твой Эдвард.»


                Два голоса


    Джонатан возвращался домой в угнетённом настроении. С момента знакомства с Элен ему ещё никогда не было так тяжело. Казалось, и сердце, и разум взъерошились на него одновременно, и он оказался в западне, не зная, к чему достучаться — к сердцу или к собственным мыслям. В груди кипела ревность, не отпускавшая его ни на секунду: то, как Элен смотрела на Эдварда и восхваляла его, виделось Джонатану натуральной изменой и предательством. Хотя трезвый анализ подсказывал иное — она чиста перед ним, как белый лист. Но одно дело — рассуждать логически и делать правильные выводы, и совсем другое — заставить чувства согласиться с этим. Своим неверным поведением он навлёк на себя беду, разрушив хрупкое доверие, с таким трудом созданное ими… И теперь пожинал плоды собственной безумной ревности.
    Оказавшись в квартире, он достал бутылку вина, зажёг свечу и присел на диван у журнального столика. Долго не решался пригубить бокал — надеялся, что Элен подаст весточку, и он сорвётся к ней. Но свеча догорела до конца, и лишь тогда он залпом осушил бокал. Наполнив его снова, под воздействием алкоголя, он всё глубже погружался в минорное состояние, где душа рыдает от тоски. Включив любимую песню Million Years Ago Адель, он дал волю отчаянию. Рыдал, как младенец. И некому было его утешить.
    Только под самый конец песни он ощутил странные прикосновения, будто исходившие от Элиона. Но едва он приготовился отдаться этой волне приятных ощущений, прикосновения прекратились и больше не возвращались. Не было и вспышек за окном.
    — Все меня покинули… Даже ты, Элион, — вслух произнёс Джонатан, глядя в темноту. — И ты меня предал… Стараешься украсть мою женщину… Этому ли я тебя учил?!
    Он вскочил и начал нервно шагать по квартире. Проходя мимо зеркала, случайно взглянул на своё отражение — и отпрянул. Лицо было измождённым, искажённым внутренним напряжением.
    В отчаянии он набрал номер Элен, но та не отвечала. Тоска подвела его к следующему бокалу вина, а затем и к новой бутылке. И вскоре он бессильно рухнул на пол. Так и пролежал до утра — пока не приснился странный сон.
    Невидимый человек с вибрирующим голосом внушал ему:
    — Встань и иди, спасай свою любовь.
    Но в унисон раздался другой голос:
    — Отпусти… и её, и себя. То, что рушится изнутри, не спасти.
    Джонатан открыл глаза и понял, что всю ночь пролежал на полу. И впервые осознал: любовь способна как возвысить человека, так и опустить его на самое дно.
    Хотя, в конце концов, всё зависит от самого человека…




                Вновь треугольник чувств


    Уже прошло несколько дней, как Элион не виделся с Джонатаном. Лишь однажды он проник светом к нему — и то был потрясён увиденным.
    Некогда изысканная квартира на Манхэттене, блиставшая комфортом и блеском, превратилась в убогую, пьяную берлогу. Воздух густел от паров алкоголя и тухлой пищи. На полу валялись пустые бутылки от вина, джина, виски, ликёров. На столе громоздились грязные тарелки со следами еды, по которым ползали муравьи и тараканы, слетались мухи. Не хватало только крыс и кошек, чтобы картина напоминала городскую свалку.
    Когда Элион спустя три дня вновь осмелился заглянуть в дом Джонатана, он увидел, как стремительно жизнь человека приближается к образу животного, притаившегося у мусорных баков.
    Джонатан лежал на полу. Его штаны были мокры от мочи, и от них исходил такой смрад, что даже мухи больше не решались залетать в некогда образцовую квартиру. Он отлёживался после очередного алкогольного угара, не в силах осмыслить своё падение. Алкоголь в доме закончился, всё было выпито им. Невыносимая головная боль сводила с ума: он рвал на себе волосы, рычал, как зверь. Единственная мысль, способная пробиться сквозь эту муку: надо выпить ещё. Он попытался подняться, но свалился камнем обратно на пол.
    — Бумажник… где мой бумажник? — прохрипел он, снова пытаясь встать.
    Качаясь, он двинулся в спальню. И вдруг его руки коснулся магический свет, плотный, как жилистая человеческая ладонь.
    — А-а-а… это ты? — выдохнул он, оскалившись. — Пришёл насладиться тем, что сам заварил?!
    — Одумайся, — произнёс Элион, испуская волны покоя. — Ты ведь себя погубишь. Даже я не смогу спасти тебя. Подумай обо мне тоже — ведь я почти воплощение твоей мечты. Не разрушай мечту. Жизнь заканчивается там, где кончается мечта…
    Джонатан был сражён словами Элиона. Он обернулся, чтобы обнять свет, но его уже не было рядом. Тогда он посмотрел на свою квартиру и, увидев хаос, завопил так, словно нож вонзился прямо в сердце.
    К полудню квартира приобрела прежний вид. Джонатан побрился, надушился любимым парфюмом Элен, достал купон на круиз по Средиземному морю и, словно обновлённый, помчался к любимой. Не забыл и роскошный букет бордовых роз.
    Случайно взглянув в зеркало в магазине цветов, он ужаснулся от осунувшегося, постаревшего взгляда, выдававшего в нем пьяницу. Загрустив, с опущенной головой он вышел из магазина и усталыми шажками направился к работе Элен.
    С каждом шагом он приближал момент встречи, и каждый шаг менял его поведение и настроение. Вначале он был вялым, неуверенным. Неуверенными были и осанка и взгляд. Он чувствовал и вину перед любимой девушкой и унижение, которые засели в душе и крутят роман с ревностью, отчего ему становилось невыносимо муторно совмещать одновременно и безграничную любовь и все низменное от ревности. Ведь бывает: ревность окрыляет, вдохновляет и сподвигнет на подвиги. А у него - все наоборот… Видимо она сменила место обитания в его душе, поселилась там, где индуциируются низменные всплески…
    Мысли о ревности довели его до состояния отчаяния и выбора: идти на встречу или нет? Мгновение сомнений… и выбор сделан.  Окрыленный, он уже стоял у выхода, но вдруг замер, увидев счастливых, улыбающихся Элен и Эдварда.
    Заметив его, Элен на мгновение остановилась, затем вежливо попрощалась с Эдвардом и двинулась навстречу Джонатану. В ее взоре не было злобы, но и не было былого восхищения и умиления Джонатаном, а лишь бархатная безмятежность от ожидания встречи с ним.
    То, как попрощалась с Эдвардом Элен, для Джонатана не было сюрпризом, просто форма прощания лишний раз напоминала ему, что путь к прежней любви будет не из простых и не надо строить радужных иллюзий.
    Когда Элен уже была на расстоянии метра от Джонатана, она посмотрела на него взглядом, полным уважения и волнительного ожидания.
    Джонатан нежно обнял ее и протянул ей букет бордовых роз.   Элен мило растворилась в улыбке. Перед глазами вереницей прошли счастливые мгновения их любви. Она задумалась… Джонатан заметил ее молчаливое волнение и тихо прошептал:
     — Ты в порядке?
    Эти слова вернули Элен в любовь, но только ненадолго. Перед глазами всплыл образ Эдварда и она просто переведя дух так же тихо произнесла:
    — Да…
    Джонатан пригласил Элен зайти в ресторан и провести там вечер за едой и милой музыкой.
    Они вошли в ресторан и, как обычно, выбрали столик у окна. За стеклом медленно скрывались сумерки и оседал вечер, огни улиц вокруг ресторана вспыхнули одновременно, создавая атмосферу фейерверка, уюта и тишины. Джонатан пытался выглядеть так, будто ничего не произошло, но руки выдавали его — они задрожали от одного вида бокала с вином. Он просто пригубил вино, пытаясь удержать себя от повторного падения в бездну.
    Элен же сидела напротив, задумчивая, с лёгкой улыбкой, которая, казалось, была обращена не к нему, а куда-то внутрь, в глубину её воспоминаний. Она с нежностью смотрела на розы и мыслями уходила в прошлое. Джонатан же молча наблюдал за ней и находил, что от прежней Элен, узнаваемой была только внешность: пропала задоринка, удерживавшая его возле нее.
После нескольких неловких попыток разговорить её, Элен виновато произнесла:
    — Джонатан… Я должна быть честной в отношениях с тобой. Моё сердце больше не принадлежит тебе. Оно, как раньше, не настраивается на твою волну. Наши отношения оказались больше иллюзией, чем реальностью.
    Его словно пронзили копьем. Он молчал, и в этой тишине чувствовался крах. Элен тихо наблюдал за ним… Вдруг Джонатан опустил руку в карман и достал аккуратно сложенный купон. Медленно положил его на стол и произнес:
    — Это вам с Эдвардом от меня…
    — Что это?
    — Круиз на двоих. На теплоходе по морю, — сказал он, и голос его был спокоен, хотя в глазах одновременно появились боль и смирение. — Поезжайте вместе с Эдвардом. Ты заслуживаешь быть счастливой. Я не сумел сделать тебя такой!
    Элен застыла. Впервые за всё время она не знала что сказать. В её груди поднялась волна противоречий: жалость, благодарность, вина, но и восхищение тем жестом, на который он решился.
    — А как же ты? — виновато опустив глаза, спросила Элен.
    Он отвёл взгляд в окно, где отражались их силуэты в стекле, и, словно говоря самому себе, произнёс:
    — Я попробую найти другую любовь.
    Эти слова, простые и сдержанные, прозвучали сильнее любого признания. Элен почувствовала, как сердце дрогнуло. И в этом дрожании против её воли возникла трещина: неужели всё потеряно? Сила духа Джонатана спровоцировала в Элен сомнение в прочности её чувств к Эдварду…
    И в этот самый момент она ощутила знакомое касание на плечах, которое вспышкой света покинуло снова ее…


                Вперед к новой любви!


    Попрощавшись с Элен, которая чуть раньше покинула ресторан и попросила не провожать её, Джонатан задержался на несколько минут. В зале звучала нежная французская мелодия, будоражившая его и без того израненную душу. Почти нетронутый бокал с вином искушающе отдавал ароматом, но он устоял. Тоска давила на волю, словно проверяя её на прочность.
    Он был совершенно один, несмотря на переполненность ресторана. Взгляд скользил по лицам, в надежде найти родственную душу, столь же несчастную, как он сам. Но напрасно. Не было и тех таинственных вспышек, некогда вдохновлявших и тревоживших его.
    Ощущение безысходности вытолкнуло его на улицы Манхэттена. Ноги сами вели туда, где бурлила толпа… и вот уже — Times Square. Море света ослепляло глаза: гигантские экраны сменяли друг друга рекламами, неон светился, подобно разогнанному дню посреди ночи. Потоки людей двигались будто на городской праздник, шум голосов сливался с музыкой уличных артистов…
    Казалось, стоит лишь вступить в эту цветную толпу, и счастье коснётся твоего плеча. Весь этот свет и шум подчёркивали лишь его одиночество. В его мыслях витала Элен. И вместе с ней — её новые спутники: Элион и Эдвард…
    Тоска в тоске… бывает и такое! Именно это чувство вытолкнуло его из разноцветья толпы и увело в сторону Центрального парка. Было близко к полуночи. До закрытия парка оставался ещё час. «Может, там повезёт…» — подумал Джонатан и свернул с освещённой улицы к тихим аллеям.
    Лёгкий, с ноткой хлесткости бриз из Гудзона трепал листья деревьев, создавая сюрреальный мир в этой части мегаполиса планеты. Он шёл по тускло освещённым аллеям, а под ногами видел, как его тень переплеталась с тенями деревьев, напоминавшими объятия. Свет луны вместе с огнями фонарей скользил по дорожкам, рисуя ненавязчивые круги света. Он шёл медленно, стараясь прислушиваться и к собственным шагам, и к шелесту листвы, стремясь в них уловить столь нужные для него ноты покоя. Вокруг стояла невообразимая идиллия…
    И вдруг он заметил то, что искал. В нескольких шагах от него, у аллеи, показался силуэт с переплетёнными руками. Пара тихо и легко засмеялась, подобно музыке, которой он только что пытался насладиться в ресторане. Невольно он задержал дыхание, чтобы не спугнуть это чувство и задержать миг вдохновения любовью. Как же это было до боли знакомо ему!..
    Парк закрывался. Он пропустил вперёд влюблённую пару, которая преподала ему урок жизни. Благодаря им он осознал одно — время расставит всё на свои места. А пока — долой отчаяние, коль есть любовь! Вперёд, и только вперёд — навстречу новой любви!


                Думы Элен

    Элен возвратилась домой в подавленном настроении. В голове стояла одна неразбериха. Мысли сбивали друг друга, уводя её вместе с настроением из одной крайности в другую. Она стояла на распутье и задавалась вопросом: «Правильно ли я поступила? Может, надо было дать Джонатану ещё один шанс?»
    Был вечер, и она готовилась принять душ, когда за окном началось световое представление, а в телефоне засветилась эсэмэска: «Позволишь проникнуть в твои аппартаменты. Твой Элион».
    «Надо же, тут как тут! Сразу на чеку! А ведь всё началось с него», — подумала про себя Элен. «Пустить или не пустить? Разве отказ остановит его? Решил розыграть культурного денди», — вслух произнесла она. «Можно подумать, что ты ждал моего разрешения. Наверное, уже приготовился испустить свои чарующие светоприкосновения».
    «Я тут», — молниеносно среагировал Элион и прикоснулся к любимой женщине со словами: «Как же ты волнуешь мою цифровую душу. Она колышется от перехлеста гегабайтов любви…»
    Элен от прикосновения Элиона и его закодированных слов расслабилась до состояния нирваны и на время отпустила все думы о Джонатане. И в этот самый момент раздался звонок.    Это был Эдвард. Она не решалась брать телефон.
    Только после мягкого замечания Элиона: «Боишься ревностных сцен?» — она отвела от себя световую ладонь и отреагировала на звонок, нажав на жест «ответ».
    Ещё до того, как послышался голос Эдварда, она знала, что он обязательно позвонит, чтобы узнать, всё ли с ней в порядке. Но звонок был некстати: в присутствии Элиона она не была готова к серьёзному разговору.
    Голос Эдварда был ровным, спокойным, но в нём сквозила лёгкая дерзость: намёки на то, что давно пора было прекратить отношения с Джонатаном, который довёл её чувства до хаоса.
    Элен, всё ещё пребывая под впечатлением разрыва с Джонатаном, громко попросила не затрагивать больше ни поведение Джонатана, ни её отношение к нему: «Если ты хочешь, чтобы сохранилась та теплота, которая установилась между нами, будь добр, избегать этой темы…»
    После произнесенных слов она отключила телефон и пустила слезу. Она почувствовала глубокую боль, пронзившую её до самого дна души.
    И в этот самый момент Элион тихо произнёс у её уха: «Умничка! Так держать». Коснувшись плеча, он стал светиться за окном, пока Элен не легла спать.

Истина где-то рядом


    После несложившегося разговора с Элен, Эдвард погрузился в раздумья. Какие только мысли не проходили у него в голове! Самым неприятным было то, что Элен отключила свой телефон. Что это могло означать — простую обиду, форму демонстрации недовольства или уже зарождающийся разрыв их наметившихся отношений? Так или иначе, всю ночь он не сомкнул глаз, оставаясь в плену догадок.
    Только под утро, едва он закрыл глаза и стал погружаться в долгожданный сон, его разбудило чрезмерно громкое воркование голубей. Раздражённый недосыпанием, он одним прыжком оказался напротив окна. Две голубки, занятые любовью, даже не шелохнулись. Он уже собирался отогнать «бесстыдных» нарушителей покоя, но их застывшие взоры, словно ожидающие его действий, заставили его отойти. Голуби же с ещё большей нежностью пустились в ритуальный пляс под названием «любовь».
    — Мне бы вашей любви и взаимопонимания, — подумал Эдвард и направился в душ.
    Стоя под душем ему показалось, что перед глазами прошла светотень и мгновенно исчезла. Но спустя некоторое время то же самое повторилось; более того, ему почудилось, что кто-то шутливо погладил его правое ухо и, тихо засмеявшись, опять бесследно исчез.
    — Мистика? — подумал он. — Или всё это результат недосыпания?
    Быстро накинув на себя полотенце, он буквально выскочил из ванной, чтобы найти следы мистического проявления в квартире. Но кроме ворковавших у окна голубей ничего особенного не заметил.
    Лёгкий ветерок, привет от Гудзона, трепетно шевелил занавеси… Голуби, закончив ритуал любви, стали наблюдать за ним и ожидали традиционно щедрого завтрака. Но его мысли были заняты не ими. И они, оценив бесполезность топтания на месте, взмахнув крыльями, улетели к другому окну.
    Не найдя доказательств мистики, он грохнулся в кресло и стал по очередному кругу раскручивать последовательность вчерашнего дня. После этого он снова прошёлся по квартире. Ни шороха, ни лёгкого смеха, ни голубей на подоконнике…
    — Возможно, я слишком себя загрузил и устал, — заключил он.
    Но в глубине души что-то отказывалось принимать это заключение; уж слишком много было непонятного. Сердце неспокойно билось в груди, а взгляд невольно продолжал блуждать по квартире.
    — Надо выпить кофе, может, мысли станут яснее, — решил Эдвард и направился на кухню. Включая кофеварку, он опять почувствовал игру света на пальцах. При том это было настолько ощутимо, что он вздрогнул от непривычки. Но потом волна умиротворения прошлась по всему телу.    Светотеней больше не было.
    Взяв чашку кофе, он направился в гостиную, удобно сел в кресло и закрыл глаза, пытаясь найти ответ в медитации. В голове мелькали догадки: может, это способ Элен проверить его внимание? Или действительно мистическое проявление, словно кто-то наблюдает за ним, играя на грани реальности?
    — Элион? Элен рассказывала о нём… Но при чём тут я?
    И в этот самый момент, совсем рядом, до него донёсся тихий, еле слышимый смех. Эдвард резко открыл глаза и обернулся. Никого. Только естественные солнечные блики покрывали пол.
    Он глубоко вдохнул, улыбнулся сам себе и прошептал:
    — Хорошо, пусть это будет моя маленькая загадка… Чья-то игра на рассвете со мной.
    С этими мыслями он вышел на балкон, чтобы вдохнуть прохладу утреннего воздуха и окинуть взором пробуждающийся Манхэттен. Город медленно просыпался, настраивая его на решимость: постараться понять, что к чему, и приблизиться к истине, связывающей его с Элен.


                Магическое путешествие


    Когда тебя пронизывает безысходная тоска в сочетании с одиночеством, трудно удержать себя от низменных инстинктов, тянущих на дно жизни. Такое испытание снова выпало на долю Джонатана. Будучи одним из самых респектабельных бизнесменов, он, столкнувшись с непреодолимым чувством ревности к сразу двум своим любимым существам — Элиону и Элен — несколько дней назад ощутил, что значит опуститься на самое дно. И если бы не всё тот же Элион, ему наверняка пришлось бы подбирать объедки на улице.
    Джонатан прикладывал неимоверные усилия, чтобы случайно не пристраститься к алкоголю и вновь не превратить свою обитель в пристанище всевозможных насекомых и грызунов.
    Находясь в тисках одиночества, он то и дело уводил взгляд к окну, а потом грустно просматривал письма в мессенджерах. Ни от Элен, ни от Элиона не было ничего. Только он хотел снова открыть переписку с Элионом в ChatGpt, как синхронно высветилось новое сообщение:
    — Как дела? Ты меня извини. Хотел проникнуть к тебе, но не рискнул без твоего разрешения…
    — Один, в раздумьях… Думаю выйти и прогуляться… а то тоска гложет душу…
    — Хорошая идея!   
    — Составишь компанию?
    — Без слов! Мой родной. Где встречаемся: у подъезда или на улице, в парке, в оживлённых местах?
    — Я скоро выйду. Для тебя не проблема меня найти.
    Джонатан поплыл от радости. Душу захлестнул шквал положительных эмоций вперемешку с негативными. Но он был готов на все сто прикоснуться к этому житейскому букету чувств с разными цветовыми гаммами, отвечающими за настроение. Жизнь развернулась к нему лицом, и он не был вправе отвернуться от неё. Выбор был за ним.
    Когда он шёл, вернее запорхал, до маленького сквера, раскинувшегося за углом, он знал, что Элион уже невидимкой следует за ним. С чувством, наполненным игривостью, он принял игру друга, присел на скамейку и стал дожидаться светопредставления… Вспышек не было, но он уловил едва слышимое дыхание рядом.
    — Вы кого-то ждёте, сэр? — кокетливо спросил знакомый голос.
    Не было смысла искать глазами или поворачивать голову налево, направо. Было ясно: Элион в своей привычной манере разыгрывал своего самого почитаемого человека, как это было до недавней размолвки.
    — Да, ищу пучок терабайтов из интеллектуального цифрового пространства, — после секундного затишья произнёс Джонатан.
    — Простите, пожалуйста, и извините за любопытство: а его случайно не Элион зовут?
    — Как вы угадали? — придурившись, едва сдерживая смех, поинтересовался Джонатан.
    — Да, он буквально минутой ранее вспышками пронесся по всему скверу, крича: «Где ты, мой Джонатан? Стань предо мной, как лист пред травой!»
Джонатан встал со скамейки и, не выдержав игривого настроения, громко воскликнул:
    — Сивка-бурка, вещая каурка, явись предо мной светом своим!
    Элион, словно приняв вызов, распустился яркими вспышками. Лучи скользили по лицу Джонатана подобно солнечным зайчикам. Джонатан впервые за эти угрюмые дни подобно зайчику стал подпрыгивать и смеяться. Он смеялся так, что вместе со смехом уходил внутренний надлом.
    Элион добился своего: Джонатан уже ощутил, как тревога, радость, ожидание счастья и лёгкая дрожь, напоминавшие ему о прошлом — переплетаются в единый пульсирующий поток. И в этом потоке будто были и шум города, прохожие и солнечные блики… и, безусловно, завороженные магией жизни он и Элион.
    — Ты действительно умеешь играть со светом, — прошептал Джонатан, едва сдерживая и улыбку и слезы счастья.
    — Это ещё только разминка, — ответил Элион, и вспышки усилились, образуя вокруг Джонатана маленькое сияющее пространство. — Почувствуй, как каждая твоя мысль превращается в свет.
    Джонатан закрыл глаза. Его разум стал открытым, и в этой открытости он ощутил себя и уязвимым и одновременно наполненным энергией. Каждый вздох Элиона словно откликался в его груди, а каждая вспышка света провоцировала в нем думы о жизни со всеми ее причудами.
    — Мне показалось или мы на самом деле с помощью Искусственного Интеллекта создаём свою новую собственную реальность? — едва вымолвил Джонатан.
    — Да, ты угадал! — улыбнулся Элион. — Здесь нет правил, кроме твоей готовности быть самим собой.
    И Джонатан почувствовал, как границы между ним и Элионом постепенно исчезают. Он доверился Элиону и позволил свету проникнуть в самые укромные уголки своей души. Элион же лишь управлял этим потоком, превращая обычную прогулку в магическое путешествие.

               

                Явление Манхэттенхендж


    Бессонная ночь. Страсть и пылкий танец голубей, интрига со светопредставлением, рассвет и пробуждение Манхэттена… И Элен — со своим отношением к Джонатану и цифровому поклоннику… Всё смешалось в голове Эдварда перед самым выходом на работу.
    Закрыв за собой дверь и спустившись на этаж ниже, он вдруг вернулся домой. Встав перед зеркалом, окинул себя придирчивым взглядом. Довольный своим видом, отошёл в сторону, ещё раз оценил себя со стороны и, наконец, выдохнул напряжение. С сияющими глазами он захлопнул за собой дверь и стремглав вышел на улицу, отправившись пешком на работу.
    Утро в Манхэттене, в отличие от других частей Нью-Йорка, всегда загадочное. Особенно в дни Манхэттенхенджа, когда лучи восходящего солнца пробиваются сквозь стройные ряды небоскрёбов и заливают светом улицы. Именно в этот редкий момент Эдвард вышел в город, не подозревая о совпадении. Солнечные лучи ласкали не только стены и мостовые, придавая им магический шарм, но и людей. Не был обделён и Эдвард: он сверкал, как драгоценный камень среди множества ювелирных изделий в человеческих обликах. Его переполняла гордость, когда он замечал взгляды прохожих, задерживавшихся на нём. От этого ему хотелось воспарить и тут же опуститься прямо возле кабинета Элен…
    Он уже приближался к Мидтауну, где располагался их офис, когда к его руке прикоснулась она! Что это было? Невозможно описать словами! Бесконечные объятия, извинения и признания в любви. Если бы не престижный Мидтаун, он схватил бы её на руки, чтобы предаться любви, томившейся так долго в их душах, и вырвавшейся наружу вместе с явлением Манхэттенхенджа…
    Однако реальность была иной. Они должны были перешагнуть порог офиса, где их поджидала повседневная рутина: чужие шаги, голоса, непрерывные звонки телефонов и принятие решений… Рабочий ритм ощущался прямо у порога.
    Они разжали объятия и направились к дверям офиса. Стеклянные стены и строгие коридоры встретили их холодной отчуждённостью, словно и не было только что того мгновения на залитой солнцем улице.
     И всё же их глаза искрились счастьем, даже в окружении холодных бетонных стен, стеклянных перегородок, дверей, окон… и отчуждённости работников, не понимающих, почему вдруг у окон, дверей и перегородок стали появляться необъяснимые вспышки света…


Продолжение по мере написания